11.2. Уступка прав, исполнение которых поставлено в зависимость от срока

Обязательство как правоотношение, в силу которого кредитор получает право требовать от должника исполнения его обязанности, возникает из договора вследствие причинения вреда и других оснований, указанных в ГК РФ (п. 2 ст. 307).

Существование обязательств, исполнение которых поставлено в зависимость от наступления срока, является аксиомой. Достаточно указать на нормы ст. 314 ГК РФ, устанавливающие правила определения срока исполнения обязательства. Если бы не существовало разрыва между моментом возникновения права требования и моментом, когда обязанность должна быть исполнена, то не было бы самого обязательства как состояния, правоотношения, не было бы долга.

Наличие временного разрыва между моментом возникновения обязательства и моментом его исполнения является обстоятельством, отсутствие которого делало бы существование института обеспечения исполнения обязательств бессмысленным.

Возможность уступки прав, осуществление которых поставлено в зависимость от наступления срока, так же, как и прав, возникновение которых поставлено под условие, ни в зарубежной, ни в российской и советской цивилистике практически не подвергалась сомнению. \

Действительно, если мы возьмем возникшее из возмездного договора право требовать уплаты цены или возврата долга, то ненаступление срока платежа не создает никаких препятствий для уступки: есть должник и кредитор, существует связывающее их обязательство, объем права установлен или может быть без затруднений определен.

Иной подход приводит к абсурдному выводу о возможности включения в оборот и, следовательно, передачи в порядке цессии лишь просроченных, пораженных неисполнением долговых требований.

Таким образом, если понимать под будущим требованием в контексте п. 1 ст. 826 ГК РФ только требования, по которым не наступил срок платежа, то включение этого положения в закон излишне, поскольку общие положения о цессии (гл. 24 ГК РФ) не исключают возможности уступки прав, поставленных в зависимость от срока.

Затруднения возникают в тех случаях, когда на момент совершения соглашения об уступке обязательство, на котором должно быть основано передаваемое право, еще не возникло. Строго говоря, именно в этом случае мы сталкиваемся с собственно будущим правом. В качестве примера таких требований Е.А. Крашенинников приводит требования об уплате покупной цены из будущей купли-продажи определенной вещи <*>. Именно в отношении таких, еще не существующих, требований возникают проблемы, вызываемые затруднительностью применения к сделкам в отношении подобных прав норм об уступке права требования (§ 1 гл. 24 ГК РФ).

11.3. Уступка прав по обязательствам, которые возникнут в будущем

В процессе осуществления коммерческой деятельности, в особенности связанной с различными видами и формами финансирования, в сфере международной торговли широко используются сделки, в рамках которых финансовым агентам дебиторская задолженность передается "оптом", т.е. не по отдельному требованию, а по группе требований, нередко без их индивидуализации.

К примеру, в рамках сделок по проектному финансированию финансирующей стороне могут быть уступлены все права на дебиторскую задолженность, которая возникнет из договоров на поставку товаров предприятием, строительство которого финансируется, в течение определенного периода. По договорам факторинга задолженность за товары, работы или услуги также уступается, как правило, на основе общего соглашения, нередко даже не определяющего конкретные договоры, из которых возникла или возникнет денежная задолженность. Сделки секьюритизации чаще всего охватывают передачу большого количества незначительных по объему денежных требований (например, задолженности потребителей по кредитным карточкам), в том числе и будущих.

Использование так называемых оптовых уступок очень тесно связано с возможностью передачи будущих денежных требований.

В ряде правовых систем сделки по уступке будущей задолженности признаются недействительными ввиду того, что их предметом является несуществующее право. Однако в таких правовых системах "суды предпринимают усилия по устранению препятствий для финансирования дебиторской задолженности путем признания действительности оптовых уступок будущей задолженности при условии, что эта будущая задолженность на момент ее возникновения "определяется" или "может быть определена" с учетом ее основных характеристик (например, суммы и статуса должника)" <*>.

Следовательно, Оттавская конвенция предусматривает такую конструкцию отношений, при которой оптовые ("в отсутствие индивидуального обозначения") уступки настоящих и будущих требований рассматриваются как действительные лишь в отношениях между цедентом и цессионарием - сторонами соглашения, на основании которого производится уступка. Вопрос о действительности уступки для третьих сторон Оттавская конвенция передает на усмотрение применимого национального законодательства.

Действующее гражданское законодательство России не исключает возможности включения в оборот прав из обязательств, которые возникнут в будущем. Так, п. 6 ст. 340 ГК РФ допускает возможность заключения договора о залоге имущественных прав, которые залогодатель приобретет в будущем (п. 6 ст. 340 ГК РФ).

Некоторые исследователи усматривают определенные противоречия между положением о том, что залогодатель должен являться обладателем закладываемого права, и приведенным выше положением <*>. На наш взгляд, эти противоречия снимаются при четком разграничении самого права залога и договора о залоге. Предметом договора о залоге может быть право из обязательства, которое возникнет в будущем. Если такое право не возникнет, то не возникнет и залога этого права. Если же право возникает, оно становится предметом залога.

Сходную ситуацию мы встречаем при залоге товаров в обороте: приобретенные залогодателем товары, указанные в договоре о залоге, становятся предметом залога с момента возникновения у залогодателя на них права собственности или хозяйственного управления (п. 2 ст. 357 ГК РФ). На момент заключения договора о залоге право собственности или хозяйственного управления на вещи - будущий предмет залога - у залогодателя отсутствует, но при его возникновении эти вещи в силу договора становятся предметом залога.

Соглашения о передаче прав по обязательствам, которые возникнут в будущем, не противоречат закону. Отсутствие в гражданском законодательстве общего дозволения для совершения таких сделок не может, по нашему мнению, рассматриваться как препятствие для их совершения.