Приобретательная давность
Институт приобретательной давности уже давно известен отечественному праву. Еще в ч. 1 ст. 533 т. X Свода законов Российской империи 1832 года было закреплено, что спокойное, бесспорное, непрерывное владение вещью в виде собственности в течение 10 лет превращается в право собственности. Однако в советском праве институт приобретательной давности отсутствовал, хотя дискуссии о необходимости его восстановления периодически возобновлялись.
Приобретательная давность была опять легализована Законом РСФСР от 24 декабря 1990 года "О собственности в РСФСР". В ГК РФ ей посвящена ст. 234. Пункты 1-3 этой статьи демонстрируют близость закрепленной в ней конструкции приобретательной давности той модели данного института, которая воспринята европейской цивилистикой из римского права. В то же время положения п. 4 этой же статьи показывают, что законодатель руководствовался не идеей римского права о том, что этот институт существует ut sit finis litium («чтобы положить конец спорам», укрепить прочность оборота), а сложившейся в дореволюционной российской цивилистике традицией, которая понимала эту давность как "длящееся в течение 10 лет между собственником и фактическим владельцем соглашение об уступке имения, не оформленное крепостным актом". Основную пользу приобретательной давности видели в том, что она позволяла легализовать "неформальные" приобретения, исцелить те сделки по отчуждению имущества, которые были недействительны ввиду несоблюдения сторонами предписанной законом формы их заключения и имели массовый характер в преимущественно аграрной стране, где сельское население составляло абсолютное большинство.
На рубеже XIX-XX вв. весьма распространенной была точка зрения, согласно которой введение системы регистрации прав на недвижимое имущество делает излишним существование института приобретательной давности применительно к объектам недвижимости. Однако данный тезис соответствует истине только при условии, что регистрационной записи в реестре прав на недвижимость придается публичная достоверность и бесповоротность. Иными словами, внесенная запись создает для зарегистрированного правообладателя соответствующее субъективное право даже в том случае, если основанием внесения послужила недействительная сделка.
В Концепции развития законодательства о вещном праве отмечается, что сейчас в ст. 234 ГК РФ "весьма неполным и недостаточным является регулирование такого основания возникновения права собственности, как истечение приобретательной давности". Далее указывается, что при наличии решения суда об отказе в удовлетворении виндикационного иска в связи с истечением исковой давности и до истечения приобретательной давности "на этот срок объект, по существу, выбывает из оборота". Логичным выводом из этого утверждения было бы предложение изъять виндикационный иск из-под действия исковой давности, так что виндикационное притязание прежнего собственника прекращало бы существование вместе с прежним правом собственности в момент приобретения данного права другим лицом по приобретательной давности, которая начинает свое течение с момента завладения.
Авторы Концепции согласились устранить п. 4 ст. 234 ГК РФ, где содержится единственное прямое упоминание о распространении действия исковой давности на виндикацию. В отсутствие п. 4 ст. 234 ГК РФ буквальное прочтение ст. 208 ГК РФ позволило бы считать, что исковая давность не распространяется не только на негаторный иск, но и на виндикацию, поскольку чисто грамматическое толкование этой статьи подталкивает именно к такому выводу. Во избежание разночтений, по-видимому, имеет смысл одновременно с устранением п. 4 ст. 234 ГК РФ изложить ст. 208 ГК РФ в следующей редакции: "Исковая давность не распространяется на: ...требования собственника или иного владельца об устранения всяких нарушений его права", устранив специальное указание на нераспространение исковой давности на негаторный иск.
В проекте Концепции указано: «Содержащееся в ст. 234 ГК РФ требование добросовестности давностного владения в ряде случаев, по существу, делает невозможным возвращение в гражданский оборот соответствующего имущества. Представляется, что другие признаки, закрепленные в ст. 234 ГК РФ, а именно открытое и непрерывное владение имуществом как своим собственным, в своей совокупности являются достаточными для данного основания приобретения права собственности, а признак добросовестности - излишним». Основанием предлагаемой реформы дела, в которых недобросовестность давностного владения помешала признать владельца собственником, притом что такое признание было бы целесообразным.
Однако ссылка авторов Концепции на опыт дореволюционной России сомнительна. Васьковский писал: "Действие приобретательной давности распространяется не только на добросовестных приобретателей, но и на воров, грабителей. Понятно, что при таких обстоятельствах благотворное влияние давности на гражданский оборот парализуется тем покровительством, какое она оказывает правонарушениям, подрывающим основы юридического быта. Давность обратилась у нас в соучастницу преступлений, причем исполняет даже двоякую роль: укрывательницы и подстрекательницы. Ясно, что приобретательная давность в том виде, как она существует у нас, заключает в себе вредный, нецелесообразный и даже безнравственный элемент".
Эти слова со всей очевидностью свидетельствует о нецелесообразности повторения этого опыта в России. Опасность такого расширения сферы применения приобретательной давности настолько велика, что затмевает его выгоды. В частности, лишенная реквизита добросовестности приобретательная давность станет хорошим инструментом захвата пустующих земель. Сейчас это невозможно, поскольку земля, не принадлежащая никому в отдельности, является государственной собственностью (ст. 16 Земельного кодекса РФ), и любой самовольный захватчик земли будет считаться владельцем недобросовестным. Думается, в российских условиях это будет означать превращение приобретательной давности в еще один инструмент передела собственности.
С другой стороны, авторы этого предложения намерены увеличить сам срок приобретательной давности до 30 лет, что во многом нивелирует даже ту выгоду от преобразования данного института, на которую могли бы рассчитывать недобросовестные владельцы. Как подсказывает иностранный опыт, разумнее всего было бы ввести дифференцированные виды приобретательной давности - обычную (ординарную) приобретательную давность для добросовестных владельцев и гораздо более продолжительную экстраординарную приобретательную давность для владельцев недобросовестных, однако с тем, чтобы приобретение владения посредством уголовно наказуемого деяния в любом случае исключало приобретательную давность.
Недостаточно продуманным представляется предложение авторов Концепции признавать владельца собственником в том случае, когда собственнику отказано в удовлетворении виндикационного иска ввиду истечения исковой давности. Некоторые авторы и сейчас полагают, что с истечением исковой давности по виндикации утрачивается защищаемое данным иском право собственности, поскольку пропуск исковой давности якобы тождественен отказу от защищаемого данным иском права, и задавненное имущество в такой ситуации становится бесхозяйным. Этот тезис не соответствует действующему законодательству, которое не связывает утрату права на иск с пропуском исковой давности, поскольку иск может быть предъявлен и, если ответчик не потребует его отклонения ввиду истечения исковой давности, удовлетворен, даже если срок исковой давности истцом пропущен (ст. 199 ГК РФ). Кроме того, наличие в ГК РФ ст. 205, предусматривающей возможность восстановления уже истекшей исковой давности, также свидетельствует о том, что право собственности сохраняется и после истечения исковой давности по виндикации. В противном случае нечего было бы и восстанавливать, так как вместе с утратой права собственности исчезло бы и право на виндикационный иск.
Практическим следствием предлагаемых нововведений станет то, что владелец - ответчик по виндикации, сославшись на истечение исковой давности, сможет стать собственником независимо от своей добросовестности и от обстоятельств приобретения им самим владения, а равно и от срока его владения. Иными словами, собственником по этому основанию будет признан и добросовестный приобретатель вещи, выбывшей из владения собственника против воли последнего, и недобросовестный приобретатель. Достаточно того, что собственник пропустил срок исковой давности, а ответчик заявил об этом!