Межличностные роли

Конвенциальные роли не следует путать с межличностными. Первые необходимы для координации деятельности, в том числе незнакомых людей. Вторые представляют собой взаимные ориентации индивидов, находящихся в длительном контакте.

Во всех групповых действиях участники выступают одновременно в двух качествах: как исполнители конвенциальных ролей и как неповторимые человеческие личности.

Когда исполняются конвенциальные роли, люди действуют как единицы социальной структуры. Существует согласие относительно вклада, который должен внести каждый исполнитель роли, и поведение каждого участника ограничено ожиданиями, в основе которых лежат культурные (конвенциальные) нормы.

Однако, включаясь в такие предприятия, люди остаются уникальными живыми существами. Реакции каждого из них оказываются зависимыми от определенных качеств тех, с кем им приходится вступать в контакт. Поэтому характер взаимного притяжения или отталкивания в каждом случае различен.

Конвенциальные роли стандартизированы и безличны: права и обязанности остаются теми же самыми независимо от того, кто эти роли исполняет. Права и обязанности, которые устанавливаются в межличностных ролях, целиком зависят от индивидуальных особенностей участников, их чувств и предпочтений.

Конвенциальные и межличностные роли образуют две матрицы. Различия выявляются особенно ясно, когда права и обязанности, формирующие конвенциальную роль, приходят в столкновение с правами и обязанностями, которые создают межличностную роль.

Например, начинают дружить люди, между которыми предполагается значительная социальная дистанция. Проблема обостряется, если разделенные социальной дистанцией люди влюбляются друг в друга.

Различие между конвенциальной и межличностной ролью особенно наглядно проявляется при анализе роли лидера. Те, кто занимает ответственное положение благодаря наследованию или назначения сверху, исполняют конвенциальные роли. К ним относятся почтительно, но не всегда уважают.

Этим персонажам можно противопоставить естественных лидеров, которые проявляются в критических ситуациях. Те, кто занимает высокое положение благодаря институциональным процедурам, замещаются относительно легко. Харизматические лидеры с трудом поддаются замене.

Понятие конвенциальных ролей дает нам возможность дать еще одно определение термину «институт».

Институт – это устойчивый комплекс социально значимых и связанных между собой конвенциональных ролей.

Элионор Остром предложила следующую классификацию правил, формирующих институты:

• возможные позиции или роли участников;

• порядок занятия и оставления позиций;

• действия, которые люди, занимающие те или иные позиции, могут, должны и не должны предпринимать;

• результаты, которых участники, занимающие те или иные позиции, должны добиваться.

Стереотипы взаимодействия

Но как бы не различались определения институтов (правила поведения, стереотипы мышления, ролевые системы коллективного действия), общим для них является одно. Институты – это не просто упорядочивающие правила, ограничительные рамки, формальные и неформальные нормы человеческого поведения. Это, прежде всего, сложившиеся стереотипы человеческого взаимодействия. Общественно санкционированные способы решения проблем человеческого общежития.

Институт – это система устойчивых, постоянно воспроизводящихся отношений между людьми, включающая в себя формы общественного взаимодействия, связанные с ними ожидания и способы разрешения конфликтов.

Описывая расовые отношения в южных районах США, Бертран Дойль показал, что в дни рабства, когда статус негров был зафиксирован обычаем и законом, кооперация между людьми, принадлежащими к разным расам, была достаточно эффективна. Хотя многие негры были недовольны существующим устройством, вопрос об их обязанностях и правах почти не поднимался.

Однако после гражданской войны, когда действовавшие ранее нормы были разрушены, возникло значительное напряжение не столько из-за конфликта интересов, сколько из-за неспособности людей понять друг друга. И негры, и белые часто чувствовали себя оскорбленными в совершенно безобидных ситуациях.

Затем, когда практика дискриминации негров была восстановлена, отношения опять стабилизировались. В итоге с 1890 по 1940 год (начало II мировой войны, когда возникла необходимость изменения системы отношений на более доверительную) напряжения между различными этническими группами были наиболее острыми не на Юге, а в северных городах, где статус негров был не столь ясно определен. То есть недоброжелательство и насилие возрастают, когда система стратификации находится в процессе формирования или ломки, в ситуациях, когда стороны не совсем уверены, чего следует ожидать друг от друга.

Институты – это одновременно и питательная среда, в которой существует общество, и его несущие конструкции, и склеивающие элементы.

Здесь мы подходим к нескольким важным соображениям.

Первое. Когда мы говорим об институте, мы должныотделять понимание института как конкретного способа решения определенной общественно значимой проблемы и понимание института через формулировку самой проблемы.

Например, институт семьи как таковой решает проблему репродукции.¹А институт традиционной христианской семьи представляет собой конкретный способ решения данной проблемы, основанный на моногамии, наследовании и т.д.

Институт принудительной коллективности общественного бытия решает проблему выживания человека во враждебном для него внешнем мире. А институты кровного родства, клановой солидарности и национального единства представляют собой конкретно-исторические способы решения этой проблемы

Аналогично и с институтом собственности. Мы можем определять его через постановку проблемы, наличие которой порождает существование этого института, и через конкретную форму: как именно в такую-то эпоху в таком-то обществе данная проблема решается. Это позволяет нам снять мнимое противоречие или мнимое тождество между понятиями институт собственности и институт частной собственности.

Второе. Единичная норма сама по себе не может быть институтом, как не может им быть договор.То, что санкционировано государством или нашей свободной волей, накладывается на то, что существует помимо воли государства или индивида: базовые предположения, ценностные установки, принятые модели взаимодействия. Институт – это силовое поле, в котором осуществляется проявление воли.

В обществе не существует моноинститутов. Одни институты входят в состав других или поддерживают их существование. Каждая новая проблема порождает возникновение собственного способа общественного приспособления, существеннейшим образом зависящего от уже существующих институтов и оказывающего на них обратное влияние. Вне зависимости от причин возникновения этой проблемы (внешние угрозы или внутренние реформы), ее острота и новизна могут порождать эрозию старых институтов. Поэтому допустимо говорить об институциональной сбалансированности или институциональной несбалансированности определенного общества на определенном этапе его развития.

Институциональная сбалансированность означает при этом не статическое равновесие, а динамическую устойчивость. Так, сложившийся в России в 90-ые годы прошлого века институт уклонения от уплаты налогов, порожденной огромной налоговой нагрузкой в сочетании со слабостью и коррумпированностью власти, обеспечивал текущий баланс интересов участников взаимодействия, но, как и всякое противоречие между формальными правилами и неформальными нормами, содержал в себе потенциальную угрозу. Что и было наиболее ярко продемонстрировано в первом деле Ходорковского.

Третье. Общественныйинститут не может существовать без социальной поддержки (общественной санкции)– системы, обеспечивающей подчинение индивидуальных и коллективных действий принятым образцам поведения. В основе этого подчинения может лежать:

прямое принуждение, когда интересы определенной группы обеспечиваются групповой (сословной, национальной, имущественной и т.п.) привилегией на насилие;

культурное принуждение, выражающееся в форме подчинения нормам и традициям, охраняемым авторитетом лидеров и исторической преемственностью;

экономическое принуждение– разделяемое большинством членов общности представление о взаимной выгоде (реальной или мнимой) определенных моделей поведения;

законодательное принуждение– система формальных норм, охраняемых государственной монополией на насилие.

Перечисленные формы принуждения, как правило, не существуют изолированно. Одни формы являются ведущими, другие – дополняющими или поддерживающими.

Групповая привилегия на насилие (рабство, крепостная зависимость, гражданская состоятельность и пр.) почти всегда поддерживается законодательным принуждением и освящается культурными традициями, в частности, ссылкой на божественное установление. Однако защита со стороны государства и церкви является дополнением к собственному аппарату принуждения – армии надсмотрщиков, феодальной дружине, городскому ополчению.

Культурное принуждение опирается, как правило, не только на авторитет лидеров, но и на систему обычного права, которая со временем начинает трансформироваться в законодательное принуждение.

Экономическое принуждение во многом базируется на культурной традиции, определенным образом интерпретирующей и само понятие выгоды, и границы дозволенного поведения. Однако признание выгоды, как общественно санкционированного мотива поведения, коренным образом трансформирует представление людей об окружающем их мире и своем месте в нем, а следовательно, изменяет культурную среду их деятельности.

Законодательное принуждение, не подкрепленное общественным согласием, приводит к институциональной несбалансированности. Отдельные группы, имеющие возможности влияния на формирование формальных правил взаимодействия, используют свое положение для создания привилегий в доступе к общественным ресурсам, одним из которых является система законодательного принуждения. Однако отсутствие общественного доверия не позволяет осуществлять действенный контроль над ситуацией. Возникает эффект региональной и отраслевой раздробленности, оборотной стороной которой является фактическое уничтожение монополии на насилие. Силовые захваты предприятий как форма разрешения спора хозяйствующих субъектов – одно из ярчайших свидетельств того, что отсутствие культурного принуждения ведет к возрождению такого атавизма как право силы.

Четвертое. Необходимость общественной санкции, в свою очередь, порождает проблему социальной упорядоченности общества и связанную с ней проблемуобщественной стратификации. Речь идет и о более или менее естественно формирующемся неравенстве в доступе к возможностям влияния; и о выделении групп, обеспечивающих реализацию санкционированных правил поведения; и об обособлении относительно независимых саморегулируемых анклавов.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что понимание любого института должно базироваться на изучении:

1) сути проблемы, которая решается посредством данной системы отношений;

2) конкретно исторического способа решения выявленной проблемы;

3) совокупности норм (правил поведения), посредством которых этот способ реализуется;

4) механизмов общественной стратификации, которая обеспечивает существование и воспроизводство данной системы отношений.