книги / Они трудились во имя Победы О тружениках тыла в годы Великой Отечественной войны - сотрудниках Пермского государственного технического университета

В1940 году, после окончания семилетней школы, я поступил учиться в Майкопский лесомеханический техникум, но в конце 1940 года был вынужден прекратить учебу из-за сложностей материального порядка и начал работать в колхозе.

Виюне-июле 1941 года всех трудоспособных мужчин призвали в армию. Рабочих рук не хватало. И молодые парни непризывного возраста поневоле стали, наряду с женщинами, девушками, стариками, основными работниками на селе. Сенокос, пахота, прополка, уборка урожая, перевозка зерна на элеватор и т . д. - все это выполнялось их руками. Работа в колхозе и в мирное-то время была ненормированной, а во время войны начиналась с раннего утра и длилась до позднего вечера.

Вначале августа 1942 года наш Шовгеновский район был оккупирован немцами.

Довольно продолжительное время у нас в стране считалось, что люди, находившиеся на оккупированной территории, в чем-то ущербны по сравнению с прочими. Обстоятельство, что ты был в оккупации, положено было отмечать во всех документах, в анкетах и оно оценивалось чуть ли ни как вина человека.

Между тем, жизнь оставшихся или оставленных на оккупированной территории была тяжелой, напряженной, опасной и весьма своеобразной. Немцы сразу же назначили жандармов, полицейских, старост, бургомистров. Одной из целей такой оперативности была организация изъятия продуктов и другого имущества у населения.

Классическая схем а- немецкие солдаты ходят по дворам я требуют: «курка, млеко, яйки», как это было показано во многих кинофильмах, ко времени нашей оккупации себя изжила. У нас немцы начали с того, что прежде всего ликвидировали колхозы. Они поняли, что ходить по дворам и грабить лю дейзанятие малопродуктивное. Поэтому ими были организованы так называемые десятидворки, в каждой из них назначили старших. Сразу же схема грабежа стала для немцев проще: задания по сбору продуктов и других припасов они выдавали старшему «десятидворки», предупреждая, что в случае

невыполнения задания в срок его строго накажут.

Дальше события развивались по одному из двух вариантов:

1- й вариант - старший «десятидворки» бегал по дворам и слезно просил: «Бабы, не дайте пропасть, сдавайте все, что требуется, ведь меня убить могут»; это срабатывало - всем было ясно, что в случае чего так будет;

2- й вариант - старший «десятидворки» точно так же бегал по дворам и сочуственно-угрожающе говорил: «Даша, не тяни, срочно

сдавай яйца и барашка - иначе тебя запороть, а то и убить могут»; это тоже срабатывало, ибо всем было ясно, что в случае чего так будет.

Вселах и городах висели объявления: «Заявляйте о партизанах и их сообщниках! За своевременные уведомления назначены высокие премии: в деревнях крестьяне получат участки земли, в городедо 1000 рублей. Помните, что награды следуют тотчас».

По всем населенным пунктам Адыгеи (а это казачьи станицы, украинские и русские хутора, адыгейские аулы, размещенные вперемежку) разъезжали возвратившиеся с немцами белогвардейцы: братья князья Азашиковы, генерал Султан Клыч Гирей и другие. Они пытались «вдолбить» людям, как теперь они будут хорошо жить: и землю получат, и деньгами им помогут... Только поддержите немцев, освободивших их от большевиков.

Внаш хутор из аула Хакуринохабль, находящегося в 7 километрах от нас, приехала большая группа всадников-адыгейцев в национальной одеж дечеркесках, высоких папахах. В руках у них зеленое знамя с полумесяцем - знамя газавата. В их окружении таким же образом одетый пожилой всадник. Это был генерал Султан Клыч Гирей, хорошо известный на Кубани и в Адыгее своей жестокостью во времен гражданской войны. Сопровождавшие его джигиты пели адыгейские песни, стреляли в воздух. Вместе с Султан Клыч Гиреем были представители немецкого офицерства. Часть из джигитов разъехалась по дворам, извещая хуторян о сходе, который должен быть собран немедленно. Все молодые парни и девушки хутора, и я в том числе, были вынуждены присутствовать на нем. Людей собрали в просторном помещении магазина. Султан Клыч Гирей внушал хуторянам на хорошем, грамотном русском языке:

-Господа! Остались считанные недели до завершения войны. Вы видите, какая эта неодолимая, хорошо организованная си л а - немецкая армия. Вы видите, как неудержимо она движется, с какой скоростью занимает новые города, целые области, как подавляет любое сопротивление. Когда меня немцы выписали из Парижа и направили в действующие части немецкой армии, чтобы я мог открыть глаза своим землякам - адыгейцам, русским, украинцам, я долгое время никак не мог догнать передовые части немецкой армии. И вот, наконец, я здесь.

Явам говорю: немцы, как старшие братья, помогут вам в ваших делах, если вы будете законопослушны, и сурово накажут, если вы будете вести себя неразумно. Самое плохое, что может быть, это быть членом коммунистической партии. Этих христопродавцев немецкие солдаты уничтожают беспощадно, туда им и дорога...

На соседнем хуторе с давних пор жил адыгеец Киков, был он женат на русской, хорошо говорил по-русски, но некоторые русские слова произносил странно, особенно, если волновался. С тех пор, как немцы назначили его бургомистром, он стал активен. Он был в свите Султан Гирея и, услышав его слова насчет коммунистов, сразу начал горячиться и кричать:

-Госпоства! - бурно обратился Киков к немецким офицерам.

-Вашсство! - не менее бурно отнесся к Султан Гирею.

-Господа мужики, - уже спокойнее, к хуторянам. - Здесь, в этом помещении находится член коммунистической партии... Она в 32-м году грабила церковь, жгла иконы, не верит в бога. Прикажите - и я ее прямо здесь пристрелю как собаку, - одной рукой он тащил из кобуры пистолет, а другой указывал на дрожащую, испуганную Осадчую.

Да, она была здесь, одинокая женщина «баба-куря», как звали ее хуторяне за ее пристрастие к этому чисто мужскому, как тогда еще считалось, занятию - куреву табака. «Баба-куря», заикаясь, бормотала:

-Это были только картиночки, я их просто убирала.

Султан Гирей жестом и словом остановил Кикова:

- Не нужно! Я вижу, что это просто обманутая женщина. Фюрер таких не наказывает... Если вы будете поддерживать новый порядок, немецкую армию, которая все равно победит; даже если у нее будут временные неудачивы будете жить свободно, будете хозяевами на своей земле, а не крепостными в своих ненавистных всем колхозах. Вы не будете работать с утра до ночи бесплатно. Это просто немыслемое дело - работать целый год без перерыва и в конце концов оказываться должником государства. Вас не будут загонять в концлагеря на Калыму, под Магадан и в Соловки за пустяковые провинности, не будут подвергать массовым репрессиям и истреблять голодом...

Поразительно было то, что о чем говорил Султан Гирей, во многом было правдой: власть предержащие в России относились бывало к своему народу, особенно к крестьянам, неоправданно жестоко. Его слова о колхозной жизни были отражением обычной ситуации в Адыгее в предвоенные годы. Он говорил долго, мужики слушали внимательно, а у стен с плетками в руках стояли новоявленные представители «нового порядка» - бургомистр Киков, полицмейстер, полицейские, немецкие офицеры, немецкие жандармы адыгейской национальности. Ситуация была нестандартной. Правду говорил опытный демагог, хорошо знающий предмет разговора, в самый что ни на есть палач, которого хорошо помнили люди старшего поколения по 1918-1920 гг., когда Султан Гирей и его «дикая дивизия» уже однажды «наводили» порядок на Кубани и в Адыгее, подвергая

порке, а то и расстрелам население сел и хуторов. Наша мать, так же как и ее земляки, пережила ужас «султан-гиреевских» экзекуций. Она рассказывала нам об этом раньше, задолго до этого схода.

В это время в крае уже распространялись сведения о массовых казнях в Краснодаре, в том числе с помощью «душегубок», об арестах и последующем уничтожении граждан из числа советско-партийного актива и членов их семей. Уже было известно, что князья Азашиковы с разрешения немецких властей начали переоборудовать под жилье здание райисполкома в Хакуринохабле, как принадлежавшее им до революции.

Несмотря на то, что немцы были в районе недолго, около полугода, очень многим стало понятно, что «новый порядок» намного хуже «старого» советского, хотя и далекого от совершенства. Это даже не « немецкий порядок», а попросту конец жизни или «капут», как говорили сами немцы.

С огромным облегчением большинство населения Кубани встретило изгнание немцев. На территории Шовгеновского района, это произошло в конце января 1943 года.

Но в тылу Красной Армии остались те, кто польстился на немецкую пропаганду, те, у которых не сбылись мечта вернуться к дореволюционным порядкам. Они прислуживали немцам, былн виновными перед народом и оказывали сопротивление советским властям. Для борьбы с ними у нас были сформированы истребительные батальоны. Не все помнят и знают, даже работники военкоматов, кому положено знать по должности, что это за формирования. Истребительные батальоны - военизированные добровольческие формирования граждан СССР в годы Великой Отечественной войны, одна из форм народного ополчения. Они создавались согласно постановлениям СНК СССР от 24 июня 1941 года «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» и «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов».

Наш Шовгеновский истребительный батальон предназначался для охраны района, для ликвидации бандитских групп, поимки отдельных бандитов (которые тогда так и назывались, а не боевиками, как это принято сейчас), а также для ареста, охраны, конвоирования, этапирования старост, полицейских, бургомистров, жандармов и других фашистских приспешников. В начале февраля 43-го было произведено пополнение истребительного батальона, парнями 1926-1927 годов рождения, которые к тому времени еще не призывались в армию, и более старшими, но освобожденными от службы в армии по болезни или

к ОНИ ТРУДИЛИСЬ ВО ИМЯПОБЕДЫ

пост, чтобы послушать удивительные истории из уст учителя, который говорил очень грамотно, содержательно, его русский был безупречен (многие наши учителя-адыгейцы плоховато говорили по-русски). Шеватлохов и райвоенком Верховцев были женаты на сестрах. Верховцев, принимавший участие в проведении следствия, с большим пристрастием производил допросы своего родственника; он заставлял, к примеру, его стоять лицом к стене в течение суток и более без движения, требуя признаний. Вина Шеватлохова была в одном: он обучал детей в период оккупации. Он был осужден на 15 лет:

Столкновения с группами дезертиров и бандитов нередко сопровождались применением оружия. И здесь часто оказывался полезным незаурядный природный ум и опыт нашего старшего сержанта Фролкина, часто возглавлявшего такого рода операции. Проведению акции по захвату бандитов предшествовала тщательная подготовка. «Нам не нужны молодые мертвые герои» - часто повторял командир. Так, на операцию по захвату трех вооруженных бандитов - адыгейцев в ауле Хатажука Фролкин взял с собой 12 человек, вместе с нами был переводчик-адыгеец. Патронов всегда предписывалось нам брать как можно больше. Когда дом, где скрывались бандиты, был окружен, Фролкин приказал переводчику:

-А ну, поджеркочи с ними. Хотят ж и тьпусть вывешивают простыню.

Переводчик прокричал несколько фраз, выслушал ответ; сказал:

Фролкин.

Как именно «говорить» нам было объяснено заранее. По верхней части одноэтажного дома был открыт ураганный огонь из всех видов имевшегося у нас в наличии оружиявинтовок, автоматов, ручного пулемета. После трех-четырех минут такой обработки сделали паузу. Этим дело и кончилось: в окне на шесте из-под ухвата мы увидели белую тряпку.

К сожалению, так было не всегда, но в любом случае старший сержант делал все возможное, чтобы избежать лишних и ненужных потерь. Когда по телевизору слушаю известия о событиях в Чечне, где сообщают о добросовестной и тщательной артиллерийской и авиационной обработке объектов противникачувствую, что мой непосредственный командир из далекого 1943 года был бы доволен.

В ауле работала большая группа следователей, после завершения следствия арестованных тут же предавали суду, они получали сроки до

10-15-25 лет, часть приговаривалась к расстрелу, этапы направлялись пешим порядком в г.г. Майкоп и Армавир. Конвоирование, а особенно этапирование таких людей, многие из которых считали себя наказанными несправедливо жестоко, было напряженным делом, имели место попытки к побегу и нападения на конвой.

И здесь наш многоопытный командир был на высоте. Однажды трех приговоренных к расстрелу поместили в помещении бывшего склада, не очень-то подходящего для содержания заключенных. Когда Фролкин и я, ставший к этому времени его помощником - разводящим, шли к складу, я спросил, есть ли какие-то шансы у этих троих уцелеть. Он подмигнул и сказал, чтобы я спросил его об этом, когда придем к складу. Когда к складу подошли, я повторил свой вопрос. Его услышали приговоренные.

Он снова подмигнул и сказал: - Да нет, у них не все потеряно.

- Как это - ведь приговор вынесен - возразил я.

-Это не все. Они подали кассацию.

-Чем она поможет? Им - капут, - ктегорически произнес я.

-Не скажи. На фронте двоих так же приговорили к расстрелу. Они прочитали немецкую листовку и разъясняли ее другим. После кассации их оправдали.

Просто физически можно было ощутить, как внимательно прислушивались к нашему разговору внутри склада. Когда отошли от склада, хитрый Фролкин сказал:

-Гладишь, не станут дурью маятся.

Можно его было понять: пытаться бежать они уже не будут.

Я служил в батальоне с февраля по ноябрь 1943 года, сначала исполнял обязанности бойца, затем обязанности командира отделения, а последние два месяца моей службы - обязанности командира батальона.

Эти сведения, которые я изложил в Пермском облвоенкомате, вызвали сначала недоверчивую и скептическую реакцию его работников, пока ими не были получены документы из архивов Майкопа и Краснодара. Полковник Шубин, кстати, выпускник нашего технического университета, заметил:

- Ну, вот, Григорий Иванович, что же это получается ? Гайдар в пятнадцать лет полком командовал, а Вы почти в семнадцать и только батальоном.

К концу 43-го года обстановка в районе нормализовалась, численность батальона была существенно сокращена. Стало понятно, что уже можно снова начать учиться. Начальство с этим согласилось и я уехал в Майкоп.

Каждый из периодов моей жизни мне памятен, но наиболее отчетливо и зримо я помню события, случившиеся в далеком 1943 году, в самом начале моей взрослой жизни.

Сейчас, как это ни странно, я один из самых молодых из живущих еще моих земляковсослуживцев по истребительному батальону. Многих уже нет среди живых. Что и не удивительно: всем им было бы по 72-73 года.»

После 1943 года многое еще было в жизни Григория Ивановича. Он окончил 3 курса лесомеханичесюго техникума и 10-й класс

шахтостроительных предприятиях начальником смены, участка, главным инженером шахты, начальником шахты. В 1957-1959 гг. обучался в аспирантуре Ленинградского горного института. После защиты кандидатской диссертации в 1959 году работал ассистентам и доцентам Сибирского металлургического института, а в 1960-1965 гг. - заместителем директора по ночной работе Восточного научно-исследовательского горнорудного института в г Новокузнецк Кемеровской области.

В Пермском политехническом институте начал работать в 1965 году доцентом кафедры технологии и комплексной механизации разработки месторождений полезных ископаемых (ныне кафедра РМПИ). В 1973 году защитил диссертацию на соискание степени доктора технических наук, в 1974 году стал профессором. С 1977 по 1992 годы заведовал кафедрой РМПИ, в настоящее время - профессор этой кафедры.

КРАЙНОВ

Александр Семенович

Александр Семенович Крайнов родился в 1917 году в селе Кекено Нижегородской области.

ВСоветской Армии Александр Семенович служил с 1935 по 1961 год. Начал службу в частях Военно-воздушных сип в должности техника самолета, в 1940 году переведен на должность старшего техника авиационного звена. В период Великой Отечественной войны с 1942 по 1945 годы был инженером авиационного отряда специального назначения.

С1945 по 1946 год закончил курсы усовершенствования инженеров, по окончании которых был назначен инженером авиационной минно-торпедной эскадрильи на Краснознаменный Балтийский флот

В1950 году направляется в загранкомандировед по окончании которойс 1952года находился на преподавательскойработев военно-морском