9695

путеобходчиками, следили за состоянием железной дороги. Александра потом на войну забрали, участвовал в освобождении Севастополя, там и погиб. Когда пришла похоронка на имя брата, Михаил собрался и ушел сам на войну в апреле 1944 года, хотя была бронь. Путеобходчиком работал, не отпускали его. Старший брат Иван жил в Туркмении на нефтепроводах работал, устранял неполадки в оборудовании. Были еще две сестры – Елена и Нина (умерла еще до войны от болезни). Бабушка была самой младшей и сидела дома с братом Станиславом («Стасиком» 1932 года рождения) пока все были на работе.

Вспоминает, как брат Михаил, ставил зимой в лесу силки на зайцев. А утром иногда улыбалась удача и в ловушки, что на ночь расставит, попадали зайцы. Мясо ели, обменивали на другие продукты, у кого что было: крупа, молоко, хлеб, а шкуру потом Миша сам выделывал и сдавал на одежду. Взрослые на работе, а дети за водой ходили за 5 километров, когда бочка приедет. Так и жили. Дружили с другими семьями, все в их поселении работали на железной дороге.

Бабушка только в 1944 году в школу пошла в первый класс, ей было 8 лет, а братик Стасик (11 лет) в третий класс. Ходили за 3 километра на хутор Вольно-Веселой, школу «собрали» со всех хуторов. Народу было мало в первую смену, три парты – первый класс, три парты – третий класс, во вторую смену – второй и четвертый класс. Потом освободили Молдавию, и папа их к себе вызвал, там бабушка продолжила обучение.

Также от бабушки узнала, что в моей семье были не только те, кто работали в тылу, а и прадедушка Речкин Павел Андреевич (1908 года рождения), служивший мичманом на эскадронном миноносце «Гремящий», прошедший всю войну, участвовавший непосредственно в боевых действиях на Балтике, отец Валерия Павловича, мужа бабушки.

«На счету «Гремящего» одна потопленная и две поврежденные подводные лодки. Более тысяче транспортов – наших и союзных – доставили свои грузы в северные порты под охраной «Гремящего»[1]. «За отвагу в боях

291

с немецкими захватчиками, за стойкость и мужество, за высокую воинскую дисциплину и организованность, за беспримерный героизм личного состава»[1] – он первым из надводных кораблей Северного флота заслужил высокое звание гвардейского.

За скупыми цифрами скрывался поистине героический труд моряков. В историческом журнале приводились фамилии десятков воинов, которые за свои подвиги удостоились правительственных наград. Иные из них награждены были уже дважды. Среди этих товарищей оказался и мой прадедушка мичман Речкин Павел Андреевич, удостоенный ордена Отечественной войны 2 степени и ордена Красной Звезды.

Из Центрального Военно-Морского архива: «На гвардейском э/м «Гремящий» с июня месяца 1942 года. До этого, с начала Великой Отечественной войны до февраля месяца 1942 года плавал на «ГЩ-41», где участвовал в 7-ми боевых тралениях неприятельских мин. При подрыве э/м «Куйбышев» на мине проявил себя в борьбе за живучесть корабля, умело руководя аварийными партиями. Участвовал на э/м «Куйбышев» в 19 боевых походах и операциях. На гвардейском э/м «Гремящий» участвовал в 21 боевой операции, где, не считаясь ни с трудностями, ни со временем, проявил большую заботу по приготовлению корабля к походам и в самих походах поддерживал корабль в полной исправности в кругу своих обязанностей. Боевое воздействие противника переносит спокойно и мужественно, показывая пример храбрости и мужества личному составу корабля. За личное участие в боевых операциях под воздействием противника, за добросовестное выполнение своего воинского долга, способствующее боевой деятельности корабля достоин награждения орденом «Отечественной войны 2-ой степени»»[2].

Из Центрального Военно-Морского архива: «При конвоировании ТР «М. Расков» в губу Белушья, у транспорта волной сорвало руль и он потерял управление в сотне миль от берега. Кораблю было дано задание отбуксировать транспорт к месту назначения. Тов. Речкин (как боцман

292

корабля) проявил исключительную энергию при заводке буксира в штормовых условиях, при волне моря 7 баллов и крене корабля до 53 градусов. Штормом два раза отрывало буксир и каждый раз с риском быть смытым за борт, вновь заводил буксир.

Ранее тов. Речкин награжден орденом «Отечественной войны 2-ой степени» за мужество и работу, проявленные при буксировке ТР «М. Расков». Тов. Речкин достоин правительственной награды – ордена «Красная Звезда»[2].

К сожалению, совсем не знала своего прадедушку, но благодаря книге Б.Д. Николаева, П.А. Петрухина «Мы с Гремящего»[1] смогла узнать о нем из воспоминаний его товарищей с миноносца «Гремящий»:

«...Как сейчас, стоит перед моими глазами высокий, плечистый мичман с седой головой и обветренным до кирпичного цвета лицом. Серые внимательные глаза пристально приглядываются ко всему вокруг.

Весь характер боцмана Речкина словно отражался в его голосе, то обаятельном и мягком, когда он был в ударе и рассказывал нам разные морские истории, то жестком, как металлическая стружка, когда Речкин распекал кого-нибудь из матросов за оплошность. Сиплый от вечной простуды, этот голос при гневе боцмана повышался до таких нот, что если Речкин находился на юте, то его отчетливо было слышно на ходовом мостике.

Павлу Андреевичу Речкину, главному боцману гвардейского эскадренного миноносца «Гремящий», герою штормовых схваток с морем, на вид было лет сорок с лишним. Из них два десятка он отдал морской службе. Плавал на парусниках, ходил на торговых судах в дальние плавания, многое повидал на свете. Это был человек изумительной храбрости. Я не раз видел, как он в самый свирепый шторм, когда вся палуба скрывалась в пене, пробирался с кормы на полубак лишь затем, чтобы взглянуть, в порядке ли его обширное и беспокойное хозяйство»[1].

293

«Боцман Речкин был занятным, начитанным собеседником. Он мог с полным знанием предмета рассказывать и о тайфунах, и об искусстве эпохи Возрождения, и о бое русских войск со шведами под Полтавой, и о трагедиях Шекспира. Едва ли кто у нас, на «Гремящем», читал книги с таким пристрастием, как мичман. Он продумывал каждую фразу, делал заметки в особой тетради. Коммунист Речкин был замечательным агитатором, беседы его зажигали матросов.

Мне запомнились его разговоры с молодыми моряками. Если их объединить и свести к одной теме, то она может называться «О том, как в Баренцевом море службу править». Слушали его, затаив дыхание. И не только потому, что боцман говорил интересно, но и потому, что знали матросы: перед ними человек, с которого любой из них может брать пример»

[1].

Горжусь своими предками, с мужеством прошедшими войну, и ценю не только заслуги моего прадедушки-мичмана, мужественно и отважно выполнявшего долг перед родиной, но действия в тылу семьи Воронских, следивших за состоянием железных дорог, «дорог жизни», в годы Великой Отечественной войны! Подвиги людей в войну исчисляются не только в боевых сражениях, но и в тылу!

Список источников и литературы

1.Николаев Б. Д., Петрухин П. А. Мы с «Гремящего». М.: Воениздат, 1961. 192 с.

2.Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://www.podvignaroda.ru/?#tab=navHome

294

А.А. Рожин,

г. Нижний Новгород, Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА В ЮЖНОСЛАВЯНСКИХ ГОСУДАРСТВАХ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Вторая мировая война оставила глубокий отпечаток в истории всех народов мира и каждой семьи. Наши деды и прадеды сражались с фашизмом, мирные граждане погибали в концлагерях, и даже просто на улицах, на глазах у близких. Это порождало ненависть к оккупантам, желание справедливого возмездия. На оккупированных территориях многие люди поддерживали партизан, борцов движения Сопротивления. Они были символом надежды, защиты, будущего мира, построенного на принципах гуманизма.

В СССР партизанское движение и антифашистское подполье, как правило, имело общую организационную структуру, согласовывало свои действия с ГКО, Генеральным штабом. В европейских странах общую организационную структуру, согласованность действий в условиях оккупации сохранили лишь группы коммунистического подполья и антифашисты-католики. Прочие антифашисты имели разные взгляды, руководство и представления о будущих судьбах своих народов и национальных государств. Общеизвестно насколько сложным было движение сопротивления в Польше, где были две крупные конфликтующие организации «Армия Крайова» и «Армия Людова», и множество неструктурированных групп. Не менее сложным было движение сопротивления в южнославянских землях, где действовали и коммунистические и националистические повстанческие организации. В одних местах партизаны устраивали небольшие диверсии, покушения, вели подрывную деятельность, а в других шли полномасштабные бои с

295

нацистами. Методы борьбы, где сливались антифашистская борьба с гражданской войной, порой приобретали жуткие формы. Особенно ярко это все переплелось на Балканах, в Южнославянских государствах: Хорватии, Сербии, Боснии.

В Югославии еще до войны существовали проблемы во взаимоотношениях различных этнических групп. С распадом АвстроВенгерской империи 28 ноября 1918 года хорватский Сабор (парламент) принял решение о присоединении к Королевству Югославия. Наметилась модель «победитель-побежденный», так как хорватские земли были заняты сербскими войсками. Лишь ухудшила положение новая конституция, принятая королем Александром Карагеоргиевичем I в 1921 году. Она централизовала власть в Белграде и упразднила внутренние границы в Королевстве СХС. Приоритет во всех областях жизни отдавался сербскому народу, против хорватов и словенцев осуществлялись репрессии[1]. Так, подвергались преследованиям национальные культурно-просветительские и спортивные организации. Все это привело к усилению вражды между хорватами и сербами, к становлению террористической националистической организации Усташей, которые в период Второй мировой войны захватили власть в Хорватии при поддержке нацистской Германии. Важным фактором являлась и религиозная принадлежность этих народов: хорваты – католики, сербы – православные.

Двадцать седьмого марта 1941 года в Белграде генералом Симовичем и группой высших офицеров был совершен государственный переворот. Части югославской элиты, настроенные пробритански и просоветски, выступили против Пакта с Германией, заявив, что «Война лучше, чем пакт»[2]. Это событие не осталось без внимания немецкого командования и чтобы не допустить привлечения одного из крупнейших балканских государств на сторону антифашистского блока, было принято решение о переброске германских войск на Балканы, была форсирована агрессия против Югославии и Греции.

296

Шестого апреля 1941 года началось вторжение Германии в Югославии с территорий Австрии, Болгарии, Румынии и Венгрии. Югославская монархия уже тогда была раздираема противоречиями и не смогла оказать сопротивления захватчикам. Правительство утратило контроль над страной, командование – над войсками. Армия Югославии, считавшаяся самой мощной на Балканах, в считанные дни перестала существовать как организованная сила. Враг был силен, мобилен и отлично оснащен техникой. Причины лежали не только в превосходстве противника, но также в неорганизованности войск: хорватские, словенские и македонские солдаты и офицеры массово и открыто переходили на сторону Германии, а сербы дезертировали и организовывали самостоятельно отряды для сопротивления или разбоя. Более 6 тыс. югославских офицеров, 45 генералов и 340 тыс. нижних чинов сдались в плен[2]. Семнадцатого апреля представители югославского командования в Белграде подписали акт о безоговорочной капитуляции. Правительство же еще ранее бежало из страны, оставив ее на произвол судьбы[3].

Десятого апреля была взята хорватская столица – Загреб. Немецкие войска практически без боя вошли в Загреб, и при их поддержке было организовано Независимое Государство Хорватия, где власть захватила националистическая организация Усташей. Законодательная база НГХ строилась по подобию нацистской Германии. Деятельность всех политических партий была «приостановлена до окончательного утверждения хорватской государственности», а их членам предлагалось присоединиться к «Усташе» (многие партийные вожди, в т.ч. и Владко Мачек, на первых порах поддержали эту идею). Конституция осталась на уровне долгосрочных проектов; ее подменял пакет основных государственных актов, утвержденных «поглавником». Должность Поглавника (аналог фюрера в Германии) в НГХ занимал Анте Павелич. Законы о гражданстве, о расовой принадлежности и о защите арийской крови, принятые 30 апреля 1941 года, объявляли всех «неарийцев» вне закона и запрещали межэтнические браки.

297

Закон о защите «национальной арийской культуры хорватской нации» (4 июня 1941 года) запрещал «неарийцам какое-либо участие в работе общественных, молодежных, спортивных и культурных организаций и учреждений хорватской нации, а также в литературной и журналистской деятельности, в сфере живописи, музыки, архитектуры, театра и кино»[4]. Здесь следует пояснить, что определение «неарийцев» в НГХ в целом соответствовало таковому у германских нацистов. Евреи и цыгане попадали в эту категорию однозначно; для сербов существовали «лазейки» в виде «арийского антропологического типа» в совокупности с принятием католичества; венгры, словаки и словенцы поголовно признавались «арийцами». В «арийцы» усташи записали также боснийских мусульман, являющихся по происхождению (принявшими ислам) сербами и хорватами. Это было прагматичным шагом: Босния и Герцеговина были обещаны Гитлером и Муссолини усташам, и нужно было заручиться поддержкой большинства ее населения.

Пятнадцатого июня 1941 года Хорватия присоединилась к антикоминтерновскому пакту, а 14 декабря объявила войну Великобритании. После захвата власти в Королевстве начались массовые убийства и департации сербов. По данным югославских и западных исследователей погибло от 290 тыс. до 600 тыс. человек. Югославские исследователи говорили о развязывании «геноцида против сербского народа», хорватские специалисты предпочитают пользоваться термином этнические чистки, потому что сами усташи так именовали свою политику в отношении неарийцев. Югославская правительственная комиссия в послевоенные годы занималась расследованием преступлений в Ясеноваце и определила число жертв этого лагеря в 500-600 тыс. чел. Помимо Ясеноваца, в НГХ существовали крупные концентрационные лагеря: Госпич (35 тыс. заключенных), Паг (8,5 тыс. заключенных), Джаково (3,5 тыс. заключенных), Ястребарско, Лепоглавле и некоторые другие[4]. Одной из причин их

298

открытия стала деятельность партизанских отрядов сербов, именовавших себя «четниками».

Югославская армия, известная как «четники», вместе с партизанским движением боролась с оккупантами. Организация «четников» была создана полковником Драголюбом Михайловичем, под покровительством королевского правительства в изгнании, и состояла из бывших военных. Личный состав набирался из кадровой армии в добровольном порядке, основным формированием была чета, то есть рота. Партизаны действовали под эгидой Коммунистической партии Югославии и возглавлял их Иосиф Броз Тито. Если для партизан единственной формой сопротивления была постоянная борьба с оккупантами, которая велась любыми средствами, без учета сопутствующего ущерба, то четники считали, что необходимо подготовить массовое выступление к тому моменту, когда союзники высадятся на Балканах[5]. Существовали также «домашние» партизаны. Это были обычные люди, днем работали в поле, в лавках, а по ночам минировали дороги, устраивали засады и налеты. Эта форма была эффективной, вычислить таких партизан было тяжело. Часты были переходы из партизан в четники и обратно, в зависимости от успехов организаций.

Необходимо отметить, что деятельность четников на территории Сербии и НГХ имела отличия. В условиях Сербии это движение было вполне естественным и поддерживалось «югославским» правительством в изгнании, и считалось поэтому «югославским», но в НГХ из-за ужасного положения сербов носило просербский характер и имело националистические оттенки[6].

До ноября 1941 года партизаны и четники действовали вместе, но потом дружба сменилась взаимной ненавистью и столкновениями. В условиях отсутствия снабжения партизаны и четники применяли реквизиции, они изымали провизию из деревень, нередко возникали конфликты между четниками и партизанами, от какой деревни кормиться. Катастрофа произошла в начале 1943 года. Партизаны Тито в сражении на реке Неретве

299

разгромили четников, и их разбитые части были вынуждены уйти из Боснии и Черногории в Сербию, чтобы оборонять свое последнее убежище. А союзники перестали оказывать четникам помощь, направив все ресурсы на поддержку Тито. За 1942 год были созданы крупные свободные зоны и к концу года появилась первая дивизия. Численность выросла до 100 тысяч человек [5].

В Восточной Боснии Иосип Броз Тито нашел для НОАЮ (Народноосвободительная армия Югославии) массовую поддержку мусульман, недовольных притеснениями усташей. В результате в 1943 году численность НОАЮ выросла до 320 тыс. чел., более половины действовало в Боснии и Герцеговине и в Хорватии. К исходу года они контролировали более трети территории НГХ. К концу 1944 года Сербия, Черногория, Македония и Далмация были очищены от захватчиков благодаря действиям советской, болгарской и югославской (партизанской) армиям. К концу года партизан было уже 650 тыс. [5]. Верховное командование стало Генеральным Штабом, происходило изменение структуры в государственный аппарат, чтобы впоследствии легитимизировать заявку коммунистов на власть в Югославии.

Война завершилась в мае 1945 года. Организация усташей была уничтожена, многие ее высокопоставленные члены бежали за границу, большинство же рядовых участников осталось, тысячи были расстреляны в Бляйбурге. Большинству усташей, остававшихся в руках союзников после мая 1945 года, все-таки удалось избежать передачи в Югославию.

Подводя итог, можно сказать, что корни вражды между хорватами и сербами, приведшие к становлению кровавого режима усташей, лежат в последствиях Первой мировой войны, обусловивших притеснение хорватов как проигравших и усиливших националистические идеи. Разумеется, усилия хорватских националистов не увенчались бы успехом, не имей они поддержки Германии и Италии. Опираясь на их помощь, усташи сумели захватить власть, но у них отсутствовала программа построения государства, у них была цель – этнически чистая страна. Зверства, которые были учинены

300