книги из ГПНТБ / Малинин, С. А. Правовые проблемы морской атомной деятельности

тельство, освобождающее оператора от ответственности за ядер-

иый ущерб, происшедший вследствие военных действий, но воз­

лагающее на пего ответственность во всех остальных случаях

(пп. 1 и2 ст. 4 Закона о ядерных установках 1959 г.).

Ядерное законодательство США вообще не касается прин­

ципов ответственности, устанавливая лишь ее размер, а также

формы и порядок ее обеспечения.36 Специфика американского деликтного права состоит, однако, в том, что оно регулируется

не федеральными нормами, а законодательством штатов.37 Не исключена поэтому возможность различного подхода к решению проблемы ответственности за ядерный ущерб в судебных орга­

нах различных штатов, одни из которых встанут на позиции расширенной ответственности, а другие будут по-прежнему тре­ бовать доказательств вины оператора. Многочисленные попытки единообразно урегулировать данную проблему в федеральном законе, основанном на «ядерных» конвенциях, натолкнулись на решительное сопротивление и были отвергнуты.38 В итоге по­

явилось компромиссное решение, представляющее собой попыт­ ку привести американское «ядерное» законодательство в со­

ответствие с «ядерными» конвенциями при сохранении создав­ шегося в США размежевания компетенции между федераль­ ными властями и штатами в области деликтного права.39 Рбчь идет о принятом в 1965 г. законе, управомочившем Комиссию по атомной энергии США включать в соглашения, заключаемые с операторами, оговорку, согласно которой при предъявлении к оператору иска о возмещении ядерного ущерба запрещается защищаться против иска ссылкой на свою невиновность или на вину истца. Поскольку, таким образом, доказательства вины оператора не требуется, ответственность возлагается на него не­ зависимо от вины, и в этом смысле режим ответственности за ядерный ущерб в США приближается ικ международно-право­

вому.

Издание этого закона нельзя, однако, считать выходом из положения, так как, во-первых, он лишь 'предоставляет Комис­ сии право, но не обязывает ее включать в соглашения упомяну­ тую оговорку, а во-вторых, последняя имеет силу только при­ менительно к «чрезвычайным ядерным происшествиям» («extra­ ordinary nuclear occurrences»). В то же время закон не содержит

ни определения этого понятия, ни критерия, которым следует руководствоваться на практике. Вопрос о наличии «чрезвычай-

' : 36 MattesonR. Liability for Nuclear Damage, p. 46.

37 Матвеев Ю. Г. Англо-американское деликтное право. Μ., 1973,

с 11—13.

38Fisher R. Nuclear Energy Liability Insurance in the United States óf America, p. 173.

'ɜə Spingarn E. Basic Features of the U. S. Atomic Energy Commissi­

on— In: Nuclear Law for a Developing World. IAEA. Vienna, 1969, p. 75—76.

.100

ного происшествия» решается Комиссией в каждом отдельном

случае.

C другой стороны, Брюссельская конвенция об ответственно­ сти операторов ядерных судов допускает освобождение опера­ тора от ответственности, лишь если ядерный ущерб произошел вследствие умысла потерпевшего (п. 5 ст. II). Следовательно,

ответственность оператора ядерного судна является гораздо бо­ лее широкой, нежели ответственность оператора наземной ядерной установки: она имеет место и в тех случаях (война, особо тяжелые стихийные бедствия), когда ответственность послед­ него отпадает.

Итак, ответственность за непреодолимую силу, являющаяся исключением для владельца источника повышенной опасности,

приобретает характер общего правила по отношению к опе­ ратору ядерной установки. Это обусловливается особо высокой

степенью риска крупных убытков, возможных в ходе осущест­ вления «атомной деятельности», и необходимостью обеспечить повышенную охрану имущественных интересов третьих лиц на случай «ядерного инцидента».

Наиболее последовательно отмеченная тенденция воплоти­

лась в Брюссельской конвенции об ответственности операторов ядерных судов и в законодательстве стран, воспринявших ее

принципы (в частности, во Франции). Венская и Парижская конвенции решают данный вопрос по существу паллиативно, де­ лая из упомянутого принципа изъятие для «тяжелых стихийных

бедствий исключительного характера».

Между тем отграничить такого рода стихийные бедствия от прочих стихийных бедствий чрезвычайно трудно уже потому, что любому стихийному бедствию присущ элемент «исключи­

тельности». Цитированная формулировка скорее всего приведет к бесконечным недоразумениям и спорам в деловой и судебной практике, во избежание которых было бы целесообразно уста­ новить ответственность оператора за ядерный вред, причинен­ ный всеми проявлениями непреодолимой силы, а не только ка­ кими-либо отдельными ее разновидностями. Такое решение наи­ более последовательно согласуется с особо опасным характером «атомных рисков» в современный период, обеспечивает полную правовую охрану имущественных прав лиц, могущих понести ущерб от ядерного инцидента, и тем самым будет способство­ вать развитию атомной энергетики.

C другой стороны, едва ли следует идти так далеко, как это делает французский и собирается сделать западногерман­ ский законодатель, имея в виду предусмотреть ответственность

оператора за ядерный ущерб, возникший вследствие военных действий. В отличие от стихийных явлений, военные действия сопряжены с намеренным причинением возможно большего ущерба, и возлагать ответственность за такой ущерб на опера­ тора было бы неразумно.

101

Нельзя, далее, признать ¡оправданным существующее в на­ стоящее время различие в условиях ответственности операто­

ров судовых и наземных ядерных установок, поскольку особен­ ности ответственности за ядерный ущерб базируются на таких факторах (возможность утечки ионизирующей радиации, круп­ ный размер связанных с этим убытков и т. д.), которые свойст­ венны установкам обоих типов. Поэтому и основания ответст­ венности в ¡обоих случаях должны быть одинаковы.

В указанных целях представляется целесообразным исклю­ чить л. «в» п.З ст. IV Венской конвенции, а п. 5 ст. II Брюссель­ ской конвенции об ответственности операторов ядерных судов изложить в следующей редакции: «5. а) Если оператор дока­

жет, что ядерный ущерб в целом или в части является резуль­ татом грубой небрежности лица, потерпевшего ущерб, либо ре­ зультатом действия или бездействия такого лица с намерением причинить ущерб, компетентный суд может освободить опера­ тора полностью или частично от его ответственности перед этим лицом.

в) Оператор не несет ответственности за ущерб, причинен­

ный ядерным инцидентом, возникшим непосредственно .в резуль­ тате вооруженного конфликта, военных действий, гражданской войны или восстания».

Субъект ответственности. По общим правилам гражданского

законодательства каждое лицо отвечает лишь за свои действия.

Ответственность за чужую вину допускается только как исклю­ чение, причем и в этих случаях должник, рассчитавшись с кре­ дитором, вправе взыскать уплаченные суммы с виновного лица в порядке регресса.

Международно-правовой режим ответственности за ядерный ущерб основывается на иных принципах и исходит из того, что «никакое другое лицо, кроме оператора, не несет ответственно­

об ответственности операторов ядерных судов). Иными слова­ ми, ответственность за ядерный ущерб имеет «направленный» характер, будучи сконцентрированной на одном лице — опера­ торе ядерной установки.40 Таким путем прежде всего достига­ ется известный процессуальный эффект, устраняющий возмож­ ные сомнения и спорь;, связанные с определением надлежаще­ го ответчика.41

Дело, бднако, не только в этом; отмеченное обстоятельство вообще представляет собой лишь «попутный» результат системы «направленной ответственности», обусловленный целым рядом причин.

Nuclear' Law for a Developing World. Vienna, 1969, p. 110.

102

Важное место среди данных причин занимает тот факт, что «атомная деятельность» вовлекает в свою сферу множество лиц,

к которым, помимо самого оператора, относятся, например, по­

ставщики ядерного топлива, изготовители как специального обо­

рудования, так и обычных строительных материалов, необходи­ мых для сооружения установки, подрядчики, субподрядчики, транспортные !организации и т. д. Все они могут оказаться в той или иной мере' причастными к «ядерному» инциденту, однако точное установление «роли» каждого из них в возникновении

ядерного ущерба практически осуществимо далеко не всегда.

Сложность ситуации усугубляется еще и тем, что ответствен­ ность поставщика, подрядчика, перевозчика и других лиц осно­ вана на разных началах.

Выход из этого затруднения как раз и был обнаружен в воз­ ложении ответственности за ядерный инцидент только на одну

сторону — оператора установки, с тем что все остальные лица, которые могли бы быть привлечены к ответственности, должны быть освобождены от нее. Уже в начале пятидесятых годов по такому пути пошла деловая практика некоторых стран,42 а с принятием «ядерных» конвенций и основанного на них нацио­ нального законодательства система «направленной ответствен­ ности» получила нормативное закрепление.

Следует, впрочем, отметить, что концепция «направленной»

■ответственности начинает в последнее время применяться и в других сферах коммерческой деятельности, когда установление конкретного виновника весьма затруднительно. В этой связи достаточно вспомнить, например, правовое регулирование пере­ возок грузов в контейнерах.

, Организация взаимоотношений между участниками контей­ нерных перевозок строится, как известно, с учетом того, что, во-первых, в их осуществлении участвует несколько видов транспорта; во-вторых, помещение груза в контейнер подчас

значительно затрудняет установление той конкретной стадии пе­

ревозки, на которой груз был уничтожен или поврежден. Ввиду изложенного для грузовладельца контейнерная перевозка ста­ новится коммерчески выгодной лишь при условии, если ему придется иметь дело не с каждым перевозчиком в отдельности, а только с одним из них (оператором), принимающим па себя ответственность за всю перевозку в целом.

В обязанности оператора входит обеспечение доставки вве­ ренного ему грѵза в пункт назначения с использованием не

только принадлежащих ему или зафрахтованных им судов, ио также и других видов транспорта, в связи с чем он принимает на себя заключение договоров перевозки с соответствующими

«Sansom А. Insuring Atomic Energy Risks. — ɪn: Banking and Insurance. L., 1958, p. 62.

103

транспортными предприятиями и отвечает перед грузовладель­ цем за неисполнение или ненадлежащее исполнение указанных договоров, имея право предъявить затем претензию железно­ дорожному, водному или воздушному перевозчику в порядке регресса. В том, однако, случае, когда конкретного виновника

установить не удается, право регресса отпадает, и перевозчик может компенсировать произведенные им платежи лишь путем

страхования своей ответственности.

Итак, при 'контейнерных перевозках система «направленной»

ответственности обусловлена затруднительностью выявления пе­

ревозчика, виновного в несохранности груза. Данный вывод подтверждается тем, что изложенная система действует толь­ ко в случаях, когда упомянутый перевозчик остался неизвест­ ным. Если же это затруднение удается преодолеть и опреде­ лить указанное лицо, оператор вправе в регрессном порядке взыскать с него суммы, уплаченные грузовладельцу. В таки.х

случаях, следовательно, «направленная» ответственность усту­

венции, л. «f» ст. 6 Парижской конвенции). Брюссельская кон­ венция об ответственности операторов ядерных судов разрешает предъявлять регрессный иск также к лицам, самовольно осу­ ществлявшим работы по подъему затонувшего ядерного судна, если в результате этих действий имел место ядерный инцидент

(л. «в» и. 6 ст. II).

Текст конвенций не оставляет сомнений в том, что указан­ ный перечень сконструирован как исчерпывающий; значит, во всех остальных случаях оператор не вправе переложить ответу ствепность на какое бы то ни было другое лицо, хотя бы винов­

ность последнего была с очевидностью доказана. Отсюда выте­ кает, что введение «направленной» ответственности за ядерный ущерб обусловлено не только (а возможно, и не главным обра­ зом) затруднениями с установлением конкретного виновника ядерного инцидента, так как даже если подобные затруднения отсутствуют, оператор тем не менее не вправе прибегнуть к регрессному иску.

Преобладающее значение для введения «направленной» от­ ветственности имеет исключительно высокий размер возможных убытков, сопутствующих ядерному инциденту и постигающих лицо, которое несет гражданскую ответственность за инцидент. Если распространить общие принципы гражданской ответствен­ ности на подобные случаи, то оператор, рассчитавшись с потер­ певшим, получил бы возможность в порядке регресса взыскать

уплаченные суммы с виновного лица. Следовательно, все лица, связанные с осуществлением и обеспечением атомной деятель-

104

ностн (поставщики, подрядчики, перевозчики и т. д.), находи­ лись бы под эвентуальной угрозой выплаты колоссальных де­ нежных сумм и, естественно, с большой «опаской» относилисьбы к сотрудничеству с оператором.

Не говоря уже о том, что такое положение значительно за­ труднило бы развитие ядерной энергетики, указанные лица испытывали бы настоятельную потребность в застраховании этой своей ответственности. Не подлежит сомнению, что расходы по страхованию оказались бы включенными в стоимость услуг, оказываемых оператору, и, таким образом, именно последний

в конечном счете оплачивал бы страхование ответственности

всех.лиц, так или иначе причастных к атомной деятельности. Вообще говоря, подобная «кумуляция страхований» нередко

встречается в коммерческой практике. Например, грузовладелец страхует принадлежащий ему груз на период перевозки, а пе­ ревозчик ■— свою ответственность за несохранность такого груза.

При этом перевозчик, разумеется, учитывает расходы на стра­ хование ответственности при калькуляции фрахтовых ставок, и потому страхование ответственности перевозчика оказывается в конечном счете оплаченным грузовладельцем.

Однако ввиду особого характера «ядерных рисков» и огром­

ного размера возможных убытков премии по страхованию от­ ветственности за ядерный ущерб устанавливаются иа весьма

высоком уровне, и перспектива их уплаты в многократном раз­ мере в связи со страхованием ответственности всех лиц, оказы­ вающих услуги оператору и включающих премии в стоимостьсвоих услуг, становится для оператора слишком обременитель­ ной. Экономически ему гораздо выгоднее заключить один дого­ вор. страхования на условиях, покрывающих любой ядерный ущерб, и принять на себя эту — застрахованную — ответствен­ ность за такой ущерб, отказавшись от права регресса к другим лицам, которые, таким образом, утратят интерес в страховании своей ответственности, а тем самым отпадет и увеличение цены их услуг на сумму страховой премии.

C другой стороны, отсутствие у оператора права регресса означает лишение страховщика суброгации, так как последняя означает не что иное, как переход к страховщику права, при­ надлежавшего страхователю. Право, которое отсутствует у

страхователя, не может перейти и к страховщику.

Тем не менее отмеченное решение вопроса целесообразно и: с точки зрения страховщика. Во-первых, осуществление субро­ гации, если бы она формально оставалась, было бы для стра­ ховщика практически невозможно (ввиду затруднительности установления конкретного виновника) либо даже юридически исключено (при застраховании ответственности лицом, к кото­ рому следовало бы предъявить иск в порядке суброгации). Во-

вторых, при страховании ответственности многими лицами у страховщика могли возникнуть обязанности по выплате стра­

105

хового возмещения нескольким лицам, что, учитывая размер убытков, а значит, и страхового возмещения, могло бы подор­ вать платежеспособность страховщика.

Вот почему «кумуляция страхований» в данном случае невы­ годна ни оператору, ни страховщику.

Не случайно именно страховщики первыми поставили вопрос

•о введении «направленной» ответственности и задолго до появ­

ления «ядерных» конвенций начали практически осуществлять

эту систему, заключая с операторами соответствующие согла­ шения.43

Система «направленной» ответственности за ядерный ущерб наиболее последовательно воспринята в Англии 44 (законы 1959 и 1965 гг.) и во Франции 45 (закон 1965 г.).

Так, согласно английскому законодательству, ответствен­

ность за ядерный ущерб несет «только оператор», а француз­ ский закон, устанавливая аналогичное правило, считает необ­ ходимым особо подчеркнуть, что эта ответственность не может быть возложена «ни на кого другого» и позволяет оператору предъявить регрессный иск лишь к лицу, которое: а) в договор­

ном порядке обязалось компенсировать оператору убытки от ядерного инцидента полностью или в части; б) умышленно вы­ звало ядерный инцидент; в) самовольно предприняло операции по подъему затонувшего ядерного судна, если в результате по­ следовал ядерный инцидент. Нетрудно заметить, что француз­ ский закон по сути дела инкорпорировал соответствующие нор­ мы Брюссельской конвенции об ответственности операторов ядерных судов.

Таким образом, в упомянутых (и многих других) странах

(например, в Испании, Швеции, Японии и т. д.) возможность

привлечения к гражданской ответственности за ядерный ущерб кого-либо помимо оператора юридически исключена; иными

словами, «направленность» ответственности обеспечивается пра­ вовыми средствами («legal channelling»).

Другой путь избрали США и ФРГ. Законодательство этих государств не запрещает потерпевшему предъявлять иск к лю­ бому лицу, причинившему ядерный инцидент, а не только к оператору. Последний, однако, обязан заключить страхование или предоставить иное финансовое обеспечение, условия, кото­ рого покрывали бы ответственность не только его собственную, но и всех других лиц, могущих ее понести (ст. 170 закона США

1954 г., § 13 закона ФРГ 1959 г.).

Тем самым и в этих странах расходы, связанные с ответст­ венностью за ядерный ущерб, на кого бы она ни была юриди­ чески возложена, в конечном счете падают на оператора, хотя

106

центрации» ответственности на операторе (как это предусмотре-

HQ конвенциями и основанным на них национальным законода­ тельством), а косвенным образом (посредством страхования, заключаемого за счет оператора). Иначе говоря, в США и ФРГ юридически ответственность за ядерный ущерб может нести не

только оператор, но экономически ее обеспечение перелагается

именно на него («economic channelling») Л6

Таким образом, «субъектная» специфика ответственности за

ядерный ущерб, предусмотренная международно-правовыми нормами и с теми или иными отклонениями воспринятая на­

циональным «ядерным» законодательством крупнейших капита­

листических государств, состоит в том, что единственным носи­ телем этой ответственности (юридически или в конечном счете) является оператор ядерной установки, утрачивающий, по обще­ му правилу, право регресса к каким-либо другим лицам.

Солидарная ответственность. Проблема ответственности за

ущерб при совместной атомной деятельности решается во всех

анализируемых соглашениях одинаково. Как Венская конвен­

ция 1963 г., так и Брюссельская ковенция 1962 г. исходят из солидарной ответственности сопричинителей ущерба.4746 Правда,

в русском тексте Венской конвенции 1963 г. говорится о «соли­ дарной и долевой ответственности» (п. 3 ст. II). Однако это явная ошибка перевода. В соответствующей статье английского текста употребляется термин «jointly and severally liable»,48 которым в англо-американском праве принято обозначать соли­ дарную ответственность. Кстати, именно такой перевод («соли­ дарная ответственность») термина «jointly and severally Hable»

дан' в русском тексте Брюссельской конвенции 1962 г. (п. 1

ст. VII).49 Подтверждением правильности такого вывода являет­

ся и французский текст п. За ст. II («Solidairement et cumula­ tivement responsables»).50 Солидарная ответственность имеет

ряд преимуществ перед долевой.51 1. В силу специфики атомной деятельности очень трудно

определить, какую часть ущерба должен возместить каждый из

применяется, если «нельзя с уверенностью определить ущерб, причиненный каждым оператором» (п. I ст. II Брюссельской конвенции 1962 г.). Однако принцип солидарной ответственности для тех случаев, когда ущерб причи­ нен несколькцми операторами, в конвенциях закреплен совершенно отчетливо.

107

сопричинителей. Такая возможность устраняется еще и потому,

что хотя вред и причиняется действиями нескольких лиц, но представляет собой нераздельную величину, не допускающую выделения доли ущерба, которую можно было бы отнести на

счет только того или иного из совместных причинителей.

2. При определении формы ответственности должны быть учтены в первую очередь интересы потерпевшей стороны. Совер­ шенно очевидно, что для последней выгоднее солидарная ответ­ ственность, поскольку она обеспечивает быстрое и полное воз­ мещение ущерба. Преимущество этой формы ответственности

состоит и в том, что истец может выбирать ответчика по своему усмотрению. А для самого потерпевшего, как пишет О. С. Иоф­ фе, «не безразлично, кто будет выступать перед ним в качестве

ответчика, ибо при взыскании возмещения с юридического лица уверенность в исполнимости вынесенного судом или арбитра­ жем решения оказывается гораздо более прочной, чем когда такое решение выносится против гражданина».52 То же самое

можно сказать о государстве, если солидарную ответственность, кроме последнего, несет и отдельное юридическое лицо или гражданин. Это имеет значение и для случая, когда ответствен­ ность несут исключительно государства. Иск здесь, видимо, будет предъявляться к экономически более сильному государ­ ству.

При солидарной! ответственности потерпевшая сторона впра­ ве предъявить иск о полном возмещении ущерба любому из

причинителей или всем сопричинителям одновременно. Причи­ нитель, исполнивший солидарное обязательство, в свою очередь пользуется правом регрессного иска к другим причййителям.

Бремя доказывания степени виновности каждого причинителя в данном случае лежит на истце. Размеры возмещения будут

зависеть от степени вины операторов — истца и ответчика. Если нельзя определить вину каждого из них, ответственность долж­ на возлагаться на них в равных долях.

Вина потерпевшей стороны. Вина потерпевшей стороны рас­ сматривается всеми конвенциями в качестве обстоятельства, частично или полностью освобождающего причинителя от воз­ мещения ущерба. Однако учитываются при этом не все формы

вины. Брюссельская конвенция 1962 г. указывает лишь на умы­ сел («действие или бездействие физического лица, потерпевшего

ущерб, с намерением причинить ущерб» — п. 5 ст. II). Венская

конвенция 1963 г., кроме умысла, называет и грубую неосторож­ ность (п. 2 ст. IV). Иначе говоря, во внимание принимаются

лишь наиболее тяжкие формы вины. Простая неосторожность

потерпевшего не может служить обстоятельством, освобождаю­ щим причинителя от ответственности. В этом случае имущест­ венные потери должны быть возмещены. Учет только наиболее

52 Иоффе О. С. Советское гражданское право, т. II, с. 475.

108

тяжких форм вины потерпевшего как основания для полного или частичного освобождения причинителя от возмещения ущерба представляется правильным. По крайней мере на такой позиции в отношении источников повышенной опасности стоит национальное законодательство многих стран мира (в советском праве это положение закреплено в ст. 90 и 93 Основ граждан­ ского законодательства, а также в ст. 454 и 458 ГК РСФСР и аналогичных нормах ГІ\ других союзных республик). Поэтому вряд ли оправдано игнорирование Брюссельской конвенцией такой формы вины, как грубая неосторожность.

Смешанная вина. Вопрос о смешанной вине (т. е. вине при­ чинителя и потерпевшего) в конвенциях подробно не регламен­

тируется. Однако упоминание в ст. IV Венской конвенции слу­ чая, когда ядерный ущерб возник частично «в результате гру­ бой небрежности лица, которому причинен ущерб», говорит в пользу учета вины потерпевшей стороны и возможности приме­ нения принципа смешанной вины. Оператор в этом случае лишь

частично освобождается от обязанности выплатить возмещение потерпевшему.

Видимо, п. 2 ст. IV следует трактовать в том смысле, что если ущерб является результатом преднамеренного акта со сто­ роны потерпевшего, то оператор должен быть полностью осво­ божден от ответственности. Если же ущерб есть следствие грубой небрежности потерпевшего, то было бы несправедливо лишать его всякой возможности получить возмещение. В этом случае суд может уменьшить ответственность оператора.53

Ответственность за незаконную атомную деятельность.

Вконвенциях ничего не говорится об ответственности за ущерб

вслучае незаконной ядерной деятельности (например, эксплуа­ тация ядерного объекта без соответствующего разрешения). Между тем здесь причинитель ущерба тем более должен нести повышенную ответственность.

1.В этом случае причинитель ни при каких обстоятельствах не может быть освобожден от возмещения ущерба; предусмот­

ренные конвенциями ограничения принципа абсолютной ответ ственности здесь не могут применяться.

Г. П. Жуков, анализируя проекты конвенции об ответствен­ ности за ущерб в связи с запуском космических объектов, спра­ ведливо писал, что причинитель ущерба (применительно к кос­ мическому праву таковым всегда считается государство), осу­ ществляющий незаконную деятельность, не должен освобож­

даться от ответственности, даже если представит доказатель­ ства, что ущерб явился результатом стихийного бедствия, пред­

53 См.: Замечания советской делегации по указанному пункту на Венской конференции по ядерному ущербу, 1963 г. (Одиннадцатое заседание Общего Комитета 8 мая 1963 г.). — Гражданская ответственность за ядерный ущерб. Официальные протоколы международной конференции. Вена, 29 апре­ ля— 19 мая 1963, с. 266.

109