4. Виды заверений по ст. 431.2 гк рф

Хотя в ст. 431.2 ГК РФ использован только один термин - "заверения" - можно выделить три их вида:

- обычные заверения, которые при недостоверности дают потерпевшему лицу право взыскивать убытки или неустойку (п. 1);

- заверения, имеющие существенное значение, которые, кроме взыскания убытков и неустойки, дают и право отказаться от договора (п. 2);

- заверения, под влиянием которых другая сторона заключила договор, а потому при их умышленной недостоверности может по своему выбору не отказаться от договора, а требовать признания его недействительным (п. 3; отсутствие возможности применения его к неумышленно недостоверным заверениям следует из п. 4).

Статья 431.2 ГК РФ допускает взыскание убытков при любом из видов недостоверных заверений. К сожалению, законодатель не говорит, какую цель могут преследовать убытки в каждом конкретном случае. Между тем было бы логично распространить на заверения хотя бы некоторые принципы взыскания убытков за нарушение обязательств, в частности преследование цели поместить потерпевшую сторону в положение, в котором она находилась бы, если бы обязательство было исполнено надлежащим образом (ст. 393 ГК РФ). Не хватает и четкого указания на то, что при признании договора недействительным взыскание убытков должно быть направлено на максимально возможное восстановление положения потерпевшей стороны, существовавшего до заключения договора. Именно такое правило могло бы показать принципиальную разницу между убытками, взыскание которых сопутствует признанию договора недействительным, и убытками, которые преследуют иные цели. В настоящее время эта разница не очевидна.

Так, в английском праве убытки, связанные с недостоверным утверждением, включают и упущенную выгоду, которую принесли бы договоры, не заключенные из-за заключения недействительного договора, и самые невероятные потери, которые невозможно было предвидеть, если они четко связаны с недействительным договором. В определенных случаях на давшее недостоверное утверждение лицо еще и накладывается обязанность возместить все будущие потери, вызванные тем, какие сделки потерпевшее лицо заключало на основании признанного недействительным договора <20>. Последний вариант кажется особенно недостижимым в рамках действующего российского права. При этом если убытки, взыскиваемые вместе с признанием договора недействительным, будут отличаться по своей сути от убытков, взыскиваемых в остальных случаях, потребуется решить вопрос о конкуренции санкций, т.е. о том, можно ли будет применять по выбору истца к заверению, побудившему вступить в договор, любое из последствий или же он будет ограничен санкциями п. 3 ст. 431.2 ГК РФ и, соответственно, сопутствующим способом расчета убытков.

--------------------------------

<20> См.: Stone R., Devenney J. Op. cit. P. 297 - 298, 300.

Можно видеть, что в ГК РФ есть два квалифицирующих критерия: существенность и умышленное склонение к заключению договора. Первый из них носит оценочный характер, но при этом законодатель не дает к нему никаких подсказок, подобных тем, которые есть применительно, например, к существенности нарушения продавцом условий договора о качестве товара (ст. 475 ГК РФ). Второй, как мы видели, вызывает много проблем в английском и американском праве в части влияния на намерение заключить договор, поскольку не всякое умышленно недостоверное заверение касается факта, являющегося sine qua non для желания вступить в сделку.

Представляется, что п. 2 ст. 431.2 ГК РФ в отношениях между предпринимателями выглядел бы удачнее, если бы вместо введения критерия существенности законодатель ограничился указанием на право сторон самостоятельно согласовать в договоре, с нарушением каких заверений они хотят связать возникновение права на отказ от договора (в английском и американском праве право на отказ не возникает по умолчанию при нарушении гарантии - оно должно быть согласовано сторонами либо следовать из связи условия с "корнем договора", т.е. должно быть признано не term, а condition по англоязычной классификации условий договора). В конце концов, если заверение было включено в текст договора, это означает, что оно уже достаточно существенно для сторон. Надо сказать, что формулировка п. 2 ст. 431.2 ГК РФ в текущей редакции до формирования устойчивой судебной практики не оставляет разумным сторонам иного выхода, кроме как в обязательном порядке сопровождать перечни заверений условием о том, какие из них они считают существенными и связывают с правом на отказ от исполнения договора.

Отсутствие объективного критерия в п. 3 ст. 431.2 ГК РФ ожидаемо, ведь спустя столетия существования этого вопроса в английской и американской практике он остается связанным прежде всего с намерениями сторон, а не с разницей в фактах, о которых даются утверждения или гарантии. Конечно, российское право не должно подчиняться хаотичной судебной практике, созданной историческими особенностями развития института заверений в английском праве. Потребностью оборота является обеспечение предсказуемости, которая позволит добиться справедливых решений в большинстве дел, пусть даже ценой не совсем справедливого исхода отдельных случаев. Остается надеяться на то, что суды признают право сторон указывать в договоре, какие из заверений были поводом к заключению сделки. Впрочем, и это может быть привести к проблемам из-за того, что сторона, обладающая более сильной позицией, будет рационально стремиться к тому, чтобы придать максимальному числу заверений значение повода к заключению договора, ведь согласно ст. 431.2 ГК РФ она ничего не теряет, в то время как в английском праве в случае признания заверения только утверждением или только заверением, а не одновременно и тем и другим, истец лишится выбора и будет ограничен теми или иными видами убытков.

В английском праве закреплено следующее распределение последствий недостоверности утверждений <21>:

--------------------------------

<21> См.: Stone R., Devenney J. Op. cit. P. 292 etc.

- недостоверность невиновных утверждений (т.е. данных в полной и обоснованной уверенности в их истинности), побудивших к заключению договора: реституция (rescission) или замена реституции убытками <22>;

--------------------------------

<22> См. критику взыскания убытков в этом случае: Capper D. Remedies for Misrepresentation: An Integrated System // DiMatteo L.A. et al, eds. Commercial contract law: transatlantic perspectives. Cambridge, 2013. P. 385 - 415.

- утверждения, которые умышленно сделаны недостоверно (включая косвенный умысел - безразличие к истинности утверждения) или неосторожно, если эта неосторожность регулируется статутным правом (Misinterpretation Act 1967): реституция, деликтные убытки, замена реституции убытками <23>;

--------------------------------

<23> В американском праве в большинстве штатов обман дает право на взыскание карательных убытков (см.: West G.D., Lewis W.B., Jr. Op. cit. P. 1017).

- недостоверные утверждения, сделанные неосторожно (т.е. без намерения обмануть, но и без точного знания фактов, хотя разумно было бы такое утверждение не давать) или в нарушение обязанности тщательно проверять передаваемую информацию (duty to care), если к таким утверждениям применимы критерии прецедентного права (т.е. тест дела Hadley Byrne): те же последствия, что и для умышленной недостоверности, но с применением к убыткам ограничения предвидимостью и некоторыми иными нюансами расчета, которые уменьшают ответственность нарушителя <24>.

--------------------------------

<24> См. критику того, что умышленная недостоверность влечет присуждение большего размера убытков, хотя наказание умысла не вполне совместимо с принципами компенсаторности частноправовых санкций: Devenney J. Op. cit. P. 416 - 433.

Как было отмечено выше, помимо убытков, в случае недостоверности утверждения доступна и специфическая санкция: возможность наложить на ответчика обязательство возмещения будущих потерь истца, связанных с договором, заключенным под влиянием этих утверждений (indemnity, т.е. возмещение происходит в точном размере фактических потерь, а не по правилам убытков).

Недостоверность гарантий по умолчанию приводит лишь к праву взыскания договорных убытков, причем, в отличие от деликтных, они могут быть ограничены различными условиями договора и совершенно неважно, что лицо, давшее гарантию, разумно и искренне полагало ее верной, а потерпевшая сторона не полагалась на нее при заключении и исполнении договора: убытки взыскиваются за любой факт недостоверности гарантии, в этом ее привлекательность <25>.

--------------------------------

<25> См.: West G.D., Lewis W.B., Jr. Op. cit. P. 1008.

Интереснее всего в приведенной классификации деление утверждений на невиновные, неразумные и умышленные (хотя разница в санкциях между последними двумя не так велика). Учитывая, что в силу п. 4 ст. 431.2 ГК РФ для отношений между предпринимателями по умолчанию вовсе не предусмотрена градация последствий недостоверности заверений в зависимости от степени вины (это аналогично регулированию недостоверности гарантий), для составителей договоров представляется разумным воспринять здесь опыт английского права и точнее урегулировать возможные ситуации.