книги из ГПНТБ / Ильин, В. А. Формула ускорения

АЕвгений, тщательно вытерев бритву, сказал:

—Мам, достань мой аттестат из комода, завтра в институт поеду. На кораблестроительный.— И начал

насвистывать.

— Что ты,— прикрикнула мать,— разве в комна­ те свистят?

—Трофимыч говорит, что, когда свистишь, думать легче.

—Много он знает, твой Трофимыч!

—Много,— уверенно отозвался Евгений,— у него,

знаешь, как развито пространственное воображение! Даже сам Алексеев похвалил его за это.

—Это какой Алексеев? — спросила мать. Евгения аж передернуло от возмущения.

—Да ты что, мама? Он же революцию на реке произвел. И то ли еще будет! Вон уже чертежи на «Метеор» к нам принесли. Это на сто пятьдесят мест,

аконструкторы уже на триста разрабатывают. По­ нимаешь?

Тот, кто следил за развитием строительства судов на подводных крыльях, не мог не обратить внима­ ние, что после трехсотместного «Спутника» насту­ пило некоторое затишье. Затишье в том смысле, что бюро Алексеева перестало сообщать о новых, еще бо­ лее мощных и более быстроходных судах.

Правда, после уникального «Спутника» были «Беларусь», «Чайка», «Буревестник». Они обладали отличными качествами, быстроходностью, но значи­ тельно уступали «Спутнику» и даже «Метеору» в размерах. Одно время поговаривали, что создатели крылатых судов зашли в тупик. И объясняли: круп­ нотоннажные крылатые суда экономически невы­ годны, так как крыльевое устройство начинает

29

наверное, привести несколько цифр применительно к крылатому судну водоизмещением семьсот тонн. Имеется в виду, что такой исполин будет двигаться со скоростью девяносто узлов. Использование высо­ копрочного титанового сплава позволяет уменьшить против расчетного вес крыльев почти на тридцать две тонны. За счет этого можно либо увеличить за­ пас топлива, что в свою очередь будет способствовать увеличению дальности плавания, либо— второй ва­ риант— можно повышать мощность двигателя, в ре­ зультате чего возрастет скорость.

Исследования советских и зарубежных ученых неоспоримо свидетельствуют, что недалек день, когда на просторы морей и рек выйдут стремительные ги­ ганты на подводных крыльях — прямые потомки алексеевских «ракет», «метеоров», «спутников», «ко­ мет».

Вспоминается, как осенью 1966 года, когда дру­ зья и товарищи Ростислава Алексеева собрались на торжество в день его пятидесятилетия, один из са­ мых ближайших друзей и помощников сормовского конструктора Леонид Попов сказал с трибуны:

— Я верю, скоро мы перейдем от космических названий к космическим скоростям.

Чествование юбиляра проходило в горьковском Доме ученых. Главному конструктору в тот вечер подносили приветственные адреса. Кто-то из моряков вручил юбиляру огромную медаль с цифрой 50. Гора адресов росла и росла на столе; главному — как за­ глазно зовут Алексеева в бюро — то и дело приходи­ лось перекладывать их на стулья, чтобы не отгоро­ диться от переполненного зала. Он чуточку смущен­ но и иронично улыбался, щурился от яркого света сильных ламп, которые зажигали операторы.

31

Журналист из центрального радио попросил Ро­ стислава Евгеньевича ответить на несколько вопро­ сов. Передо мной расшифрованная запись беседы. Я читаю ее и явственно слышу слегка глуховатый, окающий голос доктора технических наук лауреата Ленинской и Государственной премий.

Корреспондент. Ростислав Евгеньевич, в этой большой работе что было главным, что двигало вами: любовь к Волге, любовь к технике?

Алексеев. Любовь к Волге, любовь к солнцу и лю­ бовь к друзьям.

Корреспондент. Что значила дружба в вашей ра­ боте?

Алексеев. Ну, я бы сказал, что дружба всегда ро­ ждается в трудном. Там, где легко, никогда не ро­ ждаются друзья. Во всяком случае, я этого не заме­ тил.

Корреспондент. А что если бы вам вернуть сейчас двадцать пять лет и вы снова стали дипломником индустриального института?

Алексеев (смеется). Я бы стал опять молодым.

Корреспондент. А что бы вы сделали?

Алексеев. Я бы сделал то же самое.

Он очень хорошо сказал: я бы сделал то же са­ мое... Наверное, так мог бы сказать самый близкий Алексееву человек — инженер Николай Алексеевич Зайцев. Он умер в декабре 1967 года. Тяжело боль­ ной, он почти до последнего дня жил заботами о ско­ ростном флоте. По штатному расписанию Н. А. Зай­ цев был главным инженером бюро. По человеческой сущности — оптимистом и жизнелюбом.

Мне посчастливилось, я был знаком с Николаем Зайцевым. Правда, встречи были менее частыми, чем хотелось, но ничего не поделаешь: у главного инже­

32

нера конструкторского бюро время было так распла­ нировано и учтено, что едва-едва удавалось вы­ кроить час-другой на беседу. Но все равно от этих встреч и бесед осталось множество воспоминаний.

Помню, как шел «Метеор» в Москву. Это был первый рейс. На борту судна находились рабочие, инженеры, журналисты. Командовал переходом Ни­ колай. Перед входом в канал имени Москвы, после ночевки в Переборах, ранним утром все принялись наводить на «Метеор» последний глянец: окатывать корпус водой, швабрить палубу. Вместе со всеми за­ нимался уборкой Николай. Ночью мы хоть немного, но подремали в креслах «Метеора», а Николай не спал. Я видел, как он ходил по судну, поднимался в рубку, стоял на палубе.

Ночь была самой короткой в году — это было 22 июня. Ее называют Валентиновой ночью. По по­ верью, если быть в эту ночь с любимой — не расста­ нешься с ней никогда. На борту «Метеора» в ту ночь и впрямь была Валентина — жена Николая.

На рассвете, когда «Метеор» еще не тронулся в путь, на стенке шлюза появился главный конструк­ тор. Он был бодр и тщательно выбрит. Пришлось только изумиться: говорили, еще вчера Алексеев на­ ходился в Феодосии! Значит, за ночь он прилетел в Москву, добрался до пристани Большая Волга и вот ступил на палубу «Метеора».

Судно двинулось по каналу. В ходовой рубке не повернуться: кроме капитана Евгения Белодворцева, сидящего за пультом,— Алексеев, Зайцев, Шапкин, журналист. Мелькают по бокам канала столбики с цифрами. Все ближе Москва. Какой-то шофер на гру­ зовике решил, видимо, потягаться с нами. Алексеев сам взялся за рукоятки дистанционного управления

двигателем. Вскоре грузовик отстал. Очевидно, шо­ фер был немало изумлен: судно шло со скоростью более семидесяти километров в час. Алексеев и Ни­ колай хохотали...

В квартире у Зайцева висит его охотничий тро­ фей— чучело рыжей лисы. Да, он был охотником, рыболовом, автомобилистом и яхтсменом. Мне обид­ но, что не довелось побывать с ним на рыбалке: он так вкусно рассказывал о ловле стерляди на подпуск.

Он редко ездил отдыхать. Однажды, впрочем, жена уговорила провести отпуск в Ялте. В первый же вечер они вышли к набережной. У причала тол­ пились отдыхающие. Многие хотели прокатиться на только что появившихся пятиместных катерах на подводных крыльях, но механик растерянно пожи­ мал плечами: не работал двигатель. Из толпы разда­ вались насмешливые замечания. Николай не выдер­ жал, засучил рукава сорочки, полез в мотор своего крылатого детища.

— С той поры я его почти и не видела,— вспоми­ нала потом жена Николая,— вместо отдыха торчал на причале.

Когда Николай вернулся в бюро, некоторым из со­ трудников пришлось выслушать немало весьма не­ лестных, но заслуженных замечаний от главного ин­ женера. Помогло. Рекламаций больше не поступало.

Да, он был принципиален. Я послал ему свою на­ учно-популярную книгу «На грани двух стихий», в которой рассказывалось о крылатых судах. В ответ получил письмо. Николай писал, что прочел книгу с интересом, но должен сказать: для научной работы написано слишком популярно, а для популярной — слишком научно. Признаюсь, вначале я обиделся: книга получила немало хвалебных рецензий, а он —

34

корит. Но потом понял: Николай прав, он исповедо­ вал древнее: ты мне друг, но истина дороже.

Да что мой личный опыт. Ни один чертеж не рас­ сматривался Алексеевым, если на нем не стояла виза Николая Зайцева.

Главный конструктор оценил принципиальность главного инженера еще с той поры, когда они ходили на яхте собственной конструкции.

Зайцев знал цену людям и их делам, умел удиви­ тельно емко и образно определять сущность людей. Про одного из своих коллег он говорил: «Очень чув­ ствует дерево... У него светлая голова». Это про того, чьи яхты в свое время славились по всему Союзу, да и сейчас ветераны спорта помнят его имя. Про дру­ гого говорил коротко: «Черпаль». Так называют яхт­ смены человека, который в походе используется на вторых ролях.

Про одного из сотрудников как-то выразился: «Человек-параграф». Я не понял: хвалит или пори­ цает? Оказывается, хвалит. Если такому поручено в приказе выполнить такой-то параграф — расшибется, извернется, но сделает.

Заказчика, с которым у них были какие-то давние сложные взаимоотношения, видимо, мелкие, надоед­ ливые, называл: восемьдесят три с мелочью.

Отрывок из письма: «Пишу под мерный, но нерв­ ный шаг Р. Е. в здании обкома. Ждем назначенного приема. Что будет?!!» Торопливая приписка другими чернилами: «Были... Вроде хорошо». И слова под­ черкнуты двумя сочными линиями.

Это письмо отправлено в январе шестьдесят седь­ мого. В это время была в разгаре работа над «Буре­ вестником». Не ладилось с двигателем — не воспла­ менялось дизельное топливо в турбинах, отработав-

35

шпх свое на самолете, но вполне' годных для крыла­ того скорохода.

Несколько лет назад Николай побывал за грани­ цей по приглашению руководителей фирмы «Супрамар». Фирма занимается разработкой проектов и ис­ полнением чертежей судов на подводных крыльях. Когда-то фирма носила другое название и находилась в Германии. В то время возглавлял ее инженер Саксенберг. Он создал в самом конце войны несколько типов скоростных судов для перевозки гитлеровских танков через Средиземное море. Суда эти разбила авиация союзников, а конструктор бежал в Швейца­ рию и организовал там новую фирму. Вскоре Саксенберг умер. Дочь его стала женой инженера Шертеля. Зять получил в приданое чертежи и расчеты крыла­ тых судов. С этим самым Шертелем и встретился Николай Зайцев.

На русского инженера поглядывали с интересом и уважением, потому что к моменту встречи сормов­ ские крылатые суда уже снискали добрую славу за рубежом. К тому же Шертель еще не разрабатывал крылатые суда столь большого водоизмещения, ка­ ким обладали наши. Хозяин был любезен и гостепри­ имен. Он сам показывал господину Зайцеву свое кон­ структорское бюро, пригласил в загородную виллу, усиленно потчевал коньяком, очевидно, надеялся, что хмель развяжет язык русскому инженеру.

Николай был учтив и галантен. Познакомился с бюро, отметил: на двадцать семь конструкторов всего два технических работника, занимающихся изготов­ лением светокопий,— это хорошо. Встретился с вдо­ вой Саксенберга, почтительно отозвался о работах ее мужа. С удовольствием провел день на вилле ІПертеля и очень подробно рассказывал ему, как ловят в

36

Суре стерлядь на подпуск и закидушки. Втайне по­ смеивался: Шертелю явно хотелось узнать некото­ рые подробности проектирования крупнотоннажных судов на подводных крыльях. Николай отшучивался: стоит ли в такой чудесный день разговаривать о тех­ нических проблемах? Пусть господин Шертель при­ езжает к ним. У русских есть пословица: лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

Николай рассказывал мне о поездке к Шертелю, улыбаясь и подшучивая. В это время он как раз справлял новоселье: ему предоставили квартиру в центре Горького, а он отдал свой дом — большое де­ ревянное строение, утопающее в зелени,— детскому саду одного из заводов.

Он много занимался с молодыми инженерами, по его совету Алексеев выдвинул ряд способных, дума­ ющих конструкторов на руководящие должности: надо заботиться о смене. Зайцев готовил эту смену. Читал лекции в политехническом институте, кон­ сультировал дипломников, приглядывая среди них пополнение для бюро. Вместе с инженером Москаликом Николай написал две книги, обобщающие опыт проектирования и строительства судов на подводных крыльях.

Однажды Алексеев заболел. Болезнь подкосила его прямо на испытаниях, которые проходили на Горьковском море. Конструктора привезли оттуда на автомашине в сопровождении профессора Кукоша, известного горьковского медика, давнего друга и со­

37

Алексеев согласился. Он взял с собой нескольких начальников отделов, необходимые чертежи, рас­ четы и на двух машинах отправился в Бакуриани. Там можно походить на лыжах, а заодно и порабо­ тать.

Спустя неделю или чуть больше вернулись.

— Ходили на лыжах? — спросил Николай с зави­ стью (на дворе было лето).

— А как же?! — и смех.

Потом узнал, на лыжах катались один раз. Все ос­ тальное время провели на одном из заводов, где строят морские суда на подводных крыльях.

Как-то раз я зашел к Николаю домой. Его только что выписали из больницы после операции. Он был очень бледен. Темные, большие глаза выделялись на похудевшем лице.

Я спросил, как работается над новым судном. Николай оживился. Сейчас в главке идут навст­

речу, помогают вовсю. Он пошутил: мол, если даже попросить вместо алюминиевых сплавов листы пла­ тины, и то дадут.

Внезапные перемены объяснялись просто. На ис­ пытательной базе побывала представительная ко­ миссия, обследовала, пообещала всяческую помощь и поддержку. И после этого впрямь дело пошло.

— Так что,— Николай улыбнулся,— скоро пора­ дуем новинкой.

Мы долго говорили с ним о будущем транспорте. Николай убежденно сказал, что будущее безо всякого сомнения за их судами и теплоходами на динамиче­ ской воздушной подушке.

— Идей полно.— Николай вздохнул и с какой-то несвойственной ему печалью добавил:— Сил вот мало. Я у Ростислава набираюсь сил... Он последнее

38