«Антинабукко»

Все 90-е годы (после распада СССР) пять прикаспийских стран (РФ, Казахстан, Азербайджан, Турменистан и Иран) пытались найти принцип справедливого раздела его дна. До того Каспий делился лишь между Страной Советов и Ираном. Во времена Красной империи статус Каспия регулировался советско-иранскими договорами 1921 и 1940 годов, да еще секретным приказом шефа НКВД Генриха Ягоды 1935 года, по которому Ирану отводилась акватория на самом юге моря по линии между Астарой в советском Азербайджане и местечком Гассан-Кули в советской же Туркмении. Фактически Каспий был собственным морем СССР, принадлежа ему почти на 90 процентов. (В нынешнем Баку иногда шутят, что Ягоде за это стоит установить памятник на набережной азербайджанской столицы.) Договоры 1921 и 1940 годов молчат по поводу и недр, и охраны природы.

Примечательная деталь: когда Туркмения в середине 1990-х принялась при поддержке США активно лоббировать прокладку Транскаспийского газопровода – по дну прямо в Турцию и Европу, в обход России, резко против выступили и Иран, и Россия, говоря об экологической опасности.

В 90-е же годы Москва выдвинула принцип модернизированной центральной линии Каспия. Эта черта, которую проводят на карте моря на равном удалении от берегов всех прикаспийских стран, служит основой для разграничения участков дна для каждого государства. Средняя линия – неровная «вертикаль». От северных и южных границ каждого прикаспийского государства проводятся ровные «горизонтали»: линии от северных и южных окончаний сухопутных границ по побережью Каспийского моря-озера. Они пересекаются с центральной линией. В результате дно нарезается на неровные «делянки» для каждой республики. Самой большой кусок приходится на долю Казахстана. А Иран остается при своем: ему, как и в советские времена, причитается 12 процентов морского дна на самом юге.

Еще в 1970 году в СССР была проведена центральная линия Каспия, равноудаленная от берегов прикаспийских республик. Если учесть Иран, то такая центральная линия делит море на пять участков. У пресловутой линии есть недостаток – она меняется со столь частыми колебаниями уровня Каспийского моря, которые меняют очертания побережья, с не менее частым поднятием и опусканием островов. Дело осложняется еще и тем, что в июле 1998 года при подписании российско-казахстанского договора о разграничении прав на недра каспийского дна была введена так называемая модернизированная линия – несколько сдвинутая по сравнению с центральной. Но и она не уберегла от появления спорных участков недр. Споры возникли между Казахстаном и РФ, между Туркменией и Азербайджаном, между Ираном и всеми прочими «прикаспийцами».

Скажем, Казахстан пытается доказать, что островки Малый Жемчужный и Укатный на Северном Каспии принадлежат ему, тем самым стараясь отодвинув модифицированную линию на запад, отхватывая себе российский участок дна. Интерес Казахстана ясен: северная часть моря очень богата нефтью.

В СССР эти островки были общими для всего Союза, внутри которого были не государственные, а чисто административные границы. В административном плане они в советские времена относились к Астраханской области. А вернее – к базирующейся в области Каспийской военной флотилии, которая отвечала за находящиеся на этих островах маяки, тригонометрические знаки и гидрометеорологические посты.

Иран же пытается ввести новый принцип раздела дна Каспия – на пять равных долей по 20 процентов. Но как это сделать – непонятно.

Таким образом, при возникновении опасности осуществления «Набукко» Москве выгоднее сорвать переговоры по Каспию, покончив с принципом центральной модифицированной линии. И сыграть в общую с Тегераном игру, действуя методом тайных сговоров. Да еще и создать на трех островках в северной части моря-озера военную базу. И пусть споры по статусу Каспия длятся еще долгие годы: нефть и газ под его дном никуда не денутся.

А вот строительство транскаспийского газопровода «Набукко» мы сильно затрудним. Да еще и под флагом защиты экологии мобилизуем международную общественность. Пусть борется против «трубы» в защиту осетровых рыб и каспийских тюленей.

Такой вариант потребует от Москвы решительного «прижимания» отечественных нефтяных компаний. Например, «Лукойла», имеющего свои интересы в Казахстане и Азербайджане. Принцип тут один: не все, что хорошо для нефтяников, хорошо для Росфедерации.