sobor

музей – предмет любопытства иностранных туристов. Но этого мало. Выкупив соседнюю коммунальную квартиру (музей расположен в жилом доме), музейные педагоги разместили в ней предметы школьного быта тех лет (парты, форма, письменные принадлежности и многое другое) и организовали своеобразное игровое пространство. Здесь можно поиграть в те игры, в которые играли когда-то ученики, ознакомиться с документами, долгое время бывшими недоступными для всех (служебные записки в органы безопасности по поводу политической незрелости и неблагонадежности учеников, употребляющих спиртные напитки, развязно себя ведущих, имеющих несоответствующий общепринятому шаблону внешний вид).

Экспозиция «Бери, что дают!» размещена в комнате, принадлежавшей горничной и не сохранившей свой первоначальный вид. Она находится рядом с кухней Кирова, где представлены муляжи тех продуктов, которые он употреблял. Постоянные вопросы о быте простых горожан навели работников музея на мысль о создании игры, в которой роли участников были распределены (ребенок, рабочий, специалист, «лишенец»). Нет смысла подробно описывать сам процесс игры и ее правила. Но полученные роли заставили детей окунуться в атмосферу тех лет, почувствовать на себе бытовые проблемы и сравнить с днем сегодняшним. Особенно это коснулось «лишенца», так как он вступает в игру только на последнем круге и все то время, пока другие находятся в процессе игры, он чувствует себя выключенным из общественной жизни. Таким образом дети учатся понимать и сопереживать, начинают ощущать себя частицей непрерывающегося времени. Подобных проектов немного. Следует заметить, что в этом музее работают филологи, философы по образованию. Возможно, успешность их деятельности во многом обусловлена владением многими языками: языком формы, цвета, движения, а не только языком факта.

Обратимся к еще одному проекту, задуманному и реализованному автором данной работы совместно с коллективом единомышленников из Ассоциации Открытый Музей. Это проект музейно-образовательных мастерских «На перекрестке», призванный консолидировать усилия музейных педагогов, современных художников и дизайнеров, школьных учителей и уча- щихся обычных общеобразовательных школ. Предполагалось, что он будет способствовать расширению и активизации культурного сотрудничества между различными областями Сиби-

пии уже существующих. Сначала обсуждался образ. Вот лишь некоторые цитаты из детских описаний своих героев.

«УМБРА. Она большая, объемная, может, и толстая, разумная, мудрая, как сова. Добрая, возле нее тепло и уютно. Пусть будет не самая высокая, но все равно большая. Иногда сердится, но ненадолго и быстро отходит. Умная, но вкуса ей недостает. Руки большие. Она все умеет, но делает все медленно. Любит цветы, но не мелкие, украшает ими одежду. Ноги полные и короткие. Волос немного, и они торчат в разные стороны, так ее больше ее волнуют всякие «хохоряшки». Нос большой, но не крючковатый. Глаза круглые, немного навыкате. Взгляд немного удивленный. Пытается использовать косметику, но явно неудачно. У нее светится ум».

«ГЕЛИКОПТЕР СКРУСТНЫЙ. Высокий, нескладный, отвлеченный от всего, что его окружает. Сосредоточен на чем-то своем, ему самому непонятном, и по этой причине томится чем-то. У него есть крылья, расправленные, готовые унести его в любой момент туда, где ему наконец-то будет легко и просто. Вот только он пока не знает куда и что его вообще беспокоит. Руки у него могут быть длиннее обычных, и он не знает, что с ними делать – ведь у него есть крылья! Одет небрежно. Брючки короткие, скорее, бриджики с заплатками или что-то на них похожее. Глаза миндалевидные, густо синие, очень красивые. Уши маленькие – он никого не слышит и не слушает, только себя».

Становится очевидно, что дети этого возраста пытаются строить свой мир, где все, с одной стороны, – загадочно, с другой – просто и понятно. Отнюдь не все придуманные ими герои были положительными. Но их противоположности не столько коварны, сколько неуклюжи, они творят зло не сознательно, а будто случайно.

Интерпретационная. Характер интерпретации представляемого предмета культуры непредсказуем. Он проявляется в контексте общекультурных представлений ребенка, объем которых трудноопределим. Интерпретация представляет собой своеобразное «вытягивание смыслов», «вживание» в предмет, «сосуществование» и «вчувствование». Исследовательско-иг- ровая форма поможет педагогам и детям понять всевозможные интерпретационные пути. Дуэт мастер – оппонент не позволит допустить некий крен, активизирует ассоциативно-мыслитель- ную деятельность ребенка и создаст многослойный культуро-

тотем). Они были использованы для осмысления социальных проблем города.

«Рационализация никогда не заходила дальше известного предела, всегда существовали люди, одаренные «мифопоэтиче- ской музыкальностью», которых можно уподобить героям волшебной сказки: они спускались на какую-то таинственную глубину к корням бытия, чтобы, принеся оттуда архетипические образы этого бытия, тем самым утолить бытийственный голод человеческого сообщества».1

Работа на мастерской сопровождалась разнообразнейшей палитрой ценностных переживаний. Это и радость открытия, это и страх, неуверенность. Но это и ситуация выбора, когда ты можешь проявиться или не проявиться.

Получившаяся в итоге коллекция – своеобразное пространство игры, где сходятся и воплощаются друг в друге высокое и низкое, белое и черное, великое и малое (карнавализация). Здесь снимаются все дистанции, не субординационные, а отдаляющие нас друг от друга, и любой зритель может быть приглашен в участники, а затем снова стать зрителей (смена ролей). Это детская культурная провокация, по сути, не инициированная взрослыми, а обращенная к ним. Для детского сознания свойственно неудержимое стремление ускользнуть от привыч- ных норм, визуальных, языковых, а в таком свободном для творческого самовыражения пространстве это удалось сделать, не прерывая контакта со взрослыми. Отношение зрителей было разным: от недоумения до полного восторга. Это объяснялось тем, что детская коллекция явно выходила за пределы традиционного и потому предсказуемого культурного ландшафта. Получилось многофактурное смысловое пространство с глубоким миросозерцательным содержанием, плод творения маленьких художников, не подчиненных ни заказчику, ни политике, ни религии, ни даже своим собственным убеждениям.

На внутреннем плане произошло формирование личностного пространства каждого участника мастерской:

- информационное (получая информацию об окружающем мире, ребенок начинает осознавать свое место и роль в нем, в процессе обучения по руководством мастера-художника он получает информацию о себе);

1 Генисаретский О.И. Воображение и рефлектированный мифопоэтизм // Журнал Открытый Музей. 2004, ¹3,с.5.

-подобные проекты относительно дешевы и в то же время эффективны;

-они легко приспосабливаемы к местным условиям;

-при наличии рисков, отдача тем не менее велика;

-они достаточно гибки, и по мере надобности в них можно вносить оперативные изменения;

-положительное воздействие таких программ на детей и местное сообщество несоизмеримо со средствами, затраченными на реализацию проекта.

В море инновационных проектов, появившихся в последнее десятилетие в музейном мире, бывает трудно сориентироваться

–настолько они разные и подчас непредсказуемые. Но, на наш взгляд, наиболее ценными из них являются те, которые способны задействовать воображение участников, их творческий потенциал, направленные на художественное освоение и, возможно, преобразование окружающей среды – той среды, в которой всегда есть место для творчества и размышления о себе, людях и мире.

О.С. Сапанжа (Санкт-Петербург)

Перспективы развития мемориальных музеев: образовательный ресурс

Мемориальные музеи составляют неотъемлемую часть мирового музейного пространства. По меткому замечанию К.Хадсона, появлению подобных музеев может воспрепятствовать только запрет на рождение выдающихся людей1.

Современная ситуация убеждает, что мемориальные музеи не только не утратили своих позиций, но и, напротив, даже от- части упрочили их. В последние пятнадцать лет, вразрез с экономической логикой, появилось значительное количество новых музеев подобного профиля. В этом убеждает, например, анализ развития музейного пространства Петербурга рубежа XX-XXI веков. Так, в начале 1990-х гг. открыли свои двери ли- тературно-мемориальный музей М.М.Зощенко (в 1992г.), Санкт-Петербургский музей В.В.Набокова (в 1993г.), му- зей-квартира Самойловых (в 1994г.). В 2003г., в рамках празднования 300-летия города, был открыт музей Г.Р.Державина. Несмотря на сложности, продолжается работа по созданию мемориального музея И.Бродского в доме на ул. Пестеля. Подобные примеры можно продолжать. Мемориальные музеи, появляющиеся при любых обстоятельствах, неизменно включаются в статистику, согласно которой каждые 5 лет число музеев увеличивается на 10%. Статус такого музея традиционно высок, интерес к ним стабилен, а атмосфера особенна. Не случайно, С.Уиттинхем (автор справочника музеев мира) обращает внимание на уникальность и неповторимость музея, посвященного художнику2 (этот ряд, очевидно, можно продолжить – писателю, поэту, музыканту и т.д.) и отмечает, что именно такие музеи определят лицо музейного мира нового столетия. Все сказанное заставляет пристально приглядеться к этому феномену, достаточно разнообразному внутри, но, в то же время, объединенному общими признаками.

Более того, именно мемориальные музеи имеют одни из самых древних домузейных корней. Мемориальные музеи в современном понимании появились в XX столетии. Однако, ис-

1Хадсон К. Влиятельные музеи.- Новосибирск, 2001.- с. 129.

2Лысикова О.В. Музеи мира.- М., 2004.- с.50.

следователи, занимающиеся проблемами истории музейного дела, обращают все большее внимание на предшествовавшие современным музеям различные музейные и протомузейные формы, представляющие собой варианты особого отношения к действительности (музейности)1. В данном случае, речь идет о различных формах сохранения материальных свидетельств, связанных с жизнью конкретного лица. Рассматривая истоки возникновения современного туризма, В.П.Грицкевич отмеча- ет, что уже древние греки, отдавая дань предпочтения знаменитостям из мифологии, тем не менее, значительное внимание уделяли историческим персонажам2. Вот лишь некоторые примеры. В Афинах можно было увидеть дом Сократа, дом Демосфена с подземной комнатой, в которой тот запирался на месяцы, овладевая искусством красноречия. В Фивах находился дом Пиндара, пощаженный Александром Македонским, сравнявшим с землей весь остальной город. В Гелиополе можно было увидеть дом, в котором якобы проживал Платон, а в Метапонте (на юге Италии) туристам предлагалось посетить дом, в котором жил и умер Пифагор.3 Особым вниманием пользовались места, связанные с жизнью Александра Македонского: около Тира посетителям показывали источник, у которого полководцу приснился вещий сон о скором взятии города, в Херонее – «дуб Александра», под которым стоял шатер во время битвы, завершившей период существования независимых греческих полисов. И, наконец, в Вавилоне можно было увидеть дом, в котором умер величайший из полководцев древности4.

К.Хадсон, в свою очередь, утверждает, что происхождение подобных музеев можно вести от европейских мест паломниче- ства, связанных с поклонением святым и мученикам, таким как Иаков Компостельский и Фома Беккет, архиепископ Кентерберийский5. В секуляризации паломничества К.Хадсон усматривает начало традиции посещения исторических мест и домов

1Ñì., íàïð., Грицкевич В.П.История музейного дела до к. XVIII в.- СПб., 2004. Большая часть исследования посвящена именно домузейным формам, среди которых можно различить и черты протомузейных мемориальных форм.

2Грицкевич В.П. История туризма в древности.- Москва-Санкт-Петербург, 2005.- с.221.

3Òàì æå.- ñ.221-222.

4Òàì æå.- ñ.222.

5Хадсон К. Влиятельные музеи.- Новосибирск, 2001.- с.130.

знаменитых людей1. Д.Хорн, в этой связи, сравнивает современных туристов с паломниками, для которых роль священных текстов играют путеводители2.

Собственно же началом традиции мемориализации можно назвать XVII век, когда внучатый племянник Микеланджело решил увековечить память титана Возрождения в доме его семьи в виде фресок из жизни великого предка3.

Предшественником мемориальных музеев в России называют «Императорский кабинет», входивший с 1729 в состав Кунсткамеры и хранивший материалы Петра I. Первый специальный мемориальный музей был создан в 1869 (Музей Севастопольской обороны). К началу XX века в России было создано 22 мемориальных музея: 6 военно-исторических и 16 мемориальных музеев деятелей науки, литературы и искусства4.

После 1917 года первое место из числа мемориальных музеев принадлежало мемориальным музеям В.И.Ленина. Однако общая тенденция к созданию мемориальных музеев определила появление музеев выдающихся представителей русской культуры. Так, большое число мемориальных музеев А.С.Пушкина ведет свой отчет от Пушкинского музея Императорского Александровского Лицея. Становление системы пушкинских музеев пришлось на период 1922-1949гг., в дальнейшем, в период «музейного бума» были созданы наиболее интересные пушкинские экспозиции5. Общеизвестно, что пик развития мемориальных музеев приходится на вторую половину XX столетия. Так, в Советском Союзе в 1971 году насчитывалось 239 государственных мемориальных музеев; кроме того, существовало множество народных мемориальных музеев, работающих на общественных началах.

Сегодня мемориальные музеи, по-прежнему занимают особое место на карте музейного мира. Уникальность этого типа музеев определяется, прежде всего, тем, что они органично соединяют бытовой план повседневной жизни, интересный и по-

1Òàì æå.- ñ. 130.

2Horne D. The great museum: the re-presentaition of history.- L.,1984. Цит. по: Хадсон К. Влиятельные музеи.- Новосибирск, 2001.- с.130.

3Лысикова О.В. Музеи мира.- М., 2004.- с.50.

4Разгон А. М. Историко-революционные мемориальные музеи и коммунистическое воспитание трудящихся// Роль музеев в коммунистическом воспитании трудящихся, М., 1966.

5Некрасов С.М. История создания пушкинских музеев в России (1879-1998). СПб., 1998.