4. Политическая психология.
Политологи понимают, что политические действия людей нельзя представлять ни как непосредственную реакцию на какие-то политические или экономические реалии ни как следствие продуманных и обоснованных политических идеологий. Выстроенные в этом ключе социальные прогнозы и проекты часто оказываются ущербными: люди ведут себя не так, как ожидается, самоочевидные аргументы отторгаются аудиторией. Дело в том, что мотивы человеческих действий вообще и политических в частности никогда не обусловлены непосредственно внешними обстоятельствами, но всегда – видением этих обстоятельств сквозь призму целеориентаций, ценностей, норм, эмоционально окрашенных ожиданий, образов и установок. Человек всегда пристрастен в своем отношении к миру. Идеология может быть принята массами только в том случае, если она соответствует политической психологии людей. На этом уровне политического сознания рациональные конструкции превращаются в конкретные стимулы, мотивы поведения.
В целом политическая психология включает в себя:
социально-политические потребности, интересы, мотивы, стремления;
психологические механизмы взаимодействия с политической средой (установки, стереотипы, предрассудки);
психологические состояния, обусловленные политическими реалиями (настроения, ожидания, чувства, эмоции);
устойчивые политико-психологические формы деятельности.
Политическая психология – это уровень политического сознания, непосредственно вплетенный в практику людей. У непрофессионалов в сфере политики он формируется стихийно, на основе ограниченного жизненного опыта и обыденных представлений о жизни. Политическая информация проходит здесь через призму личности и примеривается к ее личным задачам. Поэтому ее интерпретация часто бывает приземленной, искаженной.
Существует несколько приемов ее упрощения на уровне психики. Один из них – персонификация политических процессов. Здесь события, политические решения рассматриваются как порождения злой или доброй воли отдельных личностей. Поскольку рядовой гражданин не в состоянии иметь достаточно информации о политических процессах, чтобы судить о них компетентно, через средства массовой информации можно создать любой чувственно воспринимаемый образ политического деятеля, т.е. создать ему имидж, который и будет служить единственным источником для суждений о нем и проводимой им политике.
Значимым компонентом политической психологии являются эмоции. Они искажают восприятие политической картины, однако умелое управление ими позволяет политикам усилить значимость своих идей и заблокировать восприимчивость к чужим.
Экономия психической энергии осуществляется благодаря установкам, стереотипам, предрассудкам, т.е. готовым шаблонам восприятия и действия. Они создаются целенаправленно в ходе социализации индивида усилиями партий, государства, различных общественных движений и т.д., закрепляются посредством их многократного повторения. Но самые прочные шаблоны возникают в собственном опыте личности.
Установки и стереотипы облегчают восприятие и оценку реалий, упрощают ориентацию в социуме в стабильных ситуациях, однако в эпоху кризиса мешают адекватному восприятию и формированию новых установок.
В целом политической психологии присущи спонтанный процесс формирования, преобладание чувственно-эмоциональных компонентов над рациональными, внутренняя противоречивость, подвижность и приспособляемость.
Существуют особые исторические и национальные типы политической психологии. Для российской ментальности, в частности, характерны: идеал коллективистских, общинных, соборных начал устройства общества; личная политическая пассивность, отказ от политической инициативы и ожидание всех благ от государства; персонализация государственной власти, признание единоличной воли правителя; пренебрежение юридическим способом регуляции общественной жизни, поиск «высшей» справедливости и т.д. Эти особенности вытекают из истории российского общества, его географии. Они не могут быть отменены или заменены волевым решением власти. Является ли эта самобытность причиной отсталости – спор об этом идет на протяжении уже почти двух столетий. Независимо от его результата, учитывать национальные особенности политической психологии политикам приходится.
В достаточно устойчивой социальной системе можно более-менее успешно прогнозировать ход политических событий, ограничившись соотношением экономических интересов и культурных традиций и приняв собственно психологические факторы за константу.
С приближением же системы к состоянию неустойчивости (кризиса) роль психологического фактора резко возрастает. Ситуация воспринимается сквозь призму неудовлетворенных ожиданий. Фрустрация порождает аффективные состояния, которые усиливаются механизмом эмоционального заражения, делают образ мира плоским, примитивизируют мышление и деятельность. Уплощенный, аффективно окрашенный образ ситуации ориентирует на поиск самых простых решений и энергичных лидеров.
При этом радикально уплощаются образы не только настоящего и будущего, но и прошлого. В обыденном сознании отчетливо проявляется феномен, названной ретроспективной аберрацией: прошлое рисуется как бесконечная череда тягот и унижений. А здесь уже недалеко и до социального взрыва, который может произойти, а может и не произойти в зависимости от некоторых других обстоятельств.
Таким образом, политическое сознание является сложной конструкцией. Практическое значение в наибольшей степени имеют такие духовные образования как политическая идеология и политическая психология, поскольку они непосредственно вплетены в функционирование политических институтов и поведение граждан.