книги из ГПНТБ / Ильин, В. А. Формула ускорения

глаза ладонью, на небо. Над Волгой опрокинулось бездонное голубое небо. В небе табунятся облака, проносятся чайки. «А что если составить крылья из двух половинок и поставить под углом друг к другу. С изломом, как у чайки?» — думает Ростислав.

Яхта вдруг мерно закачалась, кланяясь верхуш­ кой мачты. Повернувшись, Ростислав увидел спаса­ тельный катер, шедший по реке. Волны были от него. Катер уже далеко, и отсюда кажется, будто гонит он перед собой белый клубок пены, разматывая из него пряжу волн. Худые, загорелые мальчишки, радостно крича, с разбегу кидались в волны. А на барже, сто­ явшей под выгрузкой, отчаянно забухали в рельс, подвешенный к надстройке,— обеспокоенный шки­ пер просил катер сбавить ход.

Ростислав сочувствовал шкиперу: волны от ско­ ростного судна могли повредить баржу, навалить ее на берег. Это шкипер знал, видимо, по опыту. А вот другого он мог и не знать — волны размывают берег, причалы. А самое главное — они пожирают львиную долю мощности двигателя судна. А у крылатого ко­ рабля волны по сути дела не будет...

— Однако какого черта! — возмутился Ростислав, порядком испекшийся на солнце.— Время за пол­ день, а их все нет.

Не состоялась в тот день поездка на яхте. Это было 22 июня 1941 года.

Сормовичам поручили важный военный заказ. Инженеру Алексееву пришлось переквалифициро­ ваться. Мысли о катере отодвинулись на задний план, понимал — не время. Модель вынес в сарай, укутал бережно: кто знает, когда теперь вернется к ней.

19

От Леонида приходили короткие весточки. На конвертах менялись адреса полевой почты. Был Лео­ нид в действующей, потом в госпитале, потом снова изменился адрес. Ростислав работал без устали, пе­ ребивался на скромном пайке, изредка невесело шу­ тил в столовой, увидев снова в меню слово «шукрут». Расшифровывал его по-своему: широкое употребле­ ние капусты работниками умственного труда.

Однажды зашел к главному конструктору завода Владимиру Владимировичу Крылову с какими-то чертежами. Засиделись допоздна. Разговорились.

—Слышал, у вас оригинальный дипломный про­ ект был? — поинтересовался Крылов.

—Был,— устало улыбнулся Ростислав.— А сей­ час даже думать об этом запретил себе.

—А ну-ка коротенько, самую суть,— попросил

Крылов. Выслушав Ростислава, скупо пообещал: — Поговорю с директором.

Мастерская... Избушка, нет, не на курьих ножках,

ана понтонах. Маленькая конурка, вмерзшая в лед

уберега. В ней их двое — Алексеев и ученик слесаря Саша Некоркин.

— Холодно!— поеживается Саша.— Пар видно.

— А мы сейчас натопим,— подбадривает коллегу Ростислав.— Видишь, какая тут замечательная пе­ чурка.

Но вольный свет разве натопишь? Так и работа­ ли: вверху жара, уши жжет, внизу — руки присты­ вают к металлу. Это мешало, но меньше, чем другое. Некоторые косились, а кое-кто говорил прямо в гла­ за: «Путаешься, Алексеев, в ногах у завода! Что это за кустарь появился? Такими вещами научно-иссле­ довательские институты должны заниматься, а не одиночки-энтузиасты».

20

Не обижался, не сетовал. Понимал, одним можно убедить — построить катер. Доказать, что это воз­ можно — поставить судно на крылья. Бывает же, что взявшийся за новое идет вначале один. У некоторых одиночество длится годами, у некоторых — несколько дней, недель, месяцев. Потом находятся единомыш­ ленники, приходят друзья. У Алексеева нашлись единомышленники.

Вернулся из армии по болезни Леонид Попов. Пришел на завод.

—■Возьмешь? — просится к Ростиславу. Смотрит Алексеев на похудевшее лицо товарища, чувствует в руке маленькую, но крепкую руку Леонида, и теплой волной разливается по душе ликующая радость: «Не забыл, не забыл!»

— Завтра выходи!— роняет скупо Ростислав.— Дел'— во! — И ладонью по горлу — любимый жест Попова.

Говорят, старый друг лучше новых двух. Но ни­ чуть не хуже Леонида оказался пришедший к Алек­ сееву позднее молодой инженер Николай Зайцев. Еще перед войной их познакомило и сдружило увле­ чение яхтами.

...Апрельский день сорок третьего года. Сормов­ ский затон. На берегу полным-полно народу: как ни скрывали день спуска большой самоходной модели катера, об этом на заводе все равно узнали. Одни пришли из любопытства, другие — помочь, если по­ требуется. И вот узкий сигарообразный корпус на воде. Но что это? Корпус повалился набок, задрав крылья. В толпе на берегу гомон, кто-то насмешливо кричит:

— Сбил, сколотил — вот колесо, сел да поехал...

Ростислав смотрит на Попова, тот на него.

21

Неужели просчет в дифферентовке? Может быть, крылья далеко расположены от корпуса?

Толпа на берегу поредела — кому интересно смот­ реть на чужую неудачу?

Модель, крутясь на воде, упрямо высовывала на­ ружу крылья. Леонид даже испугался, услышав вдруг тихий смех Ростислава. А тот, радостно черты­ хаясь, сказал:

— Воздух! В крыльях-то воздух.

Действительно, пустотелые крылья, погрузив­ шись в воду, приобрели плавучесть, которая мешала модели ровно держаться на воде. Несколько отвер­ стий решили исход: вода заполнила крылья, и суде­ нышко мягко закачалось на волне.

— Пойду,— сказал Алексеев.

Судно плавно отошло от берега. Пенный клубок вздымался перед носом катера, и, казалось, еще мгновение-—-вода перехлестнет через борт. Но вот судно словно присело пониже, поднатужилось, взре­ вев мотором, и у днища показался просвет. В воде оставались только винт, крылья и руль. Легкий след стлался за кормой там, где недавно громоздились бугры волн...

Отгремела война. Убрали из цехов плакаты с фи­ гурой воина, строго спрашивающего: «А что ты сде­ лал для победы?» Один из танков, созданных на за­ воде, водрузили на пьедестал. Сормовичи переходили на выпуск мирной продукции. Ладные буксиры, стремительные паровозы, вместительные сухогруз­ ные теплоходы один за другим покидали цехи, ста­ пели.

Алексеева с конструкторами перевели в простор­ ный цех и стали именовать научно-исследователь­ ской гидролабораторией. Заказов на работу получали

22

много, но не было одного, желанного — построить ка­ тер на подводных крыльях. Приходилось заниматься этим урывками, между очередными заказами, экспе­ риментировать, гонять модели по бассейну, искать новые формы обводов, переставлять крылья.

Конструкторам предложили подготовить доку­ менты для представления к премии. Алексеев про­ сматривал бумаги перед отправкой в Москву.

— Так, чертежи на месте,— перечислял он,— расчеты здесь. Акт государственных испытаний. Подписи авторов. А это что? — голос Алексеева вне­ запно посуровел.— Чья это фамилия?

Леонид, недоумевая, взглянул на Алексеева—• неужели запамятовал? Это же фамилия инженера из организации, которой подчинена их лабора­ тория. Считалось, что он тоже занимался крыль­ ями.

—Но с какой стати присоединять его к нам?

—А может, оставим? — неуверенно предложил Попов.— Все-таки начальство.

—На чужом автомобиле в рай не уедешь! — от­ резал Алексеев.

Фамилия «соавтора» была вычеркнута. Припомнили конструкторам зачеркнутую фами­

лию «соавтора». Премию присудили, но о катере за­ претили упоминать, наложили табу. Напрасно в письмах и при встречах с руководителями главка пытался Алексеев доказать, что никакого секрета пассажирские катера на подводных крыльях не представляют. Напрасно пытались речники заказать сормовичам опытный образец речного катера. За­ прет оставался в силе.

На заводе, видя, что в цехе у Алексеева люди загружены не полностью, стали сокращать штаты.

23

Коллектив мало-помалу распадался. Поговаривали о том, что нужно отобрать и помещение.

— Нам запрещают заниматься разработкой про­ екта в рабочее время,— рассудили конструкторы,— но у нас есть вечера.

И вот сидят по вечерам конструкторы в отделе. Женщин нет, можно снять пиджаки. Да и спеть мо­ жно, негромко, но с чувством:

Вниз по Волге-реке С Нижня Новгорода Снаряжен стружок, Как стрела, летит.

—Был я недавно в институте,— тихо говорит Алексееву Попов.— На кафедре строительной меха­ ники. С профессором толковал.

—Ну, ну,— Алексеев поднимает голову от черте­ жа.— Что профессор?

Попов изображает на лице раздумье: явно пере­ дразнивает кого-то:

—Видите ли, уважаемый, согласно теории отно­ сительных деформаций...

Конструкторы смеются: Попов скопировал про­ фессора удачно.

— В общем, я так думаю,— мечтательно говорит Николай Зайцев,— сделаем проект, построим катер, а потом нужно за исследования браться. Вопросов — уйма! Как считать прочность? Как проверить остой­ чивость? А может, передачу вращения на винт сде­ лать гидравлической? Насчет водомета подумать.

— Ну, хватит,— останавливает размечтавшихся конструкторов Алексеев.— Надо работать, работать и работать!

Вопросов, действительно, уйма. А пока волнует

24

самый главный: кто даст деньги на постройку ка­ тера?

Зашел посоветоваться в партком завода, знал: следят здесь за работой конструкторов, интересу­ ются.

— А что если поговорить о вашей работе на парт­ коме? — предложили Алексееву.— Примем решение

ипопросим Центральный Комитет поддержать...

Ивот партийный комитет. Алексеев слегка вол­ нуется: похоже, вторая защита диплома. Только те­ перь за плечами годы практики, труд сотен людей. Это придает уверенность. Говорит спокойно, взвеши­

вая слова:

— При мощности двигателя семьсот пятьдесят лошадиных сил подводные крылья площадью около семи квадратных метров позволят поднять над во­ дой корпус, весящий почти двадцать тонн. Более шестидесяти пассажиров будут перевозиться со ско­ ростью до шестидесяти километров в час. Иными словами, рейс Горький — Казань, например, займет около семи часов, а не сутки, как сейчас.

Алексеев говорит, не заглядывая в листок.

— Можно разработать иной вариант катера, гру­ зо-пассажирский, можно спроектировать спасатель­ ный катер. Мы задумываемся над проектом, по кото­ рому можно построить судно на три сотни пассажи­ ров.

Обычно судно закладывается торжественно. Со­ бираются рабочие, приезжают гости, гремит музыка. Внутри одной из секций прикрепляют пластинку, на которой выгравировано время, место закладки и на­ звание судна. С этого дня и ведут отсчет начала по­ стройки.

25

Но рождение крылатой «Ракеты» началось до этого торжественного события. Рождалось судно на плазе.

Представьте себе огромный светлый и чистый зал, где вполне свободно можно играть в футбол. Это и есть плаз.

Здесь разбивается в натуральную величину кор­ пус будущего судна. Пол на плазе светло-серый, ров­ ный, без щелей и перекосов. На нем удобно работать разноцветными нитрокрасками. Краска набирается в большой, очень похожий на медицинский шприц ин­ струмент и из него через полую иглу попадает на пол. В своей обуви ходить по плазу нельзя. Здесь, как в музее, обязательно предложат переобуться в войлочные туфли.

Вошел как-то в этот «музей» черноволосый худо­ щавый паренек. Вошел и замер от неожиданности, оробел. Он готовился к заводскому шуму, грохоту, а тут как в читальном зале: тихо, под потолком кило­ ваттные лампы сверкают, на полу разноцветная пу­ таница линий, россыпь цифр, и в довершение всего мягкие войлочные туфли заставили надеть. Стоит паренек, недоумевает: какой же это судокорпусный? Ни тебе станков, ни полыхания сварки, ни грохота металла.

Подошел пожилой мужчина, спрашивает:

—Новенький, что ли?

—Ага!

— Пойдем,— сказал мужчина и тронул черный ус. Бесшумно шагнул по полу, обходя паутину цвет­ ных линий.— Взял бы к себе,— сказал он парню,— да вся бригада укомплектована. Будешь, наверное, у Балыкина.

Так они познакомились, два сормовича — недав­

26

ний школьник Женя Золотарев и ветеран завода раз­ метчик Шерстняков. Звали Шерстнякова Николаем Трофимовичем, и руководил он бригадой плазовщи- ков-разметчиков. Евгения действительно зачислили в бригаду Балыкина. Стал он учиться на шаблон­ щика.

Работа Евгению нравилась, потому что требовала она, как слышал он от бригадира Шерстнякова, об­ разного мышления и пространственного воображе­ ния.

Вскоре бригаду Балыкина расформировали, бри­ гадира перевели на другой участок, а остальных, среди них был и Евгений, передали в бригаду Шер­ стнякова. Пришлось Евгению постигать новую про­ фессию, становиться разметчиком.

Сидит паренек на корточках на полу, вглядыва­ ется в чертеж. На бумаге корпус в пятьдесят раз меньше натурального, все ясно и понятно: глаз сразу же схватывает плавные линии шпангоутов, обтекае­ мые ватерлинии. А как их вычертить в натуральную величину?

Задумался Евгений, помрачнел, искоса погляды­ вает на бригадира, который в дальнем конце плаза возится возле какого-то макета.

«Неправильно это, не успел еще оглядеться, а та­ кую сложную разметку дали... Нарочно, видно, под­ сунули»,— горестно размышлял Евгений, снова и снова вглядываясь в чертеж.

Он не видел, как подошел Шерстняков, услышал только сзади легкое посвистывание. Оглянулся — бригадир стоит, а рядом с ним высокий мужчина. Шерстняков говорит Евгению:

— Это Алексеев, главный конструктор «Раке­ ты»... Знакомься.

27

— Ну что? Трудно? — спросил Алексеев и накло­ нился к Евгению.

— Конечно,— обиженно насупился Евгений.— Тут же подводные крылья.

— Чудак-человек,— перебил его Шерстняков.—• У тебя какой разряд? Третий... А тут работа пятого. Человек расти должен, тянуться, понял? Это как у судна. Если долго стоит на одном месте — все днище водоросли облепят. А вот теперь давай подумаем, да и главный нам поможет.

Бригадир взял длинную рейку, прижал ее к полу чугунным грузом, еще в одном месте прижал. Рейка изогнулась, образуя плавную огибь скулы шпангоу­ та. Алексеев глаз прищурил, словно целится из ружья, кивает: хорошо, Трофимыч!

прямей держи, чтобы подтеков не было. Давай сле­ дующий теперь сам, а потом шаблонщика позовешь, пусть шаблон делает.

Евгений неуверенно сказал, поглядывая на Алек­ сеева:

—А зачем? Я ведь сам могу. Это и бригаде вы­ годнее, да и дело пойдет скорее!

Шерстняков негромко засвистел, оценивающе окинул взглядом Евгения, усмехнулся и сказал:

—Видал, Ростислав Евгеньевич? Нынешний во­ робей прошлогоднего чирикать учит. Молодец!

...Вечером, вернувшись домой, Евгений раздобыл бритву и, морщась, принялся подправлять пушок на губе.

Вошла мать, усмехнулась; давно ли, кажется, в коротеньких штанишках бегал, а теперь, поди ты, усы растит.

28