Учебники / Уголовное право / 388- Уголовное право. Особенная часть_отв ред Козаченко И.Я_2008 -1008с

отношения, выявления наличия признаков преступления и его отграничения от проступка еще до того, как будет определена конкретная статья Уголовного кодекса РФ, в соответствии с которой отдельное действие или бездействие должно быть признано преступлением? Помня о том, что преступление есть всегда деяние, прямо предусмотренное уголовным законом, данный вопрос нельзя решать положительно. Это — с одной стороны. С другой — если не брать в расчет формальный момент (выполнение требования об указании в правовом акте на статью Особенной части Кодекса, описывающую признаки состава преступления), то, разделяя данную концепцию, следует констатировать: вначале, не имея надлежащей правовой основы, правоприменитель должен сделать вывод о преступности или непреступности деяния, и только затем ему следует установить правовую основу, т. е. статью уголовного закона, исходя из которой был сделан такой вывод.

Недостаточная разработанность вопроса о последовательности действий при уголовно-правовой квалификации приводит к расхождению мнений не только о ее стадиях, но и об их соотношении со стадиями выбора уголовно-правовой нормы. Обычно в числе последних называют: а) упорядочение фактических обстоятельств дела и выделение в них обстоятельств, имеющих и не имеющих юридическое значение; б) выявление всех конструкций, которым соответствует установленный по делу фактический материал; в) определение группы смежных составов преступлений, т. е. тех норм, которые могут охватывать юридически значимые фактические признаки; г) выбор из смежных составов такого, который наиболее полно и точно охватывает совершенное деяние. Примечательно, что авторы, понимая под уголовно-правовой квалификацией установление соответствия признаков деяния и признаков состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом, в одних работах рассматривают стадии выбора уголовно-правовой нормы как самостоятельные по отношению к стадиями квалификации; в других — в виде одной из ее стадий; в третьих — понятиями, тождественными стадиям квалификации.

Завершая характеристику существующих в теории взглядов на стадии уголовно-правовой квалификации, важно отметить и то, что в юридической литературе можно часто встретить рекомендации, согласно которым названная классификация должна производиться в следующей последовательности: вначале долж-

но устанавливаться соответствие признаков деяния и признаков состава преступления, непосредственно связанных с объектом посягательства; далее — с объективной стороной; затем — с субъектом; и наконец — с субъективной стороной. Иногда излагается несколько иная схема, отличающаяся от приведенной перестановкой очередности, к примеру последней и предпоследней группы признаков. Не останавливаясь на вопросах обоснованности такого рода рекомендаций (в том числе на том, почему именно в такой, а не иной последовательности должны осуществляться действия при квалификации; как вообще определить, скажем, признаки объекта посягательства, не учитывая при этом субъективную и объективную стороны содеянного и состава преступления, особенности его субъекта), их авторы обычно, подразумевая фактически стадии квалификации, оставляют открытым главное: вопрос о соотношении данной последовательности действий правоприменителя с тем, что предлагается характеризовать в качестве стадий квалификации содеянного.

В учении о стадиях уголовно-правовой квалификации многое может встать на свое место, если за основу взять положение, согласно которому она есть не установление соответствия (тождества) признаков содеянного и состава преступления, а, как отмечалось, определение статьи Уголовного кодекса (в необходимых случаях — статей Уголовного кодекса, их части, пункта), применимой в отношении отдельного деяния. При таком подходе становится вполне понятным и логичным связывать последовательность действий при квалификации с решением двух относительно самостоятельных задач: во-первых, с определением уголовно-правовой нормы, с позиции которой должно рассматриваться решение вопроса о преступности и наказуемости деяния, и, во-вторых, с установлением в последнем всех необходимых признаков, служащих основанием для вывода о фактической предусмотренности или непредусмотренности деяния данной уголовно-правовой нормой, т. е. с установлением признаков состава преступления. В отличие от некоторых вышеизложенных концепций, в которых, по сути, имеется в виду либо только первая задача (в связи с чем речь идет о стадиях выбора уголовно-правовой нормы или выявлении либо оценке соответствия общих, родовых и видовых признаков содеянного и состава преступления), либо только вторая задача (в основном, когда говорится о квалификации по основным

элементам состава преступления), предлагаемая точка зрения исходит из их неразрывного единства. Прежде чем устанавливать тождественность признаков совершенного деяния и признаков состава преступления, сформулированного уголовноправовой нормой, нужно сначала выявить такую норму. Допустимо ли включать действия, направленные на решение этой задачи, в понятие уголовно-правовой квалификации? Безусловно, поскольку их осуществление связано с разграничением составов преступлений и уяснением возможной принадлежности совершаемого деяния к конкретному их виду, указанному в статьях Особенной части, и одновременно — непринадлежности ко всем иным видам. Результатом подобного рода действий является вывод либо об отсутствии конкретной статьи уголовного закона, с позиций которой должен решаться вопрос о преступности и наказуемости деяния, либо о наличие такой статьи. В случаях, когда выносится второе решение, возникает необходимость в установлении применимости этой статьи закона к деянию, вменяемому лицу. Если до этого уголовно-правовой оценке подлежали лишь те признаки деяния, которые служили основанием для разграничения составов преступлений и в конечном счете выбора отдельной статьи уголовного закона, то при решении вопроса о применимости или неприменимости ее к совершенному деянию анализируются не отдельные признаки состава преступления, а вся их совокупность, причем в том содержании и значении, в каком они сформулированы в статье Особенной части Уголовного кодекса (ее части, пункте). Подчеркнем, что отличительная черта второй задачи как раз в том и состоит, что все вопросы, которые она ставит, могут быть ре-

шены лишь с учетом и с позиций конкретного содержания избранной на предшествующем этапе квалификации статьи Особенной части Кодекса. Вывод о соответствии или, напротив, несоответствии признаков содеянного всем признакам состава преступления означает, что уголовно-правовая квалификация в отношении отдельно взятого деяния состоялась. В случаях установления множественности посягательств действия по квалификации осуществляются в той же последовательности, но ее объектом выступают уже иные деяния.

Вычленение двух относительно самостоятельных задач уго- ловно-правовой квалификации и в связи с этим двух основных ее стадий не только не исключает, но и предполагает возможность выделения в каждой из них определенных этапов. В тео-

рии уголовного права они обычно отождествляются со стадиями, что в терминологическом плане вряд ли может вызвать возражения. Однако в рамках учения об уголовно-правовой квалификации вполне допустимо отличать одно от другого, усматривая в стадиях некоторого рода целое (согласно толковым словарям стадия есть «ступень, период в развитии чего-ни- будь»), а в этапах («отдельный процесс, его момент, стадию») — составную часть стадии.

Говоря в указанном смысле о первой стадии, прежде всего отметим, что последовательность осуществляемых на ней действий должна быть обусловлена логикой конструирования уголовного закона и, главным образом, его Особенной части. Конечно, идеальным было бы такое расположение ее материала, при котором выделяемые законодателем разделы, главы и статьи точно совпадали с классификацией преступлений на различных уровнях их группировки. В этом случае этапы изначальной стадии квалификации можно было непосредственно связать с существующими в Кодексе структурными подразделами, полагая, что на первом этапе устанавливается принадлежность деяния к определенному разделу, на втором — к ка- кой-либо его главе, на третьем — к конкретному виду преступлений, предусмотренных в ней, на четвертом — к составу преступления, сформулированного отдельной статьей Особенной части Кодекса. Однако, как уже отмечалось, при построении Особенной части законодатель явно руководствовался иными соображениями, а потому было бы весьма проблематичным отстаивание подобного рода представлений о сути и содержании каждого из этапов рассматриваемой стадии уголовноправовой квалификации. Вместе с тем, не касаясь вновь возможных вариантов конструирования системы преступлений, можно в принципе констатировать, что при любом подходе число выделяемых этапов интересующей нас стадии квалификации содеянного должно быть напрямую связано с количеством используемых уровней классификации посягательств. Естественно, что первый этап при этом имеет своей задачей уго- ловно-правовую оценку деяния с позиций того признака, который лежит в основе исходной, отправной классификации посягательств и позволяет относить их тому или иному типу (если, например, роль отправного играет трехчленное деление, то соответственно — к преступлениям против личности, либо к преступлениям против общества, либо к преступлениям про-

тив государства). В рамках каждого из таких типов может и должна идти речь, скажем, о родовой специфике посягательств, предполагающей наиболее общее подразделение не всех преступлений, а лишь одного типа, т. е. иной уровень деления, и, следовательно, иной (второй) этап уголовно-правовой квалификации (по Уголовному кодексу РФ, на данном этапе применительно к преступлениям против личности встает вопрос о предусмотренности деяния либо главой, закрепляющей ответственность за причинение физического или психического вреда, т. е. за посягательство на жизнь или здоровье, либо иными главами, где речь идет о нанесении морального, нравственного вреда лицу). Третий этап характеризуется наиболее общей классификацией преступлений одного рода на несколько видов (в используемом примере на преступления: против жизни; против здоровья; ставящие в опасность жизнь и здоровье). Нередко первая стадия уголовно-правовой квалификации требует выделения нескольких последующих этапов, ибо отдельные виды преступлений делятся на подвиды, подвиды — на группы и т. д. Поэтому общее количество статей может быть разным применительно к разным преступлениям.

Заключительным (четвертым) этапом первой стадии уголов- но-правовой квалификации является вывод о преступности и наказуемости данного деяния исходя из требований конкретной статьи, ее части (допустим, с учетом ч. 1 ст. 105 УК РФ).

Что же касается избранной статьи, то заключение о возможности ее применения, как отмечалось, составляет суть уже второй стадии уголовно-правовой квалификации. Что здесь должно претендовать на роль отдельных этапов?

Очевидно, что всякая оценка прежде всего должна учитывать пределы действия уголовного закона. В связи с реформированием ныне всей правовой системы, как, впрочем, и устойчивой приверженностью отечественного законодателя вносить изменения и дополнения в уже принятые им законы, данное требование носит особую актуальность. Общее предписание, которое здесь играет роль одного из обязательных правил квалификации, заключено в следующем: в случаях, когда действие или бездействие имело место уже после вступления в силу вменяемой лицу статьи Особенной части Кодекса, вывод о преступности содеянного необходимо делать с учетом конкретных положений данной статьи; если же она вступила в силу после того, как действие или бездействие было совершено, то перед

правоприменителем возникает задача выбора уголовного закона, его статьи, пункта. Как известно, новая уголовно-правовая норма подлежит применению только при том условии, что она устраняет преступность деяния, смягчает его наказание или иным образом улучшает положение лица, поведение которого подлежит уголовно-правовой оценке. Из этого следует, что новая норма не применяется, если она либо ухудшает положение виновных, либо не изменяет его. Тем, что без учета конкретного содержания вменяемой лицу статьи (ее части, пункта) не может быть решен вопрос об обратной силе уголовного закона, и объясняется отнесение данной стадии ко второму этапу уго- ловно-правовой квалификации. Что же касается первоочередности постановки перед ним такой задачи, то она — постановка — также имеет свои мотивы: оценка применимости статьи (ее части, пункта) уголовного закона с точки зрения пределов его действия во времени оказывает существенное влияние на решение всех иных вопросов, возникающих на последующих этапах уголовно-правовой квалификации. Это первый этап второй стадии.

Второй этап рассматриваемой стадии квалификации объединяет в себе действия, связанные с уяснением и уголовно-пра- вовой оценкой совокупности признаков состава преступления, предусмотренных законом, действующим в момент совершения деяния. Многообразие конкретных задач, решаемых на этом этапе, требует определенной последовательности действий правоприменителя при установлении соответствия признаков содеянного и признаков состава преступления. В связи с отсутствием в отечественной науке иных предложений, квалификация на данном этапе может строиться с учетом рекомендации о том, что вначале следует сопоставить признаки, характеризующие объект совершенного деяния и предусмотренного состава преступления; после этого перейти к уголовно-правовой оценке признаков объективной стороны деяния и состава преступления; затем — к признакам субъективной стороны; и наконец — к признакам субъекта преступления.

Выводом о соответствии или несоответствии признаков деяния и состава преступления уголовно-правовая квалификация не может быть завершена, ибо в силу ряда существующих требований она не должна носить формальный характер. На это, Например, прямо указывается в ч. 2 ст. 14 УК РФ. Не ставя классификацию в зависимость от чего-либо иного (в том числе

уголовно-правовой оценки, принадлежности к определенной категории преступлений и т. д.), законодатель исключил возможность квалификации в качестве преступления такого действия или бездействия, которое, хотя формально содержит признаки какого-либо деяния, предусмотренного Уголовным кодексом, но в силу малозначительности не представляет общественной опасности. Кроме того, в Общей части Кодекса есть немало обстоятельств, исключающих преступность деяния. Специфика вопросов, а также характер принимаемых решений позволяет говорить о существовании еще одного — третьего этапа уголовно-правовой квалификации.

Думается, что самостоятельным (четвертым) этапом второй стадии уголовно-правовой квалификации является оценка содеянного, осуществляемая с позиций оконченности или неоконченности посягательства и участия в нем двух или более лиц. Эти особенности также оказывают существенное влияние на квалификацию содеянного. В связи с этим опять встает вопрос об учете требований, содержащихся в Общей части УК РФ и в первую очередь непосредственно касающихся понятия оконченного и неоконченного преступления.

К сожалению, с этой точки зрения ныне действующие статьи Общей части Кодекса имеют не совсем удачную конструкцию. Не только потому, что при описании признаков оконченного посягательства они не исключают возможности признания деяния преступным там, где нет всех признаков состава преступления, но и потому, что в недостаточной мере акцентируют внимание на непосредственной зависимости толкования содеянного как приготовления или покушения от признаков, закрепленных в статьях Особенной части Кодекса. В обыденном смысле, опирающемся в основном на учет намерений виновного, покушение и приготовление, конечно, можно характеризовать в качестве преступлений, которые хотя и не были доведены до конца по независящим от лица обстоятельствам, но выразились в совершении в одном случае действий (покушение), непосредственно направленных на совершение преступления, а другом (приготовление) — создающих условия для совершения преступления. Однако в конечном счете решающим для квалификации содеянного в качестве оконченного или неоконченного посягательства является не это, а наличие в оцениваемом поведении признаков тождественности в фактической направленности и результативности совершенного действия или без-

действия тому действию или бездействию, которые прямо указаны в статье Особенной части Уголовного кодекса, вменяемой лицу. В большинстве случаев такие статьи конструируются законодателем по принципу учета степени реализации виновным своего преступного намерения, обозначаемого в них в виде наличия указанных законодателем изменений в объекте уголов- но-правовой охраны, т. е. причинения личности, обществу или государству определенного вреда. При вменении подобного рода статей Особенной части Кодекса содеянное подлежит квалификации в качестве неоконченного посягательства при условии, что умышленно совершенное лицом отличается от описанного в Особенной части действия или бездействия либо по результативности (отсутствию требуемых последствий), либо по фактической ошибке в направленности содеянного (причинение в действительности вреда, например, не государству, а отдельной личности, что не входило в планы виновного). Вместе с тем в Особенной части есть немало статей, в которых о последствиях вообще не упоминается. Применительно к ним посягательство может квалифицироваться как оконченное даже в ситуациях, когда оно выразилось в приискании средств или орудий, подборе соучастников, сговоре между ними или создании иных условий для осуществления задуманного, т. е. в том, что в Общей части определяется как приготовление к преступлению. Обычно ученые говорят о закрепленности этим видом статей признаков усеченного состава преступления, имея в виду, что в формальном составе законодателем не указываются признаки результативности деяния, причинение им какого-ли- бо вреда, а в материальном составе — указываются.

Аналогичное нужно сказать и относительно редакции статей Общей части, определяющих понятие исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника. По большому счету различие между исполнителем и другими соучастниками состоит не в том, что в одном случае лицо непосредственно участвует в совершении преступления, а в другом — лицо не участвует, а в том, что исполнитель сам выполняет действие или бездействие, указанное в статье Особенной части, в то время как организатор, подстрекатель и пособник совершают иные действия, которые хотя прямо и не предусмотрены в ней, но также объявляемые преступлением. Именно это обстоятельство и обусловливает необходимость дополнительной ссылки на статью Общей части в тех случаях, когда содеянное лицом выразилось

в организации, подстрекательстве или пособничестве в совершении другим лицом деяния, указанного в статье Особенной части Кодекса.

Завершающий (пятый) этап уголовно-правовой квалификации имеет своей задачей решение вопросов, связанных с разграничением посягательств, образующих единичное (единое) преступление и множественность преступлений. В случаях, когда статья Особенной части Уголовного кодекса РФ полностью охватывает содеянное, квалификация может считаться завершенной, если же не охватывает, необходима дополнительная квалификация.

Глава 2. Преступления против жизни

§ 1. Простое убийство и иные преступления против жизни

Понятие убийства. Большинство преступлений, входящих в анализируемую группу, сопряжены с убийством, т. е. незаконным лишением жизни человека путем действия или бездействия. Исключением является ст. 109 УК РФ, предусматривающая ответственность за причинение смерти по неосторожности: смерть наступает хотя и от неправомерного поведения, но помимо воли виновного, в связи с чем и это преступление не относится к убийству (как это устанавливал УК РСФСР 1960 г.).

Нельзя считать убийством и доведение до самоубийства (ст. ПО УК РФ). В данную группу эти два преступления включены по признаку объекта преступления, несмотря на значительные отличия в объективной и субъективной сторонах составов преступлений.

Убийство — наиболее тяжкое преступление против личности, однако степень тяжести его зависит от целого ряда обстоятельств, сопутствующих ему либо послуживших поводом совершения преступления. С учетом степени общественной опасности деяния варьируются и наказания: от смертной казни, пожизненного лишения свободы, либо лишения свободы от восьми до двадцати лет (ч. 2 ст. 105 УК РФ) до двух лет лишения (ограничения) свободы по ч. 1 ст. 108 УК РФ.

Высокая степень общественной опасности убийства при наличии отягчающих обстоятельств (ч. 2 ст. 105 УК РФ) влечет для осужденного ряд дополнительных негативных правовых последствий, касающихся назначения вида исправительного учре-

ждения, условий досрочного освобождения от отбывания наказания, исчисления сроков судимости. В случаях, прямо указанных в законе, убийство, сопряженное с другим преступлением либо послужившее способом совершения (сокрытия) другого преступления, всегда влечет квалификацию по двум статьям Уголовного кодекса РФ.

Объектом убийства является жизнь человека. В теории уголовного права России наблюдается тенденция возвращения к определению объекта при убийствах, как защищенного правом жизненного интереса, данному еще представителями классической и социологической школ уголовного права. Не имеет значения при этом пол, возраст, социальное положение, вероисповедание, состояние здоровья, поведение и другие личностные характеристики потерпевшего. Библейская заповедь «не убий», трансформировавшись за многие века в нормы закона, запрещает человеку лишать жизни себе подобного, какими бы мотивами и побуждениями ни руководствовался убийца. Они (мотивы) могут влиять на квалификацию, либо индивидуализацию ответственности, но само умышленное виновное лишение жизни одним человеком другого остается деянием наказуемым и порицаемым моралью.

Уголовный закон в равной степени считает убийством не только случаи лишения жизни помимо воли потерпевшего, но и с его согласия. По уголовному закону России эвтаназия приравнивается к убийству. Врач не может и не должен убивать ни при каких обстоятельствах, чтобы не подвергать риску нравственные основы профессии медика.

Для решения вопроса о наличии или отсутствии объекта посягательства на жизнь, необходимо установить ее начальный и конечный моменты.

Медики рассматривают роды как процесс, начинающийся прорезыванием головки ребенка, выходящего из утробы матери, и заканчивающийся отделением ребенка от тела матери и первым самостоятельным вдохом. Следовательно, жизнь человека начинается с момента начала процесса рождения. Посягательство уже в этот период времени необходимо расценивать как убийство, либо покушение на него (хотя в судебной практике и неизвестны такие преступления).

Умышленное умерщвление плода ребенка, находящегося в чреве матери, до начала физиологических родов следует считать криминальным абортом.

Моментом наступления смерти человека с точки зрения медицины считается полное прекращение работы сердца и деятельности мозга в результате распада клеток центральной нервной системы. Это — биологическая смерть. В отличие от нее клиническая смерть, характеризующаяся приостановкой работы сердца, имеет обратимый характер. Жизнь еще может быть восстановлена. Преступное воздействие на больного даже в данный период с целью сделать процесс необратимым надо считать убийством.

Посягательство на мертвого человека, ошибочно принятого за живого, необходимо рассматривать, как покушение на убийство по правилам фактической оценки в объекте.

С объективной стороны убийство может быть совершено как путем воздействия на жертву, так и путем бездействия. Первое может осуществляться физическим либо психическим путем: нанесение ранений, дача отравляющих веществ, удушение и т. п. Второе — угрозами, испугом, умышленным сообщением сведений, вызвавших, например, инфаркт, либо невыполнением обязанностей по охране жизни потерпевшего.

Ответственность за убийство путем бездействия в этом случае наступает лишь при наличии объективных и субъективных предпосылок: специально возложенных на лицо обязанностей по охране жизни законом, профессией, договором и имевшейся у лица реальной возможности предотвратить наступление смерти.

Общественно опасное последствие — смерть потерпевшего — обязательный признак объективной стороны убийства.

Необходимо установление причинной связи между деянием виновного (действием или бездействием) и наступившими последствиями — смертью потерпевшего. При этом время наступления смерти — сразу или через определенный промежуток времени — решающего значения для установления ответственности за убийство не имеет. Важно другое — установление умысла на лишение жизни.

Способы совершения убийства учитываются в качестве квалифицирующих признаков лишь тогда, когда они прямо указаны в законе. Например, на обшеопасный способ убийства указывается в п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В других случаях способы могут учитываться при индивидуализации наказания.

С субъективной стороны убийство может быть только умышленным. Виновный сознает, что посягает на жизнь другого че-

ловека, предвидит неизбежность либо реальную возможность причинения смерти потерпевшему и желает ее наступления (прямой умысел) или сознательно допускает (косвенный умысел).

Покушение на убийство возможно только с прямым умыслом. При решении вопроса о содержании умысла виновного необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств совершения преступления, в частности учитывать предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, причины прекращения преступных действий, способы и орудия преступления, а также характер и локализацию ранений, например в жизненно важные органы, а также последующее поведение виновного. При доказанности покушения на убийство, дополнительной квалификации по фактически наступившим для потерпевшего последствиям не требуется.

В число обстоятельств, характеризующих субъективную сторону убийства, входят также мотив, цель, эмоции. Они могут выступать в качестве обязательных признаков состава (например, цель скрыть другое преступление является обязательным признаком убийства, квалифицируемого по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, состояние аффекта — обязательный признак ст. 107 УК РФ) либо учитываться при индивидуализации наказания в качестве смягчающих либо отягчающих обстоятельств.

Субъект убийства — по ст. 105 — вменяемое на момент совершения преступления физическое лицо, достигшее к этому времени 14-летнего возраста, по всем остальным видам убийст- в а — с 16 лет.

Ответственность за убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств предусмотрена ч. 1 ст. 105 УК РФ. Как правило, это убийства, совершенные из ревности, на почве бытовой мести, вытекающей из личных неприязненных отношений, в драке или ссоре.

Вместе с тем вменение ч. 1 ст. 105 возможно в том случае, когда, судя по конкретным обстоятельствам, в действиях виновного отсутствовали признаки, отнесенные законодателем к отягчающим либо смягчающим. Так, драка, при которой произошло лишение жизни, может в одних случаях содержать признаки необходимой обороны, в других — элементы хулиганской расправы под видом драки, а в ряде случаев не исключено лишение жизни по неосторожности.

Установление конкретных мотивов убийства позволит правильно квалифицировать действия виновного.

Доведение до самоубийства. Объектом данного преступления также является жизнь другого человека.

Объективная сторона характеризуется как действиями, так и бездействием. В том и другом случае применяются специфические для данного состава преступления способы, указанные в диспозиции ст. ПО УК РФ. Это могут быть угрозы, жестокое обращение с потерпевшим или систематическое унижение его достоинства.

Каждый из этих способов образует самостоятельное преступление против жизни, здоровья, чести и достоинства личности. Однако при вменении ст. 110 нет необходимости в дополнительной квалификации за эти преступления, так как они являются обязательным конструктивным признаком анализируемой статьи. Здесь имеет место конкуренция части и целого, при которой предпочтение отдается целому — ст. ПО УК РФ, полностью охватывающей названные самостоятельные действия. При наличии условий, предусмотренных данной статьей, самостоятельная квалификация по двум и более преступлениям из числа названных выше может быть только при условии реальной совокупности деяний. Исключением из этого правила являются случаи совершения более тяжких преступлений при доведении лица до самоубийства, чем то, которое предусмотрено ст. 110 УК РФ. Так, если потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью (ст. 111 УК РФ), то действия виновного следует квалифицировать по совокупности ст. 110 и 111 УК РФ.

Состав ст. 110 УК РФ — материальный. При анализе такого преступления необходимо установить: наличие деяния; наступивших последствий в виде самоубийства либо покушения на него, причинную связь между ними.

Под угрозами следует понимать такое психическое воздействие, которое для потерпевшего стало побудительным мотивом к самоубийству. Такими могут быть угрозы: убийством, причинения вреда здоровью, лишения свободы, распространения клеветнических измышлений, лишения пищи, жилья, средств к существованию и т. д.

Жестокое обращение может проявляться как в действии, так и в бездействии виновного. Оно может выражаться в физическом воздействии на потерпевшего (нанесение вреда здоровью различной тяжести) либо в отказе в крове, пище, необоснован-

ном увольнении с работы, сообщении сведений жене (мужу) о намерении бросить семью и других видах физического либо психического воздействия на потерпевшего, которое послужило причиной самоубийства либо покушения на него.

Жестокость — понятие правовое, базирующееся на уголовном законе и нормах морали и нравственности, принятых в обществе. Нельзя считать жестоким законное обоснованное лишение свободы лица, совершившего преступление, даже если по этой причине задержанный попытается покончить жизнь самоубийством.

При доказывании факта жестокого обращения следует учитывать и свойства личности потерпевшего, способность воспринимать жестокое обращение, как нечто из ряда вон выходящее, несовместимое с продолжением жизни. Виновный может знать о ранимости его психики при более или менее продолжительном знакомстве с ним либо оценивать объективно свои действия по отношению к другим лицам, как проявление жестокости.

Судя по конструкции статьи, доведением до самоубийства может быть признан единственный случай угрозы или жестокого обращения с потерпевшим. Однако, по оценке суда, он должен быть настолько интенсивным, что решение, принятое потерпевшим, становится вполне объяснимым.

Систематическое унижение человеческого достоинства —

это ряд тождественных действий (не менее трех в течение фактического года), которые могут проявляться в оскорблениях, особенно с использованием сведений о каких-то физических недостатках потерпевшего, травле, клевете.

Унижение достоинства может выражаться и в физическом воздействии, например истязаниях, нанесении ударов в присутствии лиц, чье мнение о себе потерпевший высоко ценит, и т. п.

Оконченным этот вид доведения до самоубийства признается при установлении системы действий. Квалификация в этом случае осуществляется по совокупности преступлений: ст. 110 и ч. 1 ст. 117 УК РФ.

Все перечисленные способы совершения преступления могут быть осуществлены как раздельно, так и в совокупности.

Субъективная сторона доведения до самоубийства характеризуется неосторожностью либо косвенным умыслом по отношению к последствиям.

При наличии прямого умысла на доведение до самоубийства виновный должен нести ответственность за убийство. То обстоятельство, что лишение жизни выполняется самим потерпевшим, не имеет значения для квалификации деяния. Оно является особенно важным, когда совершается подстрекательство к самоубийству малолетнего, невменяемого либо ограниченно вменяемого.

Мотивы доведения до самоубийства могут быть различными: корысть, неприязнь, ненависть, хулиганство, злоупотребление властью или превышение властных (служебных) полномочий.

Ответственность по ст. 110 УК РФ наступает в том случае, когда самоубийство или покушение на него совершается потерпевшим умышленно, о чем могут свидетельствовать его действия, специально направленные на лишение себя жизни.

Субъектом уголовной ответственности за доведение до самоубийства могут быть любые вменяемые лица, достигшие на момент совершения преступления 16-летнего возраста.

Причинение смерти по неосторожности. В Уголовном кодексе РФ вполне обоснованно исключено рассматриваемое преступление (ст. 109) из числа убийств, так как в подобных случаях лицо не намеревается вообще совершать какое-либо преступление или, нарушая какие-то правила (обращение с оружием, по технике безопасности, обычной житейской предосторожности), не предвидит возможности наступления смерти, хотя должно было и могло их предвидеть.

В других случаях лица, нарушающие правила и подвергающие тем самым опасности причинения вреда потерпевшего, легкомысленно надеются с помощью каких-то реальных сил предотвратить наступление смерти.

Бесспорно, что легкомыслие и небрежность в делах, выполнении профессиональных обязанностей, исполнении общественного долга вряд ли можно признать положительными качествами личности, но вместе с тем назвать таких людей убийцами, наряду с теми, кто замышлял и умышленно лишал жизни потерпевшего, нельзя.

Вместе с тем их виновно совершаемые действия нуждаются в уголовно-правовой оценке.

Уголовной ответственности лица, допустившие неосмотрительность, легкомыслие, небрежность, подвергаются лишь в том случае, когда от их непродуманных действий наступает

смерть потерпевшего. В этих случаях надо выяснить, не имел ли виновный умысла на причинение смерти или тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Особенно важно это тогда, когда лицо обвиняется в нанесении ударов, побоев, причинивших вред здоровью различной тяжести, от которых потерпевший падает

ипогибает от удара, например, головой о твердую поверхность.

Сдругой стороны, виновный должен был и мог предвидеть возможность наступления таких последствий, исходя из понимания фактических обстоятельств дела (места нанесения ударов, побоев, состояния потерпевшего, соотношения их физических данных, возраста и т. д.).

Ссубъективной стороны неосторожное лишение жизни возможно как по легкомыслию, так и по небрежности.

Причинение смерти по неосторожности, как самостоятельное преступление, следует отграничивать от преступлений с двойной формой вины. В них отношение к основному действию и ближайшим последствиям характеризуется умышленной формой вины, а к отдаленным последствиям — смерти потерпевшего — неосторожной.

Уголовный кодекс в ч. 2 ст. 109 предусматривает ответственность за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. Таковыми лицами могут быть врачи, учителя в школах, тренеры спортивных секций, воспитатели в детских учреждениях. Кроме того, к этой группе субъектов по ст. 109 можно отнести лиц, чья профессия связана с источником повышенной опасности (лифтеры, электромонтеры, водители электротранспорта) и т. д. Следовательно, суд обязан прежде всего установить, в чем конкретно выразилось ненадлежащее исполнение обязанностей, как в соответствии с требованиями профессии должны были исполняться такие обязанности. Например, врач не обследовал достаточно глубоко рану на ноге у поступившего с травмой больного, вследствие чего не заметил разрыв кровеносного сосуда. Больной через восемь часов пребывания в больнице пожаловался на ухудшение состояния, а еще через шесть часов скончался от гангрены, развившейся в результате осложнения.

Ненадлежащее исполнение обязанностей — это халатность (ст. 293 УК РФ), однако в связи с тем, что небрежное отношение к работе (службе) проявляет не должностное лицо, квалификация действий осуществляется по ст. 109 УК РФ.

Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ ввел в

ст. 109 УК РФ ч. 3 следующего содержания: «Причинение смерти по неосторожности двум или более лицам —

наказывается ограничением свободы на срок до пяти лет либо лишением свободы на тот же срок, лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без таковой».

Усиление ответственности за неосторожное причинение смерти объясняется тем, что липа с низким профессиональным уровнем, выполняющие ответственную деятельность, должны отвечать за неумелые, небрежные, непродуманные действия не только в дисциплинарном, гражданско-правовом, но и в уголовном порядке. Степень общественной опасности таких действий достаточно высока, невосполнимый вред причиняется самому ценному объекту охраны — жизни человека.

§ 2. Убийство при смягчающих обстоятельствах

Убийство матерью новорожденного ребенка. Данный вид убийства при смягчающих обстоятельствах впервые в законодательстве России выделен в самостоятельную статью 106 УК РФ.

С объективной стороны ответственность устанавливается за три вида действий:

—убийство ребенка во время или сразу же после родов;

—убийство ребенка в условиях психотравмирующей ситуа-

ции;

—убийство в состоянии психического расстройства матери, не исключающего вменяемости.

Каждое из альтернативных действий представляет отдельный состав преступления и может вменяться самостоятельно либо в совокупности.

Потерпевшим по данному преступлению является новорожденный ребенок. Понятие «новорожденный» неоднозначно толкуется в медицинской и юридической практике. При этом с позиций медицины выделяются два понятия термина «новорожденный». Так, педиатрический критерий этого понятия означает, что это ребенок возраста до трех-четырех недель после родов. Именно в этот период педиатрическая служба осуществляет наблюдение и оказание необходимой помощи на дому ребенку и его матери.

Для квалификации действий как убийства необходимо установить, что ребенок уже родился (рождался). Он сделал первый

вздох, а травма, нанесенная ему, прекратила уже начавшуюся вне утробы матери жизнь. Разграничению названных смежных преступлений способствует и заключение судебно-медицин- ской экспертизы о причинах смерти ребенка, локализации ранений.

Судя по конструкции диспозиции ст. 106 УК РФ убийство ребенка во время родов или сразу после родов может совершаться при отсутствии психического расстройства матери или психотравмирующей ситуации. Судебная практика дает примеры такого убийства из-за желания матери скрыть внебрачную связь, отсутствия материальных средств для воспитания ребенка и т. п. Психическое состояние матери может и не достичь степени расстройства.

Убийство новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации имеет место тогда, когда роды уже закончились, но для матери объективно сложилась или продолжается начавшаяся до либо в момент родов психотравмирующая ситуация. Такую ситуацию могут вызвать противоправные или аморальные действия окружающих: родственников, близких, посторонних лиц и даже медицинских работников, заявивших, допустим, женщине, что ее ребенок будет явно наследственно аномальной личностью, в связи с тем, что отец его алкоголик, либо сама мать в период беременности принимала наркотические средства. Травмировать психику роженицы могут также получение ею перед родами сообщения о гибели отца ребенка, родных, незаконное увольнение с работы по мотивам беременности и отсутствие средств к существованию и т. п.

Состояние психического расстройства, не исключающего вменяемости, означает, что у роженицы в результате психотравмирующей ситуации или других каких-либо причин (резкого ухудшения здоровья, вызванного самим процессом родов) способность сознавать свои действия либо руководить ими оказалась сниженной. Острое психическое расстройство может проявиться при родах у женщин, страдающих психопатией, истерией. Оно может быть вызвано своевременно не излеченными заболеваниями, алкоголизмом, наркоманией, стрессовой ситуацией, сложившейся к моменту начала родов, вызванной страхом перед предстоящими родами и т. д.

Для установления факты психического расстройства и решения вопроса о вменяемости необходимо проведение комплекс-

ной психолого-психиатрической экспертизы, членами экспертной комиссии должны быть врачи: психиатр и психолог.

Субъективная сторона убийства матерью своего ребенка характеризуется во всех трех случаях умышленной формой вины. Мотивы и эмоции виновной могут быть различными. Их установление и оценка судом будет учтена для уточнения квалификации и назначения наказания. Очевидно, убийство ребенка без расстройства психики должно наказываться более строго.

Субъект преступления — специальный: мать ребенка. Другие лица, участвовавшие в совершении преступления, несут ответственность за соучастие в нем. Однако ответственность они должны нести в соответствии с личными мотивами по другим статьям Уголовного кодекса (например, ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК РФ), без учета анализируемого смягчающего обстоятельства, которое относится только к исполнителю убийства — матери, убивающей своего новорожденного ребенка.

Квалификация действий матери по ст. 106 УК РФ сохранится и в том случае, когда оно совершается при обстоятельствах, предусмотренных п. «в», «д», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ. В этом случае наблюдается конкуренция квалифицированного и привилегированного составов. В соответствии с правилами квалификации, предпочтение отдается привилегированному составу, который содержит более полное и точное описание всех элементов данного состава преступления.

Убийство, совершенное в состоянии аффекта. Отличительным

признаком данного убийства является внезапно возникшее сильное душевное волнение, являющееся обязательной предпосылкой вменения ст. 107 УК РФ.

Правовому понятию «сильное душевное волнение» соответствует психологическое — физиологический аффект, под которым понимается приступ сильного нервного возбуждения (ярости, гнева, ужаса, отчаяния, страха). Аффект — одна из форм (кроме чувств и настроений) эмоциональной реакции человека на воздействия внешнего мира. Отличительными признаками его являются: чрезмерная интенсивность внутренних психологических процессов (протекающих в подкорковых центрах и вегетативной нервной системе) и бурное внешнее проявление; кратковременность (будучи чрезмерно интенсивным процессом, аффект не может длиться долго, он очень быстро себя изживает); безотчетность (она бывает большей или меньшей в зависимости от силы аффекта и выражается в снижении со-

знательного контроля за своими действиями); диффузный характер (аффект захватывает все жизненно важные проявления человека. Наибольшие изменения наблюдаются в деятельности сознания, объем которого суживается и ограничивается небольшим количеством представлений и восприятий, тесно связанных с переживаемой эмоцией).

Никакой тип темперамента, никакие индивидуально-пси- хологические свойства человека не исключают возможности возникновения аффекта при определенных обстоятельствах. Вместе с тем любой человек в состоянии аффекта сохраняет в большей или меньшей степени возможность сознавать свои поступки, может овладеть своим поведением, усилием воли «взять себя в руки». Чем больше развиты у него волевые качества, тем с большим трудом возникает состояние аффекта и тем слабее он протекает. По этой причине физиологический аффект (в отличие от патологического, при котором происходит глубокое помрачение сознания) не исключает вменяемости, но признается обстоятельством, смягчающим ответственность за совершение общественно опасного деяния, в частности убийства.

Сильное душевное волнение (аффект) — объективная категория. Его наличие, продолжительность и сила могут быть установлены и зафиксированы по специфическим физиологическим и психологическим показателям.

По каждому делу об убийстве в состоянии душевного волнения целесообразно назначать комплексную психолого-психиат- рическую экспертизу. На разрешение экспертов надо ставить вопросы, касающиеся психического здоровья, вменяемости и психологических особенностей виновного. Главный из них — находился ли субъект в момент совершения убийства в состоянии физиологического аффекта. Отвечая на него, эксперты должны назвать критерии, которыми они руководствовались, делая вывод о наличии или отсутствии аффекта, и охарактеризовать методику диагностики. Утвердительно отвечая на вопрос о наличии аффекта, они обязаны определить и его временные границы (начало, окончание).

Заключение экспертов суд оценивает наряду с другими доказательствами по делу. В случае сомнения в правильности выводов суд может назначить повторную экспертизу с привлечением более квалифицированных специалистов.