1. Экономическое положение в аграрном секторе

В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в. РАЗВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА

В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ

После реформы 1861 г. в России возникла проблема малоземе­лья, так как бывшие крепостные крестьяне получили свободу с не­достаточными для обеспечения своей семьи земельными наделами. Как указывает С. Н. Прокопович, помещичьи и удельные крестьяне (54 % общего их количества) недополучили до трудовой нормы (по которой были наделены государственные крестьяне) около 44 млн десятин земли. Государственные крестьяне получили в среднем 6,7 десятины надушу, удельные — 4,8, помещичьи — 3,2, всего по Рос­сии — по 4,8 десятины. В наиболее неблагоприятных условиях ока­зались малороссийские и западные губернии, где надел вышедшего на волю крестьянина определялся в 1,2—1,7десятины надушу, что было в 2 раза меньше площади, которую они обрабатывали до ре­формы. В дальнейшем среднедушевой надел продолжал умень­шаться под влиянием прироста сельского населения, которое в 1861—1906 гг. увеличилось с 54,1 млн до 86,5 млн человек (вместе с призванными на военную службу оно составило 100 млн). В резуль­тате средний размер земельного надела на мужскую душу постоян­но снижался: с 4,7 десятины в 1861 г. до 3,5 десятины в 1880 г. и 2,6 десятины в 1900 г.

Таким образом, за полвека средний душевой размер крестьянс­кого землевладения уменьшился на 36 %. Если принять для Евро­пейской России норму надела, способного удовлетворить элемен­тарные потребности крестьянина, в 5—10 десятин, окажется, что две трети дворов к 1905 г. были малоземельными. В «Расписании временных предельных норм», приложенным к Циркуляру Коми­тета по землеустроительным делам от 12 июня 1907 г., земельная норма определялась в 8 'Ддесятаны, максимальная — в 21 десяти­ну. По мнению А. Кофода, при существовавших тогда в России ус­ловиях нормальный хуторской участок в нечерноземных западных губерниях должен был составлять 8 десятин, в черноземных — 7—8 десятин, в восточных степных — значительно выше.

Уровень обложения надельных земель различными сборами был высоким. Поданным Л, Зайцевой, в 1903 г. в 50 губерниях Европей­ской России с крестьянских надельных земель причиталось 188 млн руб. казенных, мирских и страховых сборов, а с частновладельчес-

97

ких земель — всего 23 млн руб., то есть в 8 раз меньше, хотя тех и других земель было почти поровну (соответственно 120 млн и 102 млн десятин). Разница определялась тем, что владельцы надель­ных земель облагались казенными сборами в большей мере, чем ча­стные владельцы. Со всех владельческих земель причиталось всего 2,5 млн руб. таких сборов, а с надельных — 93 млн руб., или почти в 40 раз больше. Производить различного рода платежи крестьянину приходилось как в урожайные, так и в неурожайные годы. Часто с целью погашения налогов приходилось продавать хлеб, нужный для собственного потребления. Так, в 1891 г., в один из самых не­урожайных годов, когда миллионы крестьян страдали от голода, а в 23 губерниях не хватало посевного материала, за границу было вы­везено 306 млн пудов хлеба.

В результате реформы 1861 г. крестьяне вышли на волю не только с совершенно недостаточным для их обеспечения наделом, но и с тя­желыми денежными обязательствами, что не позволяло накапливать средства для обустройства на хуторах и отрубах. Недостаточность зе­мельного надела по-прежнему оставляла их в зависимости от поме­щика, а тяжесть выкупа этого надела при обременительных текущих налогах делала их неоплатными должниками казны. Как и до рефор­мы, государственный бюджет держался в основном на крестьянстве.

Обремененность ллатежами была одной из главных причин не­возможности вести эффективное хозяйство. По данным П. И. Ля-щенко, в помещичьем хозяйстве платежи составляли 2—10 % дохо­да, тогда как в крестьянском они почти всегда превышали 50 %. Из 208 млн руб. податных сборов, приходившихся на сельское хозяй­ство страны, крестьяне платили 195 млн руб., помещики — 13 млн. В некоторых губерниях (особенно для хозяйств с малым наделом) выплаты часто превышали годовой доход. Так, платежи хозяйств с малым наделом в 70-х годах XIX в. составляли по отношению к до­ходности крестьянских земель в Самарской губернии 129 %, в Сим­бирском уезде — 189—240, в Брянском уезде — 400—456, в Хабаров­ской губернии — 139—226 %, и это было типичным явлением.

Развитие товарного хозяйства приводило к заметному расслое­нию крестьянства, выделению из него деревенской буржуазии (ку­лачества) и к пролетаризации части крестьян за счет «вымывания» середняка. Сельскохозяйственный кризис 80—90-х годов особенно ускорил этот процесс.

Концентрация земель происходила и в частновладельческом секторе. По данным переписи 1877 г., до 75 % всей земли было со­средоточено у небольшого числа (около 15 тыс.) помещиков. Из них 924 владельца (с имениями свыше 10 тыс. десятин) обладали почти третью (29,7 %) всей земли. С другой стороны, 80 % всех вла­дельцев распоряжались менее чем 5 % земли.

Ускорился оборот земли. Из всего мобилизационного фонда в 80,7 млн десятин в течение 30 лет после реформы дворянство купи­ло 33 млн, то есть около 40 % всей проданной земли.

98

Среди поместного дворянства происходил отбор экономически наиболее сильных групп, которые концентрировали землю в своих руках, организуя хозяйство на предпринимательских началах. Пе­рейдя после 1861 г. на вольнонаемный труд, такие предприятия уве­личивали применение машин и искусственных удобрений, перехо­дили к более интенсивному хозяйству, в том числе скотоводческому.

Для финансовой поддержки дворянского землевладения в 1885 г. был учрежден Дворянский земельный банк, в котором в пер­вые два года было заложено до 3,9 млн десятин и выдано ссуд на 140 млн руб.; всего за период 1886— 1912 гг. — соответственно 24,7 млн десятин и 1146 млн руб. В 1882 г. создается Крестьянский поземельный банк, ставший наиболее выгодным для помещиков посредником при продаже земли крестьянству; через него крестья­нам было продано в течение 30 лет 15,8 млн десятин преимуще­ственно бывших дворянских земель.

Цены на землю в России быстро росли. По подсчетам Централь­ного статистического комитета, накануне освобождения крестьян средняя цена за 1 десятину земли по 45 губерниям составляла 12 руб. 69 коп., в конце 60-х годов — 20 руб. 44 коп., а в конце 90-х годов — 66 руб. 92 коп. В отдельных районах рост был еще большим: в юж­ном степном — с 11 руб. 34 коп. накануне освобождения до 123 руб. 97 коп. в конце века, в украинских губерниях — с 17 руб. 76 коп. до 119 руб. 80 коп., в восточных — с 5 руб. 82 коп. до 32 руб. 50 коп.

В результате нового земельного устройства крестьян многие се­ления стали иметь общие владения, что неизбежно вызывало спо­ры. Данные о земельных наделах бывших государственных кресть­ян Владимирской губернии показывают (табл. 4), что около трети селений имели угодья общего пользования. Особенно много их было во Владимирском и Ковровском уездах. Общие земли нередко имели 10—15 общин и более.

Земельные отношения еще больше запутывались из-за наличия нескольких крестьянских общин в селении. Так, в губерниях Цент­рального промышленного района на 100 селений приходилось от 113 (в Московской) до 161 общины (в Рязанской губернии).

4. Наличие общих земель между селениями Владимирской губернии (по данынм П. Н. Першина)

Уезд	Всего селений	Количество селений, имеющих общие владения
	государственных
	крестьян	всего	в % к итогу
Владимирский	246	119	48,4
Суздальский	112	20	17,9
Шуйский	76	36	47,4
Ковровский	187	106	56,7
Вязниковский	109	63	57,7
Гороховецкий	60	10	16,7
Муромский	• 73	15	20,6
Меленковский	72	3	4,2
Судогодский	105	30	28,6

99

Продолжение

Уезд	Всего селений	Количество селений, имеющих общие владения
	крестьян	всего	в % к итогу
Покровский	118	41	34,8
Александровский	178	52	29,2
Переславский	179	66	36,8
Юрьевский	85	28	32,8
Всего	1600	589	36,8

Главным тормозом развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве оставалось общинное землепользование. Ос­новные недостатки этой системы были следующими.

1. Коллективное пользование землей мешало крестьянам по-хо­зяйски относиться к ней. Для крестьянина земля не стала «своей», поскольку в результате частых переделов она регулярно меняла хо­зяев. Это сделало бессмысленным улучшение качества земельных участков и побуждало максимально быстро извлекать из них при­быль, что приводило к быстрому истощению земли.

2. Община не признавала гражданских прав личности; все основ­ные решения принимались миром, которому подчинялся каждый крестьянин. Выход крестьянина из общины был крайне затруднен.

3. В общине, как правило, сохранялась устаревшая трехпольная система земледелия. Поскольку наделы крестьянских дворов рас­полагались в каждом поле, в общине существовал принудительный севооборот с необходимостью начинать и завершать полевые рабо­ты одновременно. Трудолюбивый хозяин лишался возможности использовать на своей полосе личный опыт и вести хозяйство так, как он считал наиболее целесообразным.

4. Стремление общины к наделению каждого двора равнокаче-ственным земельным наделом неизбежно приводило к чересполоси­це, раздробленностиучастков, дальноземелью (удаленности угодий от жилья) и узкополосью, что мешало развитию более интенсивных форм земледелия.

Чересполосица была межселенной, внутриселенной и внутриоб-щинной. Межселенная чересполосица особенно часто наблюдалась в лесных районах — Северо-Западном и Центральном промышлен­ном; она способствовала расширению многополосицы (табл. 5).