Снова к работе

Трудиться пришлось в узком пространстве, и это было очень медленно. Мы провели около 40 минут драгоценного времени, копая, подымая, обхватывая, снова приподымая и мо­лясь прежде, чем колесо встало на место, и правда была обна­ружена. Единственный вопрос заключался в том, сможем ли мы его зафиксировать или нам придется его оставить. Учиты­вая то обстоятельство, насколько близко мы сошлись с немца­ми, вопрос был достаточно важен как для нас, так и для них.

Мы обоюдно убедились, что колесо может быть зафикси­ровано, по крайне мере временно. С оси слетели только контр гайка и барабан и ничего более. Мы поставили колесо на место, подстраховали его еще одной гайкой, и завершили рабо­ту, вставив тонкую отвертку на место штифта.

Медленное продвижение

Было 4 часа утра, когда наш «конвой» двинулся дальше. Мы знали, что колесо не продержится долго, но потом это и не будет нужно. У Ганса почти не оставалось шансов. Он ехал, будто вез на борту груз яиц. Мы медленно ехали сзади, наблюдая за любым признаком колебаний колеса-калеки.

212

ДЕЛАЯ ПО ОТМЕТКЕ В ЕДИНИЦУ ВРЕМЕНИ

Следующий час все шло хорошо. Ганс избегал любых от­клонений от прямого курса или повышения скорости, кото­рые могли способствовать расшатыванию колеса. 45 миль от­деляли нас от воды, рассвет только начинал зажигаться на восточном горизонте, и все выглядело так, будто мы все же, после всего происшедшего, сделали это. Мы вновь стали само­уверенными, и снова колесо расшаталось, застряло под кры­лом и заставило Фольксваген сделать еще одну болезненную остановку.

Ситуация ухудшается

Безмолвная работа началась по новой. Все было в точно­сти так же, как в первый раз - подъем и подпирание, разделе­ние труда, медленный, исходящий потом процесс. Герман спал на песке по мере того, как поднималось солнце, и колесо снова летело.

Барабан на этот раз был в худшем состоянии, и наши аль­тернативы были ограничены до единственной - совсем так же, как это было перед этим. До тех пор, пока существовал малей­ший шанс добраться до Борджии-Переза вместе с Фольксва­геном, мы не допускали мысли о том, чтобы его оставить. Ганс забил колесо назад, завернул на оси наполовину соскочив­шую гайку и вставил новую отвертку в отверстие, чтобы хоть какое-то время она там продержалась.

Враг возвращается

Солнце на несколько минут остановилось на восточном горизонте, и как будто издеваясь над нашими усилиями, нача­ло медленно и угрожающе двигаться по небу. Мы наблюдали это неумолимое восхождение своими изнуренными глазами, продолжая нянчиться с уставшим Фольксвагеном. Огненный шар наблюдал и ждал; теперь он шел убивать.

Через 30 миль езды колесо снова отвалилось. И был тот же процесс-выкапывание, поднятие, ремонтные работы, новая отвертка на ось, подъем Германа и продолжающееся упорство. В 9:30 колесо снова упало; на этот раз оно было похоро­нено глубже, и потребовалось 45 минут на раскопки и приколачивание его на место. Все же мы не волновались, до Борджи-Переза оставалось только 19 миль.

Но теперь пустыня начала обжигать. В четвертый раз ви­ляющее колесо разболталось и упало. Ганс подставил изно­шенный домкрат к колесу и безмолвно начал копать. Осто-

213

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

рожно постучав его по плечу, я указал на солнце, пламенею­щее в небе и потряс головой; это было бесполезно. У нас не было больше отверток, воды, терпения и времени.

Джефф уже разгружал заднюю часть салона Лендровера, и мы складывали все на землю за исключением двух спальных мешков. Немцы втащили себя внутрь, прихватив немного еды и две пустых канистры с водой. Все остальное мы оставили там, где оно лежало и, надеясь на то, что карта указывала вер­ное направление к воде, поехали вниз по дороге.