Социология литература / Тихонова_Социальная эксклюзия в российском обществе

понятия "дискриминация" на первый план в этом случае все же выходит понятие "депривация".

Надо сказать, что российские социологи эти два подхода при анализе проблем социальной эксклюзии, как правило, не разводят. Более того, как и их западные коллеги, они часто склонны смешивать явления дискриминации и/или депривации. с одной стороны, и социальной эксклюзии - с другой. Проблема же выпадения части домохозяйств из "мейнстрима" как некое системное качество жизни, не сводимое к отдельным формам дискриминации, специфика жизни этих "исключенных" домохозяйств по отношению ко всем остальным, выделение характерных особенностей этой группы, т.е. явление социальной эксклюзии в узком смысле слова4, оказывается практически вне поля зрения исследующих российскую ситуацию. Поэтому мне хотелось бы предложить некоторые гипотезы об их взаимоотношениях, которыми я руководствовалась в своей работе и к которым меня подтолкнуло многолетнее наблюдение за бедными домохозяйствами, осуществлявшееся последовательно в рамках трех проектов, с начала 1996 года и по июнь 2002 года включительно5.

В соответствии с классическим пониманием эксклюзии общество представляет собой некое социальное пространство, в центре которого члены общества, составляющие "мейнстрим". Далее, в следующем концентрическом круге вокруг ядра находятся те, кто по каким-либо причинам оказываются дискриминируемыми в области реализации определенных прав. Наконец, на периферии социального пространства находятся те, кто являются объектом множественной дискриминации и практически уже расстреляли основную часть своих связей с обществом. Фактически именно эта часть социального пространства будет соответствовать принадлежности к группе "исключенных", наличию социальной эксклюзии в узком смысле слова.

Однако данная картина не учитывает одного важнейшего фактора, а именно - наличия у людей определенных ресурсов, способных в той или иной степени нейтрализовать влияние фактора дискриминации. Представим себе, что социальное пространство разделено посередине линией медианного дохода. Соответственно, в той части общества, которая имеет доходы ниже медианных, уже в силу этого начинают фиксироваться явления депривации. Однако это не означает автоматически, что человек с доходом ниже медианного станет исключенным — можно быть бедным, не будучи социально исключенным.

В то же время наличие доходов выше медианных позволяет компенсировать или ослабить последствия дискриминации с помощью альтернативных путей реализации прав и потребностей, пострадавших в результате дискриминации. При этом для компенсации множественной дискриминации потребуются уже очень серьезные ресурсы, а не просто чуть более высокие, нежели медианные, доходы. Тем самым

определенный уровень дохода (как и наличие других ресурсов, например сети

4Я, разумеется, не имею в виду достаточно многочисленные исследовании "социального дну", а говорю

овполне обычных на первый взгляд семьях, которые, как правило, анализируются в российской социоло гической традиции через концепцию бедности или проблематику занятости, а не на эксклюзии, ХОТЯ, как постараюсь показать ниже, и сегодняшних условиях этого уже недостаточно.

5Речь идет о трех лонгитюдных исследованиях по проектам "Перестройка государства всеобщего благосостояния. Запад и Восток: 1995-1998 гг." (выборка 240 домохозяйств), грант 1NTAS 94-3725. "Бедность и социальная эксклюзия в России: региональные, этнонациональные и социокультурные аспекты" (выборка 105 домохозяйсти), грант ИНТАС 97-1439, которое и стало базовым для анализа социальной эксклюзии в данной статье, и "Влияние экономических реформ на положение, стратегии выживания и семейные роли женщин из бедных городских семей" (выборка 56 домохозийств), грант Фонда имени Дж. и К. Макартуров № 01-68450-0ОО. Каждое из этих исследований включало минимум по два опроса (соответственно, 1996-1997, 1999-2001 и 2001-2002 годы), общую панель из 19 домохозннств, наблюдение за которыми велось весь этот период.

6

"нужных" связей, в конечном счете также отражающихся на совокупном доходе) позволяет находить альтернативные общепринятым механизмы интеграции в общество и избегать социальной эксклюзии, даже когда явления дискриминации будут иметь место.

Проверка этой гипотезы потребовала решения нескольких самостоятельных задач. Во-первых, необходимо было найти индикаторы, которые позволили бы выделить группу домохозяйств, испытывавших эксклюзию. Во-вторых, требовалось проанализировать ситуацию в этих домохозяйствах с помощью индикаторов, чтобы вычленить характерные особенности этой группы домохозяйств, основные формы проявления эксклюзии на микроуровне. В-третьих, вставала задача определения, является ли эксклюзия при всей индивидуализированности возникновения этого состояния случайной или же есть какие-то объективные факторы, резко увеличивающие риск оказаться исключенным. В-четвертых, нужно было определить, как же соотносятся между собой в условиях России бедность и эксклюзия, и оценить, есть ли специфика переживания состояния эксклюзии в различных группах и если есть, то какие именно группы различаются восприятием собственной исключенности. Рассмотрим каждую из них отдельно.

Индикаторыиосновныеформыпроявления социальнойэксклюзии

Для выделения индикаторов эксклюзии было использовано семь шкал, учитывавших, с одной стороны, наиболее часто выдвигавшиеся в ходе интервью проявления дискриминации, а с другой - права человека, уже выдвинутые в рамках международного политического дискурса по вопросам социальной эксклюзии, которые должны обеспечиваться обществом [Abrahamson, 1998; Friedman, 1996; Gough, 1994; Beyond...

1995; Costa, 1995; Haan, 1998]. Учитывая российскую специфику, при разработке шкал социальной эксклюзии из предложенных ранее специалистами в этой области списков прав человека мной не рассматривались:

-профессиональная помощь при рождении (она доступна всем жителям городов);

-адекватное питание (оно недоступно большинству населения России);

-политическое участие (в принципе оно доступно любому человеку);

-достойная старость (хотя жизнь российских пенсионеров назвать достойной старостью, конечно, нельзя, но относительно других групп населения России, например семей с несовершеннолетними детьми, их права не ущемлены);

-ряд прав (безопасное и здоровое жизненное пространство, условия труда, не наносящие вреда здоровью и др.), детально замерить которые в своем исследовании мы не имели возможности.

Врезультате набор использовавшихся шкал выглядел следующим образом:

-право на стабильную оплачиваемую работу (шкала "Работа");

-право на необходимую медицинскую помощь в случае потребности в ней (шкала "Здоровье");

-право на доступ к образованию и культуре (шкала "Образование и культура");

-право на значимые отношения в первичной среде и включенность в местные сообщества (шкала "Общение");

- право на доступ к социальным сетям как одному из основных наряду с социальной политикой механизму перераспределения ресурсов в России (шкала "Сети");

-право на автономность, понимаемую как способность инициировать действие, формулируя цели и осуществляя целенаправленные действия по их достижению (шкала "Автономия");

7

-право на адекватное жилище (шкала "Жилище").

Витоге показатели свободного индекса "Эксклюзия", рассчитанного как сумма показателей по всем шкалам, колебались в 1999 году по нашему массиву в интервале 1-19, а в 2000 году - в интервале от 2 до 21.

Добавлю также, что анализ ответов респондентов, идентифицированных как представители исключенных домохозяйств, на вопрос о наиболее беспокоящих их проблемах собственной жизни подтвердил значимость для этой группы нарушения именно тех прав, которые замерялись с помощью данных шкал. Особенно важны были проблемы здоровья и автономии, далее шли проблемы доступа к социальным сетям и работе. Доступность образования и культуры, общения и наличия адекватного жилища были относительно менее значимы для группы в целом. В то же время для некоторых типов домохозяйств дискриминация в реализации соответствующих прав была очень важна, а напряженность соответствующих потребностей, их фрустрирующая роль - очень высока. Так, дискриминация в сфере образования и культуры оказалась очень значимой прежде всего для семей с несовершеннолетними детьми. Неудовлетворенность потребности в необходимых отношениях в первичной среде - для так называемых "новых бедных". Особо болезненное восприятие жилищных проблем - для мигрантов и беженцев.

На основе качественного анализа полученных данных (учитывающего динамику изменения положения обследованных домохозяйств, их самооценку своего положения по отношению к окружающим, степень удовлетворенности собственной жизнью, специфику проблем, называемых ими в числе трех основных проблем собственной жизни и ряд других показателей) в качестве порогового для выделения домохозяйств, попавших в пограничную "серую зону", я приняла границу в 9 баллов для 1999 года и 11 баллов для 2000 года. Граница глубокой эксклюзии ("черной дыры") была определена в 14 баллов для 1999 года и 16 баллов для 2000 года, что, учитывая методику расчета индекса, следует считать очень жесткими показателями. Разумеется, эти границы устанавливались в значительной степени условно, но они были необходимы как рабочий инструмент анализа и впоследствии показали свою достаточно высокую эффективность и эвристическую способность.

При такой классификации в составе нашего массива оказалось 47 исключенных домохозяйств в 1999 году и 57 - в 2000 году, причем 31 из них относились к числу исключенных и в 1999 году. Среди исключенных домохозяйств были очень разные семьи: на первый взгляд, вполне благополучные и абсолютно неблагополучные (с алкоголиками, кражами внутри семьи, семейными драками и т.д.); полные и неполные; небольшие и многочисленные; считающие себя бедными и старающиеся продемонстрировать, что они "не хуже других"; домохозяйства, где главы семей занимали достаточно высокие должности или имели ученые степени, и домохозяйства с низким образовательным уровнем глав семьи.

Лучше понять то общее, что всех их объединяло, помог количественный анализ формализованной части наших интервью. Конечно, попытки на выборке всего в 105 домохозяйств осветить эту проблему применительно к современному российскому обществу носят достаточно условный характер. Однако все же хотелось бы привести полученные данные как достаточно яркую иллюстрацию некоторых особенностей группы социально исключенных в России.

Как выяснилось при анализе полученного массива методом линейной регрессии, значимые корреляционные связи с наличием эксклюзии были обнаружены всего у девяти переменных. Три переменные были связаны с уровнем материального благосостояния. Одна - с причинами попадания в группу исключенных, поэтому на ней я остановлюсь несколько позже.

8

В числе остальных пяти переменных в порядке убывания значимости корреляционных связей следовали:

-динамика изменения положения домохозяйства за год наблюдений;

-отсутствие чувства, что дела удаются6;

-невозможность использовать платные образовательные, медицинские, оздорови тельные услуги, туристические поездки и т.п. в течение года перед опросом;

-часто испытываемое ощущение невозможности самому повлиять на происхо дящее;

-часто испытываемое ощущение несправедливости всего происходящего вокруг. Учитывая, что наличие важных корреляционных связей при массиве всего

в105 единиц означает очень высокий уровень значимости этих переменных для исключенных домохозяйств, остановлюсь на каждой из них несколько подробнее. Начну с динамики изменения положения домохозяйства за год наблюдений. В группе исключенных положение осталось таким же плохим или даже ухудшилось за период 1999-2000 годов у 85% домохозяйств, причем ухудшение наблюдалось у каждого третьего члена данной группы (при том, что в неисключенных домохозяиствах оно затронуло лишь каждого двадцатого). И неслучайно, видимо, через многие интервью

висключенных домохозяиствах красной нитью проходила мысль о безысходности их положения ("Я сам понимаю, что качусь куда-то в пропасть. Надеяться уже не на что"; "Долги и проблемы сваливаются в такую кучу, что выхода уже не найти"; "Такое ощущение, что выбраться нельзя").

Ощущение невозможности изменить свое положение было тесно связано со следующей из наиболее статистических значимых характеристик - отсутствием чувства, что дела в целом удаются. В семьях без эксклюзии это чувство испытывали 69%. В исключенных же домохозяиствах его испытывали уже менее половины, а в домохозяиствах с глубокой эксклюзией - только каждый десятый. При этом ощущение несправедливости всего происходящего вокруг часто испытывали 80% домохозяйств с глубокой эксклюзией. Неудивительно при этом, что подавленность, страх, отчаяние, озлобленность как доминирующие чувства, с которыми они провожали уходящий 2000 год, в группе с глубокой эксклюзией испытывало более половины, просто с эксклюзией - четверть, а в обычных домохозяиствах - лишь 5% семей.

Следующая общая черта, характеризующая основную массу исключенных домохозяйств, - невозможность использовать платные образовательные, медицинские, оздоровительные услуги, туристические поездки и т.п. в течение года перед опросом. Около 70% этой группы не имели такой возможности (у домохозяйств с низким индексом эксклюзии этот показатель составлял около 30%). Добавим к этому, что в более чем трех четвертях исключенных домохозяйств никто из их членов в течение последних трех месяцев перед опросом не посещал спортивных или иных клубов и секций, вечерних занятий, театров, музеев, выставок, концертов, дискотек, кафе, ресторанов, а также не имел никаких иных внедомашних форм досуга, причем в группе с глубокой эксклюзией не было ни одного домохозяйства, которое практиковало бы эти формы.

Часто испытываемое ощущение невозможности самому повлиять на происходящее было характерно только для группы с глубокой эксклюзией, в то время как остальные исключенные домохозяйства ничем не отличались по этому показателю от домохозяйств, не испытывавших эксклюзии.

6 Из сокращенной версии вопросника по здоровью - "General Health Questionnaire" (GHQ), который уже много лет используется в качестве общенационального опросника в Великобритании.

9

Анализ массива по кросс-табуляциям позволил выявить еще несколько характерных особенностей данной группы. Во-первых, в группе исключенных почти не было тех, кто мог позволить себе оплату дополнительных занятия детей в кружках, секциях или у частных лиц (только в двух из 47 исключенных домохозяйств с несовершеннолетними детьми дети регулярно занимались дополнительно). Добавим к этому невозможность приобрести даже самые необходимые школьные принадлежности для детей (только 14 из всех домохозяйств в этойгруппемоглипозволитьсебеэто).

Во-вторых, исключенные домохозяйства практически не имели возможности подписываться или регулярно приобретать газеты, журналы и книги (один из самых характерных признаков группы исключенных). В 38 из 57 исключенных домохозяйств совсем не могли приобретать прессу, хотя раньше это делали и продолжали ощущать соответствующую потребность, еще в 7 - могли позволить себе делать это только изредка и только в 5 семьях, т.е. менее чем в 10% всех исключенных домохозяйств, делали это регулярно.

В-третьих, для половины всех исключенных домохозяйств был недоступен такой важнейший в российских условиях канал интеграции, как хождение в гости и прием гостей, - форма поддержания значимых отношений в первичной среде, рабочего состояния своих неформальных сетей, "связей". Недоступность использования этого социального институтавповседневнойпрактикенеизбежнообрекаласемьюнауглублениеэксклюзии.

Таким образом, те, кто попал при нашей классификации в группу исключенных, -это в основном домохозяйства, которые раньше были включены в "мейнстрим", но в результате событий последних лет выпали из него. Ряд лидирующих по значимости позиций анкеты именно для этой группы был связан с утратой ее представителями важнейших характеристик социальнойинтегрированностивсоциальнуюжизнь.

Из числа остальных отличавших данную группу характеристик, на которых здесь, к сожалению, нет возможности останавливаться, хотелось бы выделить худшие показатели здоровья в целом и по каждой из входящих в расчет в GHQ четырех шкал - "Физическое здоровье", "Тревожность - бессоница", "Социальная дисфункция", "Депрессия". Две трети представителей опрошенных исключенных домохозяйств имели суммарный балл по этому вопроснику от 317 и выше. Аналогичный показатель у опрошенных представителей не страдавшихотэксклюзиидомохозяйствсоставлял37%.

Таким образом, проведенный качественный и количественный анализ показал, что мы действительно имеем дело с группой исключенных домохозяйств. В числе основных форм проявления эксклюзии в обследованных домохозяйствах -недоступность не толькоопределенныхстандартовматериальногопотребления, но иосновных (применительно к условиям России) форм социального участия: регулярного приобретения прессы, посещения учреждений культуры и развлекательных мероприятий, общения с гостями, далеко живущими родственниками. Важны также недоступность не только каких-либо дополнительных занятий для детей, но даже их полноценного обучения в школе и отсутствие возможностидля

7 В Великобритании в качестве условий границы между нормой и отклонением от нее принимается показательв 23-24 балла из 84 возможных. Однако при такой интерпретации в нашем массиве даже среди опрашивавшихся представителей неисключенных домохозяйств 64% имели показатели, соответствовавшие отклонению от нормы. Сходные показатели я получила и в двух других исследованиях, где мной использовался этот вопросник. Поэтому я предположила, что в российской культуре эта граница несколько смещена. Сопоставление общих самооценок респондентами своего здоровья и показателей GHQ привело квыводуоцелесообразностииспользованияпоказателяв 31 баллвкачествеграницыдляРоссии.

10

необходимого лечения. Все это сопровождалось пониманием невозможности изменить собственную жизнь, постоянным чувством несправедливости происходящего, озлобленностью, подавленностью, страхом и отчаянием, стыдом за собственное положение. Более того, эксклюзия постепенно захватывала все больше людей, еще несколько лет назад вполне благополучных, постепенно уменьшая шансы домохозяйства на решение стоящих перед ним проблем8.

"Факторыриска" иразвитиепроцесса социальнойэксклюзии

Как показало наше исследование, в основе всех проблем исключенных домо-хозяйств лежит не столько принадлежность к какой-то традиционной социальной группе, сколько недоступность эффективных социальных механизмов решения накопившихся проблем: стабильно и адекватно оплачиваемой работы, эффективной социальной поддержки со стороны государства, квалифицированной юридической помощи и т.п. Причины создавшегося в каждой семье положения очень индивидуальны, и, как правило, это не одна причина, а целый их комплекс в самых разнообразных сочетаниях. Из них можно попытаться вычленить те, за счет которых риск эксклюзии резко возрастает:

- инвалидность или тяжелое заболевание кого-то из членов домохозяйства, осо

бенно мужчины трудоспособного возраста; - исключенность из сетей взаимопомощи, роль которой отчетливо

просматривалась как в интервью ("Мы всю жизнь бедные. Нам просто не везет, фамилия наша невезучая. Ведь те, у кого нет помощи, - те и бедные, а у нас нет родственников"; "Так сложилась жизнь, у меня друзей совсем нет - я живу с матерью и Иисусом Христом"), так и в количественных данных, полученных при обработке анкет. В то же время доступность помощи зависела от глубины эксклю зии - только каждому пятому домохозяйству из просто исключенных пришлось просить об оказании им помощи как об одолжении, почти двум третям этой группы ее просто предлагали. В то же время почти половине домохозяйств с глубокой эксклюзией из числа всех получивших помощь домохозяйств пришлось "выпраши вать" ее. Добавим к этому, что представители группы с глубокой эксклюзией гораздо реже остальных получали различные трансферты от городской или районной администрации, по месту работы кого-то из членов семьи, помощь благотворитель ных фондов, помощь деньгами, продовольствием, одеждой и т.п. от родственников и друзей;

- миграция последних лет. В особенно тяжелом положении оказались при этом беженцы, для которых исключенность из социальных сетей по новому месту житель ства означала отсутствие всякого экономического ресурса (так же как и у некоторых мигрантов, приехавших с деньгами, но ограбленных после приезда). В нашем ис следовании все беженцы попали в категорию исключенных, несмотря на различия

вих материальном положении и уровне образования;

-разорение в результате занятий предпринимательством совершенно не подго товленных людей: даже в таком небольшом массиве, как наш, встретилось три случая - по одному в каждом городе, где проходил опрос (Москва, Воронеж, Влади-

8 Не останавливаясь специально на этом вопросе, отмечу все же, что с помощью специального индекса, учитывающего основные выделенные в описываемом исследовании характерные особенности группы исключенных, я произвела примерную "прикидку" масштабов социальной эксклюзии в российском обществе. Для анализа использовались данные общероссийского репрезентативного исследования "Новая Россия: 10 лет реформ глазами россиян" с выборкой 1743 человека, проведенного в октябре 2001 года ИКСИ РАН. Судя по полученным данным, группа исключенных в современном российском обществе составляет примерно 12-13% с возможной погрешностью расчета плюс-минус 2%.

11

кавказ), не считая самозанятых, которые также в нескольких случаях вынуждены были прекратить свою деятельность9. Как правило, все эти факты были связаны с сильной криминализацией российского микробизнеса, с абсолютной социальной и правовой незащищенностью малых предпринимателей. Так, у Солпана Ц. из Владикавказа, который работал таксистом на своей машине, ее украли и потребовали за нее выкуп. В 1999 году он говорил в интервью: «Сейчас пытаюсь вернуть машину (знаю, где она и у кого находится), но требуют слишком много денег. Пока беру товары у оптовиков - стою на базаре "реализатором". Но ничего не продается. Еще пару месяцев вот так, и я нищий». Машину ему вернуть не удалось, и в его семье действительно заметно снизился и без того невысокий жизненный уровень, а домохозяйство попало в 2000 году в число исключенных;

- большое число иждивенцев, которое может быть связано с многодетностью, разводом, смертью кормильца и т.д. Так, из 29 домохозяйств с одним родителем и одним-двумя несовершеннолетними детьми в 2000 году 17 были исключенными, причем в 6 домохозяйствах индекс социальной эксклюзии был очень высоким. Из 19 многодетных семей 10 относились к числу исключенных, в том числе 4 имели глубокую эксклюзию. Однако сам факт обычной полной семьи с одним-двумя несовершеннолетними детьми отнюдь не гарантировал от эксклюзии - 19 из 32 таких домохозяйств, участвовавших в опросе, относились к разряду исключенных.

Что касается пола, роль которого как фактора эксклюзии специально проверялась на данном массиве в рамках работы по проекту "Влияние экономических реформ на положение, стратегию выживания и семейные роли женщин из бедных городских семей", то применительно к последним не было выявлено значимой связи фактора половой принадлежности с эксклюзией. Ни разу не отмечали его как причину своих проблем и сами респонденты, хотя ссылки на пол как причину недоступности хорошей работы все же изредка встречались. Так ответили в 1999 году на соответствующий вопрос анкеты две респондентки из домохозяйств, определенных нами как исключенные (пять во всем массиве обследованных). Подчеркнем также, что на обоих этапах опроса процент женщин - глав исключенных домохозяйств соответствовал такому же проценту в обычных домохозяйствах. Причем в "серой зоне" несколько выше был процент неполных семей, возглавляемых женщинами, а в группе с глубокой эксклюзией - доля неполных семей, возглавлявшихся мужчинами, и это был единственный жестко связанный с тендером факт. Однако данный вопрос, несомненно, нуждается в дальнейших исследованиях.

В то же время необходимо еще раз подчеркнуть, что ни один из перечисленных выше "факторов риска" (за исключением, может быть, положения беженцев из районов национальных конфликтов) не может сам по себе рассматриваться как причина эксклюзии и не предопределяет достаточно жестко попадание домо-

хозяйств в число исключенных. Даже многодетность, безусловно снижающая уровень жизни, совсем не обязательно означала социальную эксклюзию, примеры чего встречались и в нашей выборке. Скорее к социальной эксклюзии вело

взаимоналожение нескольких из этих факторов риска, своеобразный эффект синергетизма, когда каждый из них, взаимодействуя с другими, резко увеличивал свое негативное воздействие. Если ресурсы сетей или какие-либо другие ресурсы помогали нейтрализовать один из совместно воздействующих факторов, то эксклюзия не возникала.

Еще один важный фактор риска, на который уже обращалось внимание [Costa, 1995; Abrahamson, 1998], - длительность, обязательная временная протяженность эксклюзии. То есть домохозяйства страдают от социальной эксклюзии не просто

9В этом плане применительно к российским условиям очень эффективной оказалась идея Л. Ваканта

отом, что сегодняшние маргиналы вынуждены опираться на так называемые "индивидуальные стратегии самообеспечения, теневую занятость, подпольную коммерцию, что едва ли облегчает их ненадежное положение" IWacquant, 1996, р. 127].

12

тогда, когда находятся в невыгодном положении с точки зрения образования, квалификации, занятости, жилищных финансовых ресурсов и т.д. или их шансы получить доступ к основным социальным институтам, распределяющим эти жизненные шансы, существенно ниже, чем у остального населения, но тогда, и это самое главное, когда подобные ограничения длятся во времени.

Как показало наше исследование, можно говорить не просто о длительности ограничений как о важнейшем сущностном признаке эксклюзии, но об эффекте накопления во времени результатов воздействия факторов риска. То есть даже одновременное воздействие нескольких факторов риска не приводит сразу к эксклюзии, существует определенный временной лаг, когда семья находится как бы в пограничном состоянии. Это пограничное состояние ("серая зона") в нашем исследовании соответствовало первому уровню эксклюзии. На данном этапе домохозяйство объективно начинает отличаться от остальных. Но субъективно оно не ощущает себя исключенным, процесс маргинализации еще не начался или идет очень медленно, и семья сохраняет возможность при удачном стечении обстоятельств предотвратить или замедлить углубление эксклюзии, а иногда и обеспечить возвращение в "мейнстрим".

Пребывание в "серой зоне", предшествующее глубокой эксклюзии, судя по данным нашего исследования, достаточно длительное - 5-7 лет. Во всяком случае большинство респондентов из домохозяйств с высоким уровнем индекса эксклюзии в опросе 2000 года при ответе на вопрос, наиболее трудные ли сейчас времена для их семьи, отвечали, что самые тяжелые в материальном плане времена уже позади, и называли, как правило, период 1993-1996 годов ("Все началось года через 2-3 с

начала перестройки, и с каждым годом хуже"; "Мы всегда жили трудно, но постепенно положение ухудшалось, особенно где-то в 1994-1996 годы"; "Ухудшения начались в связи с реформами в стране... Надежд никаких нет"; "Материально не то слово как трудно, но было и тяжелее в 1993-1995 годы - самые трудные невыносимые времена, переход от одного к другому").

Грань между "серой зоной", лежащей между "мейнстримом" и собственно исключенными, и "черной дырой" эксклюзии удачно сформулировал в интервью один из наших респондентов: "Сложностей и тогда было много, но если раньше такие периоды были эпизодами - можно было выбраться, то сейчас ощущение, что выбраться нельзя". Об этом же, хотя и другими словами, увязывая эту грань, как правило, с разделением на "просто бедных" и тех, кто уже "за чертой бедности", говорили и многие другие респонденты (за чертой бедности - "те, кто завяз в материальной нужде и у кого нет каких-либо возможностей выбраться"; "у кого грустные глаза"; "у кого есть энергия выживания, тот не окажется за чертой бедности"; "когда все хорошо, люди улыбаются, а сейчас улыбок нет. В глазах этих людей нет огонька").

Кроме того, глубокая эксклюзия накапливается до определенного порога, либо совсем не осознаваясь, либо осознаваясь лишь частично. Но в какой-то момент происходит скачок, и семья вдруг понимает, что ее ситуация - не временные проблемы, а переход к качественно иному образу жизни. Осознание это приходит с некоторым запозданием, что и обусловливает расхождение динамики материального положения и показателей эксклюзии.

Ощущение безысходности, чувство, что "выбраться" из этого состояния уже невозможно, характеризующего глубокую эксклюзию, часто связано с обострением ранее существовавших жизненных проблем. В числе таких проблем могут быть ситуация с жильем, требование работодателя уйти на пенсию по возрасту, когда "дети еще не встали на ноги", и т.д. Все эти ситуации, приводившие к резкому всплеску показателей эксклюзии у наших респондентов, свидетельствуют о наличии разрыва между реальным попаданием в число исключенных и осознанием этого факта, т.е. между объективной социальной эксклюзиеи и артикулированием ее характерных признаков как насущных проблем домохозяйства.

13

Так, в нашем исследовании многие вполне благополучные в дореформенное время домохозяйства, судя по уровню их материального благосостояния, особенностям испытываемых лишений и т.п., должны были дать высокие показатели индекса социальной эксклюзии еще в 1999 году. Однако тогда этого не произошло, и в составе исключенных домохозяйств 1999 года заметно доминировали домохозяйства с традиционными факторами риска - бедностью, девиантным поведением, многодетностью, наличием инвалидов и лежачих больных и т.п.

В 2000 году, как уже говорилось, численность выделенных на основе показателей индекса эксклюзии исключенных домохозяйств, несмотря на большую жесткость наших критериев при их отборе, заметно возросла. Это было связано с тем, что в ряде случаев люди в силу спонтанно возникших в течение этого года жизненных проблем осознали свое новое положение, которое характеризовалось не только относительно более низкими материальными стандартами жизни, но и принципиальной невозмож-

ностью решать насущные жизненные проблемы (жилье, здоровье, обучение детей) таким образом и теми путями, как это позволяет себе делать основная часть общества. То есть нам удалось зафиксировать применительно к выборке шедший,

видимо, в общероссийском масштабе процесс превращения части бедных в исключенных в тот самый момент, когда "количество" в них начало массово "переходить в качество".

Возможно, через несколько лет, когда формирование новой социальной структуры России завершится, большинство тех, кто становится сегодня социально исключенным, будут адекватнее воспринимать свою ситуацию, а вновь попадающие в пограничную - "серую" - зону эксклюзии начнут быстрее и лучше понимать, что с ними происходит. Начнется и самовоспроизводство социально исключенных, о котором как о массовом явлении применительно к крупным российским городам говорить пока преждевременно. Тогда, по крайней мере в отношении своей социальной структуры, Россия вступит в эпоху постмодерна, по определению А. Турена, перехода от вертикального общества к горизонтальному, где наиболее важно понимать не то, внизу люди или наверху, а в центре они или на периферии [Touraine, 1991].

Социальнаяэксклюзияипроблемызанятости

В литературе неоднократно отмечалось, что эксклюзия часто порождается не безработицей, а особым типом занятости - нестабильной, дифференцированной, которая выступает, скорее, как источник ненадежности, чем гарантия безопасности, т.е. тем типом занятости, который характеризуется как "продвинутая маргиналь-

ность (advanced marginality)" [Wacquant, 1996].

Поэтому существенных отличий в характере занятости членов исключенных домохозяйств в нашей выборке не обнаружилось. Возможно, это было связано с тем, что "эффект накопления" во многих из них еще не сработал в полной мере. Но не менее вероятно и то, что сама по себе стабильная занятость отнюдь не гарантировала от эксклюзии. Как известно, в России даже полная стабильная занятость далеко не всегда означает регулярное получение зарплаты, а тем более - ее приемлемый размер.

В то же время при характеристике причин ухудшения своего положения 49% представителей "серой зоны" и 35% домохозяйств с глубокой эксклюзией назвали причины, связанные именно с работой (ее потерю, кризис на предприятии, невыплаты зарплат и т.д.). Говоря о надеждах на улучшение ситуации, ряд респондентов также связывали их с нахождением работы. Поэтому проблеме поиска работы в исключенных домохозяйствах было уделено особое внимание.

Напомню в этой связи, что при количественном анализе полученного массива данных общей чертой большинства исключенных домохозяйств оказалось отсутствие ссылки на то, что в семье никто не ищет работу, поскольку она уже есть и вполне их устраивает (при ответе на вопрос, ищет ли кто-либо в семье работу). Только в каждом

14