6.7. Заверения об обстоятельствах

Как явствует из вышеизложенного, российское право теперь содержит все те инструменты борьбы с недостоверными утверждениями, которые есть в немецком праве, и даже кое-что сверх того.

Однако на этом российский законодатель не остановился. Он счел нужным ввести в ГК РФ ст. 431.2, озаглавленную "Заверения об обстоятельствах" (действует с 1 июня 2015 г.). Она представляется наиболее спорным из всех упомянутых новшеств.

В российской правовой литературе ведутся дискуссии по поводу значения и степени удачности формулировок этой статьи. Так, А.В. Томсинов выражает сожаление (по нашему мнению, вполне обоснованное), что во вновь принятой статье ГК РФ о заверениях об обстоятельствах не решен вопрос о ее соотношении со специальными нормами второй части ГК, в частности о соотношении между заверениями и гарантией в рамках договоров купли-продажи <166>.

--------------------------------

<166> См.: Томсинов А.В. Заверения об обстоятельствах и возмещение потерь в российском праве в сравнении с representations, warranties и indemnity в праве Англии и США // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. N 11. С. 91, 104.

А.Г. Карапетов, один из авторов ст. 431.2, полагает, что утверждения, сделанные в связи с договором (т.е., во вновь принятой терминологии, заверения об обстоятельствах), следует делить не на заверения и гарантии, а на "заверения-заявления" и "заверения-обязательства". По мнению ученого, новая статья была необходима в том числе, чтобы установить ответственность за недостоверность утверждений, не входящих в "предмет обязательства" (касающихся статуса контрагента и т.п.), так как ответственность за их недостоверность не может быть выведена из общей нормы о договорной ответственности (ст. 393 ГК РФ) <167>.

--------------------------------

<167> См.: Карапетов А. Комментарии от 11.01.2016 и 12.01.2016 к блогу: Будылин С. Заверения и гарантии в России. Смешать, но не взбалтывать. URL: https://zakon.ru/blog/2016/01/11/zavereniya__i_garantii_v_rossii_smeshat_no_ne_vzbaltyvat#comment_258590.

(Не углубляясь в дискуссию о терминах, отметим, что в свете принципа свободы договора идея принципиальной невозможности принятия на себя договорной ответственности за достоверность тех или иных утверждений при отсутствии особого законодательного дозволения нам представляется спорной.)

Обсудим эту новеллу в некоторых деталях.

6.7.1. Содержание нормы

Статья 431.2 посвящена заверениям об обстоятельствах, данных в связи с договором (до, после или при его заключении), а точнее, последствиям их недостоверности. Само понятие "заверения об обстоятельствах" не определено, но приведено несколько примеров, являющихся типичными заверениями и гарантиями из американского договора, в том числе сведения о финансовом состоянии дающей заверения стороны или третьего лица.

Пункт 1 этой статьи довольно близко напоминает обсуждавшуюся выше статью европейского Проекта общих подходов, посвященную "ответственности за ущерб, причиненный тем, что лицо полагалось на неверную информацию" <168>. Как мы писали ранее, в этой статье Проекта речь идет, по сути, о деликтной ответственности, а формулировки примерно соответствуют английским правилам, касающимся предоставления недостоверных заверений (misrepresentation), включая обманное и неосторожное предоставление таких заверений (representations).

--------------------------------

<168> DCFR II.-7:204.

Деликтный характер ответственности по этому пункту вполне соответствует тому, что согласно данной норме ГК признание договора незаключенным или недействительным не препятствует наступлению такой ответственности. Именно с деликтным характером ответственности связано и требование о том, что предоставившая заверение сторона исходила из того, что другая сторона будет полагаться на ее заверения. Наконец, подобной трактовке соответствует и название статьи ("Заверения об обстоятельствах"), очевидно, являющееся переводом аналогичного английского термина, подразумевающего именно деликтную ответственность.

Правда, в ст. 431.2 (в отличие от ее зарубежных аналогов) не сказано, что нужно еще, чтобы другая сторона действительно полагалась на данные ей заверения. Как показывает сравнение текста действующей нормы с внесенным в Думу законопроектом <169>, изначально такое требование там было, но депутаты <170> его зачем-то исключили.

--------------------------------

<169> См.: П. 222 ст. 1 проекта Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (ред., принятая Государственной Думой Федерального Собрания РФ в первом чтении 27.04.2012).

<170> Согласно информации на сайте Думы, авторство поправок в данную статью законопроекта принадлежит следующим депутатам: П.В. Крашенинников, С.Ю. Фабричный, А.А. Ремезков, Р.М. Марданшин, В.В. Пинский, А.И. Скоробогатько, член Совета Федерации А.Ю. Петров. См.: Таблица поправок, рекомендуемых к принятию по проекту Федерального закона N 47538-6/9 "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и Федеральный закон "О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" (Комитет Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству). URL: http://asozd.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=47538-6.

Несколько неожиданно в качестве альтернативы возмещению убытков п. 1 ст. 431.2 предусматривает возможность требовать выплаты предусмотренной договором неустойки. Это выглядит довольно странно, учитывая деликтный характер ответственности, а также возможную недействительность договора. Судя по изначальному законопроекту, этот чужеродный фрагмент был добавлен Думой в ходе правки.

Еще более поразительно в свете деликтного по сути основания ответственности по п. 1 выглядит п. 2 ст. 431.2, согласно которому пострадавшая сторона, если заверения имели для нее существенное значение, "наряду с требованием о возмещении убытков или взыскании неустойки также вправе отказаться от договора, если иное не предусмотрено соглашением сторон".

Здесь явно речь идет уже не о деликте, а о нарушении договорного условия (аналог англо-американской гарантии - warranty). Этот пункт напоминает положение ГК об отказе от договора купли-продажи в случае существенного нарушения требований к качеству товара <171>. Отметим, однако, что здесь речь идет не только о договорах купли-продажи, а в принципе о любых договорах, а для них по общему правилу предусмотрена судебная процедура расторжения в случае существенного нарушения <172>.

--------------------------------

<171> См.: Ст. 475 ГК РФ.

<172> См.: Ст. 450 ГК РФ.

Пункт 3 дублирует (с добавлением "вместо отказа от договора") положения обсуждавшихся выше статей ГК, согласно которым сторона заключенного под влиянием обмана или существенного заблуждения договора может требовать признания договора недействительным.

В п. 4 говорится, что правила п. п. 1 и 2 применяются к стороне, предоставившей заверения при осуществлении предпринимательской деятельности (а равно в связи с корпоративным договором либо с договором об отчуждении акций или долей), независимо от того, было ли ей известно об их недостоверности, если иное не предусмотрено договором. По существу, речь идет о безвинной ответственности предпринимателей за недостоверность своих утверждений.

В части договорной ответственности (по п. 2) ее безвинный характер не вызывает возражений, но в части деликтной ответственности (по п. 1) он выглядит довольно необычно и не соответствует ни общим российским деликтным правилам, ни европейской практике. (Похожее положение, как обсуждалось выше, действует в праве США, но там оно применяется лишь к заверениям, сделанным в связи с определенными видами договоров.)

Довольно странно также звучит оговорка о том, что действие данного правила может быть исключено соглашением сторон. В отношении неумышленных нарушений это не вызывает возражений. Но не означает ли подобная оговорка возможности договорного исключения ответственности также и за умышленный обман? Как показывает изучение исходного законопроекта, и эта неоднозначная фраза тоже была добавлена Думой во втором чтении.

Из формулировки данного пункта остается неясным, в каких случаях правила п. п. 1 и 2 применяются к "обычным" гражданам. Надо ли понимать так, что для применения этих правил требуется, чтобы непредпринимателю было известно, что его заверение недостоверно? А что если он об этом не знал, но должен был знать (т.е. узнал бы, если бы проявил разумную заботливость)? Или, может быть, положения п. п. 1 и 2 к "обычным" гражданам вообще не применяются? Ответов на эти животрепещущие вопросы в рассматриваемой норме мы не обнаруживаем.

Наконец, в том же п. 4 в отношении предпринимателей установлена презумпция того, что предоставившая заверения сторона знала, что другая сторона будет на них полагаться (это знание, напомним, является одним из элементов правонарушения по п. 1).

Как видим, в ст. 431.2 ГК РФ смешаны в довольно причудливый коктейль правила, относящиеся, казалось бы, к двум очень разным видам ответственности - договорной и деликтной.