2.3. Теоцентрическаяпарадигма педагогики

Становление первой научной парадигмы педагогики шло от дописьменных традиций воспитания в архаичной культуре, «прорастало» педагогическими идеями великих античных философов и мыслителей Средневековья.

34

Само название — теоцентрическая парадигма — указывает на то, что офор­мление научного знания на заре педагогической мысли шло вокруг идеи предо­пределенности жизни человека высшим духовным началом (олимпийскими бо­гами, судьбой, Космосом, промыслом Божьим). Под влиянием этой идеи столетиями складывалась культура взаимоотношений поколений, развивались представления о ребенке как носителе человеческой сущности, о зависимости его жизни и взросления от высшей духовной реальности. Поскольку главные ценности были из области духовной, складывались соответствующие формы воспитания и обучения детей.

Сократ (469-399гг. до н. э.) был тем философом, который впервые поставил педагогическую мысль перед проблемой: человек становится личностью незави­симо от событий и суеты социальной жизни. Он верил в силу божественной ода­ренности человека. Но богами создано добро и зло, и человеку в жизни следует не искать счастья и удачи, а стремиться к полному отказу от зла в пользу добра.

Главный путь становления личности, по Сократу — самопознание, поиск абсолютных нравственных истин и проявление себя в нравственных поступ­ках. По его мнению, «истинное знание» никогда не может быть получено в го­товом виде от других людей, даже от самого мудрого учителя. Оно должно «ро­диться в голове» ученика, стать результатом его мучительных размышлений, отказа от известных истин, «наведения» (термин Сократа) на общее определе­ние. Знаменитые «сократовские беседы» — одна из первых форм организации образования. Это — диалог с учеником, совместное рассуждение, где знание, которым ученик божественно одарен, хотя не подозревает того, «проясняется» в процессе разрешения познавательной и нравственной проблемы. Действия самого Сократа как учителя направлены на «увещевание» и «воспитание» со­беседников, на попечение о познании ими ценностей и истины, то есть на за­боту об их душе.

Платон (427—348гг. до н. э.) в своих сочинениях выстроил научное, в поня­тиях теоцентрической парадигмы, объяснение процесса образования. Главная характеристика личности у Платона — душа, поэтому развитие личности — это «разворачивание» ее души. Перед нами априорная модель развития (от лат. а priori — до опыта, до жизни). По мысли Платона, человеческая душа — суб­станция высшего «мира идей» соединившись с телом новорожденного ребен­ка, она «раскалывается» на три части: разумную, волевую и чувственную. Эти части души уже несут в себе готовый набор добродетелей: мудрость, мужество и умеренность. Ни усилия воспитателей, ни школа, ни собственная деятель­ность человека ничего не могут изменить в этом наборе добродетелей, а глав­ное, в количественном наполнении каждой из них. Хорошее образование спо­собно только «проявить» эти заданные до рождения качества и направить, в соответствии с их особенностями, жизнь и труд человека. Тогда те, у кого пре­обладает мудрость, станут правителями, законодателями и чиновниками, кому от высшего мира досталось больше мужества, станет воином, а все, душу кото­рых направляет умеренность, найдут себя в занятиях ремесленников, торгов­цев, виноделов.

Аристотель (384-322 гг. до н. э.), в полном соответствии со своим принци­пом в отношении к Платону как к любимому учителю («Платон мне друг, но

35

истина дороже»), доказывает иной взгляд на развитие личности. По его мне­нию, человек от рождения не получает никаких добродетелей, а имеет лишь возможности для их развития. «Вообще все, что мы имеем от природы, то мы первоначально получаем лишь в виде возможностей и впоследствии преобра­зуем их в действительность»⁹. Такая позиция характеризует апостериорную мо­дель развития (от лат. a posteriori — из последующего).

Образование, по мысли Аристотеля, чрезвычайно значимый процесс: вос­питательное окружение, специальные занятия (приучение) правильно органи­зованное обучение способствуют присвоению жизненных ценностей и форми­рованию добродетелей.

Культура и педагогическая мысль европейского Средневековья значитель­но укрепили начала теоцентрической парадигмы, заложенные античными мыс­лителями. В период «мрачного» (раннего) Средневековья, примерно до X века, господствовало ветхозаветное восприятие ребенка как существа, природа которого повреждена первородным грехом. Ребенок изначально несовер­шенен и греховен, поэтому период детства — время неизбежного зла, которое надо быстрее прожить. Детство средневекового человека кончалось рано: в 7 лет ремесленник отдавал сына в подмастерья, отпрыск дворянского рода отправ­лялся в замок сюзерена служить пажом у жены господина, а династические браки заключались между подростками 12-14 лет. Отношение к детству как периоду неполноценной жизни проявлялось и в бытовом обиходе: не суще­ствовало понятия детской одежды — это была миниатюрная копия взрослого платья, не было детских игрушек — игра детей как греховная фантазия не поощрялась.

Взаимодействие взрослого с ребенком педагогическая мысль раннего Сред­невековья выражала как повиновение родителям, наставникам и Богу. Только на волю Божью, а не на свои разум или способности мог полагаться в своей жизни ветхозаветный человек.

Один из самых ярких мыслителей раннего Средневековья Аврелий Августин (Блаженный Августин, Святой Августин) (354— 430 гг.) написал знаменитое сочинение «Исповедь». Именно эта книга вызвала множество подражаний в западноевропейской и русской литературе, в ряду которых стоят одноимен­ные сочинения Ж.-Ж. Руссо и Л. Н. Толстого. Если попытаться обозначить главную тему этой искренней автобиографической и вместе с тем глубокой философской работы, то ею окажется проблема греха. Блистательные страни­цы «Исповеди» Св. Августина посвящены описанию его «труда спасения»: по­каянию в грехах, «выплакиванию своей души» и «врачеванию души Божествен­ным промыслом».

Образование в средневековой Европе носило религиозный характер, и по­лучали его, главным образом, те, кто стремился стать священником. Многие светские феодалы, даже короли, не знали грамоты.

Первыми очагами христианской образованности в Западной Европе были катехуменаты — школы, учащиеся которых изучали Священное Писание и

^{------------------------}

⁹Аристотель. Этика. СПб., 1908. С. 23-24. 36

36

приготавливались к принятию таинства крещения. Им нужно было пройти четыре уровня освоения христианского учения и навыков христианского об­раза жизни: вначале только слушали чтение Священного Писания, затем до­пускались к проповеди на церковной службе, но удалялись при совершении таинств, позже выучивали наизусть известные молитвы и читали их в общей службе, много и основательно заучивали катехизис (популярное руководство по христианскому вероучению в вопросах и ответах).

Немногочисленные монастырские школы использовали индивидуально-груп­повую форму обучения. Учитель-священник имел 20-30 учеников. Они собира­лись вместе в одном помещении при монастыре, но учитель работал с каждым отдельно (индивидуально) и поочередно. Ученики были разного возраста, каж­дый находился на разном уровне «обученности», так как начинал учиться и оставлял учебу, когда этого хотели родители, оплачивающие труд учителя.

Содержание религиозного образования в течение многих веков строилось на указаниях трактата римского ритора Марциана Капеллы (V век) о «се­ми ступенях мудрости»: «trivium» — грамматика, риторика, диалектика и «quadrium» — арифметика, геометрия, астрономия, теория музыки (на самом деле это не что иное, как «семь искусств свободного человека», которым обу­чали своих учеников еще софисты в Афинах в V веке до н.э.) - «Trivium» считался необходимым уровнем для любого образованного человека, а к XI—XII зекам составил основу для освоения «quadrium» и обучения в университете.

Европейская педагогическая мысль, вышедшая на позиции Нового Завета, уже иначе представляла образ ребенка: дитя является в глазах Христа образ­цом высочайшего совершенства, которого взрослые могут достичь только со­знательной работой по преодолению греха. Поэтому Иисус взывает к своим ученикам, чтобы они сделались как дети: «Истинно говорю вам, если не обра­титесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»¹⁰.

Христианская педагогика пытается решать задачу воспитания ребенка для земной жизни и одновременно вести его к вечной жизни.

Фома Аквинский (1226—1274) в своем сочинении «Сумма против язычни­ков» анализирует человеческие добродетели (мудрость, воля, чувства), переос­мысливает представления о душе и ее добродетелях, описанные Платоном и Аристотелем. Кроме того, Фома Аквинский установил разделение «естествен­ного разума» и Божественного Откровения, мышления и веры. Это положило начало отделению развивающихся наук от религии, укреплению в культуре ра­циональных ценностей.

К исходу Средневековья педагогика начинает осознавать детство как пери­од подготовки к взрослой жизни. Складывается понимание особой ответствен­ности взрослого, воспитателя, наставника за ребенка в период его детства.

Таким образом, можно выделить основные черты теоцентрической пара­дигмы образования.

1. «Образ ребенка» трактуется по априорной модели: потенциал развития ребенка и его будущего совершенства обусловлен Высшей Волей, Богом. Хри­стианская педагогическая мысль рассматривает человека вообще и ребенка в

^{--------------------------}

¹⁰От Матфея. Гл. 18, 3.

37

частности как образ и подобие Божие. Образование в этом случае понимается как педагогическая помощь ребенку в раскрытии образа Божия в себе.

2. Очень активно реализуется в теоцентрической парадигме идея Божествен­ного призвания: каждый человек должен выполнять то, к чему предназначен Богом, оставаться в том сословии, в котором рожден. Обычный средневеко­вый человек почти никогда не покидал места своего рождения, даже разбога­тевший ремесленник не мечтал стать дворянином и сменить мастерскую на богатый замок.

3. Школа, развивавшаяся в теоцентрической парадигме до XVII века, по большому счету, не умела еще учить детей. Она, скорее, была школой взрос­лых: неслучайно не существовало понимания значения обучения именно в детские годы, средневековый человек учился, когда хотел и сколько мог, без вся­кой утилитарной цели. Учитель не воспринимался как носитель истины в последней инстанции. Он лишь человек, который умеет читать и писать по-латыни, знает наизусть текст Священного Писания, а в нем следует искать от­веты на все вопросы бытия.

4. Средневековье, бесспорно, время расцвета теоцентрической парадигмы педагогики. Но считать, что она ушла бесследно, что она преодолена к началу XXI века, как исчерпавшая себя и вредная, неверно. Средневековое мышление вообще, и педагогическое в частности, строилось на безграничном признании Веры как главной жизненной ценности, на «верующем разуме». В наше время, когда явно ощущается кризис однозначного, понятного (объясненного разны­ми науками) бытия, человек вновь обращается к ценностям Веры в надежде на спасение в будущей жизни. Теоцентрическая парадигма педагогики продол­жает жить в фундаментальных религиозных системах (православная педагоги­ка, педагогика ислама) и а псевдорелигиозных концепциях современности (ан­тропософская вальдорфская педагогика, педагогика «Живой этики» Рерихов, учение «Детка» Порфирия Иванова и др.).