Деликты

Покровский "Проблема обязательств из нарушений"

Обязательства из правонарушений суть исторически древнейший вид обязательств. В древности они преследовали двоякую цель : возмещение причиненного вреда и некоторое имущественное наказание правонарушителя. В процессе эволюции вторая-карательная функция отпадает.

Вполне логично ставить размер возмещаемого вреда в зависимость от большей или меньшей виновности правонарушителя, на этом стоят и некоторые кодификации (Прусское Земское Уложение, Уложение Австрийское). Однако учитывая тенденцию к "свободе права", новейших кодификации (Швейцария) закрепляется подход согласно которому суду следует учитывать не только степень вины но и факт того, не попадет ли правонарушитель вследствие обязанности возместить вред в тяжелое положение. Но в этом случае возникает проблема "милости из чужого кармана".

Проблема определения гражданского правонарушения таки есть. Первое на что стоит обратить внимание это то, что не всякое причинение вреда составляет ответственное правонарушение. Поэтому нужно ограничить область последних. Тут несколько вариантов закрепления формулировки:

(1) Общие формулировки- например в ФГК она звучит как "всякое действие человека, которое причиняет ущерб другому, обязывает того, по чьей вине ущерб наступил, его возместить". Немцы считают что такие общие формулировки слишком большой груз возлагают на плечи судей. Отсюда второй вариант закрепления.

(2)ответственен за вред тот, кто умышленно или неосторожно посягнет на чью-либо жизнь, телесную неприкосновенность, здоровье, собственность или иное право; влечет также ответственность нарушение закона, имеющего целью охрану других лиц. Немцы вот такое длинное определение сделали и поняли что оно тоже не исчерпывающее, так как не охватывает собой действия иллояльные, то есть такие, которые содержат в себе признаки шиканы (постройка здания на зло соседу). В итоге добавили формулировку :" Кто каким-либо противным добрым нравам образом умышленно причинит вред, тот обязан этот вред возместить". Покровский называет итоговую немецкую формулировку "король параграфом". В итоге немцы настолько сильно загнались, что добавили в определение категорию добрых нравов, что собственно говоря взвалило на судей дополнительную нагрузку, а именно возникла проблема каучуковой нормы.

Приведенные формулировки не учитывают, что вред может быть причинен не только действием, но и бездействием. На сцену выходит проблема определения того, когда бездействие является гражданско-правовым деликтом. По общему правилу мы должны воздерживаться от действий, причиняющих вред, но насколько мы должны действовать в интересах других, чтобы бездействие не оказалось ответственным. По общему правилу бездействие будет правонарушением в случае нарушения обязанности действовать, возложенной позитивным законом. Но как быть с многочисленными "моральными" случаями (не спас утопающего, не потушил начинающийся пожар etc.). Немцы говорят что тут на помощь приходит как раз формулировка о "добрых нравах", которая и обязывает лицо к соответствующим действиям. Но и здесь проблема в том что исключительно на усмотрение судей отдается установление факта того, на сколько далеко должны идти добрые нравы в требовании альтруистической деятельности в интересах других лиц.

Следующая проблема: достаточно ли для правонарушения и ответственности только внешней видимости деяния? По данной проблеме есть 2 противоборствующих течения. Всякое древнее право отвечало на сей вопрос положительно, но в процессе эволюции деяние, которое не может быть вменено в вину, начинает рассматриваться как случай, за который никто не отвечает. Если помните Ширвиндт еще говорил casus a nullo praestatur. Однако в 19 веке с развитием техники (поезда сбивают коров, рабочему причиняет увечье станок) доктрина пошатнулась в сторону старого принципа причинения. Тут примечательно замечание Гирке : "если причинивший вред не виноват, то еще менее виноват пострадавший". Но какую основу заложить в основу этого принципа причинения? Тут доктрина дала несколько вариантов.

1. Идея риска- всякий кто действует, должен нести на себе риск за все случайные последствия своей деятельности. Но эта идея не выдерживает логической пробы: если действовал причинивший вред, то также действовал и пострадавший. Почему риск ложится именно на причинителя вреда а не на того, кому вред причинен.

2.Принцип активного интереса-всякий кто активно осуществляет свой интерес, должен взять на себя все возможные последствия этого осуществления. Тут такой же контраргумент как и в 1 теории.

3.Идея повышения опасности-тот кто своей деятельностью повышает опасности для окружающих свыше обычного уровня, должен нести на себе ответственность за это повышение. Но данный принцип годится только для объяснения вреда, причиненного источником повышенной опасности.

Как в дальнейшем заметили, принцип причинения, положенный в основу деликтной ответственности является весьма противоречивым, поэтому начались новые поиски адекватного принципа, который можно было бы положить в основу ответственности. В этому русле было предложено брать во внимание не только факт причинения вреда, но и сравнительную имущественную состоятельность обоих участников. Немцы как прогрессивный народ предложили внести в ГГУ формулировку: "Кто не отвечает за причиненный им вред потому что на его стороне нет ни умысла ни вины, должен все таки возместить убытки, насколько этого требует справедливость по обстоятельствам конкретного случая, а в особенности по имущественному положению сторон, и насколько причинивший вред не лишится от этого средств для подобающего ему существования". Однако эта статья не увидела свет. Но идея, заложенная в статью сыскала большую популярность. Возникновение этой идеи свидетельствует о крушении принципа причинения. На сцену выходит принцип конкретной справедливости. Принцип тоже весьма спорный. Поэтому многие правопорядки сохраняют принцип вины и при этом дополняют его отдельными отступлениями (например, по поводу источников повышенной опасности, когда вина не берется во внимание).

Агарков М.М. Обязательства из причинения вреда (1939)

Обязательства из причинения вреда имеют целью удовлетворить потерпевшего за счет причинителя вреда. Это делается либо прямо либо косвенно. В первом случае обязательство возместить вред налагается непосредственно на причинителя, а во втором случае на другое лицо, которое имеет регрессное требование к причинителю. Отсюда возникает проблема основания ответственности. Тут 2 точки зрения:

1. Основанием является сам факт причинения вреда, взятый независимо от субъективных моментов.

2. Ответственность наступает при наличии вины причинителя вреда, т.е. умышленноо или неосторожного действия или бездействия.

Агарков стоит на позиции что ГК СССР должен воспринять вторую позицию, так как теория причинения защищает частную собственность и служит орудием социальной демагогии :).

Норма об обязательстве возместить причиненный вред содержится в ст. 403 ГК СССР, статья не совершенна так как в ней нет понятия вины, отсюда и некоторые спорны о том какой принцип в ней закреплен (причинения или вины). Михаил Михайлович считает целесообразным внести в статью понятие вины, которое должно содержать следующий элементы: а) для наличия вины необходима противоправность поведения причинителя вреда. б) виновным может быть не только действие но и бездействие. в) в определении следует указать на субъективные моменты-умысел, неосторожность, которые являются специфическими признаками, отличающими вину от поведения лишь объективно противоправного.

Затронута проблема ответственности малолетних, душевнобольных и слабоумных. М.М. предлагает следующее решение. Малолетние не отвечают за причиенный вред (обязанность ложится на лиц за них ответственных). Душевнобольные и слабоумные должны отвечать за вред, если суд признает что они понимали значение своих поступков. Невменяемость, исключающая ответственность, может быть случайным и преходящим состоянием, поэтому лица, которые в силу бессознательного состояния не понимали значения своих поступков, не должны отвечать за вред. Однако, если они сами привели себя в такое состояние (алкоголь, наркотики), то они отвечать должны.

Проблема ответственности юридических лиц за деликты очень стара. ФГК не содержит прямой нормы об ответственности, но суды допускают ее, основываясь на ст.1384 по которой хозяева отвечают за вред, причиненный их слугами или поставленными ими лицами при осуществлении вверенных им заданий. Соответственно юридическое лицо "хозяин" органов юридического лица и работников, которые осуществляют деятельность в интересах юридического лица. ГГУ и ГК Швейцарии устанавливает ответственность юридических лиц за их органы и кроме того устанавливает общее правило ответственности хозяина за рабочих и служащих. В реалиях СССР М.М. предлагает внести в ГК статью, содержащую норму, возлагающую на юридическое лицо обязанность возместить ущерб, причиненный по вине егопредставителей по закону или уставу, рабочих, служащих или (в случае промысловой артели) также и членов, действовавших в связи с исполнением своих обязанностей.

Проблема вреда, причиненного источниками повышенной опасности также актуальна. По советскому праву лицо отвечает, если не докажет что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла, грубой неосторожности самого потерпевшего. В буржуазном праве институт используется для обоснования ответственности не только за умысел и неосторожность, но и за случай, исключая при этом непреодолимую силу. Тут стоит определить на очень старое понятие непреодолимой силы. Возраст понятия не придал ему определенности. Встречается мнение согласно которым между непреодолимой силой и случаем можно поставить знак равенства. Однако непреодолимая сила является квалифицированным вариантом случая и поэтому нужно найти признак, отличающей одно от другого. Тут 2 мнения:

1) Непреодолимая сила это внешний случай, то есть такой случай, причина которого лежит вне деятельности субъекта. Однако если придерживаться данного мнения, то потребность в институте отпадает, так как если считать непреодолимую силу внешним случаем, то будет отсутствовать необходимая причинно-следственная связь.

2) Есть сферы в которых от субъекта требуется повышенная бдительность и заботливость. Отсюда под непреодолимой силой стоит понимать те случаи, которые субъект не мог никаким образом предотвратить. При этом суд должен отдавать предпочтение не конкретной обстановке, а объективно рассмотреть возможность предотвращения того вреда, который наступил.

М.М считает что давать понятие непреодолимой силы нецелесообразно, так как слишком уж разнообразные могут быть случаи и поэтому, в контексте вреда, причиненного источником повышенной опасности, он считает необходимым закрепить перечень таких источников. Он предлагает включить в перечень : эксплуатация транспортных средств, возведение строений или сооружений, производство лесных и сельскохозяйственных работ с применением машин, приводимых в движение двигателями, производство, храние, сбыт взрывоопасных, легковоспломенющихся и ядовитых штучек-дрючек, содержание диких животных.

ГК РСФСР знает только имущественный вред. Вопрос о возмещении неимущественного вреда довольно дискуссионный и не получил однозначного решения в буржуазной цивилистике. В случае возмещения имущественного вреда, речь идет о денежной сумме, равной в принципе тому имуществу которого лицо лишилось или не получило, то есть вред и возмещение являются количественно сравнимыми. В случае с неимущественным вредом, вред и возмещение количественно неравноценны. Можно исходить из полного допущения возмещения неимущественного вреда, полного его запрета либо допустить такое возмещение в строго определенных случаях. М.М. предлагает следующее решение: в случае, если повреждение здоровья потерпевшего влечет для него длительные страдания или лишения, суд может обязать причинителя вреда уплатить помимо возмещения за имущественный вред еще и дополнительное возмещение в размере, определяемом судом. При этом суд может обязать выплачивать это дополнительное возмещение в виде прибавок к периодическим платежам в возмещение утраты нетрудоспособности. При этом вот такое возмещение нематериального вреда возможно лишь в том случае, когда вследствие причинения вреда лицо теряет возможность делать то, что делало жизнь "радостной и прекрасной".

Цвайгерт, Кетц.

Деликты

Tort law: comparative study

1. General

И договорное, и деликтное право призваны реализовать практику справедливой компенсации ущерба, причиняемого гражданам в ре­зультате нарушения их интересов. Сфера действия договорного пра­ва здесь ограничена. Оно наделяет истца правом на компенсацию только в случае нарушения ответчиком договорных обязательств, на выполнение которых первый с полным основанием мог рассчиты­вать. Действие деликтного права, наоборот, распространяется на случаи, когда ущерб интересам индивидов заключается не столько в обмане доверия истца к данному ему слову путем нарушения ответ­чиком своего обещания выполнить свои договорные обязательства, сколько в нанесении вреда его другим многочисленным интересам, в частности при причинении вреда здоровью или репутации индиви­да, его недвижимости или движимому имуществу или когда ему при­чиняются некоторые другие виды экономического ущерба, функция деликтного права заключается в том, чтобы из необозримого числа случаев причинения ущерба выбрать такие, в которых потерпевший был бы правомочен переложить бремя причиненного ему ущерба на плечи другого лица.

История права показывает, что на ранних стадиях своего разви­тия деликтное право представляло собой конгломерат собранных вместе отдельных и разрозненных судебных решений, которые за­щищали совершенно определенные материальные интересы от столь же определенных проявлений их нарушения путем физичес­кого насилия. ( В Риме iniuria, furtum, Lex Aquilia). Принцип, согласно которому виновный должен возместить вред, был выработан не в Риме, а только представителями науки естественного права, особенно Гроцию (Grotius) и Дома (Domat), которые разработали его в XVII— XVIII веках. И с тех пор он нашел свое место в кодексах многих европейских стран.

2. Germany

До вступления в силу ГГУ деликтное право Германии представ­ляло собой довольно пеструю картину. В общегерманском праве продолжали действовать традиционные формы исков римского пра­ва. Расширение сферы дей­ствия общей деликтной ответственности по возмещению ущерба на случаи грубой неосторожности вызвало возражение Иеринга. Общая оговорка деликтной ответственности, которая была принята в ФГК, была воспринята некоторыми землями. В ГГУ хотели ввести общую оговорку, ибо невозможно обеспечить полную защиту интересов граждан, если иметь лишь очерченный круг деликтов. Но составители не решились ввести общую оговорку, т.к. боялись излишнего усмотрения судей. В итоге - компромиссные статьи 823 и 826 ГГУ.

1. В § 823, абз. 1, ГГУ предусматривается ответственность за вред, причиненный

противоправными и виновными действиями, только тем защищаемым законом ценностям другого лица, которые перечислены в тексте данного параграфа, а именно: жизни, телу, здоровью, свободе, собственности или любому “другому (про­чему) принадлежащему ему праву”.

«Противоправный» - посягательство на одно из ценностей, которые перечислены в 1 абзаце 823 ГГУ. “Виновно” действует тот, кто преднамеренно, то есть созна­тельно, по собственной воле нарушает защищаемые законом блага или по неосторожности. При этом под “неосторожностью” имеется в виду проявление недостаточной степени разумной осмотрительнос­ти и заботливости, понимаемых в общепринятом для делового обо­рота смысле слова; с этой целью используется фикция образа действий разумного и добросовестного человека в подобной ситуации.

Но как обычно вокруг этих понятий идут споры. Но, как и сами авторы отмечают, эти споры не нужны.

К прочим правам в статье 823 относятся абсолютные права( сервитуты, право на ожидание, интеллектуальные). Чисто экономические убытки по 823 статье нельзя возместить, если не было посягательства на ценности 823.

Ограничением размера возмещения ущерба по 823 является причинно-следственная связь. Такая связь существует, если если цель, достигнутая ответчиком, явилась результатом его поведения, “отвечающего реальному по­ложению вещей, а не только особым и необычным обстоятельствам, которые разумный человек в повседневной жизни не принимает во внимание” (доктрина адекватных причинно-следственных связей).

.

2. Согласно § 823, абз. 2, ГГУ ответственность возникает при

виновном нарушении закона, “целью которого является защита дру­гого лица”. К такому положению, закрепленному в законе, можно отнести все нормы частного, публичного и в первую очередь уголов­ного права, которые в соответствии со своим содержанием и целью призваны обеспечить защиту отдельного лица или определенного круга лиц, а не защиту населения в целом.

3. Третьим элементом конструкции, регулирующей общую деликтную

ответственность, является § 826 ГГУ. Согласно этому парагра­фу, “лицо, умышленно причинившее вред другому лицу способом, противным добрым нравам, обязано возместить последнему этот вред”.

Суды используют эту норму для возмещения вреда в целом ряде случаев, когда поведение одной из сторон, причиняющей своими действиями вред другой, столь агрессивно и недостойно, что это выходит за рамки приличия, которые считаются общепринятыми в данной общественной группе.

4. Всего через несколько лет после вступления в силу ГГУ стали

очевидны явные пробелы в трехчленной конструкции деликтной ответственности, прежде всего, в защите прав личности. Поэтому Верховный суд в 1954 году принял решение включить всю совокупность прав личности в состав прочих прав статьи 823.

Еще одной проблемой являлось недостаточная защита от чисто экономических убытков, причиненных по неосторожности. Чтобы отвечать этой потребности в защите со сторо­ны деликтного права против виновных нарушений в этой области с юридико-технической точки зрения, суды вслед за Верховным им­перским судом признали так называемое “право на основание и ведение коммерческого предприятия” в качестве “прочего права” в смысле § 823, абз. 1, ГГУ. . И соответственно всегда, когда в правовой жизни возникала потребность обязать нарушителя подлежащих защите законом интересов возместить причиненный ущерб, его действия квалифицировались как “нарушение права на основание и ведение коммерческого предприятия” и суд принимал решение о возмеще­нии им ущерба, если его поведение признавалось виновным. Такая потребность проявлялась прежде всего в случаях, когда ответчик требовал от истца прекратить коммерческую деятельность, посколь­ку она якобы нарушала исключительное защищаемое законом право интеллектуальной собственности (патент, зарегистрированный про­мышленный образец). Деловая практика заставила Верховный суд признать первоначально, что “право на основание и ведение коммерческого предприятия” счита­ется нарушенным лишь в том случае, если действия нарушителя “касаются предприятия” и направлены против предприятия как та­кового, но не затрагивают его прав, которые могут рассматривать­ся как имеющие самостоятельный характер, или характер “защища­емых законом ценностей”.

3. Common law

В странах общего права развитие деликтного права начиналось, как и в римском праве, с обособления отдельных типов деликтов. И до сих пор в общем праве нет общего понятия деликта, деликтной ответственности, а есть разные группы и виды деликтов, в отличие от континентальной традиции. Каждый из этих отдельных типов деликтов рассматривается в качестве самостоя­тельного, для каждого разработаны свои собственные исковое обос­нование и критерии, по которым иск из данного типа деликта не будет принят к рассмотрению. Каждый из них предназначен для за­щиты совершенно определенных интересов граждан против столь же определенных форм их нарушения. Например, trespass - судебный приказ о возмещении убытков (первоначально был направлен на взыскание денежных штрафов и возмещение убытков и лишь позд­нее только на возмещение убытков) всегда выдавался лишь в тех случаях, когда одно лицо насильственно и в нарушение мира неспровоцированно наносило вред (путем вторжения или захвата) земельной собственности или дви­жимому имуществу другого лица или его физическому здоровью . Как и в иске по Аквилиеву закону, иск из причинения вреда общего права предоставляется только в случае непосред­ственного покушения на потерпевшего или его имущество помимо его воли. Если же ущерб, причиненный потерпевшему, явился ко­свенным следствием действий ответчика или даже его прямого воз­держания от действий, иск из причинения вреда не представлялся. Наоборот, в те далекие времена мало внимания обращали на то, каким должно быть поведение ответчика: преднамеренным или не­осторожным. Первоначально в общем праве не делали четких различий между вредом, причиненным преднамеренно или по неосторожности. Однако позже появились специальные деликты, которые могут совершаться лишь преднамеренно. Рассказывается про несколько деликтов, но они не нужны. Также в общем праве существуют и другие типы деликтных исков, которые обеспечивают защиту от “преднамеренно нанесенного экономического ущерба” (“economic loss”). Эти делик­тные иски соответствуют в немецком праве искам на основе § 826 ГГУ из упомянутой в нем определенной группы правонарушений в связи с преднамеренным причинением вреда в нарушение добрых нравов.

Существуют еще важнейший деликт «из небрежности» - negligence. Признание получил с развитием машинного производства, технологий, где происходило множество несчастных случаев в связи с несоблюдением техники безопасности. Термин “небрежность” (“negligence”) - отсут­ствие осмотрительности, или невнимательность. Он применяется в своем общем значении для описания неосмотрительного поведения во всех ситуациях, попадающих в сферу действия деликтного права. Так же называется одноименный декликтный иск. Есть несколько условий для удовлетворения этого иска:

1. Должна существовать обязан­ность нарушителя соблюдать необходимые меры предосторожнос­ти (осмотрительности) (duty of care) в интересах круга лиц, к кото­рым принадлежит потерпевший.

2. Должно быть нарушение вышеописанной обязанности, т.е. breach of duty of care.

3. Должна быть причинно-следственная связь между вредом и небрежными действиями ответчика. Вред, возмещение которого требует потерпевший, должен представлять собой неизбежное следствие нарушения ответчиком обязанности соблюдать необходимые меры предосторожности. Судья смотрит, являлось ли действия ответчика “непосредственной причиной” (proximate cause) или было слишком отдаленным (too remote), чтобы возмещать ущерб. В США суды использу­ют различные формулировки для описания ущерба, подлежащего возмещению ответчиком: он должен быть “прямым”, “предвиди­мым” или “естественным и вероятным последствием” (“the natural and probable consequence”) неосторожного поведения ответчика.

Общее право заслуживает особого внимания еще и потому, что для признания ответственности за причинение не­преднамеренного вреда требуется не только доказать наличие не­брежности в действиях ответчика, но и то, что она явилась причиной нарушения им особой обязанности соблюдать меры предосторож­ности (duty of care) только в отношении данного потерпевшего. Так что еще долгое время даже в XX веке производитель некачественной продукции, согласно общему праву, не нес, в сущности, деликтной ответственности перед потребителем, так как считалось, что обяза­тельство соблюдать необходимые меры предосторожности (заботли­вости, осмотрительности) при производстве товаров или при устра­нении в них дефектов берется им перед покупателем или клиентом, но никак не перед третьими лицами, с которыми нет договоров. В итоге не было у третьих лиц защиты, т.к. договорная ответственность требовала договор, а деликтная не применялась в данных случаях. Потом все это конечно смягчалось.

В отношении многих других типов деликтов суды также исполь­зуют терминологию доктрины “обязательства соблюдать необходи­мые меры предосторожности” при ответе на вопрос, должна ли иметь место деликтная ответственность или нет.( rescue cases etc). Как правило, иск о возмещении ущерба “из небрежности” предъ­является в случаях, когда причинен вред личности или собственнос­ти потерпевшего. Однако общий принцип, согласно которому ответ­ственность “из небрежности” в случаях “чисто” экономического ущерба исключалась бы, не известен общему праву. В основном, ответственность в связи с передачей ложной информацией, которая позже принесла вред. Довольно спорным является также вопрос о том, возникает ли деликтная ответственность из небрежности и в случае особого ха­рактера неосторожного поведения ответчика, повлекшего за собой чисто экономический ущерб (убытки) для истца. Много противоречивых прецедентов, одни отвечают на этот вопрос положительно, другие – отрицательно. Странно написано про это.

4. France

В ФГК деликтное право умещено в 5 статей. Отличительная особенность – общая оговорка о деликте, генеральный деликт. (“Любые действия человека, причинившего вред другому человеку, обязыва­ют того, по чьей вине это случилось, возместить ущерб”). Ст. 1383 - “Каж­дый несет ответственность за ущерб, который он причинил не толь­ко своими действиями, но также своей небрежностью или по не­осторожности”. Так же в трудах Гроциях и Дома была развита идея разделения деликтов на собственно деликты и квази-деликтов ( из Рима идет): первые совершаются с целью обмана или по злому умыслу, вторые- с неизвинительной неосторожностью. И в ФГК это отразилось, до сих пор во Франции такое деление.

Само собой разумеется, что законодатель, который видит свою роль лишь в том, чтобы патетически формулировать руководящие принципы типа ст. 1382 и сл. ФГК, перекладывает все бремя реше­ния собственных задач на судебную практику, в частности разработ­ку норм и критериев, с помощью которых надлежит определять осо­бенности формы и содержания деликтных исков. Суды толкуют понятие вреда, ответственности и т.д.

Условия удовлетворения деликтного иска:

1. Должен существовать вред. Туда включается и нематериальный

вред(моральный). Понятие чисто экономического ущерба (purely economic loss) французской судебной практике или доктрине совершенно не известно. Даже тот, кто в результате про­явленной небрежности ухудшит перспективы истца на получение выгоды или его шансы на удачную сделку или уменьшит его доходы, может вследствие этого быть признан ответчиком по ст. 1832 ФГК и возмещать убытки.

Интересный факт - французское право лишает его такой возможности, поскольку ис­ходит из принципа “некумулятивности деликтной и договорной ответствен­ности” (“non-cumul des responsabilités délictuelle et contractuelle”) и отказы­вает в удовлетворении деликтных исков о возмещении ущерба, если между сторонами существуют договорные отношения. Общее право и немецкое в подобных случаях, наоборот, предоставляют потерпевшему право альтер­нативного выбора между деликтным иском “из противоправных действий” и иском “из нарушения договора”.

2. Должно быть виновное поведение ответчика. Под “faute” понимают

несоблю­дение нарушителем общепризнанных норм поведения. Различают вину деликтную и квазиделиктную (faute délictuelle и faute quasi-délictuelle). Первая характеризуется предна­меренным стремлением нарушителя причинить ущерб; вторая же является “ошибкой поведения”, которую разумный человек не со­вершил бы, находись он в тех же внешних обстоятельствах, что и причинивший ущерб. В том, что касается условий определения ответственности за непреднамеренное причинение ущерба, все правопорядки едины в применении к действиям нарушителя критерия “разумного челове­ка”, соблюдающего обычную степень предусмотрительности (reaso­nable man of ordinary prudence), "человека предусмотрительного" (“homme avisé”) или “проявляющего предусмотрительность, необ­ходимую для межличностного общения”

Большую роль играют деликты, связанные с злоупотреблением правом. Злоупотребить можно и непреднамеренно согласно позиции судов.

3. Должна быть причинно-следственная связь. С точки зрения французского юриста, такая связь отсутствует, если ущерб объясняется не действиями от­ветчика, а какой-либо “посторонней причиной”, не имеющей отно­шения к делу (форс-мажорные обстоятельства, действия третьих лиц, собственная вина потерпевшего).

5. Conclusion

Основная задача деликтного права заключается в том, чтобы из бесконечного множества ежедневных фактов причинения ущер­ба строго отобрать в соответствии с царящими в обществе в дан­ный момент критериями равенства и справедливости именно те, при констатации которых потерпевшему должно быть разрешено пере­нести бремя этого ущерба на ответчика. С юридико-технической точки зрения существует множество путей решения этой задачи. Так, в процессе развития правопорядка могут постепенно опреде­ляться особые интересы, признаваемые в качестве подлежащих за­щите законом, и каждый из этих интересов будет защищен с по­мощью специального деликтного иска против определенной формы его нарушения. Подобный метод постепенной разработки отдель­ных деликтных исков повсеместно исторически сложился на ран­них стадиях развития права в Западной Европе. Он характерен для тех правовых систем, деликтное право которых, как в общем праве, не подверглось тщательному законодательному “причесыванию” и потому в нем еще и сегодня сохраняются следы исторических тради­ций. Явным контрастом таким системам служат величественный пафос и элегантность формулировки общей деликтной оговорки ФГК. Она обязана своим рождением Дома и Потье. Под влиянием естественно-правовых идей они вдохнули но­вую жизнь в деликтную казуистику римского права посредством формулировок, полных высокого благородства и афористично зву­чащей учености. Их час пробил, и они стали законом, когда идеалы эпохи Просвещения безраздельно владели умами и сердцами вождей французской революции. То, что ГГУ не последовало в этом вопросе великому образцу ФГК, а скромно остановилось где-то посередине, также объясняется велением своего времени: в XIX веке правовая мысль Германии находилась под влиянием Савиньи и его историчес­кой школы. Время естественного права уже прошло. И кроме того, крестными отцами ГГУ были не идеалисты, а чиновники, не револю­ционеры, а профессора.

Но если абстрагироваться от исторических аспектов деликтного права и вернуться к практике его применения, то довольно скоро выяснится, что, несмотря на доктринальные различия, во всех правопорядках закономерности общественной жизни классифицируют­ся на одинаковые группы и типы правонарушений. И хотя с точки зрения систематики права им отводится разное место в разных правопорядках и не везде смысл их регулирования совпадает, суть воз­никающих в этой связи проблем везде воспринимается одинаково.

Тем не менее не следует забывать о существующей разнице меж­ду методом специальных типов деликтов общего права и методом решения проблем деликтного права в странах континентальной Европы путем применения общей оговорки к отдельным группам правонарушений, подпадающим под сферу ее действия. Юристы общего права рассматривают отдельные деликты как самостоя­тельные, связанные между собой лишь слабыми, невидимыми ни­тями.

Иная картина в континентальном праве. Здесь юристы класси­фицируют деликты по группам в рамках действия общих оговорок § 826 ГГУ и ст. 1382 ФГК. Но в то же время они отдают себе отчет в том, что, несмотря на различие между этими группами, признание деликтного иска о возмещении ущерба в конечном счете зависит от одной и той же законодательной нормы и выполнения содержащих­ся в ней условий.

В Германии – в принципе отвергается ответственность за небрежность, приведшая к чисто экономическим убыткам. Общее право решает проблему ограничения ответственности за чис­то экономический ущерб по небрежности вновь с помощью “до­ктрины обязанности” (“duty of care”): в тех случаях, когда ответчик своими действиями нарушает экономические интересы (pecuniary interests) другого лица, суды очень сдержанно подходят к призна­нию обязанности соблюдать необходимую осмотрительность (duty of care), которая является предварительным условием для признания ответственности по иску “из небрежности”

Французский ГК не делает различий между чисто экономичес­ким ущербом и ущербом (материальным и моральным) здоровью и собственности личности или ее специально оговоренным прочим правам. Но не будет ошибкой предположить, что суды имеют свои рычаги для ограничения в случае необходимости ответственности за чисто экономический ущерб. Так, считается общепризнанным, что подлежащий возмещению ущерб должен за­ключаться исключительно в нарушении “юридически защищенного интереса” ”), что этот ущерб должен быть “достоверно установленным”, a не просто “гипоте­тическим” или “предполагаемым”, “возможным” и, наконец, что он должен представлять собой “пря­мое и непосредственное следствие” (“une suite immediate et directe”) действий ответчика.

Ответственность за других лиц

1. General

В основе деликтного права – принцип «нет ответственности без вины», однако это еще не означает, что небрежные дейст­вия должны быть совершены ответчиком лично. Вполне возможен вариант ответственности одного лица перед другим за действие третьего лица, если ответчик воспользовался услугами этого треть­его лица для выполнения определенной деятельности, в процессе осуществления которой истцу преднамеренными или неосмотри­тельными действиями упомянутого третьего лица был причинен ущерб.

2. Germany

В германской правовой семье ответственность руководителя за ущерб, причиненный его сотрудниками, зависит целиком и пол­ностью от его личной вины в причинении этого ущерба. То есть если не установлена вина предпринимателя, то он не несет ответственности. Так было до XIX века, и сейчас этот принцип сохраняется, однако, безусловно, появились исключения. Так, в конце XIX века была закреплена презумпция вины предпринимателя, то есть бремя доказывания отсутствия вины была переброшена на бизнесменов. Условия ответственности:

1. Согласно § 831 ГГУ, условием признания ответственности пред­принимателя за ущерб, причиненный третьим лицом, является то, что это третье лицо должно быть назначено предпринимателем для исполнения служебных обязанностей.

2. Следующее условие ответственности предпринимателя состоит в том, что ущерб должен причиняться его “исполнителем” в ре­зультате осуществления последним предписанных ему должностных функций. Таким образом, если установлено, что исполнитель причинил ущерб в результате “исполнения возложенных на него служебных обязанностей”, то нанявший его предприниматель несет ответствен­ность по предъявленному ему иску, если не сможет доказать, что, выбирая себе подчиненного (“исполнителя”) и осуществляя над ним руководство и контроль, он соблюдал все требуемые в подобных случаях меры предосторожности. Т.е. он может привести оправдательное доказательство, чтобы исключить свою вину, следовательно, и ответственность.

Сразу видны пробелы в регулировании проблемы, поэтому суды разрушили изначальный смысл статей, стали применять договорные нормы на некоторые ситуации, которые должны были регулироваться деликтным правом, т.к. в “договорном” предприниматель не может привести оправдательное доказательство и безоговорочно нес ответственность. Например, преддоговорка(клиент и его жена пришли в магазин, жена подскользнулась – ответственность по “договорному”, фикция договорных отношений).

3. France

Согласно ст. 1384, абз. 1, ФГК, лицо подлежит возмещению ущерба, причиненного действиями других лиц, за которых оно несет ответственность.

Условиями ответственности предпринимателя являются, во-первых, то, что ущерб причинил его “служащий”, во-вторых, что он сделал это при исполнении своих служебных обязанностей и, наконец, что этот причинивший ущерб служащий, если бы ему самому был предъяв­лен иск, подлежал бы возмещению ущерба потерпевшему за свое противоправное поведение. При этом оправдывающее доказа­тельство того, что он принял все необходимые меры для тщательно­го отбора данного служащего и контроля за ним, исключается.

Предприниматель, понесший ответственность за своего работника, может вчинить иск к провинившемуся работнику.

4. Common law

В общем праве ответственность за действие третьих лиц основа­на на тех же принципах, что и во французском праве: в сущности, как и там, есть два условия, согласно которым ответчик должен ком­пенсировать ущерб, причиненный истцу противоправными действи­ями другого лица. Это другое лицо должно быть служащим (servant) ответчика и причинять ущерб при исполнении своих служебных обязанностей (in the course of his employment). Причем ответствен­ность нанимателя (master) не зависит от его личной вины.

Если ущерб третьему лицу наносит по неосторожности не слу­жащий (servant), a независимый предприниматель (independent con­tractor), то потерпевший может в принципе требовать его возме­щения только у этого последнего, а не у нанявшего его заказчика. Однако этот принцип общего права содержит ряд важных исключе­ний. В данном случае речь обычно идет о ситуациях, когда обяза­тельство заказчика соблюдать меры предосторожности в отношении населения не подлежит делегированию (non-delegable). Другими словами, когда это обязательство не может быть возложено путем делегирования на независимого предпринимателя таким образом, чтобы этот последний, а не заказчик, целиком нес ответственность перед потерпевшим и возмещал ему ущерб. В подобных случаях имеют обыкновение уточнять, что заказчик подлежит не как обычно обязанности соблюдать меры предосторожности (duty of care), a более жесткой обязанности, свидетельствующей о том, что эти меры соблюдены (duty that care is taken). Однако все это пустые формулы. В конечном счете в подобных случаях заказчик несет ответствен­ность за вину независимого предпринимателя за вину собственного служащего (servant).

Проведенное сравнительно-правовое исследование показало, что в романской правовой семье и в общем праве суть норм, регулиру­ющих ответственность за других лиц, в основном совпадает. В обоих случаях речь идет об ответе на следующие вопросы: во-первых, можно ли рассматривать лицо, причинившее ущерб, в качестве ис­полнителя, подчиняющегося ответчику, то есть как служащего (préposé или как servant); во-вторых, нанесен ли ущерб истцу в ре­зультате противоправных действий служащих при исполнении ими своих обязанностей (dans les fonctions auxquelles ils les ont employés или m the course of his employment)? Если эти условия выполнены, то ответственность работодателя считается установленной, незави­симо от того, был ли он в должной мере тщателен и осмотрителен при отборе исполнителей и контроле за ними или нет. В Германии к моменту написания книги был предложен проект, который бы унифицировал деликтное законодательство с другими развитыми правопорядками.

Строгая ответственность

1. General

В основе деликтного права лежит уже упомянутый принцип вины – «без вины нет ответственности». Но с развитием производства и технологий, увеличением количества несчастных случаев на производстве у принципа стали появляться исключения, ибо выглядит крайне несправедливым налагать ответственность за несчастные случаи только на рабочего. В Германии первыми поступились от этого принципа, введя система социального страхования, однако на уровне законодательства так и не был подвержен сомнению, по крайней мере, в ГГУ.

Сейчас предъявление потерпевшим иска о возмещении ущерба в связи с несчастным случаем на рабочем месте независимо от наличия или отсутствия вины нанявшего его хозяина является ныне само собой разумеющимся фактом. В наши дни все правопорядки перекладывают с помощью различных регулирующих механизмов издержки, связанные с несчастными случаями на произ­водстве, на предпринимателя, который включает их в цену своих товаров и услуг и тем самым перераспределяет бремя их возмещения среди большей части общества. Ответственность за несчаст­ные случаи на производстве — наиболее яркий пример отказа от принципа вины. Однако помимо этого существует еще ряд норм деликтного права, которые если и не ставят под сомнение этот прин­цип, то, по крайней мере, значительно ослабляют его действие. И потому часто становится беспредметной постановка вопроса о том, применяется ли в данном правопорядке в отношении опре­деленной группы деликтов принцип виновной или строгой ответ­ственности. В наиболее чистом виде ограничения принципа вины проявляются, как известно, в том, что во всех рассматриваемых правопорядках судебная практика переходит от критериев индиви­дуального характера, заключающихся в требовании к конкретному причинителю вреда соблюдать необходимые меры осмотрительнос­ти и предосторожности, к критериям обобщающим, типизирующим и касающимся способности соблюдать эти меры не отдельной лич­ностью, а определенной профессиональной группой или участни­ками определенной сферы предпринимательской деятельности, к которой принадлежит нарушитель. . Так, в Англии и в США считается общепризнанным, что предприниматель обязан соблюдать тщательные, очень тщательные или наивысшие меры предосторож­ности (high care, highest care или utmost care) при обращении с опас­ными материалами или энергиями. В ряде случаев суды, следуя это­му правилу, требовали от причинителя вреда проявлять столь высо­кую степень предосторожности, что установить различия между виновной и строгой ответственностью представлялось практически невозможным. Важным средством стимулирования тенденций, ослабляющих действие принципа вины, являются правила о распределении бреме­ни доказательства. В принципе повсеместно считается общеприз­нанным возлагать бремя доказательства причинения вреда на потер­певшего. Однако во многих случаях это правило не соблюдается. В Германии и во Франции это достигается посредством того, что суды с помощью различных юридико-технических конструкций позволя­ют жертве несчастного случая вчинить ответчику иск о возмещении ущерба из договора. И соответственно истец может пользоваться преимуществами более благоприятного для него распределения бре­мени доказательства по договорному праву. Но и в рамках деликтного права в отношении определенных групп деликтов вина ответчика презюмируется; и чем жестче усло­вия, предъявляемые к опровержению этой презумпции, тем больше презюмируемая виновная ответственность приобретает характер строгой ответственности

Но даже и в тех случаях, когда, согласно общепринятому принци­пу, бремя оправдательного доказательства несет истец, его задачу часто стремятся облегчить различными способами. В Германии осо­бое значение имеет очевидное доказательство: если истец не в состоянии доказать факты непосредственной вины ответчика, то вместо этого достаточно сослаться на жизнен­ный опыт, характерный для обычного хода вещей, позволяющий прийти к выводу, что ответчик не соблюдал продиктованные данны­ми обстоятельствами необходимые меры предосторожности.

Итог – виновная ответственность иногда прямо не соблюдается, прописывается на уровне законодательства строгая ответственность, а чаще всего под виновной ответственностью завуалированно скрывается строгая ответственность. Законодатель и суды добиваются этого следующими путями:

1. Презумпция вины ответчика

2. Требования соблюдать крайне высокие меры предосторожности, что в жизни сложно сделать

3. Возможность использования очевидных доказательств истцом

4. Объективирование понятия «небрежность».

2. Germany

Встает вопрос: существуют ли типы деликтов, при регулировании которую законность или судебная практика решились бы открыто порвать с принципом вины? В немецком праве строгая ответствен­ность до сих пор регулируется посредством принятия большого чис­ла специальных законов помимо ГГУ. Исключение составляет лишь ответственность за экзотических животных. Например, ответственность за деликты при эксплуатации железных дорог – строгая. Железнодорожная компания не несет ответственности лишь тогда, когда произошло обстоятельство непреодолимой силы. Такое же регулирование ответственности за вред, причиненный источником повы­шенной опасности, в случаях смерти человека или нанесения ему телесных повреждений под воздействием электричества, газов, паров или жидкостей, исходящих из “линий электропередачи, или трубопроводов, или установок, предназначенных для снабжения этими видами энергий, или материалов”.

Менее жесткое регулирование ответственности при деликтах, связанных с автомобильными авариями. Держатель транспорта не несет ответственности не только при форс-мажоре, но и если инцидент произошел в результате неотвратимого события, причи­ной которого не был ни конструктивный дефект автомобиля, ни отказ в его функционировании. Неотвратимым событие считается прежде всего в том случае, если оно произошло в результате действий потерпевшего какого-либо третьего лица, не связанного с эксплуатацией автомобиля, или живот­ного, а также если держатель автомобиля в качестве водителя соблюдал все необходимые в данных обстоятельствах меры предосторожности”.

Далее рассказывается про другие виды строгой отвественности в Германии, но они не нужны.

3. France

Вплоть до конца XIX века французские суды и доктрина не под­вергали

ни малейшему сомнению, что в основе деликтных норм ФГК лежит принцип вины. Однако как обычно позже пошли изменения. Сперва владельцы животных и аварийных зданий презюмировались как ответственные за вред. Также в 1898 году вступил в силу Закон о несчастных случаях на производ­стве. Согласно этому закону, рабочие в случае получения производ­ственной травмы наделялись правом требовать возмещения ущерба у работодателя независимо от его вины в этом инциденте. Кассационный суд сделал еще один значительный шаг вперед по пути ограничения действия принципа вины в решении от 19 января 1914 г. Согласно этому решению “gardien”, то есть лицо, в распоряжении которого находится вещь, освобождается от обязанности возмещать ущерб по иску на основании ст. 1384, абз. 1, только в том случае, если сможет доказать, что событие, повлекшее за собой причинение ущерба, произошло:

а) под воздействием “непреодолимой силы”;

б) по вине самого потерпевшего;

в) по вине третьего лица

Тем самым четко устанавливалось, что “держателю вещи”, которая причинила ущерб другому лицу, недостаточно доказать отсутствие своей вины в причинении вреда для освобождения от ответственности, а нужно еще доказать те 3 пункта, указанные выше. Под вещью тут понимается всякие поезда, автомобили, электропровода, т.е. очень широкое толкование.

IV. Common law Согласно английскому праву, потерпевший лишь в крайне ред­ких случаях может потребовать возмещения личного и имуществен­ного вреда без доказательства нарушения обязанности соблюдать необходимые меры предосторожности. Примерами этих редких слу­чаев могут служить прежде разные виды строгой ответственности, которую ввел Парламент в отношении прежде всего владельцев аэропланов за ущерб, причиненный на поверхности земли (Civil Aviation Act 1949), производителей или пользователей атомной энергии (Nuclear Installations Act 1965), владельцев подземных га­зохранилищ (Gas Act 1965), производителей некачественных то­варов (Consumer Protection Act 1987). При определенных обстоя­тельствах на держателей животных также может быть возложена ответственность без вины (Animals Act 1971).

В Англии нет специального закона, налагающего строгую ответ­ственность на держателей автомобилей. Поэтому суды очень вольно и широко в данном случае толкуют понятие «небрежность», чтобы заставить страховщиков платить. Известное решение, которое ввело строгую ответственность – Rylands vs.Fletcher: “Мы полагаем, что справедливым принципом права является такой принцип, согласно которому лицо, приносящее на свою землю, собираю­щее и хранящее там для собственных целей что-либо, способное причинить вред в случае своей утечки, должно на свой страх и риск не дать этому вытечь, а если данное лицо так не делает, то оно презюмируется ответствен­ным за весь ущерб, который стал следствием этой утечки... И представля­ется вполне разумным и справедливым, что тот, кто принес на свою землю то, чего на ней изначально не было и что остается безопасным до тех пор, пока находится в границах его собственных земельных владений, но, как ему известно, становится вредоносным, если попадает в земельные владе­ния соседа, должен быть обязан компенсировать ущерб, который будет причинен, если не удается удержать это в границах своих земельных владе­ний”. Принцип, разработанный в решении по делу Rylands v. Fletcher, применяется не только в отношении утечки воды, но также и при утечке газа или электричества из резервуаров большой емкости — как правило, промышленного назначения, — расположенных на территории ответчика. Более того, этот принцип применяется и при утечке воды или газа из трубопроводов, по которым ответчик тран­спортирует их через земельные владения третьих лиц. Данный прин­цип судебного решения по делу Rylands v. Fletcher применялся даже в случаях причинения вреда в результате подрывных работ в каме­ноломнях, взрывов динитрофенола на фабрике по производству взрывчатых веществ или взрыва паров бензина в баке припаркован­ного автобуса. Сфера его применения распространяется и на случаи “долговременного” воздействия, например ядовитого дыма из фаб­ричных труб.

В США примерно то же самое, используют дело Райландс вс. Флетчер.

V. Conclusion

Таким образом, проведенный сравнительно-правовой анализ по­казывает, что во всех рассмотренных правопорядках основной тен­денцией развития деликтного права является улучшение положения потерпевшего путем ограничения сферы действия виновной ответ­ственности или полного отказа от нее. Также идут горячие споры, стоит ли заменить деликтное право в сфере несчастных случаев страхованием. Т.е. страховая компания выплачиват потерпевшему независимо от вины страховую сумму, а доходы получают за счет более высоких страховых премий. Есть аргументы за и против, авторы видят тенденцию к снижению роли деликтного права в этой области.

1 Покупатель в договоре купли-продажи должен указать, что приобретает имущество в связи с договором лизинга.

2 БВ считают выделение этого вида спорным: нет чёткого юридического критерия выделения и особых характерных черт.

3 БВ лизингом не считают: отсутствует один из квалифицирующих эментов лизинга, а именно - приобретение лизингодателем оборудования у определенного продавца в соответствии с указаниями арендатора.

4 Применяется к международным договорам лизинга, стороны которого находятся в разных государствах, а сделка связана с государствами-членами конвенции. Стороны могут исключить действие конвенции договором.

5 Лизингополучатель наделен правом предъявлять непосредственно продавцу имущества требования, вытекающие из договора купли - продажи, в частности, в отношении качества и комплектности имущества, сроков его поставки и в других случаях ненадлежащего исполнения договора продавцом (поставщиком).

6 Не путать с сублизингом: согласно ст. 8 ФЗ о лизинге он тоже возможен: Сублизинг - вид поднайма предмета лизинга, при котором лизингополучатель по договору лизинга передает третьим лицам (лизингополучателям по договору сублизинга) во владение и в пользование за плату и на срок в соответствии с условиями договора сублизинга имущество, полученное ранее от лизингодателя по договору лизинга и составляющее предмет лизинга.

При передаче имущества в сублизинг право требования к продавцу переходит к лизингополучателю по договору сублизинга. При передаче предмета лизинга в сублизинг обязательным является согласие лизингодателя в письменной форме.

7 Не путать с экономической категорией лизинга. Здесь речь о юридической категории и ее месте среди гражданско-правовых обязательств.

8 Это идея Е.А. Суханова

9 Приведено дело, в котором шла речь о распределении между сторонами суммы удорожания строительства между всеми участниками. В нем суд признал, что «поскольку удорожание строительства вызвано действиями одного из участников, просрочившего передачу строительных материалов, именно он должен возмещать причиненные этим убытки».