!!Экзамен зачет 2023 год / Брагинский, Витрянский. Книга 3 -1

Глава 14. Доверительное управление имуществом как правоотношение

мельного участка) возникало два права собственности – высшее и низшее…»1.

Указанная точка зрения, основанная на решающем влиянии римского права на процесс становления института доверительной собственности (траста) в английском праве, не находит поддержки в иных исследованиях. Напротив, во многих трудах подчеркивается своеобразие английской правовой системы, которое и сделало возможным появление доверительной собственности. В свое время Г.Ф. Шершеневич, анализируя английскую правовую систему, указывал: «Развитие английского права шло самостоятельным путем, независимо от римского и канонического. Поэтому оно представляет особенности в прошедшем и в настоящее время сравнительно с правом континентальных государств. История источников права в Англии тесно связана с историей судебной организации»2.

Именно специфика судебной системы средневековой Англии (помимо «расщепленной» собственности) позволила развиться такому специфическому институту, как доверительная собственность (траст). Это обстоятельство отмечается многими правоведами, исследовавшими данный институт. Так, Е.А. Суханов пишет: «Взаимоотношения учредителя траста и управляющего предполагают высокую степень доверия, отвечающего неким представлениям о справедливости (equity), которыми руководствуются суды при разрешении возникающих споров… Такие представления о справедливости выработаны особой ветвью прецедентного права – «правом справедливости» (law of equity), обычно противопоставляемым «общему праву» (common law)»3.

По мнению Р.О. Халфиной, сама форма «доверительная собственность» (trust) представляла собой «одно из средств изменения решения суда «общего права» путем вмешательства «права справедливости». Если суд «общего права» признавал собственником определенное лицо, что нарушало права других лиц или противоречило сложившимся требованиям, «суд справедливости» мог признать это лицо доверительным собственником в пользу третьего лица»4. В.А. Дозорцев указывает: «…право справедливости» – это особая ветвь английского права, не известная континентальным системам, в том числе российской. Именно элементом этой ветви и является «доверительная собственность». Но она попросту неработоспособна вне соответствующей правовой системы»5.

1 Скловский К.И. Указ. соч. С. 72.

2 Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Девятое издание. М., 1911. С. 36. 3 Гражданское право. В 2 т. Т. II. Полутом 2: Учебник. С. 490–491.

4 Халфина Р.О. Цивилизованный рынок: правила игры. М., 1993. С. 40. 5 Дозорцев В.А. Указ. соч. С. 530.

822

2. Траст (доверительная собственность) в англо-американском праве

Более подробный анализ происхождения и развития доверительной собственности (траста) можно обнаружить в англо-американском праве и соответствующей доктрине, но и там возникновение и развитие этого института связывают в основном со специфическими чертами английского права справедливости и судебной системы.

Например, в одной из известнейших работ, посвященных трасту1, указывается, что можно выделить четыре стадии развития траста (первоначальная форма, как уже отмечалось, – use).

Первый период, когда в английском праве отмечается использование особых прав на земельные участки – uses, наступил вскоре после норманнского завоевания (XI–XII вв.). Однако в этот период суды не защищали права собственника (бенефициара), который не имел права на возмещение вреда даже в тех случаях, когда обладатель use злоупотреблял его доверием. В течение этого периода парламентом принимались отдельные законы, но все они характеризуются направленностью на предотвращение использования uses в незаконных целях. Например, по Закону 1376 г. кредиторам разрешалось занимать землю должника, которую последний передал в use третьему лицу. По Закону 1391 г. утрачивалось право на землю, переданную религиозным и другим корпорациям, включая ситуации, когда земля передавалась в use физическим лицам от таких корпораций.

Второй период (с начала ХV в.) характеризуется тем, что лордомканцлером были одобрены и признаны права uses, которым стала предоставляться судебная защита и которые использовались в качестве важного средства борьбы против феодалов. В этот период use признавалось безвозмездным обязательством (the honorary obligation), а все споры рассматривались судами справедливости (the courts of equity). Имущество (в основном земельные участки) дифференцировалось на: 1) законное имущество (the legal estate), т.е. принадлежащее на праве собственности, и 2) «справедливое» имущество (equitable estate), т.е. принадлежащее доверительному собственнику по праву справедливости.

Третий период развития доверительной собственности связывают с появлением специального закона – the Statute of uses (1536 г.). Целью создания данного закона было прекратить применение uses в прежнем виде и перевести соответствующие правоотношения из сферы справедливости в область нормального правового регулирования (legal interests). Для этого все споры, связанные с uses, были переданы на рассмотрение общих судов (the common law courts). Однако исполнение закона не перечеркнуло права справедливости, которое по-прежнему применялось лордом-канцлером. Кроме того, the Statute of uses оказался не способным урегулировать отношения

1 Austin Wakeman Scott and Austin Wakeman Scott, Jr. Select Cases and Other Authorities on the law of trusts. Fifth Edition. Boston; Toronto, 1966. P. 2–3.

823

Глава 14. Доверительное управление имуществом как правоотношение

собственности на имения, и в этих случаях лордом-канцлером применялось право справедливости. В судебной практике общих судов появился термин «the second use», а по своему содержанию это право признавалось пустым и не совместимым с первоначальным (the first use). Уже в XVII в. права, вытекающие из указанного закона, вновь получили защиту со стороны судов справедливости, и споры рассматривались по праву справедливости.

Четвертый период развития доверительной собственности (XVII в.) связывают с возрождением доверительной собственности по праву справедливости (the equitable use or trust). После Реставрации (1660 г.) была аннулирована феодальная система. Отношения траста стали распространяться на многие объекты (помимо земельных участков). Траст приобрел современные черты.

История происхождения и развития доверительной собственности (траста) свидетельствует о том, что данный институт является не закономерным результатом развития принципов римского права, а, скорее, напротив, следствием специфических и во многом уникальных обстоятельств, характерных для правовой и судебной системы Англии. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, «деления права на «общее право» и «право справедливости» не знает ни один правопорядок континентальной Европы, включая и российский, тогда как англо-американскому праву, в свою очередь, неизвестно деление прав на вещные и обязательственные»1. Одним из основных постулатов континентальной правовой системы «является невозможность установления двух одинаковых прав собственности на одно и то же имущество. Право собственности в его континентальном, в том числе российском, понимании невозможно «расщепить»: оно либо полностью сохраняется за собственником, либо полностью утрачивается им. При всяком ином подходе возникает неразрешимая коллизия прав собственников, каждый из которых желает распорядиться своим имуществом по своему усмотрению»2. Современное состояние правоотношений доверительной собственности (траста) в англо-американском праве являет собой яркий пример искусного приспособления этого института, появившегося под влиянием конкретно-исторических специфических обстоятельств, порожденных феодальным общественным устройством Англии в средние века, для удовлетворения современных потребностей общественного развития.

Как подчеркивает Р.О. Халфина, в настоящее время отношения доверительной собственности (траста) могут устанавливаться по самым различным основаниям: «Это может быть и завещание, и договор, на основании которого определяются интересы собственника и доверительного собственника. Устанавливая доверительную собственность, собственник переда-

1 Гражданское право. В 2 т. Т. II. Полутом 2: Учебник. С. 491. 2 Там же. С. 491.

824

2. Траст (доверительная собственность) в англо-американском праве

ет доверительному собственнику все права по управлению имуществом. Он может указать цель, для достижения которой эти отношения устанавливаются, а может предоставить доверительному собственнику полную свободу в распоряжении имуществом, требуя лишь определенные выгоды для бенефициара»1.

Существо отношений доверительной собственности (траста) по англо-американскому праву состоит в том, что одно лицо – учредитель доверительной собственности, являющееся собственником имущества (settlor), передает свое имущество другому лицу – доверительному собственнику (trustee) для управления в интересах указанного им лица – бенефициара (beneficiary). При этом собственник имущества – учредитель траста – в качестве бенефициара может назначить самого себя. Не исключаются ситуации, когда собственник назначает себя даже в качестве доверительного собственника (trustee).

В качестве бенефициара может выступать не только конкретное лицо, назначенное собственником, но и неопределенный круг лиц. По такой схеме, в частности, учреждаются благотворительные трасты (charitable trusts), которые устанавливаются в целях создания учреждений культуры, здравоохранения и т.п. Такие трасты зачастую называют публичными (public trust), и они противопоставляются частным трастам (private trust), поскольку действуют в общественных интересах2.

Правоотношения доверительной собственности в странах, относящихся к англо-американской правовой системе, получили чрезвычайно широкое распространение в самых различных сферах имущественного оборота. Институт доверительной собственности широко используется для организации крупных корпораций. Начало этому процессу было положено в 1892 г., когда в США была организована компания «Стандарт ойл»: акционеры 40 нефтяных компаний заключили соглашение о передаче всех имеющихся у них акций уполномоченным лицам – доверительным собственникам. Взамен они приобрели особые сертификаты, удостоверяющие их взаимоотношения с доверительными собственниками, которые, в свою очередь, приняли на себя обязанности, связанные с ведением дел компании к наибольшей выгоде учредителей траста3.

Доверительная собственность (траст) используется также для организации управления портфелями ценных бумаг, частными пенсионными фондами, делами организаций при их несостоятельности (банкротстве).

На принципах траста основано создание холдинговых компаний, которые, являясь юридическими лицами, получают в доверительную

1 Халфина Р.О. Указ. соч. С. 41.

2 См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств: Учебник. С. 236. 3 См. там же. С. 240.

825

Глава 14. Доверительное управление имуществом как правоотношение

собственность акции других компаний и осуществляют управление деятельностью указанных компаний.

Важное значение имеет возникающая в силу закона такая форма доверительной собственности, как конструктивная собственность (constructive trust). Эта форма доверительной собственности предназначена для обслуживания особо доверительных, фидуциарных отношений, возникающих в тех случаях, когда одно лицо ведет дела другого, например в отношениях между принципалом и агентом; компании и ее директоров; членами партнерства; клиентом и адвокатом; опекуном и подопечным и т.п. Более того, наличие отношений доверительной собственности презюмируется во всех случаях, когда одно лицо, действующее в интересах другого, получает возможность обогатиться за его счет. В такой ситуации признание существования между ними трастовых отношений служит средством предотвращения неосновательного обогащения.

С точки зрения содержания правоотношений, связанных с учреждением доверительной собственности (траста), следует отметить, что независимо от оснований их возникновения (по закону или в силу договора) доверительный собственник выступает в имущественном обороте от своего имени как собственник имущества. Он вправе использовать имущество, распоряжаться им, заключая любые сделки. Исключение составляет лишь правомочие на отчуждение указанного имущества, которое должно быть предоставлено доверительному собственнику законом или договором.

Управляя переданным в траст имуществом, доверительный собственник должен отчитываться перед бенефициаром. Кроме того, на доверительном собственнике лежит обязанность передать бенефициару все выгоды, полученные от использования имущества, потребовав для себя лишь возмещения фактических затрат и расходов, связанных с управлением имуществом.

В английском праве до настоящего времени действует презумпция безвозмездности осуществления доверительным собственником своих обязанностей (если договором не предусмотрено вознаграждение). По праву США выполнение доверительным собственником указанных обязанностей осуществляется на возмездной основе.

Имущество, переданное в траст, должно быть обособлено доверительным собственником от собственного имущества. На доверительного собственника возлагается обязанность возместить ущерб, причиненный бенефициару в результате ненадлежащего исполнения доверительным собственником своих обязанностей. А злоупотребление своими полномочиями может повлечь для доверительного собственника даже уголовную ответственность.

Прекращаются правоотношения доверительной собственности в случаях достижения цели, для которой она создавалась: истечения зара-

826

2. Траст (доверительная собственность) в англо-американском праве

нее обусловленного срока, смерти бенефициара или наступления иных обстоятельств, которые при учреждении доверительной собственности были согласованы в качестве оснований ее прекращения.

Как видим, доверительная собственность (траст) и в современном виде основана, как и прежде, на концепции «расщепления» собственности: одна часть полномочий (управление и распоряжение имуществом) принадлежит доверительному собственнику; другая часть (получение выгод и доходов от использования имущества) – бенефициару.

Характерно, что в Канаде, принадлежащей к англо-американской правовой системе, при проведении последней кодификации гражданского права провинции Квебек, где традиционно применяется континентальная правовая система, не была воспринята модель расщепленной собственности. В Гражданском кодексе Квебека (ст. 1260–1370)1 весьма подробно и детально урегулированы отношения, связанные с фидуцией и управлением чужим имуществом. В частности, предусмотрено, что фидуция возникает из акта, в силу которого одно лицо, учредитель, передает из своей имущественной массы в образуемую им иную имущественную массу имущество, которое предоставляется для определенной цели и которым фидуциарный управляющий обязуется, в силу факта его принятия, владеть и управлять. Фидуциарная имущественная масса, образованная из имущества, переданного в фидуцию, составляет имущественную массу, предназначенную для специальных целей, самостоятельную и обособленную от имущества учредителя, фидуциарного управляющего и выгодоприобретателя, на которую никто из этих лиц не имеет вещного права (ст. 1260, 1261 ГК Квебека).

Фидуция может быть учреждена в личном (отдельного лица), в частном или общественном интересе. Фидуцией в частном интересе признается фидуция, предметом которой является создание, содержание телесного имущества или использование имущества, выделяемого с определенной целью либо к косвенной выгоде какого-либо лица или в память о нем, либо в каком-либо ином частном интересе. Частной фидуцией считается также фидуция, учрежденная на возмездной основе, в частности, с целью позволить получать прибыль посредством вложений или инвестиций, с целью предоставить пенсионное обеспечение либо иные выгоды учредителю или указанным лицам, членам общества или ассоциации, работникам или акционерам. Фидуцией в общественном интересе считается фидуция, учрежденная с целью, представляющей общий интерес, например преследующая культурные, образовательные, религиозные или научные цели; извлечение прибыли или управление предприятием не является ее основной целью (ст. 1266, 1268–1270 ГК Квебека).

1Гражданский кодекс Квебека. М.: Статут, 1999 (Современное зарубежное и международное частное право). С. 202–220.

827

Глава 14. Доверительное управление имуществом как правоотношение

Фидуциарный управляющий осуществляет контроль и исключительное управление в отношении фидуциарной имущественной массы; документы, относящиеся к имуществу, входящему в ее состав, составляются на его имя; он осуществляет все права, связанные с этой имущественной массой, и вправе принимать любые надлежащие меры в целях сохранения ее предназначения. Вместе с тем фидуциарный управляющий не имеет вещного права на фидуциарное имущество, а действует на правах управляющего чужим имуществом (ст. 1278 ГК Квебека).

Как видим, канадские правоведы, подготовившие проект Гражданского кодекса Квебека и обеспечившие детальное регулирование фидуциарного управления имуществом, сумели обойтись без традиционного атрибута доверительной собственности (траста) по англо-американс- кому праву «расщепления» собственности.

Сходным образом (без «расщепления» собственности) регулируются аналогичные отношения и в некоторых других странах, не принадлежащих к англо-американской системе права. Так, Р.О. Халфина обращает внимание на то, что, например, в Германии «также урегулированы отношения между собственником и лицом, осуществляющим все функции по управлению имуществом собственника. Эти отношения (treuhhandeigentum) устанавливаются между доверившим (treugeber) и доверенным (treuhahder). Собственником может быть либо один из них, либо другой. Их отношения определяются условиями заключенного между ними договора либо иного акта. Их воля определяет также и распределение доходов, получаемых в результате деятельности доверенного. Такая форма нередко используется для того, чтобы перенести юридический статус учредителя на доверенного»1. Практическое значение данного института может состоять, в частности, в том, что собственник-учредитель, являющийся иностранцем, который не имеет возможности использовать свое имущество для определенного вида деятельности в стране, где это имущество находится, может возложить осуществление этой деятельности на соответствующее доверенное лицо2.

Наличие в зарубежных законодательствах, относящихся к континентальной правовой системе, подобных норм является следствием развития институтов прав на чужие вещи и управления чужим имуществом, но отнюдь не свидетельством того, что происходит «постепенная дезинтеграция права собственности, т.е. расщепление права собственности на ряд отдельных функционирующих правомочий», что «обуславливается объективными экономическими причинами», как считают некоторые российские правоведы3.

1 Халфина Р.О. Указ. соч. С. 41.

2 Там же. С. 42.

3 См., например: Турышев П.В. Указ. соч. С. 9.

828

3.Возникновение «траста» и доверительного управления имуществом

вроссийском законодательстве

Как полагает Л.Ю. Михеева, «к причинам восприятия идеи траста (в той или иной системе) необходимо также добавить и то, что управление чужим имуществом в интересах третьих лиц является привычным для континентального права»1. Действительно, подобные правоотношения имеют место при несостоятельности (банкротстве), опеке, наследовании и в некоторых других случаях. Однако, обеспечивая детальное правовое регулирование указанных правоотношений, законодательства, относящиеся к континентальной правовой системе, не прибегают к «расщеплению» неделимого права собственности и другим чуждым ей приемам и принципам.

3. Возникновение «траста» и доверительного

управления имуществом

в российском законодательстве

Российское дореволюционное законодательство, которому была неведома доверительная собственность, конечно же включало нормы об управлении чужим имуществом, которые представляли собой неотъемлемую часть таких институтов, как опека и попечительство, наследование, несостоятельность должников. В частности, по свидетельству Г.Ф. Шершеневича, уже Карамзинские списки2 включали в себя нормы о том, что если «мать умирала или выбывала сама из семьи вследствие нового замужества, то опека над малолетними детьми, которые не в состоянии сами о себе заботиться, вручалась ближним родственникам. Имущество опекаемых передавалось им при свидетелях. Опекун мог пользоваться имуществом в свою пользу, отдавать капитал опекаемых в рост, торговлю… По достижении зрелого возраста опекун обязан был возвратить все имущество в целости и уплатить все растраченное…»3.

В ХIХ в. существовало три способа призвания к исполнению опекунских обязанностей: по завещанию, по закону и по назначению. На опекуна возлагались две основные обязанности: попечение об особе опекаемого и управление имуществом состоящего под опекой. При осуществлении управления имуществом опекун мог совершать определенные действия по своему усмотрению, другие – с разрешения опекунских установлений (дворянской опеки или сиротского суда), а в особых случаях – с разрешения Сената. Причем по общему правилу опекун мог совершать любые сделки с имуществом подопечного, за исключением тех, в отношении которых закон требует получения разрешения. В частности, сделки по продаже имущества малолетних могли совершаться

1 Михеева Л.Ю. Указ. соч. С. 27.

2 Памятник российского права ХIII века.

3 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 684.

829

Глава 14. Доверительное управление имуществом как правоотношение

опекуном только с разрешения опекунских установлений. Разрешение Сената требовалось для продажи и залога недвижимостей1.

Еще древнему русскому праву были известны душеприказчики, исполняющие волю наследодателя. Как отмечал Г.Ф. Шершеневич (применительно к законодательству ХIХ в.), «душеприказчик, являясь представителем наследства, для исполнения воли завещателя должен был принять оставшееся имущество в свое заведование, но не во владение… потому что душеприказчик распоряжается им не в виде собственности, не от своего имени»2.

Интересно отметить, что при подготовке проекта Гражданского уложения (далее – ГУ) в его текст было включено большое число норм, определяющих порядок исполнения завещаний и соответственно управления имуществом наследодателя со стороны душеприказчика (глава V раздела III книги IV, ст. 1435–1459)3. В частности, ст. 1442 Проекта предусматривалось, что права и обязанности душеприказчика определяются завещанием. При отсутствии указаний в завещании на душеприказчика в пределах, необходимых для исполнения завещания, возлагаются управление наследственным имуществом и представительство по искам наследства и к наследству и вообще по делам наследства.

Душеприказчик обязывался составить опись всему поступающему в его управление наследственному имуществу. Управляя наследственным имуществом, душеприказчик имел право отчуждать или закладывать это имущество и вообще распоряжаться им, насколько это необходимо для исполнения завещания. Душеприказчику запрещалось лишь совершать дарение, за исключением обычных подарков (ст. 1443, 1444 Проекта). Причем в материалах Редакционной комиссии, составившей проект Гражданского уложения, подчеркивалось, что в нем нашла отражение реально существующая судебная практика, которая признавала за душеприказчиком следующие права: заведование и управление наследственным имуществом, распоряжение им (продажа и залог) в пределах, необходимых для исполнения завещания, исполнение обязательств, лежащих на наследстве, требование исполнения обязательств, принадлежащих наследству, и вообще исполнение поручений завещателя4.

Показательно, что при доктринальных подходах, свойственных российскому дореволюционному гражданскому праву, так же как и законодательству, в том числе и при рассмотрении проблем, связанных с определением правовой природы отношений, возникающих при испол-

1 См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 692–694.

2 Там же. С. 810.

3См.: Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии / Под ред. И.М. Тютрюмова. Том второй. СПб., 1910. С. 78–91.

4 См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 83–84.

830

3.Возникновение «траста» и доверительного управления имуществом

вроссийском законодательстве

нении завещания душеприказчиком, не принималась во внимание возможность квалификации управления наследственным имуществом в качестве доверительной собственности либо иного вещного права.

Например, Г.Ф. Шершеневич по этому поводу писал: «Юридическая природа душеприказничества возбуждает значительные разногласия. Германское законодательство представляет себе душеприказничество как должность… Но едва ли возможно считать душеприказчика должностным лицом, потому что он назначается не властью, а частным лицом… Напротив, швейцарское законодательство представляет себе душеприказничество как поручение, mandat… Несомненно, что в основании душеприказничества лежит договорное отношение между завещателем, делающим предложение, и душеприказчиком, принимающим последнее. Если это договор, то по своему характеру он ближе всего подходит к договору поручения или доверенности, так как душеприказчик обязывается к выполнению целого ряда юридических актов в чужом интересе»1.

Не имели ничего общего ни с доверительной собственностью, ни с какими-либо вещными правами и правоотношения, возникающие в связи с несостоятельностью должника по российскому дореволюционному законодательству. В случае признания должника несостоятельным определением суда назначался особый присяжный попечитель для принятия первоначальных охранительных мер в отношении имущества должника, который начинал свою деятельность с составления описи имущества должника и его ареста.

При обнаружении большого числа кредиторов судом учреждалось

конкурсное управление (назначался конкурсный попечитель, который считался преемником присяжного попечителя в отношении управления имуществом должника). В обязанности конкурсного управления вменялись: розыск имущества несостоятельного должника; составление счета актива и пассива; выделение из конкурсной массы имущества, не принадлежавшего должнику; проверка предъявленных кредитору требований, распределение их по родам и разрядам; составление примерного расчета удовлетворения требований кредиторов2.

В дореволюционной российской юридической литературе велись дискуссии о правовой природе конкурсного управления при несостоятельности должника. При этом в поле зрения российских правоведов, которые строили свои выводы, основываясь на сравнительно-правовом анализе многих зарубежных законодательств, попадала, естественно, и фигура trustee по англий-

1 Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 807.

2См.: Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000 (Классика российской цивилистики). С. 303.

831