Vladyshevskaya_T.F._Muzykalnaya_kultura_DR
.pdf
280 |
IV. Древнерусская певческая культура и старообрядчество |
|
|
Рис. 21
2. Об экспедициях к старообрядцам |
281 |
|
|
Рис. 22
282 |
IV. Древнерусская певческая культура и старообрядчество |
|
|
Рис. 23
Рис. 24
Рис. 25
2. Об экспедициях к старообрядцам |
283 |
|
|
Рис. 26
Глава 3
КВОПРОСУ О СВЯЗИ НАРОДНОГО
ИПРОФЕССИОНАЛЬНО-ЦЕРКОВНОГО ДРЕВНЕРУССКОГО ПЕВЧЕСКОГО ИСКУССТВА*
Проблема взаимосвязи народной и профессиональной (церковной) древнерусской музыки чрезвычайно сложна и многогранна, так как она является во многом проблемой двух то соприкасающихся, то глубоко расходящихся художественных методов. Она включает в себя различные аспекты, важные как для фольклористики, так и для ме% диевистики. Вместе с тем совместное изучение фольклора и древнерусской церковной музыки способствует их более глубокому пониманию. Эта проблема до сих пор остает% ся одной из наименее изученных. Причина кроется, вероятно, не только в том, что она стоит на грани двух областей музыкальной культуры Древней Руси, но и в специфике материала. Оба равноправных и самостоятельных направления каждое по%своему от% разили национальное своеобразие и дух древнерусской музыкальной культуры: народ% ное искусство в сфере светского (мирского) содержания, профессиональное — в сфере духовного (культового).
Сохраняясь в устной традиции, русская народная песня очень устойчиво переда% валась из поколения в поколение так, что она стала надежным источником для иссле% дования далекого прошлого русской музыкальной культуры и, как утверждают неко% торые исследователи, может быть приравнена к археологическому и лингвистическому материалу1. Преимущественно это касается традиционного крестьянского фольклора, и в первую очередь обрядовых и трудовых песен. И все же во многих жанрах народ% ного творчества, особенно в лирических песнях, элементы творческие, связанные с им% провизационно%исполнительской стороной, значительно развиты2.
Певческие традиции церковного хорового искусства в сравнении с народным были намного устойчивее. Это объясняется прежде всего тем, что церковное пение было единственной на Руси музыкальной письменной традицией. В течение многих веков с помощью крюковой нотации в специальных певческих книгах тщательно фиксирова% лись тексты и напевы древних песнопений, которые были «священны» и потому неиз%
* Опубликовано в сб.: Музыкальная фольклористика. Вып. 2. М., 1978. С. 315—337. 1 Гошовский В. Л. У истоков народной музыки славян. М., 1971. С. 14.
2 См. об этом ст.: Руднева А. В. О стилевых особенностях и жанровых признаках песни «Эко сердце» (опыт жанрового анализа песни из сб. М. Балакирева. № 23) // Указ. сб.
3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 285
менны. Устойчивости их исполнения способствовало хоровое монодийное пение. И все же напевы эти с течением времени претерпевали изменения и некоторое развитие.
Обе культуры на протяжении веков находились в состоянии открытого антаго% низма и борьбы, но вместе с тем их объединяло то, что исходило из общих норм му% зыкального мышления, свойственных эпохе русского Средневековья. Влияние их было взаимным: элементы народной музыки воздействовали на церковную музыку, и, в свою очередь, церковная музыка откладывала отпечаток на некоторые жанры фольклора.
Древнерусские церковные напевы создавались певцами, хорошо знавшими свою родную музыкальную стихию; в свою очередь, и светская, мирская народная песня не могла не влиять на духовную музыкальную культуру. Совершенно верно говорит В. Гошовский3, что народный певец мыслит только на своем национальном, русском музыкальном языке и создать такой напев, который бы в корне отличался от бытую% щих в народе мелодий, певцу так же невозможно, как заговорить на неизвестном ему языке. Естественно поэтому, что особенности музыкального языка как в профессио% нальной, так и в народной музыке имели много общего, что было связано с закономер% ностями обобщенного русского музыкального языка.
В пределах краткой статьи невозможно достаточно полно раскрыть основные ас% пекты затронутой проблемы, поэтому мы ограничимся лишь тем, что выявим некото% рые общие направления и связанные с ними конкретные вопросы.
Вопрос связи древнерусского народного и церковного искусства может быть рас% смотрен на разных уровнях и в различных ракурсах. В частности, среди них очень ва% жен музыкально%аналитический метод, который позволяет путем теоретического ана% лиза выявить их структурную, ладовую и интонационную общность. Связь народной и профессиональной музыки проявляется уже в общих принципах строения, прослежива% ется во многих внутренних музыкальных закономерностях, одинаково присущих как народной песне, так и древнерусским песнопениям.
На это указывал еще в начале века известный исследователь церковной музыки С. В. Смоленский: «Оба эти народные искусства в сущности своей одинаковы, оба живы, оба по%своему дисциплинированы, оба одинаково возвышенны»4. Говоря об общности строения церковных и мирских напевов, он писал, что раскрытие этой общ% ности возможно с помощью «приложения грамматики церковных напевов», то есть теории древнерусской музыки, давно уже составленной знатоками церковной музы% ки — учителями и древнерусскими распевщиками.
Действительно, в основе и народного и церковного пения лежат общие принципы музыкального строения — попевочный принцип, который С. В. Смоленский считает основным приемом народного творчества. По этому принципу напевы складываются из комбинирования небольших мелодических моделей, их соединений и тонкой вариа% ционной разработки. Эти мелодические модели, в церковной музыке называемые по%
3 См.: Гошовский В. Л. Указ. соч. С. 11.
4 Смоленский С. В. О ближайших практических задачах и научных разысканиях в облас ти русской церковно певческой археологии // Памятники древней письменности и искусства. Т. 151. Общество любителей древней письменности, 1904. С. 28.
286 |
IV. Древнерусская певческая культура и старообрядчество |
|
|
певками, собраны в специальные сборники — азбуки, где они составляют своеобраз% ный интонационный словарь церковных песнопений.
Однако несмотря на то, что попевочный принцип строения свойствен и народной музыке, попевки народных песен отличаются от церковных напевов своим интонаци% онным содержанием:
В наиболее развитых по мелодическому строению лирических народных песнях плавное опевание отдельных звуков сочетается с подчеркнутыми скачками голоса на широкие интервалы вплоть до октавы, а иногда и больше. Именно эти смелые и ре шительные скачки часто составляют сердцевину напева, придавая ему характер яркой экспрессивности, широты и приволья... Стиль знаменного пения исключает подобные мелодические обороты, ввиду присущей им чересчур открытой эмоциональности, не совместимой с общим строем церковного искусства5.
Древнерусское певческое искусство сохранилось не только в письменных памят% никах, но и в живой традиции нашего времени. Носители этой культуры (старообряд% цы) сознательно и бессознательно, в силу традиций, бережно охраняли все особенно% сти древнерусской музыки. Подобно фольклору, старообрядческая традиция составля% ет одну из сторон замечательного живого наследия русской музыкальной культуры.
В середине XVII в., после раскола русской православной церкви, вместе с непри% ятием всего, что несло с собой новое церковное искусство, старообрядцы не приняли ни новый многоголосный стиль пения, ни новую пятилинейную систему нотной записи. Последовавшие гонения заставили старообрядцев уйти в глухие лесистые районы, рассе% литься по окраинам страны. Многие из них переправились за пределы России — в При% балтику, Румынию, Польшу, Турцию и другие страны, где религиозные притеснения были не так сильны. Такая изоляция от остального русского населения, естественно, не могла не способствовать сохранению в их среде традиций древнерусской культуры.
Автор этих строк совершил несколько экспедиций в старообрядческие поселения, которые дали обширный материал для исследования как фольклора, так и церковных песнопений старообрядцев.
Старообрядцы были последовательными и принципиальными приверженцами старинных обрядов, напевов древних церковных песнопений и старинных народных песен (обрядовых, свадебных, духовных стихов и псалмов)6. В этом отношении пока% зателен тот факт, что до сих пор у них сохранилась старинная крюковая нотация. Это очень важно, так как дает возможность не только изучать средневековое искусство при помощи работы над певческими рукописями, но и сравнивать их расшифровки с магнитофонными записями и изучать их подобно тому, как это делают фольклористы.
5 Келдыш Ю. В., Левашова О. Е., Кандинский А. И. История русской музыки. Т. I. M., 1972. С. 50—51.
6 Почти всегда кроме песнопений церковных, знаменного распева, демественного и путе вого, в тех же местах и преимущественно от тех же исполнителей мы записывали и народные песни, духовные стихи. На севере — в Архангельской области, Поморье — были записаны лирические песни, свадебные, гостбищные и др.; у некрасовцев — исторические песни, шуточ ные, лирические, обрядовые; у старообрядцев Нижегородской и Костромской областей — много духовных стихов.
3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 287
Особенно важно здесь то, что в среде старообрядцев сохранились такие уникаль% ные виды церковной музыки, которые передавались только в устной форме, подобно фольклору, и не фиксировались в певческих рукописях. Например, церковное чтение нараспев с разного типа интонациями, так называемыми погласицами. Оно важно еще потому, что именно это распевное, мелодизированное чтение послужило основой напе% вов древних церковных песнопений, являясь в то же время древнейшим жанром певче% ского искусства. Останавливаясь на этом малоизученном аспекте древнерусской про% фессиональной музыки, мы рассмотрим его в связи с фольклором.
Издревле напевы литургического речитатива передавались устно7. Они тесно связаны с простейшими, речитативными жанрами народной музыки — сказами, бы% линами.
Чтение нараспев было неотъемлемой частью богослужения, почти половину кото% рого занимало чтение молитв, псалмов, священных текстов, исполнявшихся особыми краткими напевами — погласицами. Привычный слушатель без труда по одному лишь напеву погласицы мог определить, что читают в данный момент службы, так как по% гласицы обычно связывались с определенным текстом. Выработанные древнерусской практикой нормы чтения и типы погласиц были просты и выразительны, они способст% вовали сосредоточению слушателя и в то же время помогали чтецу ясно, музыкально и выразительно распеть текст.
Погласицы литургического речитатива довольно разнообразны. Мы выделяем среди них два основных типа напевов — псалмодический и рассказный, предназна% чавшиеся для чтения богослужебных книг различного содержания.
Первый тип — п с а л м о д и ч е с к и й р е ч и т а т и в — целиком связан с собст% венно богослужебными книгами (Евангелие, Апостол, Пророчества и др.). Псалмодиче% ские погласицы отличались разнообразием диапазона, интонационного ладового строе% ния, но во всех них есть такие черты, которые позволяют говорить об общих закономер% ностях псалмодического чтения. В псалмодическом речитативе обязательно наличие выдержанного тона речитации — основного, или господствующего, звука. Особенно% стью псалмодического речитатива является совпадение этого господствующего тона с конечным — звуком, заканчивающим предложение и фразу (см. рис. 27). Основной тон псалмодических погласиц — это стержень, который спевается верхним или нижним вспомогательным звуком. При всей скованности псалмодических погласиц в них четко отражается взаимодействие интонации с ритмом слов и их синтаксической организаци% ей: ударные и акцентные слоги выделяются удлинением либо повышением интонации, реже понижением; удлиненные концы фраз и глубокие цезуры, отделяющие одну фра% зу от другой, служат не только отдыхом чтецу, но и определяются логикой мысли: окончание музыкальной фразы всегда совпадает с концом погласицы (см. рис. 28).
7 В некоторых древнейших славянских рукописях XI—XIV вв., предназначенных для чтения за богослужением (Евангелие, Апостол и др.), изредка встречаются музыкальные зна ки, так называемая «экфонетическая» нотация, представленная отдельными знаками в Остро мировом евангелии (1056 г.). Эти знаки дают самые общие указания на места закругления фразы, протяженность исполнения некоторых слогов и др. В целом эта нотация была весьма условной, рассчитанной на опытного чтеца, знающего напев речитатива и все его особенности.
288 |
IV. Древнерусская певческая культура и старообрядчество |
|
|
Среди псалмодических погласиц чаще встречаются погласицы двойного опевания6, например, в чтении паремий — отрывков из ветхозаветных Пророчеств7.
Рис. 27
Рис. 28
6 Погласицы двойного опевания употребляются при чтении Псалтыри, Апостола, Ветхо заветных чтений, Пророчеств.
7 Паремия была исполнена певцом Рижской Гребенщиковской общины Л. П. Васильевым.
3. К вопросу о связи народного и профессионально церковного певческого искусства 289
Погласицы двойного опевания, имеющие в основе своей стержневой, господ% ствующий тон, спевающийся с обеих сторон, родственны народным плачам8.
Таким образом, устойчивые попевки являются принадлежностью не только жанров церковной, но и народной музыки. Плачи, как и псалмодическое чтение, тоже имеют устойчивые напевы, своего рода погласицы, но в отличие от литургического речитатива, в котором каждому слогу текста соответствует один звук, в погласицах плача больше внутрислоговых распевов, передающих плачевые интонации скользящего, глиссанди% рующего характера. Интонационная основа погласиц паремии и плача общая — гос% подствующий тон, спевающийся верхним и нижним вспомогательными звуками.
Второй тип речитатива связан с кругом поучительных книг, в которых в форме рассказа передавались евангельские истории, поучения, жития святых. Условно мы на% зываем его р а с с к а з н ы м р е ч и т а т и в о м, так как в нем имитируется беседа со слушателями и потому он невольно отражает интонации естественной человеческой речи.
Рассказный речитатив в своей основе близок к народным эпическим жанрам — былинам, сказам. Их общность — генетического характера, она определяется опорой этих жанров на речевые, повествовательные интонации.
Былины, как и рассказный речитатив, имеют свои установившиеся напевы, тоже своего рода погласицы. Известный собиратель былин и исторических песен А. Д. Гри% горьев писал, что напевы былин, записанные им в Архангельской области, довольно устойчивы. Из сорока пяти опубликованных им во втором томе былин и исторических песен9 «самостоятельный голос» имеют, как считает автор, лишь восемь, остальные представляют собой их повторения и варианты (см. рис. 29).
Рис. 29
При сравнении напевов былин и погласиц выявляются многие общие закономер% ности их музыкального построения. Форма как былин, так и погласиц диктуется самим текстом, здесь она представляет собой тоже простейшую однофразовую повторность, с той только разницей, что строки имеют разную структуру текста: в былинах это тони%
8 Рубцов Ф. А. Основы ладового строений русских народных песен. Л., 1964. С. 58. 9 Григорьев А. Д. Архангельские былины и исторические песни. Т. II. Прага, 1932.