Новые и новые попытки

Ничего не менялось, что бы мы не пытались сделать; не работало зажигание. Наше разочарование в результате этой неразрешимой загадки возрастало с каждой минутой, и наши натруженные руки и измученные мозги отказывались толком функционировать, заставляя нас ронять инструменты, сбивать­ся с толку и принимать неверные решения. Мы отрывисто переговаривались друг с другом, готовые вспыхнуть и исчер­павшие терпение друг друга, в то время, как ничего не было сделано. В конце концов, я бросил отвертку, которой работал, проследовал к Роверу, забрался внутрь и выключил фары.

Джефф встал и уставился на меня. «Что, черт возьми, ты делаешь. Как ты собираешься нас видеть?»

«Все, значит все», сказал я. «Нам требуется передышка. Мы слишком измочалены, чтобы мыслить здраво, позвольте себе в одиночку подумать, что тут за чертовщина. Я за то, чтобы на часок прилечь и затем попробовать снова».

Ганс стоял позади Джеффа с горящими в ночи глазами. Когда я объяснил ему, что только что сказал Джефф, он уста­ло покивал головой в знак согласия. «Ты прав в отношении того, что мы беспомощны», - подтвердил Джефф. «Таким спо­собом мы ничего не добьемся».

210

ДЕЛАЯ ПО ОТМЕТКЕ В ЕДИНИЦУ ВРЕМЕНИ

Короткая передышка

Семь наших тел распластались во всю свою длину на пес­ке вокруг безмолвных автомобилей и задремали. Никто из нас не спал; наши нервы были для этого слишком напряжены. К 10 вечера наши головы слегка просветлели, и мы вернулись к своей работе над карбюратором, пока Хельмут и Курт кипя­тили воду для кофе. Герман не двигался.

По мере того, как мы трудились на голом вдохновении, в наше осознание постепенно входил тот факт, что если к полу­ночи микроавтобус не заведется, мы вынуждены будем его оставить. С тем количеством воды, что у нас оставалась, невоз­можно было бы выжить под таким жарким солнцем весь сле­дующий день.

Затем до Ганса внезапно дошло, что было не так. Он от­крутил 2 болта, скрепляющие карбюратор, вынул его и помес­тил под свет. Разобрав его вплоть до конденсатора, который он тоже развинтил, он вгляделся в крошечный проводок внут­ри и расплылся в победной ухмылке. Волнуясь от предвкуша­емого облегчения, мы быстро заменили конденсатор на новый, из нашего хорошо оснащенного запаса запчастей из рюкзака на крыше. Собранный и тщательно установленный, двигатель зло фыркнул и завелся. Было 11:50. Мы проглотили кофе и немедленно отправились в путь. Будучи застрахованными от непредвиденных инцидентов, мы имели теперь достаточно време­ни для того, чтобы достичь Борджи-Переза на следующий день.

Второй пункт назначения

Мы проехали Бидон Кинк, спустя два с половиной часа достаточно гладко - Фольксваген впервые весь день держал­ся на хорошей скорости, несясь, даже впереди Ровера.

Вторая на нашем пути станция была намного больше по­ста Вейганд, и находилось в намного худшем состоянии. Сте­ны осели, окна были разбиты все деревянные строения пост­радали в огне. Пустыня хорошо поработала на своем пути, поглощая и уничтожая следы, песок засыпал сборные метал­лические строения на три фута. Это была обитель, покрытая безжизненным саваном безмолвия, и после быстрой разведки мы рады были оттуда убраться.

211

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Пройти только 80 миль

В 2:30 утра мы вычислили, что нам осталось 8 часов пути, за которые мы должны преодолеть 80 миль до Борджи-Пере-за. Казалось, все трудности позади, и мы, наконец, спускаемся со склона напрямую к цели. Затем мы совершили ошибку, которую никогда не прощает природа: мы стали самоуверен­ными и самодовольными из-за своего небывалого успеха, так что на полной скорости помчались вниз, ускоряя этот спуск. И тогда начались настоящие проблемы.

Как раз через полчаса, после того как Бидон Кинк исчез среди песков, мы, накренившись, замерли; левое заднее колесо отвалилось, и ось погрязла глубоко в песке. Я обогнул Ровер и вернулся за фонариком, чтобы ясно видеть автобус. Это было хуже, чем просто плохо. Колесо расшаталось и отскочи­ло, лишившись контргайки и шайбы, Фольксваген зарылся по крыло в песок. Прежде чем все это как следует изучить, коле­со нужно было откопать, поднять и укрепить. Облако пыли еще не успело осесть, когда Ганс уже вылез и начал двумя руками раскапывать песок.