!!Экзамен зачет 2023 год / Иоффе_Новый гражданский кодекс РСФСР

Новый гражданский кодекс РСФСР /

О. С. Иоффе, Ю. К. Толстой.

Иоффе,О. С.

Толстой, Ю. К.

1964

Материал(ы):

Новый гражданский кодекс РСФСР. / Иоффе, О. С. формат: .doc , размер: 170,50Kb

Источник информации:

Правоведение. - 1964. - № 3. - С. 3 - 21. ( )

О. С. ИОФФЕ, доктор юридических наук

Ю. К. Толстой, кандидат юридических наук

НОВЫЙ ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РСФСР

I

Новая кодификация советского гражданского законодательства, пер­вый этап которой был ознаменован принятием общесоюзных Основ в де­кабре 1961 г., вступила во вторую стадию — стадию издания в соответ­ствии с Основами гражданских кодексов союзных республик. В Россий­ской Федерации новый Гражданский кодекс принят И июня 1964 г. на третьей сессии Верховного Совета РСФСР шестого созыва и введен в действие с 1 октября 1964 г. Порядок введения его в действие определен Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1964 г.

Широкий комплекс работ, проводимых в целях всеобъемлющей си­стематизации советского гражданского законодательства, как и совет­ского права вообще, этим, естественно, не исчерпывается, ибо системати­зация предполагает сочетание методов кодификации (разработка еди­ного органического закона) и инкорпорации (объединение в определен­ной последовательности в едином своде разрозненных законодательных актов). Поскольку кодификация по самой своей природе не может и не должна распространяться на всю совокупность норм, относящихся к кодифицируемой отрасли права, сохраняет свою актуальность, несмотря на принятие общесоюзных Основ и республиканских гражданских ко­дексов, задача создания свода гражданских законов как составной части свода законов Союза ССР и союзных республик.

Не снимается также вопрос и о некоторых видах дальнейшей коди­фикации советского гражданского законодательства. Свидетельством этому мог бы служить тот факт, что уже после издания Основ был принят новый Воздушный кодекс СССР, а явно устаревший Кодекс торгового мореплавания 1929 г. до сих пор еще не подвергся необходимому обновле­нию. Однако упомянутые и иные аналогичные кодексы объединяют наряду с гражданскоправовыми также и другие (например, административноправовые) нормы, приобретая тем самым межотраслевой характер. В рамках же гражданского законодательства они ограничиваются лишь его частичной кодификацией, затрагивая только такие гражданскоправовые нормы, которые рассчитаны на определенный вид или группу граж­данских правоотношений. Гражданский же кодекс — это отраслевой за­конодательный акт, направленный не на частичную, а на общую кодификацию гражданского законодательства. Но так как Основы не предусматривают никаких других общекодификационных актов, кроме республиканских гражданских кодексов, с их принятием следует считать завершенной общую кодификацию советского гражданского законодательства. Этим и определяется значение Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., как и новых гражданских кодексов других союзных республик. Основы положили начало обновлению советского гражданского за­конодательства соответственно условиям развернутого строительства коммунизма в нашей стране. Кодекс распространил этот процесс на об­щественные отношения, либо вовсе не урегулированные в Основах, либо получившие в них лишь самое общее отражение. Известно, например, что особенности нэпа наиболее существенно сказывались на нормировании в ГК РСФСР 1922 г. таких отношений, .как отношения собственности, а также отношения по договорам купли-продажи, имущественного найма, комиссии, поручения и товарищества. Но в то время, как институт права собственности в Основах представлен достаточно широко, относительно купли-продажи и имущественного найма они ограничились формулиро­ванием самых общих положений, а комиссия, поручение и товарищество в них даже не упоминаются. Нельзя, разумеется, отмеченные обстоятель­ства относить к числу недостатков Основ, которые по своему назначению не должны в установлении гражданскоправовых норм выходить за определенные границы. Но именно потому, что такие границы существуют, гражданского законодательства, особенно законодательства о купле-продаже, имущественном найме, комиссии, поручении и о ряде других имущественных и личных неимущественных отношений социали­стического общества, не могло бы быть проведено— вообще или в полной мере — без принятия Кодекса.

Основы включили в гражданское законодательство ряд новых инсти­тутов, например институт обязательств, возникающих вследствие спаса­ния социалистического имущества (ст. 95). Однако практические потреб­ности в разнообразных формах гражданскоправового регулирования, существующие в настоящее время, не объемлются целиком этими ново­введениями. Необходимость конструирования ряда не предусмотренных Основами институтов диктовалась либо пробелами прежних законов, до­пущенными уже на момент их издания (первоначальная пробельность законодательства), либо появлением впоследствии новых отношений, ко­торые этими законами не могли быть предусмотрены (последующая пробельность законодательства). В связи с этим в Кодексе и закреплены такие, давно уже подсказанные жизнью, но до последнего времени не по­лучавшие прямого законодательного, а тем более кодификационного за­крепления институты, как обязательства, связанные с конкурсом (ст.ст. 439—443), с отчуждением дома на условиях пожизненного (ст.ст. 253—254) и др.

С принятием Основ была существенно расширена сфера гражданского законодательства, ибо, помимо имущественных и иных с ними личных неимущественных отношений, которые и в прошлом составляли предмет гражданскоправового регулирования, Основы до­пускают в случаях, указанных в законе, гражданскоправовую охрану таких личных неимущественных отношений, которые не связаны с отно­шениями имущественными и носят самостоятельный характер. Один из этих случаев (охрана чести и достоинства граждан и организаций) пре­дусмотрен самими Основами (ст. 7). Кодекс, воспроизведя соответствую­щую норму Основ, обеспечил, кроме того, гражданскоправовую охрану личных неимущественных прав в другом очень важном случае. Как ука­зано в ст. 514 ГК, произведения изобразительных искусств, если иное не обусловлено государственными или общественными интересами, а также фактом позирования за плату, не могут быть без согласия изображенного в них лица опубликованы, воспроизведены или распространены. Но так как охрана личных неимущественнных прав, не связанных с имущественными, строится в законе по принципу исчерпывающего перечня, а этот перечень в Кодексе расширен по сравнению с Основами, то тем самым произведено и новое расширение в целом сферы действия советского гражданского законодательства.

Уже Основы, хотя они и были призваны формулировать лишь наи­более общие и особо принципиальные нормы и положения, отличались полнотой включенных в них гражданскоправовых институтов, так как впервые в истории Советского государства охватили системой кодифика­ции нормы о планово-хозяйственных договорах, об авторском праве, изоб­ретательском праве, праве на открытие и др. Однако по характеру соот­ношения между Основами и кодексами эта задача свое окончательное разрешение могла получить только в результате издания республикан­ских гражданских кодексов: В ГК РСФСР 1964 г. она разрешается двоя­ким образом. Во-первых, кодекс предусмотрел ряд институтов, вовсе не фигурирующих в Основах. Таковы, например, нормы о договорах мены, дарения, безвозмездного пользования имуществом, поручения, комиссии, хранения, совместной деятельности и др. Во-вторых, Кодекс дал развер­нутую характеристику тех институтов, которые в самых общих чертах были намечены Основами. Так, если о купле-продаже в Основах гово­рится в 5 статьях, то в Кодексе ей посвящено 18 статей; если имуществен­ный наем представлен в Основах 3 статьями, то в Кодексе ему отводится 20 статей и т. д.

Исключение составляют лишь институты, касающиеся отношений, гражданскоправовое регулирование которых отнесено к ведению Союза ССР (поставка, подряд на капитальное строительство, изобретательское право и др.): они воспроизведены Кодексом в таком же виде, в каком эти институты закреплены Основами. Однако и такое, текстуальное вос­произведение соответствующих норм Основ, без их конкретизации и раз­вития, не ограничивается только обеспечением практических удобств при использовании закона, а приобретает и принципиальное значение. По­скольку эти нормы (о поставке, капитальном строительстве, изобрета­тельском праве и т. п.) включены в республиканский Гражданский ко­декс, их применение должно сообразовываться с общими положениями Кодекса — положениями Общей части, а для планово-хозяйственных договоров — также с общими положениями обязательственного права. Было бы поэтому неправильно полагать, что расширение суверенитета союзных республик, выразившееся в отнесении к их ведению издания гражданских кодексов, ни в какой мере не затрагивает ту область отно­шений, гражданскоправовое регулирование которых и впредь сохранено .за Союзом ССР. Так как своими общими положениями Кодекс охваты­вает совокупность гражданских правоотношений в целом, в указанных пределах его действие распространяется также и на отношения, непо­средственное и детальное нормирование которых выходит за рамки ком­петенции союзных республик.

Вместе с тем в Основах четко разграничена компетенция Союза ССР и союзных республик по изданию гражданскоправовых актов. Это по­зволило объединить в Кодексе нормы, которые в прошлом вовсе не под­вергались кодификации, а включались в разрозненные законодательные и иные нормативные акты. Так, из числа всех видов транспорта только на автомобильном (а также трубопроводном) транспорте отсутствовал свой Кодекс, устав или положение. Но после того, как ст. 3 Основ отнесла к ведению Союза ССР регулирование отношений, складывающихся на всех видах транспорта, кроме автомобильного, появились необходимые легальные предпосылки для кодификации в республиканском масштабе норм, относящихся к этому виду транспорта. Значительный шаг в этом направлении сделан новым Гражданским кодексом РСФСР, в котором из 13 статей, посвященных всем видам перевозок, 7 — полностью или частично — относятся к автомобильным перевозкам. Ясно, конечно, что кодификация автотранспортного законодательства изданием ГК не ис­черпывается. Автомобильный транспорт нуждается в самостоятельном уставе в такой же мере, как и все виды транспорта, на которых дейст­вуют свои уставы или кодексы. Но что Кодекс положил начало кодифи­кации автотранспортного законодательства — в этом едва ли могут быть какие-либо сомнения; в ст. 375 предусмотрено и издание Устава автомо­бильного транспорта РСФСР.

Кодекс призван к восполнению, конкретизации и детализации положе­ний, закрепленных Основами, поскольку гражданскоправовое регулиро­вание отношений данного вида не отнесено к общесоюзной компетенции. Но эта функция возлагается не только на Кодекс. Как указано в ст. 3 Основ, имущественные и личные неимущественные отношения в соответ­ствии с Основами регулируются как гражданскими кодексами, так и ины­ми актами гражданского законодательства союзных республик. В ряде случаев сами Основы определяют вопросы, которые должны быть разре­шены не в кодексах, а в иных нормативных актах республиканского зна­чения. Так, согласно ст. 55 Основ типовые договоры по отдельным видам бытового проката утверждаются Советами министров союзных респуб­лик. Такой же порядок установлен для утверждения типовых договоров по отдельным видам бытового обслуживания граждан (ст. 66). Но, отсы­лая к республиканскому законодательству, Основы в подавляющем большинстве случаев не предрешают включения соответствующих норм в гражданские кодексы или в иные республиканские нормативные акты. Поэтому для обеспечения наиболее целесообразного разграничения форм нормотворческой деятельности органов власти и управления союз­ных республик в области гражданского законодательства следует исхо­дить из общих принципов, соблюдение которых обязательно для всякой кодификации.

В новом Гражданском кодексе РСФСР эти принципы применены вполне последовательно и достаточно обоснованно. Ими охватываются только такие нормы, которые не подвержены частым изменениям, а яв­ляются более или менее стабильными, и которые в то же время выходят за рамки детальных указании инструктивного порядка, заключая в себе относительно широкие, обобщенно выраженные правила. Так, например, общее правило о продаже гражданам в кредит товаров длительного пользования закреплено в ст. 252 ГК, а установление конкретных случаев и порядка такой продажи отнесено к ведению Совета Министров респуб­лики; важнейшие основания для бронирования жилого помещения за на­нимателем или членами его семьи перечислены в ст. 308 ГК, а другие, менее значимые основания, как указано в той же статье, могут быть установлены текущим законодательством; право автора на получение вознаграждения за использование его произведения общим образом за­фиксировано в ст. 479 ГК, а установление ставок авторского вознаграж­дения, если они не введены общесоюзным законодательством, должно, согласно этой статье, производиться республиканскими законодатель­ными актами.

Однако правильный отбор подлежащего кодификации нормативного материала — не единственный показатель высоких законодательно-тех­нических достоинств Кодекса.

Вслед за Основами Кодекс полностью отказался от примечаний и разбивки отдельных статей на взаимоисключаемые части (так была скон­струирована, например, ст. 413 ГК 1922 г.). Все статьи Кодекса снабжены заголовками, что облегчает отыскание нужной нормы и содействует ее правильному истолкованию. До необходимого минимума сведены взаимные отсылки между различными статьями, а в целях ограничения Кодекса лишь нормами, действительно требующими кодификации, ши­роко использованы отсылки к текущему законодательству. Устранены неудачные, ошибочные или устаревшие термины (такие, как «частные лица», «муниципализированное имущество» и др.), введены необходи­мые новые термины («мелкие бытовые сделки», «договор о совместной деятельности», «договор художественного заказа» и др.), уточнены или заменены другими нечеткие или утратившие былую распространенность термины (вместо «получаемой заработной платы», которой вправе само­стоятельно распоряжаться частично дееспособный, говорится просто о заработке; для характеристики места жительства взамен термина «осед­лость» применено понятие «проживание» и т. д.).

Язык Кодекса прост и общедоступен. Чтобы представить себе, на­сколько он в этом смысле совершеннее прежнего ГК, приведем лишь один пример. В ст. 177 сказано: «Взаимные обязательства по договору должны исполняться одновременно», тогда как та же мысль в ст. 139 ГК 1922 г. была сформулирована следующим образом: «В двустороннем договоре каждая сторона вправе отказывать противной стороне в удов­летворении до получения встречного удовлетворения». Ясность языка удачно сочетается с максимальной краткостью законодательного текста. Так, если ст. 141 ГК 1922 г. определяет тремя фразами два вида неустой­ки по ее соотношению с убытками, то в ст. 189 ГК 1964 г. понадобилось всего лишь две фразы, чтобы по такому же соотношению определить че­тыре вида неустойки. Но общедоступность и краткость законодательного текста не воспрепятствовали закреплению в Кодексе важных правовых обобщений и глубоких юридических конструкций. Общеизвестно, на­пример, какую дискуссию в свое время вызвало правильное конструиро­вание иррегулярного хранения и с какими трудностями связана характе­ристика таких относящихся к нему вопросов, как вопрос о субъекте права собственности на хранимые объекты в период действия договора и об объеме обязанности хранителя по возврату сданных на хранение вещей (с точки зрения их количества, качества и т. п.). Посвятив иррегуляр­ному хранению одну статью (ст. 432), Кодекс, наряду с определением этого договора, разрешил и все специфические вопросы, с ним связан­ные.¹

Доступность Кодекса для широких слоев населения обеспечивается не только ясностью его языка, но и заменою сложных конструкций про­стыми, что полностью отвечает также и потребностям практики. Так, если ст.ст. 131 —132 ГК 1922 г. различали переговоры о заключении договора между присутствующими и отсутствующими, то в ст. 163 ГК 1964 г. раз­личаются переговоры, которые ведутся устно и посредством переписки; если по ГК 1922 г. действовал различный порядок принятия наследства для присутствующих и отсутствующих наследников, то по ГК 1964 г. установлен на этот счет единый порядок, применяемый к любым наслед­никам (ст. 546).

Но наиболее существенным законодательно-техническим достиже­нием нового Кодекса является внутренняя согласованность включенных в него норм, устранение тех противоречий, которые иногда встречались в прежнем ГК. Так, по ст. 60 ГК 1922 г. виндикационные иски, предъяв­ленные к добросовестным приобретателям, как правило, удовлетворению не подлежали, тогда как по ст. 191 того же Кодекса при возникновении споров между несколькими покупателями одной и той же вещи, заклю­чившими договоры с продавцом о ее покупке в разное время, эти же иски должны были удовлетворяться в соответствии с началом старшинства. В связи с тем, что Основы для перехода права собственности от отчуждателя к приобретателю заменили консенсуальную систему системой традиции (ст. 30), вовсе отпала надобность в установлении момента воз­никновения права собственности на еще не переданную вещь у одного из ее нескольких покупателей. Если же вещь передана одному из покупа­телей, об отобрании у него вещи по нормам о праве собственности не может быть речи, поскольку при системе традиции у его предшественни­ков не возникает право собственности на спорную вещь. По этой причи­не новый Кодекс не распространяет общее правило о старшинстве (ст. 217) на случаи передачи проданной вещи одному из нескольких по­купателей и значит исключает полностью былые противоречия между нормами о виндикационном иске и нормами о купле-продаже.

А вот другой пример, имеющий для гражданскоправового регулирования социалистических имущественных отношений принципиальное зна­чение. По ст. 118 ГК 1922 г. невозможность исполнения, которую нельзя вменить в вину должнику, влекла за собою прекращение обязательства. Однако по смыслу п. 1 ст. 119 невозможность исполнения не возникает, если в гражданском обороте вообще имеются вещи, однородные пред­мету обязательства, хотя бы они подверглись случайной гибели в хозяй­ственной сфере должника. Несоответствие последнего правила началу вины, из которого исходит ст. 118, очевидно. Оно становится особенно по­нятным, если учесть, что принцип специальной правоспособности совет­ских юридических лиц и плановый характер их взаимоотношений исклю­чают приобретение ими на стороне оборудования, материалов, сырья, топлива и т. п. в целях передачи их договорному контрагенту взамен погибших предметов того же рода. Новый Кодекс иначе подошел к решению этого вопроса. Указав в ст. 235 на невозможность исполнения как на основание прекращения обязательства, он не вводит особых правил выяв­ления такой невозможности в обязательствах, предмет которых опреде­лен родовыми признаками. Это позволит судебно-арбитражным органам разрешать подобные споры в строгом соответствии с началом вины, а также с принципом плановости и правилами о специальной правоспособ­ности социалистических организаций.

Как видно из приведенных примеров, вопросы законодательной тех­ники неотделимы от существа разрешаемых с их помощью юридических проблем. Неразрывная связь между ними с особой силой выражена в си­стеме построения нового Кодекса.

Законодательно-технические функции этой системы очевидны. Дей­ствительно, исход возникшей в свое время дискуссии о том, строить ли Кодекс с выделением Общей части или, упразднив ее, распределить зако­нодательный материал по трем главным разделам — «Лица», «Собствен­ность», «Договоры и другие обязательства», во многом был предопределен соображениями законодательно-технического порядка. Поскольку Об­щая часть избавляет Кодекс от повторений и позволяет в обобщенном виде формулировать такие положения, действие которых распростра­няется на все гражданскоправовые институты или на их большинство, эта система оказалась более жизненной и была воспринята вначале Осно­вами, а затем Кодексом. В новом Кодексе, как и в Основах, выделены нормы Общей части («Общие положения»), но в отличие от Основ эти нормы сгруппированы по главам. Такая группировка не только целесооб­разна, но и необходима для обоснования действительно общего значения первого раздела ГК. Отдельные нормы этого раздела, взятые сами по себе, не всегда характеризуются всеобщностью их применения. Так, на­пример, ст. 14, трактующая о дееспособности несовершеннолетних в воз­расте до 15 лет, применима к гражданам, но не к организациям, а ст. 28, говорящая об органах юридического лица, наоборот, имеет в виду орга­низации, но не граждан. Однако обе нормы включены в главу под общим наименованием «Лица», а так как лица (субъекты) выступают в качестве участников любого гражданского правоотношения, относящиеся к их правовому положению нормы, вне всякого сомнения, образуют в своей совокупности один из общих институтов советского гражданского права.

В этом смысле новый ГК продолжил традицию прежнего Кодекса. Но именно продолжил, а не просто сохранил ее, ибо Общая часть в нем существенно перестроена. Появились две новые главы: глава о предста­вительстве и доверенности (раньше нормы о представительстве распола­гались в главе о сделках и нормы о доверенности — в обязательствен­ном праве, вслед за нормами о договоре поручения), а также глава об исчислении сроков (относящиеся к ней правила раньше сосредоточива­лись не в ГК, а в ГПК). Кроме того, реконструирована глава о лицах, статьи которой сгруппированы по двум классификационным рубрикам: «Граждане» и «Юридические лица».

Но сторонники сохранения в Кодексе Общей части исходили из сооб­ражений не только законодательно-технического, но и социально-поли­тического характера. Авторы, настаивавшие на иной системе, решающее преимущество последней усматривали в ее большей приспособленности к выявлению социалистической природы советского гражданского права. На самом деле, однако, система, воспринятая новым Кодексом, оказа­лась вполне пригодной и для решения этой, гораздо более существенной задачи, нежели задачи одной только законодательной техники.

В юридической литературе уже давно был отмечен коренной недо­статок системы прежнего ГК. Первый за Общей частью раздел этого Ко­декса именовался «Вещным правом» и включал три главы: право собст­венности, право застройки, залог имущества (впоследствии была присое­динена еще глава о залоге товаров в обороте и переработке). В резуль­тате центральный институт советского гражданского права — институт права собственности — был представлен лишь как видовое понятие по отношению к такому социально обезличенному и вызывавшему сомнение в своей юридической обоснованности понятию, каким является понятие вещного права.

Кроме того, один из институтов этого раздела — право застройки — был упразднен в 1949 г., а другой его институт — право залога — вообще оказался расположенным в Кодексе неправильно, так как залог — один из способов обеспечения обязательств, и потому нормам о нем место в разделе об обязательственных правах. Именно так и решен вопрос о нормах залогового права в системе построения ГК 1964 г.

Благодаря этой перестройке первым за Общей частью разделом но­вого Кодекса и значит ведущим по отношению к другим его конкретным разделам оказался раздел о праве собственности. Самостоятельное вы­деление этого раздела позволило также распределить включенный в него материал по главам, образовав среди них такие главы, которые посвя­щены государственной социалистической собственности, собственности колхозов, иных кооперативных организаций и их объединений, собствен­ности профсоюзных и иных общественных организаций и личной собст­венности. Образование особого раздела о праве собственности, а в его пределах — создание самостоятельных глав, соответствующих сложив­шимся в советском обществе видам собственности и их формам, придало необходимую социальную окраску структуре Кодекса, самая система которого, не говоря уже о его содержании, ориентирует на социалистиче­скую природу советского гражданского права, не устраняя законода­тельно-технических преимуществ, которые обеспечиваются классифика­цией гражданскоправовых норм на общие, включаемые в Общую часть, и специальные, относящиеся к конкретным гражданскоправовым инсти­тутам.

Целесообразная перестройка системы кодификации советского граж­данского законодательства, осуществленная принятием нового Кодекса, затронула, однако, не только Общую часть или порядок расположения норм о праве собственности, но и другие включенные в него разделы.

Как известно, наиболее обширным разделом советского граждан­ского права является обязательственное право, и по этой причине прихо­дилось создавать для него свою особую Общую часть с вынесением «за скобки» тех юридических норм, которые устанавливают правила, общие для обязательственных отношений различных видов. Но в ГК 1922 г. фактически существовало две Общих части обязательственного права: общие положения, и положения об обязательствах, возникающих из до­говоров. Необоснованность такой классификации бросается в глаза уже при первом ознакомлении с нею: поскольку обязательства возникают не только из договоров, нельзя считать оправданным возведение договорно-правовых норм в ранг общих правил обязательственного права в це­лом. Поэтому в новом Кодексе, вместо двух Общих частей, сконструиро­ваны Общие положения для всего обязательственного права: они сосре­доточены в особом подразделе и сгруппированы по главам (чего не было в прежнем Кодексе), в которых подобающее место заняли и общие нор­мы о договорах как важнейшем основании возникновения обязатель­ственных правоотношений.

Второй подраздел раздела «Обязательственное право», именуемый «Отдельные виды обязательств», помимо включения в него институтов, которые не были известны ГК 1922 г. (не знавшем также и такого спе­циального подраздела), отличается от соответствующих глав прежнего Кодекса гораздо большей стройностью, логичностью и последователь­ностью расположения нормативного материала. Он открывается обяза­тельствами, обусловливающими переход права собственности на иму­щество или права оперативного управления им от одного лица к дру­гому— такими, как купля-продажа, мена, дарение, поставка, госу­дарственная закупка сельскохозяйственной продукции у колхозов и совхозов. По указанному признаку к ним примыкает заем, нормы о ко­тором следуют за нормами о .перечисленных обязательствах. Далее идут обязательства по передаче имущества в пользование (имущественный наем, наем жилого помещения, безвозмездное пользование имуществом) и обязательства по производству работ (подряд, подряд на капитальное строительство). Обязательствам по оказанию услуг (поручение, комис­сия, хранение) предшествуют обязательства по перевозкам, страхованию, расчетам и кредиту, а вслед за ними расположены нормы об обязатель­ствах, связанных с совместной деятельностью и конкурсом. Завершается этот подраздел обязательствами, которые имеют охранительное значение для других гражданских правоотношений: это — обязательства, возни­кающие вследствие причинения вреда, спасания социалистического иму­щества и неосновательного приобретения или сбережения имущества.