Максим Калашников Цунами 2010-х годов
Аннотация
… Мы не успели оглянуться – и вот уже первое десятилетие нового века на исходе. А до того в горячке и кошмаре промелькнули подлые и кровавые 90-е годы. Что ждет нас дальше, за горизонтом? Смутное чувство того, что судьба не только РФ, но и всего пространства погибшего Советского Союза претерпит новый перелом, не оставляет сегодня многие умы. Пытаясь приподнять занавес грядущего, мы написали эту книгу. Мы хотели также уяснить, какие шансы на победу Русского мира даст нам это новое, грядущее время. Пристегните спасательные ремни. Закрепите предметы на палубе. Задрайте люки. Ибо впереди – цунами. Цунами 2010-х…
Максим Калашников
Цунами 2010-х годов
Введение:
Параллели и капризы истории
Мы не успели оглянуться – и вот уже первое десятилетие нового века на исходе. А до того в горячке и кошмаре мелькнули подлые и кровавые 90-е годы.
Что нас ждет за горизонтом? Смутное чувство того, что судьба не только РФ, но и всего пространства погибшего Советского Союза претерпит новый перелом, не оставляет сегодня многие умы. В самом деле, какие события, угрозы и возможности несут нам 2010-е годы? О-о, сколько тут всего! И военных вызовов, и катастроф прогнившей техносферы, и общественных бурь. И еще не до конца понятный технологический вызов с той стороны, где садится Солнце.
Решив приподнять занавес грядущего, мы написали эту книгу. Мы хотели также уяснить, какие шансы на победу Русского мира даст нам новое время.
Застегните привязные ремни. Закрепите покрепче предметы на палубе. Задрайте все люки. Ибо впереди – цунами.
Цунами 2010-х…
Хотя мы не господа положения, но по положению мы – господа
Много лет назад они пришли к власти в огромной стране на волне революции и безжалостного слома старого порядка. Они завладели огромными богатствами и стали чем-то вроде касты завоевателей – владык над «коренным населением». Купающимися в роскоши и привилегиях классом господ над миллионами подданных.
Но прошли годы, и они обнаружили, что положение их, господ, не из приятных. Что они плохо контролируют ситуацию. Их резиденции и виллы стоят, словно острова, среди моря нищеты, безнадежности и жгучей злобы. Что жители страны по большей части их ненавидят и мечтают увидеть на виселице или в тюрьме. Революционные идеалы, некогда выводившие на площади и улицы сотни тысяч восторженных людей, теперь потускнели. Так же, как теряет свой блеск истертая, покрывающаяся грязью монета. Ушли времена, когда в лучах прожекторов волновалось море революционных флагов, когда из динамиков лились бодрые песни, а ораторы с горящими глазами произносили зажигательные речи. И теперь в стране царят безверие, апатия, усталость и цинизм. Рожденные революцией правители вдруг с болезненной ясностью поняли, что царствуют они на остатках некогда великой империи. Что в их распоряжении – лишь тень былого промышленного потенциала, теперь представляющего из себя набор устаревших станков и технологий двадцати – тридцатилетней давности. А потому страна под новым флагом, вершителями судеб коей революционные магнаты почитают себя, – слаба и неконкурентоспособна. Они со страхом осознали, что военный потенциал их «новой страны» есть не что иное, как остатки арсеналов старой империи. И что на самом деле они слабеют день ото дня, выходят из строя, становятся неопасными для главных соперников.
Страх стал холодить душу. Правящие дети революции обнаружили, что их страну-обломок теперь окружают сильные и агрессивные соседи, чьи возможности растут день ото дня. Что клуб сильных мира сего смотрит на них, почитающих себя «элитой», как на уголовный сброд, коему не место в приличном обществе. Что настоящие элиты Америки и Европы смотрят на них свысока и каждый раз не упускают возможности унизить и припугнуть их, почитающих себя «солью земли». Причем по-разному: посадкой за решетку, конфискацией заграничных активов, невыдачей въездных виз. И что завтра умирающая и чахнущая страна, много лет назад изнасилованная переворотом и смутой, попросту развалится и станет добычей сильных конкурентов.
Перед кастой правителей, порожденных разрушительной революцией, с беспощадной резкостью стал выбор: либо снова сделать свою страну сильной, богатой и грозной, либо присутствовать при ее окончательном крушении и разделе между соседями. А самим при этом – лишиться власти, положения в обществе, богатств, а то и жизни.
Вопрос стал о жизни и смерти. Во всех смыслах…