книги из ГПНТБ / Рыбаков, С. Н. С фотоаппаратом под водой и льдами

водолазной службы, спуски на сжатом воздухе на глубины от 60 до 80 метров могут быть допущены лишь в случае аварии, для спасения людей. Француз Морис Фарг во время рекордного погружения до­ стиг глубины 120 метров, но поплатился за это жизнью, став жертвой глубинного опьянения. Из троих итальянцев, установивших рекорд и спустив­ шихся на глубину 131 метр, один не смог распи­ саться на пластине, а подписи двух других были со­ вершенно неразборчивы.

Глубинное опьянение воздействует на централь­ ную нервную систему и умственную деятельность человека. При глубинном опьянении возникают слу­ ховые и зрительные галлюцинации. Водолаз не мо­ жет трезво оценить обстановку, он испытывает при­ лив чрезмерного легкомыслия и желание шутить. Он снимает с себя снаряжение, выплевывает загуб­ ник, что часто заканчивается потерей сознания. С подъемом же на глубину меньше 40 метров опья­ нение неожиданно исчезает без признаков похмелья..

Существуют две теории, объясняющие физиоло­ гический механизм этого явления. Классическая теория считает, что опьянение вызывается наркоти­ ческим действием азота («азотный наркоз»), когда парциальное давление азота во вдыхаемом воздухе превышает 4 атмосферы. Вторая теория утверждает, что дело вовсе не в азоте, а в количественном соот­ ношении углекислого газа и кислорода в организме человека. Одновременное действие этих газов при их повышенном парциальном давлении и вызывает глубинное опьянение — отравление углекислым га­ зом при избытке кислорода. Можно избежать опья­ нения, но для этого водолаз должен дышать искус­ ственной смесью, в которой содержание кислорода должно быть низким.

Автором этой теории, поставившей под сомнение все классические водолазные принципы, стал австри­ ец Ганс Келлер. Во время своего первого спуска под воду на озере Лаго-Маджоре 23 августа 1960 г. Кел­ лер достиг глубины 156 метров. Дышал он при этом смесью, содержащей всего 5 процентов кислорода и

40

95 процентов азота. Поскольку на первых метрах погружения низкое содержание кислорода в смеси не позволяет применить ее для дыхания, Келлер вначале использует обычный сжатый воздух из до­ полнительного баллона. Только достигнув глубины 30 метров, где парциальное давление кислорода до­ статочно высоко, он переходит на искусственную смесь. Позднее Келлер спустился в барокамере, вна­ чале на 220 метров, а затем и На 300. Устранив одно препятствие на пути человека в толщу океана — глубинное опьянение, Келлер также значительно сократил время подъема водолаза на поверхность. Подъем с глубины 300 метров он совершил за время

вдесять раз меньшее, чем этого требуют стандартные таблицы декомпрессии. Перед началом погружений Келлер уменьшает содержание азота в тканях орга­ низма, используя для дыхания кислород. По мере ■же увеличения глубины он дышит различными га­ зовыми смесями, в которых в качестве разжижителя используются инертные газы, например гелий, ар­ гон, неон, криптон, ксенон. Чем легче инертный газ, тем быстрее происходит растворение его в тканях человека, тем большей скоростью диффузии он обла­ дает. При подъеме на поверхность Келлер чередует

вопределенном порядке дыхательные смеси, пере­ ходя с уменьшением глубины на более тяжелую смесь. Поэтому газ более легкий из тканей организ­ ма выходит быстрее, чем в них растворяется более тяжелый. В то время как водолаз дышит второй смесью, более тяжелой, он уже проходит декомпрес­ сию по первому инертному газу. На глубине 15 мет­ ров переход на чистый кислород позволяет освободиться от последнего инертного газа. *

*Заслуги Келлера, приложившего современный ма­ тематический аппарат к теории водолазного дела, несом­ ненны, его работы дали толчок развитию глубоководных спусков. Сейчас погружения на глубину 400—500 метров проведены в разных странах, однако следует отметить, что приведенная здесь автором теория, которой руковод­ ствовались Келлер и Бюльман, изложенная в патентах и статьях, в дальнейшем не выдержала экспериментальной проверки и в настоящее время устарела. (Прим. ред.)

41

Мы погружаемся на сжатом воздухе и не долж­ ны работать на глубинах более 40—50 метров, одна­ ко нам необходимо научиться распознавать первые, даже незначительные изменения, происходящие в организме в результате действия малых доз глубин­ ного алкоголя. Первый спуск — с Проппом. Погру­ жаемся медленно. Через маску, края которой засу­ нуты под тонкий шлем, я поддуваю воздух в костюм и частично устраняю обжим. На 27 метрах, на краю большого уступа, первая остановка. Миша по­ казывает мне на пояс — поправляю груза так, что­ бы пряжка была под рукой. Снизу от чистого пес­ чаного дна сильная подсветка. Мягкий равномер­ ный свет заполняет все вокруг, полумрак остается выше. Последние метры мы спускаемся, планируя по пологой кривой от уступа к камню на песке, усы­ панному актиниями и крабами.

Глубиномер показывает 35 метров. Дно полого понижается в сторону моря. Голотурии и гребешки, разбросанные в беспорядке, оживляют однообраз­ ную поверхность дна. Мы спускаемся еще ниже. Воздух становится вязким, при вдохе течет через горло, как холодная жидкость, приобретает вкус металла. Стараюсь запомнить то, что вижу на дне, но для этого нужно сделать усилие — мысли разбе­ гаются. Впереди небольшой мыс, за ним несколько уступов уходят еще ниже. Я останавливаюсь, а Ми­ ша спускается глубже. Плывет он медленно, разме­ ренно шевеля ластами. Дыхание редкое, изменился его ритм. После вдоха сравнительно долго нет по­ требности сделать выдох, частота что-то около 8— 10 циклов в минуту.* Пропп выполняет легкую работу: из круглых песчаных конусов он извлекает обитателей моря и засовывает их в стеклянную бан­ ку. Мы пробыли здесь около четверти часа, но мне для первого раза этого вполне достаточно.

* В настоящее время, с улучшением снаряжения и приобретением дополнительного опыта, считается более целесообразным придерживаться на любой глубине обыч­ ного ритма дыхания. (Прим, ред.)

42

При очередном погружении к нам присоединяет­ ся опытный водолаз — москвич Олег Серов. У него с собой фотоаппарат и электронная вспышка. Те цвет­ ные фотографии, которые я видел в Ленинграде, бы­ ли сделаны этой камерой. Олег уходит вниз, я сле­ дом за ним. Спускаемся быстро, и мне не удается устранить обжим. Я в плачевном состоянии. Костюм сковывает движения, вдобавок у меня еще и отрица­ тельная плавучесть, груза кладут на дно и букваль­ но вжимают в грунт. Все попытки снять обжим ничего не дают — шлем костюма плотно присосался к лицу и воздух, который я выдыхаю в маску, вы­ рывается наружу. Я подтягиваюсь на руках вверх по стенке и занимаю вертикальное положение. От этого усилия дыхание учащается, дает себя знать глубина в 35 метров. Яркая вспышка света — Олег фотографирует меня возле большой губки, за кото­ рую я придерживаюсь. Затем он отплывает в сторо­ ну на несколько метров, я с трудом двигаюсь сле­ дом, и тут начинается нечто мерзкое. Мысли пута­ ются, очертания стенки и Олега расплываются, все идет кругом. Меня опять укладывает на дно. Не­ которое время лежу, но никакого улучшения. Нуж­ но подниматься наверх, несмотря на то что съемка сегодня будет сорвана. От дна отрываюсь с трудом, подтягиваюсь на руках. Кругом розовый туман. Не­ ожиданно из него выплывают отдельные яркие пят­ на на стене, но затем снова туман. Какая длинная стенка! Один, второй, третий, четвертый уступ, сколько же их всего? Что-то раньше было меньше. А поднимаюсь ли я? Может быть, я потерял способ­ ность ориентироваться и плыву вдоль стенки парал­ лельно дну? Есть же глубиномер, как это я про него забыл! На нем 20 метров, значит, все-таки подни­ маюсь. Опять вверх, вверх и вверх. Никаких выдер­ жек — слишком мало был на глубине. Вот и поверх­ ность. Шлюпка рядом. Станислав втаскивает меня в лодку. «Что случилось?» Пропп машет рукой: «Оставь, пусть придет в себя. Олега потеряли».

Ветер и накат, пузыри воздуха от водолаза най­ ти можно только с большим трудом. Но Олег нахо-

43

дится сам, он всплывает недалеко от берега. У него все в порядке, но увидев, что я неожиданно исчез, он поднялся на поверхность — узнать, где я.

У меня сильнейшая головная боль, стук в вис­ ках. Причин, вызвавших сегодняшние неприятности, может быть несколько. Сильнейший обжим. Как следствие — нарушение равномерной циркуляции крови в организме. Вполне возможно, что воздух был просто плохо очищен. Судя по признакам — го­ ловная боль, головокружение, стук в висках — это похоже на отравление угарным газом. Возможно и другое. При быстром спуске я дышал слишком час­ то и неглубоко. Мои легкие просто не успевали осво­ бождаться от углекислого газа, поскольку при таком дыхании в газообмене участвует в основном отработанный воздух, находящийся в трубках аква­ ланга. Углекислый газ не удалялся, а накапливался в организме. Первым косвенным признаком увели­ чения концентрации углекислого газа во вдыхаемом воздухе может служить затуманивание стекла мас­ ки, правда, в воде с низкой температурой причиной этого может явиться и конденсат. При сильном воз­ растании концентрации углекислого газа у водолаза наблюдается ощущение полного изнеможения, го­ ловная боль, ухудшается зрение и сердечная дея­ тельность. В отдельных случаях наступает потеря сознания. На ухудшение газообмена также влияет и конструкция мундштучной коробки акваланга. Так как трубки вдоха и выдоха сообщаются между собой, при выдохе часть воздуха заполняет обе труб­ ки. При последующем неглубоком вдохе этот объем воздуха, насыщенный углекислым газом, первым попадает в легкие человека. При частом и неглубо­ ком дыхании поступление свежего воздуха может вообще быть минимальным, при этом концентрация углекислого газа в крови резко возрастает.*

* В наступлении тяжелого состояния большую роль играет сопротивление дыханию и утомление дыхательных мышц. Сопротивление дыханию зависит от увеличения плотности газа на глубине, гидрокостюма, сжимающего грудную клетку, и конструкции акваланга. (Прим, ред.)

44

При нормальном ритме дыхания свежий воздух заполняет полости обеих трубок. При выдохе этот неиспользованный воздух выбрасывается вместе с отработанным и, таким образом, не участвует в га­ зообмене. К следующему погружению я разыскал специальные слюдяные клапаны от кислородного аппарата и установил их в мундштучной коробке. Клапаны разделили полости трубок вдоха, выдоха и мундштучной коробки. Помимо того, что улучшил­ ся газообмен, значительно сократился расход возду­ ха и, следовательно, увеличилось время пребывания водолаза под водой.

Все дальнейшие работы на глубинах 30—55 мет­ ров прошли успешно. В результате каждый из нас смог выработать свое индивидуальное восприятие глубины и был готов к работам на этих глубинах.

Выполнение этой программы завершило сезон 1964 г., и все мы вернулись к своей основной работе. В начале 1965 г. в Ленинграде появился Пропп с по­ трясающей новостью: «Поездка в Антарктику ста­ новится реальной и может состояться в этом же го­ ду». Его предложение применить для изучения при­ брежной зоны Антарктики до глубин 50 метров лег­ ководолазную технику нашло поддержку со сторо­ ны ученых Зоологического института Академии наук СССР и руководства Арктического и антаркти­

рует на летний сезон испытания необходимой техни­ ки. В первую очередь должны быть сделаны гидро­ костюмы из губчатой резины, аппаратура для под­ водного фотографирования и подледного освещения. Предусматривались многочисленные погружения для испытания всей фототехники, внесение в кон­ струкции необходимых исправлений и устранение недоделок. Для участия в работах Пропп пригласил из Ленинграда инженера-оптика Бориса Котлецова и меня, а из Москвы двух авиационных инжене­ ров — Виктора Вахранева и Бориса Володенко.

45

Подводным фотографированием я увлекался уже несколько лет, и не представлял себе лучшего отпуска, чем поездка на Баренцево море и участие в этих работах. Мне опять был необходим отпуск на два с половиной месяца. Получить его было трудно, но вполне возможно. Работая в проектном институте «Теплоэлектропроект» инженером-строителем, я за­ нимался расчетами конструкций тепловых электро­ станций. Нельзя сказать, что просьба предоставить мне дополнительный отпуск, с которой я обращался к руководству института каждый год, вызывала у него радость. Однако я всегда встречал понимание, и в конце концов все улаживалось. Помогал мне в этом и начальник отдела И. С. Литвин, планируя мою работу так, чтобы летом можно было безболез­ ненно уехать на Север. Обошлось все и в этот раз. В начале лета я приехал в Дальние Зеленцы. Здесь уже был Вахранев. Работы, связанные с подготов­ кой к экспедиции в Антарктику, начинали развер­ тываться.

Выбирая гидрокостюмы, остановились пока на варианте из губчатой резины. Этот тип костюма обладает рядом преимуществ перед фирменными ко­ стюмами ГКП-4 и «Садко». Костюм из губки (микропоры) значительно теплее, хотя по мере роста дав­ ления теплозащитные свойства резины ухудшаются вследствие сжатия воздушных пузырьков в ее тол­ ще. Шлем сделан так, что он неплотно прилегает к лицу и позволяет поддувать воздух под костюм для устранения обжима, исключая возможность баро­ травмы уха при погружении и всплытии.

Первый сухой костюм из губки появился у Проп­ па несколько лет назад и за время интенсивной экс­ плуатации хорошо себя зарекомендовал. Костюм, со­ стоящий из штанов и куртки, соединяется в единое целое на поясе с помощью герметизирующего устройства и делается индивидуально по фигуре водолаза, так, чтобы он по возможности не имел складок. Поэтому влезать в такой костюм приходит­ ся змеей, освободиться же от него — целая пробле­ ма. Это является недостатком костюма. Действуя в

46

одиночку, водолаз в лучшем случае сможет снять куртку только наполовину, дальше вся надежда на товарища.

Я начал клеить костюм для себя еще в Ленин­ граде. После очередной примерки, пытаясь снять куртку самостоятельно, я так в ней застрял, что че­ рез четверть часа безрезультатной возни готов был испустить дух. Жена, услышав странные стоны, влетела в комнату, помогла сдернуть куртку, а уви­ дев мое измученное лицо, не выдержав, заметила: «Если ты решил покончить жизнь самоубийством, совершенно незачем залезать в эту ужасную резину и совсем не обязательно ехать в ней нырять».

Уже в Дальних Зеленцах костюм был закончен. Мне предстояло испытать свое детище. Как рыцарь в доспехах, проковылял я на негнущихся ногах от лаборатории к причалу. Следом за мной шел Вахранев с аквалангом и грузами. Помогая мне их надеть, Виктор указал на шлюпку, стоящую в нескольких метрах от причала : «Будешь плавать — подтяни за­ одно и шлюпку. После спуска пойдем ловить тре­ ску».

Спускаюсь по лестнице в воду и, оттолкнувшись, отплываю несколько в сторону от причала. Непри­ вычно большая плавучесть, воздух не только под костюмом, но еще и в самой резине. Чтобы легко погрузиться, следует хорошо обжаться. Перегибаюсь в пояснице и выбрасываю ноги вверх. Неожиданно весь костюм моментально наполняется ледяной во­ дой; значит, либо соскочило уплотнение по поясу, либо костюм лопнул. Плавучесть уменьшается, но не настолько, чтобы меня уложило на дно. Воздух в микропорах помогает мне держаться — еще одно достоинство костюма из губки. В полузатопленном состоянии плыву к причалу. Вылезаю абсолютно мокрым. Куртка оказалась коротковатой и, когда я согнулся в пояснице, сильно натянулась, а посколь­ ку резина оказалась далеко не лучшего качества, от этого усилия она лопнула по всей ширине спины.

Пропп приветствует наше быстрое возвращение и поздравляет меня со вторым местом в соревнова­

47

ниях по минимальному времени пребывания под во­ дой в водолазном костюме. Гордиться мне нечем, ибо пальма первенства принадлежит одному парню, работавшему у Миши до моего приезда. Этот водо­ лаз оказался таких габаритов, что ни один из костю­ мов ГКП-4 ему не подошел. Выручил Саша Пушкин. В его коллекции водолазных костюмов оказался костюм «Эпрон» самого большого размера. Однако, имея ноги, длина которых не предусмотрена ника­ кими стандартами, трудно на что-либо надеяться. Влезать в костюм и ковылять в нем на полусогну­ тых ногах по причалу — мало сказать, что это толь­ ко неудобно. Нужно иметь еще и хорошие нервы, чтобы выслушивать многочисленные замечания остряков, вечно шатающихся по пирсу. Поскольку водолазу расстраиваться перед спуском не рекомен­ дуется, то в конце концов Саша посоветовал новому владельцу костюма либо укоротить негабаритные ноги, либо удлинить костюм. Уже к следующему спуску штаны были разрезаны на уровне голени и надставлены. Реконструированные подобным обра­ зом, они оказались все-таки чуть-чуть коротки и при каждом шаге натягивались в струнку. Очередной спуск был предельно коротким: прыжок с лодки в воду и сразу же выброшенная вверх рука е груза­

куртку на солидный кусок. На коленях, задней ча­ сти штанов и локтях рукавов я приклеил по допол­ нительному овальному куску резины. После всех этих дополнений меня уже не спрашивали : «А у вас что, костюм «Калипсо»?» Однако теперь я мог спо­ койно сгибаться, нырять, ползать, шагать, садиться на морских ежей и вставать коленями на дно.

Все это можно было проделать под водой, но только не в нашей лаборатории. Здесь царит перво­ зданный хаос и в костюме передвигаться можно только по замысловатой кривой, обходя многочис­ ленные камеры для подводной съемки. Чаще всего

48

в разобранном виде, они лежат на столах и свобод­ ных стульях, поражая своей фантастической фор­ мой, обилием цветных проводов, герметизирующих уплотнений, заржавленных болтов и гаек. Все это те конструкции, которые доводятся до состояния безотказной работы. Другие, которые никогда не работали и не будут работать, лежат под стеллажа­ ми на полу. Это различные боксы под кино- и фото­ камеры, плод необузданной фантазии любителей подводных снимков, приезжающих сюда ежегодно и оставляющих здесь незавершенные плоды своего труда. В ближайшее время особенно выдающиеся экземпляры из этой коллекции должны быть пове­ шены под потолком вместе с краткой технической характеристикой индивидуальных особенностей каждой из камер. Во избежание осложнений дипло­ матического порядка в этих характеристиках не упоминается имя создателя, но зато подводится итог количеству отснятых кадров, подмоченных и безнадежно испорченных фото- и киноаппаратов. Эта экспозиция призвана отразить не только эволю­ цию боксов и интеллекта их создателей, но и по­ служить своеобразным эталоном, по которому мож­ но будет судить о потенциальных возможностях по­ добного снаряжения подводников, приезжающих в Дальние Зеленцы. Однако желание запечатлеть свою личность среди ламинарий, ежей и рыб оказы­ вается сильнее самых убедительных и осязаемых доводов. Количество испорченных фотоаппаратов и уникальная коллекция боксов постоянно увеличива­ ются, а качество и количество всех полученных снимков значительно уступают тем, что были сде­ ланы Серовым и Проппом в первые годы работы на Баренцевом море.

Подводное фотографирование оказалось много сложнее съемки кинофильма. В фильме выручает динамика происходящего действия. Последователь­ ная смена одного объекта другим, способы монтажа сцен позволяют рассказать об эпизоде целым рядом дополнительных кадров. Кадры динамично сменяют ДРУГ друга на экране, и зритель не успевает заме­

49