книги из ГПНТБ / Азатьян, А. А. Основные географические проблемы Средней Азии в их динамике

неправильному выводу о широком развитии древнего оледенения на Тянь-Шане (позже он отказался от подобных представлений и вы­ сказывал более правильные взгляды на характер и масштабы древ­ него оледенения в Средней Азии).

В орографических построениях Н. А. Северцова важное место занимает проблема меридиональных поднятий типа Болор (введен­ ная в науку Страбоном, Птолемеем, а затем А. Гумбольдтом и и К. Риттером). Ученый сомневался в правомерности идеи мери­ диональных поднятий, но только в отношении Тянь-Шаня. Он по­ лагал, что на Памире они имеют определенное орографическое зна­ чение. По его мнению, «идеальная ось» Памира, разделяющая это нагорье на восточную и западную часть, в известной мере совпа­ дает с Болором А. Гумбольдта.

Однако исследователь не придавал меридиональным поднятиям на Памире решающего значения, а рассматривал их в качестве соч­ леняющих звеньев между основными хребтами широтного прости­ рания. Идеальная ось Памира в представлении ученого — это оро­ графический рубеж, отделяющий сильно расчлененную террито­ рию Бадахшана от массивных, площадных поднятий Восточного Памира.

Основные принципы орографической классификации горных стран Н. А. Северцов формулирует следующим образом: орографи­ ческое построение горной системы должно ее правильно ограни­ чить, выясняя, выделяя и выражая основные и главные особенно­ сти ее рельефа, оно должно уловить и выразить этот тип рельефа, строго сообразуясь с действительностью, и безусловно отвергая всякую искусственную схематизацию. Эти принципы он широко применил в «Орографическом очерке Памирской горной системы».

В орографическом отношении ученый делит Памир на Внутрен­ ний и Внешний. Внутренний Памир рассматривается им как терри­ тория, обладающая переходным рельефом между типом плоско­ горья и многохребетной горной страны. Памир в представлении ученого —• горный узел всего Азиатского материка, в котором схо­ дятся крупнейшие горные сооружения Внутренней и Передней Азии.

Непосредственные орографические связи Памира прослежива­ ются с Тянь-Шанем и Тибетом, и, в меньшей мере, с Паропамир­ ской и Афгано-Белдужийской горными системами. Окраинные тер­ ритории Памира ограничены на северо-западе равнинами Турана, на севере — Ферганской котловиной, с востока к ним непосредст­

венно примыкают пустыни бассейна Тарима, а с юга — долина Кабулдарьи.

Формы рельефа Памира А. А. Северцов группирует в два основ­ ных типа: сыртовый и грядовый. Анализируя площадное соотноше­ ние этих форм рельефа, ученый пришел к выводу о преимуществен­

ном распространении сыртовых форм в его восточной части и гря­ довых — на западе.

Сыртовые долины Восточного Памира он не считал аналогич­ ными подобным же образованиям на Тянь-Шане, а относил их к

40

особым памирским формам рельефа, занимающим промежуточное положение между сыртами и плоскогорьями. Рельеф Памира, по его мнению, отличается от рельефа Тянь-Шаня тем, что здесь сов­ сем нет настоящих плоскогорий, зато собственно сыртовый тип рельефа представлен в полном и притом своеобразном развитии и сосредоточен в плотной массе Внутреннего Памира. В пределах всей Памирской системы сыртевые и грядовые формы рельефа как бы уравновешиваются.

Орографические рубежи Памира с Тянь-Шанем Н. А. Северцов проводил по Ферганской долине, относя Алайский ряд долин и хребтов к обширной Памиро-Тибетской горной системе. Следова­ тельно, вопреки .мнению А. Гумбольдта, огромная масса горных со­ оружений Алайского ряда (хребты Алайский, Туркестанский, Гиссарский) орографически связана с Памиром в одну цельную, креп­ ко сплоченную горную систему, Фергано-бухарский водораздел Амударьи — с Памиром и его прочими горными окраинами.

Такова в кратком изложении оценка некоторых аспектов физи­ ко-географических и орогеологических воззрений Н. А. Северцова, дающая возможность непосредственно подойти к анализу его биогеографических взглядов.

В научном творчестве этого исследователя проблемы биогео­ графии и биогеографического районирования Средней Азии зани­ мают важное место. Решению этих проблем были подчинены все остальные направления его экспедиционных исследований и теоре­ тических построений. Прибыв в Среднюю Азию, Н. А. Северцов на­ правил усилия на подтверждение своей эволюционно-экологической концепции материалами непосредственных наблюдений в природе.

В сфере наибольшего внимания исследователя были позвоноч­ ные животные, особенно птицы Туркестана, первоклассным знато­ ком которых он считается до сих пор. Из крупных позвоночных Средней Азии, изучавшихся в свете эволюционной теории Ч. Дар­ вина, Н. А. Северцов остановился на архарах.

Монография, посвященная архарам и опубликованная ученым в 1873 г., поражает современного комментатора глубиной и све­ жестью мысли, всесторонним анализом фактов и явлений, подтвер­ ждающих эволюционное учение Ч. Дарвина. Критический анализ монографии оправдывает высказывание М. А. Мензбира о само­ стоятельном и оригинальном восприятии Н. А. Северцовым эволю­ ционной теории, горячим поборником которой он стал лишь после обстоятельной проверки ее на материалах непосредственных иссле­ дований фауны Средней Азии.

Эта работа имела выдающиееся значение как первый для того времени опыт широкого приложения эволюционной теории и эко­ логического метода к познанию биологии и закономерностей рас­ пространения горных баранов. Проблема видо- и формообразования решается автором на значительно более совершенной и продуман­ ной основе, чем в его ранних произведениях.

Приверженность идеям трансформизма, столь ярко проявивша­

41

яся еще в магистерской диссертации Н. А. Северцова, получила весьма глубокое воплощение в этой монографии. Тщательный ана­ лиз фактов позволил исследователю во многом дополнить и уточ­ нить теоретические построения Дарвина.

Стихийно-материалистическое мировоззрение Н. А. Северцова позволило ему глубже многих его современников оценить эволю­ ционные процессы в природе и значительно подняться над общим уровнем естественно-научных представлений той эпохи, еще далеко не освободившихся от натурфилософских наслоений, ограничиваю­ щих понимание эволюции только воздействием внешних условий и исключающих роль внутривидовой изменчивости.

Монография об архарах проложила новые пути в развитии эво­ люционно-экологической концепции, придав ей научную убедитель­ ность и возможность широкого применения в последующих рабо­ тах по зоогеографическому районированию Средней Азии.

В таком же аспекте написаны Н. А. Северцовым монография, посвященная орлам, которая «...навсегда останется образцом, по которому должны работать те, кто хочет оставить после себя в науке нестираемую веками славу точного исследователя и глубоко­ го мыслителя»8 и работа «Распределение птиц Палеарктической области», представляющая собой «... нечто настолько цельное и за­ конченное, как еще ничего настолько цельного и законченного не было создано в зоологической географии»9.

Эти произведения Н. А. Северцова создают надежную основу для правильного восприятия другой важной грани в научном твор­ честве исследователя — проблемы природного районирования Сред­ ней Азии и Палеарктики в целом. В работах, посвященных этой теме, географический аспект исследований Н. А. Северцова прояв­ ляется наиболее глубоко, всесторонне и поучительно для последую­ щего развития экологического направления в физической геогра­ фии Средней Азии.

Среди них особо важное значение имеют его капитальные тру­ ды: «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных» (1873) и «О зоологических (преимущественно орнито­ логических) областях внетропических частей нашего материка» (1877). В этих произведениях концепция английской зоогеографической школы Уоллеса была воспринята Н. А. Северцовым стро­ го критически, поскольку она допускала систематическое игнориро­ вание современных физических условий, определяющих географи­ ческое распределение животных.

До исследований Н. А. Северцова положение Средней Азии в системе фаунистических подразделений Палеарктики и ее внутрен­ нее зоогеографическое районирование не были установлены. Эти

по общей географии, т. XIII, Спб, 1886, стр I—XIX. 9 Там же.

42

горизонтальном распределении туркестанских животных». В работе применен историко-экологический метод при рассмотрении проб­ лем зоогеографии, а потому произведение носит обобщающий зо-

огеографический характер.

Расчленяя территорию Туркестана (в его дореволюционных ад­ министративных границах) в зональном и региональном аспектах, исследователь исходил из признания генетического единства фау­ ны) гор и низменных равнин этой страны. Прежде чем перейти к внутреннему зоогеографическому районированию Туркестана, он дал подробную характеристику естественных рубежей Среднеази­ атской фаунистической области (не обосновывая, однако, свои взгляды таксономической системой зоогеографических подразделе­

ний Средней Азии).

В итоге этого анализа Н. А. Северцов дал в основном верную картину распространения фаунистического комплекса Средней Азии и пришел к выводу о переходном характере природных ру­ бежей на равнинах. Животных мир Туркестана исследователь под­ разделил на три экологические группы: горную, степную и сме­ шанную.

На основании сравнительного изучения данных фаунистической статистики по Туркестану и сопредельным странам Н. А. Северцов высказал интересную мысль о зоогеографическом своеобразии Средней Азии, подтвержденную всеми последующими исследова­ ниями. Однако его идея о единстве горной и равнинной фауны Средней Азии не получила признания, и со времени А. П. Федчен­ ко, а затем М. А. Мензбира, они рассматриваются как самостоя­ тельные, хотя в известной мере и взаимосвязанные, фаунистические комплексы.

На территории Средней Азии исследователь выделил пять вер­ тикальных поясов — солонцы, культурный, лиственный и хвойный лес, альпийские травы. Закономерности распределения фауны по этим поясам представляются исследователем в виде обобщенной характеристики свойственного каждому поясу фаунистического комплекса и экологических условий его обитания.

Эколого-фаунистическое своеобразие указанных поясов Н. А. Северцов выявляет на основании анализа удельного веса от­ дельных экологических групп животных в каждом из них. Сопо­ ставляя экологический режим различных вертикальных поясов, он высказал оригинальную мысль о том, что на обширном простран­ стве, занимаемом Туркестанским краем, ни один пояс высоты не может иметь совершенно одинакового климата на всем своем про­ тяжении. Отсюда вытекает необходимость региональной дифферен­ циации природных явлений при зоогеографическом районировании Туркестана.

Анализу региональных эколого-фаунистических особенностей этой страны исследователь посвятил специальный раздел работы, в котором осуществил первый опыт регионального зоогеографического членения Туркестана в широком эколого-географическом и

43

генетическом аспекте. В связи с этим Н. А. Северцов писал, что «досих пор мы рассматривали Туркестанский край как одно целое; обратимся теперь к его зоологическим подразделениям; таких соб­ ственно два —• «восточная, или Семиреченская, и западная, или Сырдарьинская, часть... для более точного означения найденных мною пределов распространения некоторых животных внутри края приняты в нем четыре подразделения, отличающиеся впрочем и то­ пографическими особенностями.

Уже описывая пояса высот, мы заметили, что почти каждый из них представляет местные особенности (курсив наш — А. А.) в раз­ личных частях края...» 10

На основании этих соображений исследователь подразделяет территорию бывшего Туркестанского края на следующие регионы: Восточный, Средний, Северо-Западный, Юго-Западный. Рассмат­ ривая каждый из этих участков, он подчеркивает региональное пре­ ломление структуры вертикальных поясов в них, т. е. встает на путь сочетания зонального и регионального методов исследования.

Характеристика выделенных регионов оригинальна тем, что ав­ тор показывает их отличительные особенности друг от друга и, вме­ сте с тем, пытается дать взаимосвязанную экологическую оценку природного комплекса как внутри каждого участка, так и Турке­ стана в целом.

Следует высоко оценить опыт регионального деления Туркеста­ на на северо-восточную и юго-западную части с границей по хреб­ ту Каратау. Несколько позже, в 1877—-1878 гг., после дополнитель­ ного изучения фауны Ферганы и Памира, Н. А. Северцов выделил в пределах Средней Азии не четыре, а три зоологических участ­ ка: Восточно-Тяньшаньский, соответствующий северо-восточному

впрежней схеме; Западно-Тянынаньский, объединяющий средний

исеверо-западный участки прошлого деления, и Фергано-Памир- ский, объединяющий юго-западный участок, а также Бухару и Па­ мир. В этом новом варианте исследователь отдает известное пред­ почтение историческому критерию. Однако некоторая интеграция зоогеографических регионов и определенное игнорирование эколо­ гических факторов не меняют существенно воззрений ученого на принципы эколого-фаунистического членения Средней Азии.

Продолжением зоогеографических обобщений Н. А. Северцова стала работа «О зоологических (преимущественно орнитологиче­ ских) областях внетропических частей нашего материка», которая, по свидетельству А. Н. Формозова, в значительной мере определи­ ла дальнейшее развитие отечественной зоогеографии.

Анализируя современные ему зоогеографические воззрения, ис­ следователь убедился в необходимости совершенствования всей си­ стемы фаунистического членения Палеарктики и определения дей­

44

ствительного положения фауны Туркестана по отношению к жи­ вотному миру сопредельных стран. Таким образом, решив в до­ ступных для него пределах проблему внутреннего зоогеографического районирования Туркестана, ученый пришел к установлению его места в системе фаунистического расчленения Палеарктики.

Вэтом произведении Н. А. Северцов наметил южные естествен­ ные рубежи Палеарктики, ограниченные зоной господства тропи­ ческих дождей, т. е. исходя из экологического критерия. Распрост­ ранение палеарктичеекой фауны на юге он также ограничил по­ лосой обильного тропического увлажнения.

Вотличие от прошлых опытов условного ограничения Палеарк-

тического царства Н. А. Северцов использовал вполне правомер­ ный критерий деления зоогеографических регионов по естествен­ ным природным рубежам (независимо от того, насколько правиль­ но пространственное начертание этих рубежей, поскольку речь идет о принципиальных основах зоогеографического районирования).

Обращаясь к внутреннему подразделению Палеарктики, ученый вновь использует экологический критерий, приняв «за основание физико-географическое деление нашего материка, преимуществен­ но по растительности, доставляющей зверям и птицам пищу и убе­ жище» и. Исходя из экологических и зональных представлений, он делит всю Палеарктику на следующие зоны или полосы: поляр­ ная тундра, тайга, переходная, степная. Эти полосы затем под­ разделяются на региональные единицы — округа, которых в Пале­ арктической области Н. А. Северцов наметил одиннадцать. По ха­ рактеру эколого-фаунистических особенностей вся Палеарктика подразделяется автором на северную часть в составе тундры, тай­ ги и средней полосы и южную — в составе всего Средиземья и степной полосы.

Туркестан рассматривается ученым как континентальный вари­ ант Средиземья и располагается им в пределах степной полосы последнего. Что же касается Средней Азии в ее естественных гра­ ницах, то она находит свое место в той же полосе степей и пу­ стынь в таксономическом ранге Среднеазиатской провинции. По­ следняя подразделяется на атлантическую часть и собственно средиземноморскую, в пределы которой включается все северное побережье Африки от Марокко до Суэца.

Основным критерием зоогеографического членения Палеаркти­ ки на регионы различного таксономического ранга Н. А. Северцов считает преобладание в составе фауны данного региона семейств, родов и видов животных, обладающих известной экологической приуроченностью (степень которой соответствует систематическому положению данной фаунистичеекой группы) и некоторой общ­ ностью в биологическом облике.1

45

Развивая идею комплексной методики зоогеографического рай­ онирования, автор (в согласии с Уоллесом) подчеркивает необхо­ димость изучения количественного соотношения между различны­ ми систематическими группами в пределах выделенного региона, генетических и систематических отношений с фауной сопредель­ ных стран, характера периодических явлений в жизни животных, их биологических взаимоотношений, т. е. всего комплекса факто­ ров, определяющих особые для каждой фауны условия борьбы за существование. Последнее особенно важно потому, что в представ­ лении Н. А. Северцова анализ региональных особенностей эколо­ гического режима и сопряженного с ним биологического облика фауны и есть тот ведущий критерий, на основе которого должна ре­ шаться проблема зоогеографического районирования.

В приведенном опыте зоогеографического членения Палеарктики отразилась идея зональности природы, получившая впоследст­ вии признание и широкое развитие. Сопоставительный анализ по­ казал, что основные руководящие идеи Н. А. Северцова были вос­ приняты и развиты дальше на более совершенной теоретической и методической основе представителями современной зоогеографии— Б. А. Кузнецовым, А. И. Формозовым, Р. П. Зиминой, Д. Н. Кашкароюой, Н. А. Бобринским, Б. А. Дементьевым, Б. К. Штегманом, Т. 3. Захидовым, В. П. Костиным, В. Г. Гиптнером и другими.

Н. А. Северцова следует считать основоположником русской классической зоогеографии и создателем теоретических основ биогеографического районирования. Он глубоко осознал роль эколо­ го-географических, биоценотических и генетических факторов в пространственной дифференциации животного мира. Как никто из предшественников, ученый сумел синтезировать зональный и реги­ ональный методы и на убедительных примерах показать, что ха­ рактер вертикальной поясности подчиняется региональным законо­ мерностям (установив особую структуру вертикальной поясности в каждом из намеченных им зоогеографических регионов). Более того, он показал, что высотная поясность вовсе не является пов­ торением широтной зональности, а обладает особыми, только ей свойственными чертами.

Построенная на широкой эколого-географической основе схема высотной фаунистической дифференциации Туркестана, предложен­ ная Н. А. Северцовым, должна рассматриваться как один из пер­ вых опытов комплексной характеристики в ландшафтном отношении территории. Таким образом, зоогеографическое районирование Тур­ кестана, осуществленное исследователем, превзошло заданные рам­ ки и в своей основе является прообразом современного физикогеографического районирования страны.

Представляется вполне естественным, что с первых же шагов исследований Средней Азии ученый встал на путь выявления вы­ сотной зональности в распределении природных явлений. Широт­ ная закономерность на равнинах Турана не проявляется резко и в известной мере сглаживается постепенными переходами. По мере

46

продвижения маршрутов экспедиции в пределы горных террито­ рий, ученый столкнулся с такими контрастными сменами ланд­ шафтов в их вертикальном профиле, с такой мозаичной дифферен­ циацией биогеографических элементов, что эти новые закономер­ ности, отличные от широтных, не могли не вызвать соответствую­ щего подхода к их познанию.

Выдающаяся заслуга Н. А. Северцова состоит в том, что он правильно воспринял объективную картину сложной зональной и региональной дифференциации физико-географических явлений в Средней Азии и в своих исследованиях руководствовался комплек­ сным методом, синтезирующим оба эти направления.

Вдохновенная и глубокая оценка творческого пути ученого дана М. А. Мензбиром, писавшим, что «для работ такого высокого на­ учного значения, как работы Н. А. Северцова, надо было слитие в одном исследователе нескольких специалистов и подчинение мас­ сы частных сведений уму, способному к широким обобщениям пу­ тем индукции. Только подобные силы обеспечивают будущность России, ее значение, ее место среди цивилизованных стран земно­ го шара, только подобные ученые обеспечивают будущность на­ уки» 12. Этот отзыв во многом созвучен отношению наших совре­ менников к творениям замечательного исследователя природы Средней Азии.

В семидесятых годах XIX в. в Среднюю Азию на работу гор­ ным инженером был приглашен молодой геолог И. В. Мушкетов. Начав свою деятельность в Туркестане в скромной должности младшего чиновника особых поручений по горной части, он свои­ ми глубокими и комплексными исследованиями в содружестве с геологом Г. Ф. Романовским заложил прочную основу для геоло­ гического и геоморфологического познания Средней Азии.

За шесть полевых сезонов — с 1874 по 1880 гг. И. В. Мушке­ тов исследовал приташкентские отроги Тянь-Шаня, Памиро-Алай- екую горную страну, Ферганскую котловину и ее горное обрамле­ ние, область стыка Алайского и Ферганского хребтов, территории Туранских пустынь, Зарафшанский фокус оледенения.

Такие маршруты позволили ученому на основании личных ис­ следований изучить и сопоставить различные контрастные .по сво­ ей природе части Средней Азии, а впоследствии обосновать ориги­ нальную теорию географической самостоятельности этой страны и внутреннего единства ее контрастных природных различий. Основ­ ные результаты своих исследований И. В. Мушкетов опубликовал в ряде статей и в капитальных монографиях, среди которых осо­ бое значение имеет книга «Туркестан».

47

В. Н. Ошанин возобновил деятельность Туркестанского отдела Об­ щества любителей естествознания, члены которого считали своей первейшей обязанностью изучение природы Средней Азии путем организации полевых исследований. Но не имея средств, они вы­ нуждены были приобщаться к некоторым военным экспедициям.

Так, в 1876 г. был предпринят военный поход в Алайскую доли­ ну и на Памир. В. Ф. Ошанин был приглашен для участия в по­ ходе в качестве ученого-исследователя. Этой экспедиции удалось

нести более подробное изучение геоморфологических особенностей Алайской долины и ее горного обрамления, а также гидрографии всего бассейна Кызыл-Су.

Алайская долина рассматривается исследователем как высоко­ горная степь с господством ксерофильных ландшафтов. Особый интерес представляет его попытка выделить на территории Алай­ ской долины и ее горного обрамления вертикальные растительные пояса. Хотя поясная схема В. Ф. Ошанина имеет лишь историче­ ское значение, она характеризует эколого-географический подход исследователя к дифференциации природных явлений в горах.

Изучение фауны Алайской долины показало, что Алай несом­ ненно принадлежит к одной фауиистической области со всем Тур­ кестанским краем, и громадная масса Алайских гор, как еще за­ метил А. П. Федченко, не составляет резкой границы относитель­ но распространения видов. Тем самым исследования В. Ф. Оша­

сейна и верховьев Амударьи. Возглавил ее В. Ф. Ошанин. Резуль­ таты этой экспедиции имели первостепенное научное значение для той эпохи. Были открыты и описаны хребты Петра I, Дарвазский и Каратегинский. Орографическая картина Северного Бадахшана — резкая расчлененность, наличие глубоких эрозионных проры­ вов рек через горы, крутосклонность поднятий — дана В. Ф. Оша­ ниным достоверно и образно. В этих орографических описаниях исследователь проявил себя как географ, правильно воспринявший характер и морфологические особенности поверхности Бадахшана.

|Крупная заслуга исследователя — изучение гидрографии вер­ ховьев реки Сурхоба и ее притоков, а также достоверная схема гидрографических соотношений верхней части бассейна Амударьи. Одним из самых существенных результатов экспедиции было от­ крытие грандиозной ледниковой зоны, представленной целой систе­ мой ледников. Крупнейший из них был назван именем А. П. Фед­ ченко. Предположение В. Ф. Ошанина о наличии на стыке хреб­ тов Петра I и Академии наук обширного фокуса оледенения пол­ ностью подтвердилось.

Определенный исторический интерес представляют этнографи­ ческие и экономико-географические наблюдения В. Ф. Ошанина в

48

Каратегине. Первые достоверные сведения о национальном соста­ ве, размещении, хозяйственном укладе и торговых связях местно­ го населения имели для того времени определенное познавательное и практическое значение, поскольку Россия стремилась расширить сферу своих торговых отношений со всеми районами Средней Азии, в том числе и с самыми отдаленными. Значителен вклад В. Ф. Оша­ нина в среднеазиатскую топонимику, что способствовало устране­ нию путаницы в транскрипции местных географических названий.

В истории исследования Памира эта экспедиция имела выдаю­ щееся значение, ибо она впервые проложила путь к величайшим горно-ледниковым районам нашей страны. По представлению И. В. Мушкетова, за эту экспедицию, которая была самым круп­ ным и выдающимся полевым исследованием В. Ф. Ошанина, он был удостоен малой золотой медали Русского географического об­ щества.

Но и в последующие годы (1879— 1905) ученый неоднократно предпринимал более или менее отдаленные поездки по Туркестан­ скому краю. За этот период были собраны богатейшие коллекции полужесткокрылых насекомых, послужившие основанием для ка­ питального труда «Зоогеографический характер фауны полужест­ кокрылых насекомых Туркестана». В этом произведении В. Ф. Оша­ нин систематизирует свои взгляды на зоогеографическое положе­ ние Туркестана, явившиеся дальнейшим развитием идей А. П. Фед­ ченко и Н. А. Северцова о генетическом родстве его фауны со странами Средиземья. В. Ф. Ошанин правильно предугадал воз­ можность генетических связей фауны Средней Азии не только со Средиземьем, но и с Центральной Азией и Тибетом, что подтвер­ дилось новейшими исследованиями.

В итоге анализа накопленных материалов исследователь при­ ходит к выводу, что «фауна Туркестана принадлежит к Палеарктическому царству, Средиземноморскому подцарству и составляет Туранскую провинцию последнего» 13. Указанный вывод подтверж­ дается подробной характеристикой «Каталога полужесткокрылых Туркестана». Установив в пределах Средиземноморского «подцар­ ства» особую Туранскую провинцию, В .Ф. Ошанин предлагает все Средиземноморское «подцарство» разделить на пять провин­ ций: Атлантическую, Средиземноморскую, Туранскую, Тибетскую, Синдскую.

Зоогеографические границы между провинциями он, в согласии с Н. А. Северцовым, рассматривает в качестве переходных рубе­ жей, в фауне которых элементы смежных территорий временно

на изучении родового, а затем видового состава фауны. Оригиналь­