3271

13

●Национализм как духовный (идеальный) феномен в качестве объекта социального познания (понимания) и практического действия (нациестроительства) имеет нацию и национальные отношения. В вопросах трактовки (понимания) нации национализм часто выходит за рамки объективной беспристрастности и вторгается в область нормативных оценок и идеологий. Поэтому вряд ли национализм может адекватно определить сущность нации и уж тем более быть сущностной характеристикой нации. Национализм, как правило, переводит понятие нации в культурно-исторический и этнический контексты. Политический пробел в обосновании легитимности границ национальных государств национализм снимает пониманием нации как социально-органической общности, произрастающей из глубинных этнических и культурно-исторических корней и нашедшей свою организационную форму в государстве, которому и вручает власть для защиты национальных интересов, суверенитета и национальной безопасности.

Более того, национализм не может порождать нацию; он всего лишь формирует представления о нации, и на основе этих адекватных или неадекватных представлений пытается осуществлять социальное конструирование нации, влиять на ее институционализацию посредством привлечения этничности, переработки ее в некую символическую форму, которая нередко вызывает лишь иллюзию культурного однородного сообщества.

●Для большинства русских философов и публицистов XIX – начала XX столетия характерно признание русской нации в качестве социальноисторической общности, формирующейся в процессе слияния и консолидации многочисленных этносов, – чаще близкородственных племен и народностей, – под эгидой титульного русского этноса и российского государства. Русская нация (и как идеал, и как становящаяся или уже ставшая реальность) предстает у них не столько в качестве политико-правового образования, сколько и главным образом как социоэтнокультурная система, самобытная в своей духовности и открытая всем народностям, признающим эту самобытность.

●Трактовка русского национализма, вытекающего из соответствующего представления о русской нации, сопряжена с чрезвычайно широким спектром духовно-психологических явлений, связанных с национальными чувствами, национальным самосознанием, с поиском национальной (Русской) идеи и с патриотизмом. Отсюда и понимание русского национализма (в известном смысле, национал-патриотизма) как многомерного духовного явления, интегрирующего в себе следующие исконно русские во многом противоречивые национальные черты: любовь к общей земле (земле предков), языку, культуре и исторической памяти; иррациональное стремление к свободе, воле и независимости, доходящее порой до безрассудства; поклонение державной и самодержавной власти, предстающей нередко в национальном сознании в мистифицированном и мифологизированном виде; признание приоритетов Православия не столько в вере, – ибо можно быть атеистом или исповедующим другие религии, – сколько

вобразе жизни, особенно его нравственных началах; миролюбивый и открытый характер, отсутствие мании превосходства и исключительности в отношении других народов.

14

Теоретическая и практическая значимость работы. Данное исследование может внести определенный вклад в осмысление ключевых проблем современных теорий наций, национализма, национального самосознания и национальной идентичности, придать новый импульс деятельности общественнополитических организаций и государственных органов в области развития межэтнических и национальных отношений в Российской Федерации.

Выводы и положения работы могут быть использованы преподавателями различных областей обществоведения, от политологии и социологии до социальной психологии и культурной антропологии. Материалы диссертации могут найти применение в практике профилактической работы с различными националистическими организациями, имеющими противоправный характер.

Апробация исследования. Основные результаты и положения диссертации изложены в статьях, опубликованных в различных научных изданиях, в том числе в научном журнале, рекомендованном ВАК. Выдвинутые на защиту положения диссертации прошли апробацию в выступлениях на следующих международных конференциях и симпозиумах: Х Международной Нижегородской ярмарки идей, 35 Академического симпозиума «Законы научной сферы общества» (26-29 мая 2007 г., Нижний Новгород); IX Международном симпозиуме «Диалог мировоззрений: общественные инициативы и движения» (14-15 июня 2007 г., Нижний Новгород, Волго-Вятская государственная академия государственной службы); II Всероссийской научной конференции «Национальная идентичность России и демографический кризис» (15 ноября 2007 г., Москва, РАН); VIII Международной научно-практической конференции «Современное российское законодательство: законотворчество и правоприменение» (7 декабря 2007 г., Москва, Российская академия юридических наук, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова); XII ежегодной международной научной конференции «Философские проблемы социальных и гуманитарных наук» (24-25 января 2008 г., Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет «ЛЭТИ»); IV Международной научной конференции «Этнодемографические факторы национальной безопасности России» (25 января 2008 г., Санкт-Петербург, Балтийский государственный технический университет «Военмех»); ХI Международной Нижегородской Ярмарки идей, 36 Академического симпозиума «Законы художественной сферы общества» (26-29 мая 2008 г., Нижний Новгород).

Структура диссертации. Диссертация, объемом 205 страниц, состоит из введения, двух глав, разбитых на параграфы, заключения и библиографического списка, содержащего 367 наименований литературы на русском и иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, описывается степень разработанности проблемы, определяется объект, предметная область и методология диссертации, формулируются цели и задачи исследования, рас-

15

крывается научная новизна, выдвигаются основные положения, выносимые на защиту, устанавливается практическая и теоретическая значимость работы.

Впервой главе «Нациопонимание: этнос и нация в проблемном поле социальной философии» рассматриваются представления об этносе и нации в отечественной и зарубежной науке и социальной философии, выявляется мировоззренческий и методологический потенциал основных философских парадигм, применяемых для достижения адекватности понимания этноса и нации в конкретных научных исследованиях.

Вработе подчеркивается, что философское осмысление понятий «этнос»

и«нация» представляет интерес не по отдельности, а в их взаимосвязи и взаимопроникновении. Подобный угол зрения необходим для аргументации авторской позиции по вопросу определения понятия «национализм» и выяснения производности его от понятий «этнос» и «нация».

Первый параграф «Понятие «этнос»: от этимологии и научных теорий к философскому осмыслению» начинается с характеристики ключевых понятий, вынесенных в название темы, глав и параграфов диссертации и используемых автором в исследовании.

Авторское видение понятия «нациопонимание» в кратком изложении представлено в «Положениях, выносимых на защиту». Под концептом диссертант понимает понятийно-образно-символическую константу – ментальную единицу коллективного национального сознания, воспроизводящую объект познания в вербальной форме и хранимую в исторической памяти носителей языка. Концепты, как языково-смысловые константные величины, сопровождают формирование научных понятий, осмысление их в различных концепциях, порой диаметрально противоположных в своих методологических установках.

Хотя анализ парадигмы и выходит за рамки настоящего исследования, – это область философии науки, – тем не менее, общее представление о ней дается в диссертации. Парадигма, на наш взгляд, – система идеонормативных предписаний («норм и идеалов исследования», «научной картины мира», «техникометодологических средств» и прочего инструментария), принятых научным сообществом и обеспечивающих существование научной традиции в виде, так называемой, дисциплинарной или междисциплинарной «матрицы» (Т. Кун), смена которой меняет теоретическое представление об изучаемом объекте. В обществознании выбор парадигмы диктуется не только теоретическими и логическими соображениями, но и ценностными и нормативными установками, в том числе и философскими (мировоззренческими и методологическими), которые играют, пожалуй, не менее важную роль в адекватном осмыслении социального объекта.

Нередко название «парадигма нациопонимания» выводят из наименования теоретико-методологического подхода, которого придерживается их автор. По-нашему мнению, парадигма шире теоретико-методологического подхода; последний входит в парадигму как структурный элемент. Но поскольку именно этот структурный элемент задает тон научному исследованию, то название парадигмы часто выводят из названия подхода. Вот почему кажется, что парадигм нациопонимания много. На самом деле много различных концепций, подходов

16

и направлений исследования, которые группируются в философском дискурсе (метадискурсе) вокруг двух парадигм – объективистской и субъективистской.

Большинство существующих на сегодняшний день теорий и концепций, предлагаемых для объяснения природы, причин существования, сущности и функций этноса, этничности, этнической идентичности, процессов ассимиляции и дискриминации, этнических конфликтов, можно свести к трем основным подходам – примордиалистскому, инструменталистскому и конструктивистскому. Представители этих подходов в основном дискутируют вокруг вопроса – является ли этнос по своему происхождению и существованию естественноисторическим образованием, имеет ли он в своей основе какие-то субстанциональные (будь-то природные, или социальные, или социально-природные) сущностные компоненты, или представляет целенаправленно созданный, умозрительный конструкт, возникающий в результате произвольного выбора индивидами различных этнических признаков (этничности).

Врешении этого вопроса просматриваются версии двух философских парадигм – объективистской и субъективистской. Сторонники примордиалистского (от англ. primordial – изначальный, исходный) подхода целью своих исследований ставят поиск изначальных, первичных, основополагающих факторов этноса. В рамках данного подхода обычно выделяют два направления в зависимости от того, какая объективная реальность, – природная или социальная,

–положена в основу главных детерминирующих факторов этничности. Ученые, объясняющие этничность как явление, детерминированное изначально биофизическими, генетическими, антропологическими, географическими факторами, составляют натуралистическое направление (Ш. Монтескье, Ж. Гобино, Х. Чемберлен, С.М. Широкогоров, Л.Н. Гумилев, К.П. Иванов, Э. Пригард и другие). Примордиалисты, рассматривающие социальные факторы этничности в качестве основополагающих, примыкают к так называемому историческому или, по другому, социентальному направлению (П. ван ден Берг, К. Фосслер, Х. Клосс, Т. Файтер, Э. Смит, К. Хюбнер, О. Данн, Р. Бубнер, Г. Гачев, С.А. Арутюнов, Ю.В. Бромлей, Р.Г. Подольный, Г.Е. Марков, В.В. Пименов, Н.Н. Чебоксаров многие другие). Они считают, что формирование этносов представляет собой длительный исторический процесс, в котором определяющую роль играет не какой-то один социальный фактор, а целая группа факторов. Среди них особо выделяемыми являются такие факторы, как единство территории и языка, хозяйственный уклад, психика, традиционные и устойчивые компоненты духовной культуры, воплощенные в обычаях, обрядах, религии, нормах поведения.

Врамках субъективистской парадигмы развиваются в основном инструменталистский и конструктивистский подходы. Представители инструменталистского подхода (П. Брасс, К. Вердери, Н. Глезер, Дж. Дэвис, Дж. Нейджел, А. Коэн, Дж. Окамура, С. Олзан, Дж. Ротшильд, Э. Смит, Д. Хоровитц, К. Янг и другие), опираясь в своей методологии на социологический функционализм и прагматизм, принимают этнос как данность, якобы не нуждающуюся в объяснении ее субстанциональной основы, хотя большинство из них, как и конструктивисты, тяготеют к признанию идеальной природы этничности. Главные во-

17

просы инструментализма – поиск функций, которые этнос выполняет, а точнее должен выполнять в обществе, и выяснение механизма удовлетворения потребностей индивида и этнической группы.

Конструктивистский подход (Дж. Комарофф, Ф.Барт, П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье, Т. Рэйнджер, Х. Бхабх и другие), используемый в большей мере для характеристики нации, чем этноса, основан на признании идеальной (вымышленной) природы этничности как продукта интеллектуального конструирования ее писателями, идеологами, политиками, выполняющими идеологический заказ элит, а также самими индивидами, осуществляющими этническую самоидентификацию. В конструктивизме преобладает субъективная сторона этничности, а именно: коллективное сознание, мифология, воображение, осознанность принадлежности себя к этнической общности не на основании объективных признаков (единства территории, языка, культуры, психологии и т.п.), а на представлениях об этих признаках. Так, признаком этнической группы в конструктивизме (да и в функционализме) является не общее естественноисторическое происхождение этноса, а «представление» или миф об исторической его судьбе; не единство территории и языка, а всего лишь «представление» о том, какая территория и какой язык являются для этноса общими; не реальные природные, родственные связи, единый тип культуры, а «представление» о биологических началах, родственных связях и типе культуры. Очевидно, что представления (идеи, мифы, интеллектуальные конструкты и т.п.) суть продукты сознания; они могут быть истинными и ложными, заблуждением и дезинформацией, мнением, основанным на вере, или обоснованным убеждением. И все они, – истинные и ложные, – могут быть положены в основу этнической самоидентификации субъекта. Таким образом, для конструктивизма этническая идентичность – прерогатива сознания и свободного выбора; быть или не быть членом этнической группы зависит от субъективных представлений индивида о том, что такое этническая группа и каковы признаки, идентифицирующие его с этой группой.

Анализ понимания этноса в отечественной и зарубежной науке приводит к мысли, что основная дискуссия ведется вокруг субстанциональной и функциональной сторон этнических признаков: какова их природа, и какую функцию они выполняют в этнической группе. Пожалуй, общим для всех, кто участвует в дискуссии, является признание этноса в качестве общности, представленной в этническом самосознании в единстве идентичных групповых признаков и отличии от других подобных общностей. Что же касается происхождения и содержания этнических признаков, иначе, их субстанциональности, а также функционального предназначения для индивида и этноса, то позиции существенно расходятся, но, практически, все же не выходят за пределы обсуждения общих философских вопросов – отношения материального и идеального, объективного и субъективного, биологического и социального в этносе.

Признание объективности (естественно-историчности) происхождения и социального бытия этноса, на какой бы субстанциональной основе, – природной или социальной, – она не зиждилась, имеет для диссертанта принципиальное значение для обоснования природы нации и сущности национализма как

18

специфической разновидности национального сознания, обусловленного в своем содержании ни каким-то мнимым «воображаемым сообществом» и «надуманной» функциональностью, а объективностью этих общностей как исторических субъектов этого национального сознания. При этом в диссертации не отвергается наличие субъективных (идеальных) компонентов этничности, а также подчеркивается, что необходимым условием существования этноса является наличие в сознании и деятельности его членов дихотомического отношения «мы – они», т.е. этнической самоидентичности. Если такое отношение отсутствует, и члены общности не сопоставляют себя с другими, не различают, кто есть свой, а кто – чужой, то и говорить об этносе как органичной (однородной) общности бессмысленно. Причем данное отношение не просто дихотомическое, но одновременно и онтологическое, и гносеологическое, и аксиологическое, ибо противопоставление как факт реальности предполагает познание (осознание) и оценку себя в отношении к другим. Отсюда вполне оправдано включение в определение этноса такого важного признака, как единство этнического сознания членов этноса, осознания ими своей этнической идентичности.

На основе анализа многочисленных концепций, подходов и направлений и следования философским традициям, связанным с объективистской парадигмой в диссертации получило дальнейшую конкретизацию определение этноса как социально-исторической общности, возникающей и функционирующей в условиях определенной экономической системы хозяйствования и социальной организации общества, сложившейся на ограниченной территории из преимущественно однородных по антропофизиологическим данным групп людей, объединенных единством языка, культурно-бытового уклада, традиций, религии, норм поведения, психики и идентифицирующих свою принадлежность к этой общности посредством признания вышеназванных этнических признаков в различных их комбинациях.

Во втором параграфе «Понятие «нация»: от этимологии и научных теорий к социально-философскому осмыслению» дальнейшее развитие получило понятие «нация» как социоэтнокультурная общность особого рода, тесно связанная с государством и гражданским обществом. В диссертации данное социальное образование рассматривается в соотношении с этносом. Автор исходит из распространенной в отечественной науке точки зрения (Ю.В. Бромлея, Т.Ю. Бурмистровой, М.С. Джунусова, С.Т. Калтахчяна, В.И.Козлова, М.К. Кудрявцевой, П.М. Рогачева, М.А. Свердлина и других), согласно которой под нацией подразумевается исторический тип (вид) этноса, формирующийся в индустриальном (капиталистическом) обществе и отличный от других его исторических типов (видов), таких, как племя и народность. При этом в работе учитывается откорректированная позиция тех исследователей (Ю.М. Бородая, В.М. Межуева, В.Н. Шевченко и других), которые категориальное различие этноса и нации обнаруживают в особенностях их субстратной основы, составляющей этническую и национальную идентичность. Так, если у этноса субстрат изначально этнографический, обусловленный общим происхождением и естественными связями, совместным проживанием и ведением хозяйства, особенностями

19

культуры, религии и психологии, то национальный субстрат имеет государст- венно-правовую природу, представляет собой не что иное, как развернутый социоэтнокультурный принцип взаимоотношения между гражданами государства, возведенный в закон. Различное этническое происхождение граждан не может быть препятствием принадлежности к одной нации и одной национальной культуре. Нацию можно свободно выбрать (например, стать гражданином другого государства), в то время как этническое во многом (за исключением культурной составляющей) дается от рождения и не выбирается.

Распространенную среди западных обществоведов, но не бесспорную точку зрения на соотношения понятий «нация» и «этнос» высказывает В.А. Тишков. Проблему нации он сводит по существу к этимологическому вопросу о «слове-призраке» или «слове-ошибке» (ghost word), утвердившемся в языке в результате легитимации его первоначального, случайного и бытового употребления и распространившемся в науке и политике. Исключив слово «нация» из языка науки и политического лексикона, можно якобы лишить элиту использовать ее для специфических целей мобилизации и утверждения своих внутригрупповых и внегрупповых статусов. Напротив, понятия «этнос», «этничность», по мнению В.А. Тишкова, имеют право на существования. Этничность утверждает себя как устойчивая совокупность поведенческих норм или соци- ально-нормативной культуры, позволяет ее носителю лучше адаптироваться в урбанизированном мире.

Вряд ли можно согласиться с тем, что нация в отличие от этноса не существует, а если и существует, то исключительно как инструмент политических интриг. Этнос – родовое понятие, обозначающее различные исторические типы и виды этнических общностей, в том числе и нацию. Племя и народность – этнические образования, исторически предшествующие нации и существовавшие автономно в условиях функционирования первобытнообщинного, рабовладельческого и феодального способов хозяйствования. Появление наций их в значительной степени изменило, трансформировало и, главное, «огосударствило». В чем сущность нации и каково содержание ее понятия?

Анализ концепта «нация» в различных языках, бытовом и научном словоупотреблении убедительно показал наличие смысловой разноголосицы. Аналогичное происходит и в современной науке. В последние два десятилетия на волне постмодернизма появились труды зарубежных авторов (Э. Геллнера, Э. Смита, Б. Андерсона, Дж. Бройн, К. Вердери и других), которые на базе примордиализма, инструментализма и конструктивизма высказали, основываясь на различных философско-методологических парадигмах, интересные идеи по вопросу нациопонимания.

Так, Э. Геллнер, стоящий на примордиалистско-социентистских позициях, приходит к выводу, что нации в современном обществе утратили этнические признаки предшествующих им общностей – племен и народностей, или настолько их исказили в процессе нациестроительства, что от собственно этнического ничего и не осталось; этнические признаки стали пронизываться стратификационными, политическими, правовыми характеристиками, а нация всецело превращается в государственно-политическое, правовое образование.

20

Напротив, историко-этноцентрическая концепция Э. Смита подчинена обоснованию преемственности и внутренней связи нации с предшествующими ей историческими типами этнических общностей. Процесс возникновения наций – объективный и непреднамеренный. Определяющим фактором формирования нации является не государство и политическая власть, хотя их влияние отрицать нельзя, а сами этнические факторы и признаки. По мнению Э. Смита, государство становится национальным не потому, что оно создает нацию, но потому, что сплачивает вокруг себя доминирующие этнические группы и сообщества.

Э.Смит явился решительным критиком конструктивистской концепции

Б.Андерсона, которому часто приписывают, исходя из названия «воображаемые сообщества», авторство представлений о нации как явлении «мнимом», «придуманном», «иллюзорном» и т.п. На самом деле он дистанцируется от инструменталистского понимания нации как искусственного «конструкта», созданного для удовлетворения амбициозных притязаний политических элит в борьбе за власть. Б. Андерсон не ставит под сомнение существование нации как социальной реальности, удовлетворяющей глубокие потребности человека в идентификации, «воображении» себя в ней. По Б. Андерсону, не нацию «воображает» человек, а себя приписывает к нации и воображает в качестве ее представителя, т.е. посредством воображения идентифицирует себя с нацией.

Инструменталистский подход к нации демонстрирует отрицание историчности, этничности и объективности наций, причем демонстрация эта проходит в крайних формах агностицизма и релятивизма. Так, П. Брасс считает, что нации – это «иллюзии» и «выдуманы» элитами для мобилизации масс в корыстных интересах или интересах групп, которые они представляют. У Н. Глезера и Д. Мойнихена этничность рассматривается как «группа интересов», основанная на культурных различиях, используемых элитами в мобилизации и политической борьбе. К. Вердери видит в нации продукт символизации, конструируемой в интересах различных групп. Изучать нацию значит отвечать на вопрос: «Как идентичности конструируются в социальном смысле и как создаются обладающие ими индивиды?». Вполне уместно задать встречный вопрос: «какое отношение идентифицирующие себя социальные группы имеют к подлинно этническим общностям, если основаниями конструируемой идентификации может быть все что придет в воспаленную фантазией голову человека?».

Российским вариантом инструменталистской теории нации является релятивистская концепция А.Г. Здравомыслова. Для него вопросы, что такое нация «на самом деле» и каковы «подлинные национальные интересы» той или иной этнической группы, – не главные и вряд ли разрешимые. Главным является вопрос, как создается образ нации в сознании сообщества и отдельных его членов. В основе выбора этого вопроса и названия концепции фактически положен принцип «непознаваемости» «нации как таковой» и возможности знания лишь того, как она является нам в акте «самосознания». По существу, данная концепция мало отличается от концепций сторонников инструменталистского

21

подхода, рассматривающих нацию как самосознающее, самоидентифицирующее, «воображаемое» сообщество. И там, и здесь нация наделяется исключительно статусом субъективного бытия, фактом самосознания. А где и в чем ее объективное бытие, каково его отношение к самосознанию и возможно ли адекватное понимание нации? – вопросы, ответы на которые вряд ли позволят так просто изгнать понятие «нация» из научного лексикона и политики.

Таким образом, теории нации, ориентированные на инструменталистский

иконструктивистский подходы, «разрывают» единое бытие нации и делают предметом исследования исключительно субъективную сторону этого бытия, что и приводит к осознанию нации как «воображаемого сообщества», элементы которого могут конструироваться произвольно в интересах этнополитической элиты. Такой подход идет в разрез с объективистским нациопониманием.

Признавая нацию в качестве определенного типа (вида) этноса, мы фактически не выходим за рамки классического ее понимания как социоэтнической общности. Для спецификации нации необходимо ввести в ее дефиницию такие признаки, которые бы указали на отличие нации от других общностей, но при этом сохраняли бы исходные социоэтнокультурные признаки. Интерпретируя и оценивая взгляды классиков марксизма (К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина), русских дореволюционных философов, историков и публицистов (В.О. Ключевского, С.Н. Булгакова, К.Н. Леонтьева, Н.Я. Данилевского, П.И. Ковалевского, В.С. Соловьева, Г.П. Федотова, И.А. Ильина) западных социологов (М. Вебера, К. Дейча, Х. Ортега-и-Гассета, Б. Шейфера, Р. Штурма), а также современных отечественных философов и политологов (Ю.М. Бородая, В.М. Межуева, В.А. Тишкова, В.Н. Шевченко, Ю. Шипкова, Е. Канторовича, В.М. Малахова, М.О. Мнацаканяна, Э.А. Позднякова, Г.Т. Тавадова, В.П. Торукало и др.), диссертант в рамках объективистской парадигмы вводит и анализирует в качестве нациеобразующих признаков нации государственность и гражданственность.

Действительно, вне государства и государственной принадлежности мы вполне можем говорить об исторических предшественниках нации – племенах

инародностях, которые как вид этноса вполне могут входить в состав нации. Когда же речь заходит о нации, то, безусловно, объективным условием формирования и бытия и, одновременно, качественной ее характеристикой является принадлежность к государству. Конечно, это не означает, что нация утрачивает самоидентифицирующие признаки этнической общности или общностей, из которых она складывается как нация-государство. Напротив, только национальное государство посредством позитивного права и гражданского общества способствует дальнейшему развитию этих этнических признаков, их интеграции для реализации интересов различных этносов, входящих в нацию.

Нация появляется там и тогда, когда необходимо от ее имени объявить власть государства суверенной, т.е. верховной и независимой от какого-либо кроме самой нации. Она становится единственным источником суверенитета. Суверенность – ключевой признак государственности. Другой признак государственности – легитимность, т.е. признание или подтверждение законности какого-либо права, полномочия. Так, в эпоху Средневековья легитимность вла-

22

сти монарха обеспечивалась сакральностью и дарованностью ее Богом. С возникновением индустриального общества и новых классов, которые претендуют на государственную власть, легитимность монархической власти подвергается сомнению, а право на власть других требует особого обоснования. Стремясь легитимировать власть, различные элиты, прикрываясь этничностью и спекулируя на ней, обращаются к нации. Она становится предельным основанием легитимности власти.

Другим необходимым объективным условием формирования и бытия нации является гражданское общество. Если государство представляет собой политическую форму организации нации, ее государственно-правовую составляющую, то гражданское общество снимает в себе этническое содержание нации и сохраняет и развивает культурную составляющую этносов, входящих в нацию. Нация существует благодаря диалектическому единству государства и гражданского общества. Нарушение единства за счет усиления одной из нациеобразующих составляющих и ослабления другой фактически ведет нацию к гибели. Нация, следовательно, существует в том обществе, в котором наличествуют два ее необходимых компонента – государство (признак государственности) и гражданское общество (признак гражданственности) в их нерасторжимом единстве. В государственности и гражданственности мы обнаруживаем диалектическое единство государственно-политической и этнокультурной составляющих нации.

Анализ современного понимания нации, проведенный в диссертации и основанный на объективистской парадигме, позволил диссертанту определить нацию как социально-историческую (возникшую на определенном этапе истории) общность, являющуюся носителем социокультурных, в том числе этнических признаков, положенных в основу их самоидентификации, и выступающую единственным источником суверенитета и предельным основанием легитимности (прежде всего государственной) власти.

Вторая глава «Нациопонимание: национализм как предмет социаль- но-философского исследования» посвящена исследованию различных отечественных и зарубежных теорий национализма и выработке авторского его понимания. Национализм – проблема не только научная, но и практическая. Националистический дискурс широко используется в политической практике, где вместо критериев научности и рациональности охотно используется эмоциональная риторика, «замешанная» на политической, экономической, культурной, нравственной, религиозной и прочей целесообразности национализма. Поэтому демаркационная линия, отделяющая научное понимание от различного рода ненаучных (политических, религиозных и т.п.) представлений национализма, устанавливается путем привязки к основным философским парадигмам, т.е. к системе смысловых контекстов, методологических подходов, претендующих на адекватное раскрытие сущности интересующего нас феномена. В то же время механическая «привязка» исследователя к той или иной парадигме вряд ли откроет сущность конкретного национализма; это всего лишь общая философско-