рецензии / Будникова М. 7 группа, рецензия

Рецензия на современное литературное произведение

студентки 3 курса 7 группы

Будниковой Марины

Дмитрий Быков «Списанные» (2008): http://lib.rus.ec/b/136589/read

• Дмитрий Быков (Зильбельтруд – по отцу) родился в Москве 20 декабря 1967 года.

• Русский писатель, поэт, журналист, кинокритик, биограф Булата Окуджавы и Бориса Пастернака, учитель.

• Член Союза писателей с 1991 года.

• Лауреат нескольких литературных премий: 3 раза в Международной литературной премии имени А. и Б. Стругацких, 2 раза в Бронзовой улитке и Национальном бестселлере и других. Наибольшее количество премий получил за роман «Эвакуатор», книгу «Борис Пастернак», роман «ЖД».

• Направление: беллетристика, документальная проза, жизнеописания.

• Жанр: проза, стихи, публицистика.

• По мнению Евг. Ермолина, Дм. Быков принадлежит к «последнему поколению с советским еще стажем и опытом».

О тексте.

Дмитрий Быков за роман «Списанные» в 2009 году получил премию «Бронзовая улитка» как лучшее фантастическое произведение.

Коротко о сюжете.

Сергея Свиридова, главного героя романа, останавливают на российско-украинской границе и сообщают, что он состоит в каком-то списке. С тех пор его жизнь превращается в смесь страха и паранойи, в ожидание чего-то ужасного, в набор всевозможных неприятностей и препятствий в любых сферах жизни. Оказывается, что в таком же состоянии существуют еще 179 человек. Они объединяются, устраивают совместные выезды, «пьянки», на которых каждый из списанных пытается выдать свою теорию о том, по какому признаку их всех объединили. Сам роман, как предположил один из списантов, есть пример нового жанра: «в основе лежит список, кем и зачем созданный неизвестно, и только разговоры составляют весь интерес». Список дает возможность услышать десятки взаимоисключающих теорий. И только концовка романа может свести эти мысли в единое.

Трудно однозначно определить жанровую специфику романа. О нем было сказано как о «сочетающем приметы триллера, притчи и политической сатиры, как о социальной фантастике». Роман сочетает в себе трагикомическое и пародийное начала, в нем возникает и категория абсурда.

Заявленный как первый роман из гротескно-фантастической трилогии «Нулевые», роман Дмитрия Быкова весьма актуален и насыщен приметами повседневности: списки сейчас действительно в ходу. От списков студенческих групп до «шорт-листов» различных премий. Основная тема уже заявлена в названии трилогии – «Нулевые». Быков пытается охарактеризовать жизнь «нулевых» годов, наполненную отсутствием смысла, цели, но наличием потребительского существования. Герои помещаются в ситуацию абсурда, которая заставляет их жить этим абсурдом всерьез, отделиться от внешней жизни и создать новое общество, не по интересам, а по необходимости, чтобы бороться за выживание.

Наталья Нагорная в своей рецензии¹ пишет о том, что «автор художественно исследует вневременную трагедию «маленького» человека в бездушном общественном организме с непонятными механизмами саморегуляции, помещая своих персонажей в декорации современной комедии масок («классическая профсоюзница командовала», «классический остряк острил», «типичный дачник катил перед собой, как тачку, типичную участь дачника»)». Читая роман, я каждый раз обращала внимание на то, что образы всех списанных в моей памяти не фиксируются, а улетучиваются. Они действительно представляются типичными от каждого социального слоя. И Свиридов, от лица которого и ведется роман, теряет свою биографию и место в обществе, становясь одним из списка. Но в нем можно углядеть признаки героя-индивидуалиста, который стремится покинуть список. Другой неотъемлемый пласт людей нашего общества – это исчезнувшие люди: отец Свиридова, «у Ложкина, Чумакова, Горяинова тоже в детстве ушли или погибли отцы». Исчезновение людей средь бела дня – тоже страшная примета современности.

Жизнь списка, как болото, всё прочнее затягивает его, он пытается барахтаться, но медленно и неумолимо рушится его привычная жизнь. Свиридов теряет любимую девушку (позднее оказывается, что она тоже попала в список), и пустоту потерявшего смысл существования заполняет отчаяние и страх перед чем-то непостижимо-ужасным, что теперь должно произойти… Роман действительно поднимает вечную тему страха. Вопреки тому, что Свиридов – ребенок постсоветского, либерального общества, которому страх не должен быть известен. Но он начинает прорастать в нем, мешая заниматься написанием сценариев, сталкиваться со случайными людьми, в каждом из которых он видит врага и предателя.

Идея списка, необъяснимой списочной жизни предполагает и появление темы вины и без вины виноватых. Следователи, пограничники, случайные люди так и норовят получить от тебя признания в чем-то сокровенном, содеянном. «Контора внушает всем чувство вины, но не этим ли занимается каждый поп, призывающий покаяться?... Но мы грешны, грешны. Он успел обвинить нас прежде, чем мы его о чем-нибудь спросим. Министерство вины, вот как это должно называться; истина в вине. И два дня он прожил в этом веселом гневе». Обыгрывая знаменитое блоковское “In vino veritas”, Быков получает смысл, необходимый для замысла романа.

Роман делится на 3 части: «Перечень причин», «Опись имущества», «Список благодеяний». В названиях обыгрывается инвариантность «списка». Быков проводит параллели между «списком» и «очередью», сравнивает их. «Список стал главной формой жизни, литературы, любви, далее везде. Это уже не очередь – в очереди есть хотя бы иерархия, и все стоят за чем-то; здесь только список, подвергаемый разнообразным воздействиям и отобранный по неясному принципу».

По ходу развития сюжета внимание на себя обращает пародия на различные сферы современной жизни. Так, в романе появляется пародия на телевидение, в котором одаренные люди вынуждены писать замысловатые вещи «по заказу», чтобы быть востребованными. Единственный способ к духовному самосохранению для героя – самоирония. Свиридов с брезгливостью относится к своему «творчеству». Главную роль в фильме «Маленькое чудо» играет одиннадцатилетняя дочь газового магната, которая любит поистерить на съемочной площадке, совершенно не учитывая желания режиссера. «Поправив пару реплик в сценарии, она стала называть себя сценаристом…». Впрочем, обычные дети, проживающие в лагере совершенно не выделяются от нее позитивными качествами: все, что их увлекает, это компьютерные игры и дискотеки, ко всему остальному они равнодушны. Быков высмеивает сериалы криминального жанра («Спецназ», «Команда», «Рота», «Лига», «Туса», «Состав», «Контора»).

Книга написана очень простым языком и, несмотря на то, что в основе лежит фантастические мотивы, «Списанные» действительно реалистический роман. Общенациональный русский язык представлен в романе в виде просторечий, жаргонов и бранной лексики, а также лексику офиса, светской и блатной тусовки.

«— А «Спецназ» что — не лажа (жарг.)? Тут хоть материал приличный и денег больше… Брате, пошто (произносительный вариант наречия «почто») разводишь мене? Не грузи (жарг.), боярин! … Показ был полузакрытый, в продажу ушло всего двести билетов, за которые убивались быки, видевшие в саге памятник себе, и старлетки (от англ. Starlet -

подающая надежды молодая актриса, ирон.оттенок), мечтавшие потрогать коммандосов. Коммандосы — Савин, Тютяев, Решетов, Большое — затравленно лыбились (разг.-сниж) под блицами. Прочие пятьсот мест заняли випы разной степени випости (та самая светская лексика), во главе с вице-премьером, глядевшим в преемники».

Синонимический ряд «Одноклассники», «Однокурсники», «Сокамерники» свидетельствует об однотипности именований существующих организаций, выполняющих одинаковые функции.

Текст воплощает и другие критерии прозы «нулевых». Избавившись от цензуры, писатели начали приоткрывать широкой публике интимную жизнь героев. Так, в тексте Быкова после фразы «Половая жизнь списка была между тем бурной и лихорадочной…» следует описание того, кто и с кем спал. Быкову понадобилось эта интимная вставка, чтобы охарактеризовать «списанных» как нравственно падших.

На мой взгляд, текст вписывается в формат постсоветской прозы, замечательным образом пародируя многие существующие некогда реалии.

О романе у меня сложилось не до конца однородное впечатление. Все же от многих советские реалии стерты из моей памяти и провести аналогии с современным обществом мне, как поколению более позднему, уже сложно.

Меня изрядно шокировал финал романа, в котором составителем списка оказался Бог. Сама финальная сцена разговора с Богом, который представленного в образе ворчливой вороны, вызывает неприятие. окончательное неприятие – Бог выражается сниженной и жаргонной лексикой! («Ты обалдел, что ли, вшивота; — выпасть из списка! Это значит, дубина, что я о тебе забыл!»). Стоит признать, что и в этом отражается способность Быкова сломать сложившийся стереотип визуализация Бога, как добродушного старичка. Испытываешь уважение к главному герою, каким бы пустым он не казался на протяжении всего романа, который не желает существовать ни в каких списках.

Радует, что это казался текст не об офисном герое. Все же книги с такими героями заполонили книжные полки магазинов и читаются соответствующими современниками, обязательно узнающими себя в главных героях.

Что касается, экранизации романа, то пока что она отсутствует. Но уверена, что она бы получилась в стиле «10 негритят» Агаты Кристи или сериала “Lost”.

1 Нагорная Н. «Трагикомическое пародирование современности в романе Д.Быкова «Списанные» // Ликбез, 2011. №82. [Электронный ресурс]: URL: http://www.lik-bez.ru/archive/zine_number4308/zine_critics4312/publication4338