§ 2. В чем же именно заключается «внешнее», «отраженное» действие обязательственных прав?

Прежде всего, следует провести известное подразделение. Некоторые элементы «внешнего действия» присущи (по крайней мере, как общее правило) всем обязательственным правам, другие — только отдельным обязательственно-правовым институтам. В связи с этим, известные участки обязательственного права оказываются, с этой точки зрения, более «укрепленными», чем все остальные.

К числу тех элементов «внешнего действия», которые свойственны лишь некоторым видам обязательственных прав, принадлежат: 1) «право следования», 2) «преимущественный» (в частности, перед залоговыми правами) характер, 3) «право старшинства». В отношении всех этих трех моментов ограничимся лишь ссылкой на сказанное по этому поводу выше.

Что же касается элементов «внешнего действия», свойственных, как общее правило, всем обязательственным правам, то здесь следует, в свою очередь, различать:

1) действие обязательственного права против других кредиторов того же должника и

2) действие обязательственного права против всех «третьих» лиц.

Далее, и деликтные нормы современных законодательств, думается нам, охватывают и случаи причинения вреда путем нарушения третьим лицом чужих обязательственных прав.

§ 3. Возможность вредоносного воздействия третьего лица на чужое обязательственное право настолько очевидна, что ее не могут совершенно отрицать даже те, кто принципиально отвергает способность обязательственного права быть нарушенным третьим лицом и защиту его от этих нарушений.

В поисках выхода некоторые из них обращаются к построениям, имеющим в достаточной мере туманный и схоластический характер.

Поэтому, если считать, что Windscheid'ом соображениями доказывается неспособность обязательственного права быть нарушенным 3-м лицом, то следовало бы признать, что ими доказывается еще заодно:

1) неспособность обязательственного права быть нарушенным со стороны должника;

2) неспособность вещного права быть нарушенным 3-м лицом.

§ 4. Итак, отраженное внешнее действие относительных прав, — установленное выше в качестве априорного положения, вытекающего из социального характера права, — подтверждается и апостериорно, на относящемся сюда положительном правовом материале. Правда, приведенный выше материал относится лишь к правам обязательственным.

Таким образом, в вопросе о внешнем действии разница между отдельными видами относительных прав — количественная, а не качественная.

VIII. Заключительные выводы.

Резюмируем выводы, вытекающие из предшествующего изложения.

1) Существующее понятие вещного права не может претендовать на научное значение. Определяемое в смысле непосредственного господства над вещью, непосредственного правоотношения лица к вещи, оно само по себе является принципиально неправильным. Определяемое же в смысле абсолютного права, оно не адекватно своему объему, тому кругу правовых институтов, который принято в настоящее время охватывать понятием вещного права.

Как это свойственно сборным группам, группа т. наз. вещных прав не дает возможности построения каких-либо адекватных ей теоретических положений, не обнаруживает каких-либо общих и отличительных юридических признаков.

Некоторыми отзвуками этого обстоятельства являются два следующих факта:

а) факт отсутствия в известных нам законодательных кодексах общей части вещного права, при наличии в них, однако, общей части обязательственного права;

б) факт значительно большей емкости упомянутой общей части обязательственного права, чем это вытекает из ее названия: многие ее положения оказываются применимыми не только к обязательственным, но и к «вещно»-правовым сделкам и отношениям.

Таким образом, от понятия вещного права, выросшего на почве римских исковых формул, следует отказаться.

2) Существующее деление прав на абсолютные и относительные является правильным и подлежит сохранению. Основанием, критерием этого деления является различие в субъектном составе тех и других правоотношений, а, следовательно, в самой структуре их и, вместе с тем, в характере междулюдской связи, образующей существо всякого правоотношения. Эта связь устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу «беспроволочной» связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно-неопределенным числом всех «прочих» точек. В первом случае (относительные правоотношения) правовая энергия струится лишь по данному проводу, хотя и рассеивается, вместе с тем, в окружающем пространстве (косвенное, отраженное действие по адресу 3-х лиц). Во втором случае (абсолютные правоотношения) право излучает энергию из одной точки волнообразно, непосредственно во все стороны социальной среды.

3) Но, при сохранении деления прав на абсолютные к относительные, необходимо внести в него изменения. Необходимо, во-первых, исправить самое понятие относительного права. Неверно, — как это утверждает господствующая теория, — будто относительное правоотношение есть отношение (между определенными лицами), не имеющее никакого действия вовне. Следует, напротив, включить в понятие относительного права признак косвенного, отраженного действия против 3-х лиц. Если старая доктрина «непосредственного господства над вещью» недооценивала социального характера вещного права, то позднейшая доктрина об абсолютных и относительных правах в существующем ее виде недооценивает уже, вместе с первою, социального характера обязательственного права. Различие между абсолютными и относительными правами идет не по той линии, что абсолютное право «обязательно», «действует» и т.д. — против «всех», а относительное — только против «одного». Всякое право (именно потому, что оно — право, т. е. особое явление социального порядка) «обязательно» для «всех» и «действует» против «всех». Всякое правоотношение связывает управомоченного не с «одним» только лицом, а со всем обществом. Это вытекает, между прочим, из условия адекватности правовой формы ее экономическому содержанию. Ибо всякое экономическое отношение, даже являющееся содержанием обязательственно-правового отношения, есть отношение ко всему обществу.

Различие между абсолютными и относительными правами — в самом характере связи (см. выше п. 2), соединяющей в обоих случаях управомоченного со всем обществом. В одном случае — связь со всем обществом является прямою, непосредственною; в другом случае — она является прямою и непосредственною лишь с «одним» лицом и посредственною (косвенною, отраженною) со всеми прочими лицами.

4) Необходимо, далее, значительно сократить число абсолютных прав. Целый ряд прав, признаваемых в настоящее время абсолютными (вещными), таковыми в действительности не являются, так как, по своему субъектному составу, по своей структуре, по характеру оформляемой ими социальной связи они принадлежат к совершенно другому типу, к типу относительных прав.

5) Но даже и в этом измененном виде деление прав на абсолютные и относительные все же не может быть положено в основу систематики хозяйственных прав. При всей своей теоретической безупречности, оно непригодно для указанной цели.

Это объясняется свойством самого признака, лежащего в основании указанного деления. Этот признак (структурный тип правоотношения) имеет

* Во—первых, слишком общий и абстрактный характер для того, чтобы на нем можно было построить всю систему деления хозяйственного права в конкретном многообразии его ветвей н разветвлений.

* Во-вторых, этот признак имеет слишком формальный характер и потому не дает надлежащей гарантии в том, что образуемые при помощи его группировки не явятся соединением разнородных и разъединением однородных по существу величин.

6) В основу научной систематики и классификации хозяйственных прав должен быть положен экономический признак. Это вытекает не только из кризиса существующей ныне систематики гражданских прав, основанной на формально-юридических признаках, но и из общих методологических положений о соотношении права (особенно хозяйственного) и экономики. Если хозяйственное право относится к экономике, как форма к содержанию, если хозяйственное право есть не что иное, как «формальное опосредствование экономики», как сама экономика, претворенная в форму права, — то построение системы хозяйственного права по экономическому признаку, т. е. по признаку его содержания, его действительного существа, явится как нельзя более естественным и научно обоснованным делом.

Такая экономическая систематика хозяйственных прав обладала бы, к тому же, двумя ценными преимуществами по сравнению с современною формально-юридическою схемою гражданских прав:

а) она давала бы значительно более детальную, расчлененную и подчиненную известной внутренней закономерности классификацию хозяйственных прав, тогда как современная систематика ограничивается делением гражданских прав на два-три крупных раздела, в каждом из коих отдельные институты чередуются в случайном порядке, без плана, без связи, без последовательности;

б) она подчеркивала бы наиболее жизненные и важные стороны хозяйственно-правовых институтов, освещала бы их извнутри, «внутренним светом», облегчала бы, тем самым, наилучшее уяснение их существа и их взаимной связи в общей системе хозяйства и права.

8