философия 1-40 / Аспиранты вопросы 1-40 / 10

9

10.ТРАДИЦИОННЫЕ И ТЕХНОГЕННЫЕ ТИПЫ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Современный цивилизационный подход основывается на при­знании культурных отличий Востока и Запада и принципиаль­ном различии путей их исторического развития. За восточными типами общества закрепилось название традиционных, за запад­ными — техногенных. Ряд авторов, тем не менее, считает, что исторически Восток не был альтернативой Западу, так как раз­витие Востока предшествовало развитию западной цивилизации, Восток был исходным пунктом развития, и все знания антич­ные мудрецы черпали из путешествий на Восток. Таким обра­зом, «азиатское общество» предстает как первая цивилизационная форма исторической эволюции.

В современной теории укоренилось различие традиционных и техногенных типов общества. Традиционный тип общества (Восток) обладает замедленным темпом развития, придерживается устойчивых стереотипов, канонизированных форм мышления, устоявшихся образцов поведения. В нем господствуют автори­тарно-административная система и принцип редистрибьюции, т.е. сбора дани, налогов и повинности. Для деспотических го­сударств Востока характерны отсутствие частной собственнос­ти, произвол власти, рабская зависимость и угодливость. Все товарные отношения находятся под контролем власть имущих и неудовольствие чиновников оборачивается разорением и кон­фискацией имущества в пользу казны. В «азиатских» обществах именно власть рождала собственников и собственность, т.е. гос­подствовал принцип «власть — собственность». Социальную зна­чимость имели лишь люди, причастные к власти, богатство и соб­ственность теряли значение, а утратившие власть становились бес­правными.

На рубеже VII—VI вв. до н. э. в результате реформ Солона воз­ник феномен античности. Основу античного генотипа европей­ской цивилизации составили гражданское общество, правовое го­сударство, наличие специально выработанных юридических норм и правил для защиты интересов граждан и собственников. Ан­тичный генотип европейской цивилизации в синтезе с христи­анством способствовал формированию основ рыночного хозяй­ства в средневековье, в эпоху Возрождения, а в Новое время принял форму капитализма.

Несмотря на различия в генотипе, между Востоком и Запа­дом было много общего в культурном развитии. К достижени­ям Востока относятся изобретение компаса, бумаги, шелка, фар­фора, создание крупнейших гидротехнических и оборонитель­ных сооружений, многопалубных кораблей, разборных штифтов; достижения Запада (эпоха Возрождения XIV—XVI вв.) — это кни­гопечатание, система Коперника, великие географические от­крытия.

Европа знакомилась с наследием античности в переводах с арабского языка, так как оригиналы были утеряны. Книгопеча­тание на Западе сопровождалось авторитетом книги, а на Вос­токе — авторитетом учителя, толкователя книги или учения.

Наука Запада была обращена к естествознанию, развитию тео­ретического мышления. Восток характеризовался изучением этико-философских трактатов, привязанностью к традиции и авто­ритету. Наука на Востоке оставалась в рамках рецептурной дея­тельности, опиралась на чувственно-индивидуальный опыт ученого, его интуицию. Восток не знал такого средства логического мышления, как доказательство, существовали лишь пред­писания, «что делать и как делать», не было потребности в строгой формализации знания и в понятийном аппарате. Поэтому все во­сточные системы знания воспринимались европейцами как «вне-научные», «донаучные», «антинаучные». Консерватизм способов деятельности и медленные темпы эволюции отличают традици­онную цивилизацию от техногенной, которую иногда называют западной.

Техногенное общество возникло в XV—XVII вв. в связи с раз­витием в европейском регионе техники и технологии, оно при­шло на смену аграрному традиционному обществу. В техноген­ных обществах основной ценностью являются не канон и нор­ма, а инновация и новизна. Техногенный тип развития — это ускоренное изменение природной среды, сопровождаемое видо­изменением социальных связей людей. Для техногенной циви­лизации характерно формирование техносферы как искусствен­ного материального мира, который становится основой после­дующего развития. И уже не природная, а искусственная среда во многом определяет будущее общества. Считается, что техно­генная цивилизация весьма агрессивна и приводит к гибели многие сакраментальные культурные традиции или трансплан­тирует в них модели западного образца. Авторы монографии «Философия науки и техники» B.C. Степин, В.Г. Горохов и М.А. Розов приводят любопытное сравнение: символом техно­генного общества может считаться Книга рекордов Гиннесса, в отличие от семи чудес света, которые подчеркивают завершен­ность мира, в котором все грандиозное и действительно необычное уже состоялось.

Внутренними резервами роста и развития техногенных циви­лизаций являются перестройка и переосмысление принятых ос­новоположений, использование новых возможностей. Диалог с естеством на основе принципа невмешательства — «увей», харак­терный для традиционных обществ, прерывается. Внешний мир превращается в арену активной деятельности человека, излуча­ющей токи преобразующего и покоряющего импульса. Отсюда и характеристика общекультурных отношений с использовани­ем понятия «сила»: производительные силы, силы знания, ин­теллектуальные силы. Таким образом, базисные ценности тех­ногенной цивилизации также касаются отношений «человек — природа». Однако в рамках техногенной цивилизации оформля­ется «идеал господства человека над природой, ориентирован­ный на силовое преобразование» (B.C. Степин). Одна из важных ценностей техногенного общества — научно-технический прогресс (НТП). Быстрые успехи в самых различных областях знания делают науку движущей силой развития техногенной цивилиза­ции.

В традиционном и техногенном обществах отношения к про­блеме автономии личности различно: традиционному обществу автономия личности не свойственна, личность может самореа­лизоваться, лишь принадлежа к какой-либо корпорации, как элемент корпоративных связей; в техногенном обществе отстаи­вается автономия личности, позволяющая погружаться в самые разные социальные общности и культурные традиции. Человек воспринимается как активное, деятельностное существо, деятель­ность которого экстенсивна, направлена вовне, на преобразование внешнего мира, а также природы, которую необходимо подчи­нить. Это является основанием всеобщей унификации, подчи­нению стандартам техногенного образа жизни со все возраста­ющим уровнем потребления. Однако природа не может быть бездонным резервуаром для различного рода техногенных упраж­нений.

Культурная матрица техногенного развития включает три ста­дии: предындустриальную, индустриальную, постиндустриальную. Важнейшей ее характеристикой, понятной из самого названия, ста­новится развитие техники и технологии. Предындустриальному обществу соответствуют примитивные производственные формы, неквалифицированный труд, взаимодействие человека с естествен­ной природой, социальный порядок обеспечивается на основе традиций; индустриальному обществу соответствует развитие про­изводства на основе энергетических ресурсов; постиндустриаль­ному обществу свойственны тесная взаимосвязь всех сфер произ­водства, обмен информацией и знанием на основе телекоммуни­каций. Этому способствует также переход от сырья и энергии к информации как к основному производственному ресурсу. Поэтому основными признаками постиндустриального общества, по мне­нию Р. Белла, являются центральная роль теоретического знания, создание новой интеллектуальной технологии, рост класса носи­телей знания, интеллектуальной элиты. Для техногенного обще­ства характерны экспансия науки и техники на все виды челове­ческого освоения универсума, стремление к «технизации» всех сфер общества в целом. Техносфера разрастается и обнаруживает стрем­ление к замещению биосферы.

Согласно экспертным оценкам, по своей массе она стала сопо­ставима с массой биологического вещества, что пагубно отражается на здоровье поколений. Как отмечают ученые, стремительно про­исходит процесс урбанизации. Если за 150 лет (1800—1950) город­ское население возросло чуть больше чем на 0,7 млрд человек, то за 50 последующих лет (1950—2000) оно увеличилось еще на 2,4 млрд, или в 4 раза.

С точки зрения стандартной концепции науки, развивающейся в рамках техногенной цивилизации, наука должна быть ценно­стно нейтральной. Однако такая позиция не согласуется с вы­водами ведущих ученых. М. Борн в своей известной книге «Моя жизнь и взгляды» обосновывал вывод, что наука и техника раз­рушают этический фундамент цивилизации, что необходимым следствием роста науки является распад и девальвация этики. К. Поппер подчеркивал, что требование безусловной свободы от ценностей парадоксально, так как объективность, истинность и «сама свобода от ценностей» есть ценности. По мнению совре­менного западного ученого X. Лэйси, «наука и ценности только соприкасаются, но не обусловливают друг друга».

Вряд ли можно с этим согласиться, потому что в современных условиях негативные последствия техногенного развития и машинерии воспринимаются весьма болезненно. Негативы современного технократического развития многообразны — это и угроза ядерной и экологической катастроф, генная инженерия и клонирование, сци-ентизированное мировоззрение и последствия зомбирования ней-ролептонного характера.

Последствия техногенного развития следует разделять на природогенные, т.е. те, которые возникают в природных процессах и сами по себе не являются отрицательными результатами тех­нократического развития (например, землетрясения, наводнения, снегопады, сход лавин, ливни и пр.), и телеогенные, т.е. гене­рируемые человеко-машинными, техническими системами и тес­но связанные с ошибками в расчетах, планировании, проекти­ровании (нарушение норм сейсмостойкости, строительство на затопляемой территории, сброс вод в водохранилище и после­дующее за этим наводнение или вымирание рыб и пр.). Об от­рицательном влиянии человека на среду обитания свидетельствует и разрушение почвенного покрова, и сокращение площади ле­сов, и уничтожение видов животных и растений. Подобная не­обдуманная эксплуатация естества грозит гибелью самому чело­веку. Очевидно и то, что циклы техногенных процессов во много крат превышают скорость восстановления природных ресурсов и ландшафта. Путь технического конструирования часто свиде­тельствует о человеческой недальновидности, просчетах и произволе. Реализация сиюминутного интереса делает инновационное конструирование весьма конфликтным, основанным на проти­воестественных, т.е. сопротивляющихся природе, решениях.

Осмысление последствий развития техногенной цивилизации приводит к выводу, что неопределенность и риски сопутствуют как глобальному НТП, так и поэтапному внедрению технологи­ческих разработок. Императив современного существования го­ворит о необходимости соорганизации технических разработок и закономерностей мира естественного, коэволюционной стра­тегии, т.е. органичного взаимодействия технической и природ­ной реальности.

Позиция беззаботного технологического оптимизма неоправ­данна, так как задумки техногенного разума не соответствуют (а во многом и противоречат) природной разумности. Диктат конт­ролирующего влияния, установка на сознательную регулируемость техногенного развития во многом преувеличены. Они каждый раз обнаруживают свою несостоятельность, сталкиваясь с реальной спонтанностью новообразований как последствий и реакций на нарушенный гомеостазис.

Современный техногенный мир сложен. Прогнозирование тех­нического развития — одна из наиболее ответственных сфер, со­пряженных с действием многообразных эффектов сложных си­стем, не поддающихся полному контролю. В современном про­гнозировании рассматривается не просто система «техническое устройство — человек», а комплекс, где заявлены параметры ок­ружающей среды, социокультурные ориентиры, динамика ры­ночных отношений. Наряду с настоятельной потребностью уси­ления контроля социального сообщества над тенденциями со­временного технического развития методологи фиксируют парадоксальную ситуацию: возможны такие негативные послед­ствия, о существовании которых лучше не знать, ибо эти «опас­ные откровения» рождают технологический пессимизм и депрес­сию.

В условиях опасности ядерной катастрофы сама жизнь поко­ления становится рискованным технологическим экспериментом, что в корне меняет отношение к жизни, заставляет жить одним днем, игнорировать отдаленные последствия собственной деятель­ности и целеполагания.

О том, что техника есть инструмент в человеческих руках, мож­но говорить лишь в сослагательном наклонении: техника пре­одолевает человека. Представление о том, что человек опреде­ляет параметры техногенной цивилизации, в современных условиях заменяется представлением о человеке как простом техни­ческом средстве. Абсолютной гарантии от технологических ка­тастроф не существует. Радиоактивное заражение биосферы, ге­нетические мутации ведут к усилению социального напряжения. Весьма оригинальна «эпидемиологическая» модель развития и распространения технических инноваций, указывающая на их динамику, подобную волнам распространения инфекционных заболеваний.

В этих условиях весьма злободневно звучат предостережения против пролонгирования техногенного типа развития и призы­вы к оформлению третьего (кроме традиционного и техноген­ного) типа цивилизационного развития, предусматривающего новые стратегии научно-технического развития — экологическую этику, этику ненасилия, стратегию регулирования сложных че-ловекоразмерных систем.

Вместе с тем реалии сегодняшнего дня таковы, что научное сообщество по инерции работает в привычной дихотомии Вос­ток — Запад, Север — Юг. С Востоком связана система одних предпочтений, с Западом — других. До последнего времени счи­талось, что суть цивилизационного творчества — поворот к Во­стоку, симбиоз с восточными идеями относительно природы, тех­ники, мироощущения индивида и личности. Существуют иссле­дования, где сами управленческие механизмы строятся с учетом кардинальных этнических особенностей, с позиций этно-антропологического измерения.

Так, ученые, характеризуя управленческие механизмы в культуре Японии, отмечают, что их основой являются доверие, атмосфера со­гласия, толерантности, защищенности. Истинно человеческие от­ношения на производстве органично сочетаются с традиционной японской культурой корпоративности.

Если в схеме управления западного типа превыше всего эф­фективность, то для Востока референтным ориентиром являет­ся понятие гармонии. На Востоке преобладает неярко выражен­ная конкуренция среди коллег, в отличие от Запада, где конку­ренция открыта и незавуалирована; Восток ориентируется на высокую степень стабильности и гарантированности должности, отношение к работе направлено на выполнение обязанностей, для Запада же характерна нестабильность, а отношение к работе обус­ловлено конечной целью — реализацией проекта; в процессе принятия решений для Востока характерно движение снизу вверх через систему «ринджи» («рин» — спроси подчиненного, «джи» — обдумай), для Запада — движение сверху вниз через информационно управленческие системы; делегирование власти на Вос­токе непопулярно, на Западе — широко распространено; отно­шения с подчиненными на Востоке мыслятся как «семейные» (отеческая забота, длительные связи), а на Западе — как всего лишь контактные, предполагающие их использование; на Востоке, оце­нивая работу менеджера, прежде всего обращают внимание на умение координировать и контролировать подчиненных, на За­паде — на профессионализм и инициативу. Эти достаточно из­вестные вещи выступают в роли матриц, задающих систему про­ективного отношения к миру и качество коммуникаций.

Выясняя основания диалога различных типов обществ, сле­дует учитывать саму «природу цивилизации». Выделяют запад­ный индустриальный мир и сопутствующие ему маргинальные — «второй» и «третий» миры. Западный мир предстает как нормаль­ный, технологичный и изолированный; второй и третий миры, соответственно, ощущаются как не-западные и достаточно при­митивные. Исследователь современного глобализма А. С. Панарин уверен, что мы сегодня имеем дело с двумя типами фунда­ментализма: агрессивным фундаментализмом Запада, не жела­ющим качественно менять планетарную программу фаустовской культуры, и ответным фундаментализмом Востока (в частности, мусульманского), не видящего иного выхода, кроме разрушения западной цивилизации как главного источника планетарной де­стабилизации. Движение к универсализму предполагает исполь­зование всех возможностей для выживания человечества в из­меняющемся мире, выявление основных ресурсов выживания с учетом длительной перспективы.