!!Экзамен зачет 2023 год / Кулагин_М.И._Избранные_труды_по_акционерному_и_торговому_праву

постоянно вступает в конкурентную борьбу>[197]. Однако приведенная выше буржуазная трактовка монополии оказалась необычайно удобной для самого монополистического капитала, поскольку вся борьба против трестов была сведена к поддержанию <свободной конкуренции> и не противоречила утверждениям о необходимости и полезности крупных корпораций. В последующих антитрестовских законах в США (Клейтона и о Федеральной торговой комиссии - оба были приняты в 1914 г.) монополия по-прежнему понималась как антипод конкуренции. Следовательно, можно сделать вывод, что если существует конкуренция, то отсутствует монополия[198]. Причем первоначально монополистическое положение на рынке рассматривалось чрезвычайно упрощенно, как <власть одного>, как исключительное положение продавца или покупателя на рынке.

Совершенно очевидно, что подобного рода монополистические ситуации на практике встречаются очень редко. И лишь в 30- 40-е гг. в американской правовой литературе получают развитие несколько более гибкие теоретические конструкции понятий монополии и конкуренции. Согласно концепциям Д. Робинсона и Х. Чемберлина, <монополистические элементы: присущи самой экономической системе в силу ее крупных размеров>[199], а сама конкуренция, как, впрочем, и монополия, <имеет баланс преимуществ и недостатков>[200].

Однако и в современной антитрестовской практике США хотя монополия и не сводится больше к абсолютному господству над рынком, но все же она определяется через категории конкуренции. В этом отношении характерно одно из решений американского суда, в котором записано: <Современная концепция <монополии> означает объединение или организацию, которая приобретает такое доминирующее влияние в какой-либо отдельной отрасли торговли или коммерции, что возникает тенденция к подавлению конкуренции, регулированию поставок и фиксированию цен во вред публике:>[201]

Насколько искусственными выглядят теории монополии - антипода конкуренции, можно убедиться на примере американской экономики второй половины нашего столетия. Для нее характерно, что в определенной отрасли промышленности, торговли или сферы услуг функционирует несколько компаний, обладающих гигантскими по сравнению со своими конкурентами размерами, что позволяет им проводить по отношению к ним политику диктата. На взгляд буржуазных авторов, в такой ситуации (а она именуется олигополией) конкуренция не устраняется, а ведется на более высоком уровне, становится более ужесточенной. Следовательно, нет повода для применения к таким гигантским корпорациям норм антитрестовского права. Коль скоро теоретические конструкции отсылают к другому неизвестному понятию - <конкуренция>, в практике антитрестовских органов возникла необходимость определить, нарушение какой же конкуренции должно влечь за собой применение санкций антитрестовского права. Американские авторы предложили использовать в

качестве критерия законности конкуренции такие понятия, как <работающая> или <эффективная конкуренция>. <Конкуренция может быть названа эффективной или работающей, - утверждал американский экономист К. Уилкокс, - если она обеспечивает в определенный промежуток времени существенную защиту покупателям от эксплуатации со стороны продавцов, а продавцам - подобную же защиту от эксплуатации покупателями>[201].

В последние годы в американской правовой доктрине предпринимаются попытки сформулировать более жизненный подход к определению монополии, а следовательно, и к выбору адресатов предписаний антитрестовского законодательства. Так, У. Адамс считает, что основным оценочным критерием при решении отдельных антитрестовских дел должна быть структура промышленности. Экономист Ф. Вестон заявляет, что выявление экономической эффективности требует анализа <функционирования> соответствующей отрасли промышленности. Другие исследователи данного вопроса предлагают делать упор на анализе <поведения> корпораций в связи с поглощениями ими конкурирующих предприятий или в связи с использованием ими нечестных методов торговой практики.

По заявлению одного из чиновников государственного аппарата Д. Блэра, при применении антитрестовских законов постоянно возникает вопрос: что хуже - вред, причиненный конкуренции, если антитрестовский закон будет бездействовать, или вред для эффективности экономики в целом, если закон будет применен против преуспевающей корпорации? По мнению названного функционера, здесь приходится сравнивать несопоставимые величины, а отсюда каждое антитрестовское дело - это своего рода <математическая задача для специального института эконометрии>[202]. Точно так же сложно определить, насколько целесообразным будет применение антитрестовского закона против чрезмерного роста корпорации, что влечет за собой получение ею сверхприбылей, и т.п.

Более логичной, хотя бы с формально-юридической точки зрения, является позиция западноевропейского антитрестовского права. Концепция его была сформулирована в резолюции XXVI конференции Межпарламентского союза в Лондоне в 1930 г. В ней говорилось: <Картели, тресты и другие аналогичные объединения представляют собой естественное явление в экономической жизни, в отношении которого невозможно занять полностью негативную позицию. Учитывая, однако, что такие объединения могут оказывать вредное воздействие как на общественные интересы, так и на интересы государства, их необходимо контролировать. Этот контроль не должен принимать форму такого вмешательства в экономическую жизнь, которая могла бы затронуть ее нормальное развитие. Он должен лишь быть контролем над возможными злоупотреблениями и предотвращать такие злоупотребления>[203].

В настоящее время антитрестовское право во всех развитых капиталистических странах предусматривает систему контроля за концентрацией капитала, которая на практике в подавляющем большинстве случаев сводится к контролю за концентрацией акционерных обществ. Цель этой системы заключается, естественно, не в том, чтобы запретить операции по концентрации. Нередко буржуазное государство, наоборот, стимулирует слияния, объединения национальных компаний для усиления их конкурентоспособности на мировом рынке. Основная ее задача - воспрепятствовать <чрезмерной> концентрации, <поскольку ее негативные последствия в экономическом и социальном плане превосходят ее положительный эффект>[204]. Сама концентрация понимается обычно как <приобретение в собственность имущества или акций компании, влекущее за собой установление контроля за ее руководством и деятельностью>[205].

Контроль распространяется лишь на те операции, когда в них участвуют или в результате их проведения образуются предприятия, размер которых или доля которых на национальном рынке превосходят пределы, установленные антитрестовским законодательством. Так, например, в соответствии с Законом ФРГ 1973 г. он должен осуществляться в случае слияния предприятий, если на них работает свыше 10 тыс. человек, или их оборот превышает 500 млн марок, или в результате концентрации предприятие сможет контролировать не менее 20% какого-либо рынка. В Англии по Закону 1965 г. под контроль подпадали слияния компаний при возникновении <монопольных условий>, когда по крайней мере одна треть товаров определенного вида, которые продавались в Соединенном Королевстве или в существенной его части, поставлялись одним лицом или одному лицу, либо сумма приобретенных активов была больше 30 млн ф.ст. Французский Закон от 19 июля 1978 г. предусматривает два различных количественных показателя для установления контроля над концентрацией предприятий: при осуществлении вертикальной и при проведении горизонтальной концентрации. В первом случае предприятия, участвующие в операции, должны контролировать не менее 40% национального рынка соответствующих товаров или услуг. Во втором - достаточно, чтобы в операции

или услуг. В США по Закону от 30 сентября 1976 г., дополнившему ст. 7 Закона Клейтона, контроль за концентрацией имеет место, когда активы приобретаемого предприятия или сумма его годового оборота больше 100 млн долл. Вместе с тем суд или Федеральная торговая комиссия вправе потребовать проведения контроля над любой операцией по концентрации, если она, по их мнению, способна нанести ущерб эффективной конкуренции.

Осуществление контроля за концентрацией возлагается на специальные органы: Комиссию по конкуренции (Франция), Федеральное картельное управление (ФРГ), Комиссию по

монополиям (Англия), Федеральную торговую комиссию (США). Однако окончательное решение вопроса о правомерности операции зависит в большинстве стран от усмотрения либо министра (экономики и финансов - во Франции, торговли - в Англии), либо суда (США). Функции указанных комиссий, как правило, ограничиваются дачей заключения о соответствии рассматриваемой операции закону и публичному интересу. Предприятия, участвующие в операции, должны заранее сообщить о ней в соответствующую комиссию. Во Франции такое уведомление является правом, а не обязанностью заинтересованного лица. Уведомление адресуется министру экономики и финансов в течение трех месяцев с момента заключения соглашения о концентрации.

В Англии и Франции выводы комиссии в известной мере ограничивают свободу министра оценивать правомерность концентрации. Если комиссия сочла операцию законной, то министр не может ее запретить. С другой стороны, министр полномочен разрешить осуществление операции, когда имело место отрицательное заключение комиссии. Согласно ст. 8 упомянутого французского закона министр экономики и финансов вправе запретить проведение операции или же изменить либо дополнить соглашение о концентрации. Наконец, он может принять любые меры, необходимые для обеспечения или восстановления <достаточной конкуренции>. В случае, когда операция уже была проведена, министр вправе потребовать восстановления положения, существовавшего до операции, например, обязать слившиеся компании разделить свои активы. За несоблюдение распоряжения министра на предприятие налагается штраф в размере до 5% от суммы его годового оборота. Сходные положения имеются в праве ФРГ и Англии.

На практике санкции за неправомерную концентрацию применяются крайне редко. Руководители компании предпочитают получить согласие на операцию от органа контроля до ее проведения или же последовать его рекомендациям. С учетом этого нельзя отрицать определенного регулирующего воздействия законов о контроле за концентрацией на организационно-правовую структуру современного капиталистического рынка.

Контроль за слияниями предусматривается и в ряде

соглашения, предусматривающие слияние предприятий и ведущие к экономической концентрации, требуют предварительного одобрения верховного органа. Разрешение дается в тех случаях, когда предприятие не получает в результате операции возможности фиксировать цены, контролировать продукцию или препятствовать конкуренции и искусственно добиваться привилегированной позиции на рынке. Верховный

правом давать рекомендации предприятиям, занимающим <доминирующее положение> на рынке угля и стали; последними признаются предприятия, которые не испытывают <эффективной конкуренции в существенной части Общего рынка>. Если предприятие не следует рекомендациям, то верховный орган вправе своей властью установить продажные цены и условия торговли для такого предприятия, правда, лишь после консультации с правительством соответствующей страны. У верховного органа имеются и другие полномочия по регулированию производства угля и стали, особенно в условиях резкого падения их выпуска.

Антитрестовские статьи (85 и 86) занимают центральное место в Римском договоре об учреждении Европейского экономического сообщества. Согласно ст. 85, объявляются несовместимыми с целями Общего рынка и запрещенными <всякие соглашения между предпринимателями, всякие решения об объединении предприятий и всякая координированная деятельность, которые могут нанести ущерб торговле между государствами-членами и которые имеют своей целью или результатом воспрепятствовать, ограничить или нарушить свободу конкуренции внутри Общего рынка>. Однако ч. 3 этой же статьи делает из этого общего запрещения важное исключение. Органы ЕЭС имеют право признавать соглашения, которые формально подпадают под действие ч. 1 ст. 85, правомерными и действительными, если, по мнению этих органов, такие соглашения <способствуют улучшению производства или распределения продуктов или содействуют техническому или экономическому прогрессу>.

положение в Общем рынке или в его существенной части. Надо подчеркнуть, что данные положения Римского договора

антитрестовских положений показывает, что руководители ЕЭС вовсе не хотят как-то ограничить процесс монополизации. Напротив, один из них, фон дер Грёбен, заявил, что <большие производственные единицы имеют огромное значение для общего промышленного развития и усиления позиций сообщества во всем мире, а поэтому Комиссия (имеется в виду Комиссия европейских сообществ. - М.К.) проводит политику их поддержки>. Более того, он заявил, что Комиссия ставит своей целью устранить в будущем все <искусственные помехи для экономически желательных слияний>[206].

Примечания:

[188]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 315.

[189]См.: Ланин Б.Е. Шествие <мамонтов>. М., 1982. С. 17-19.

[190]Жидков О.А. Законодательство о капиталистических монополиях. М., 1968. С. 20.

[191]См.: Жидков О.А. Антитрестовское законодательство в США. М., 1963; Он же. Законодательство о капиталистических монополиях. М., 1968; Он же. США: Антитрестовское законодательство на службе монополий. М., 1976; Мозолин В.П. Корпорации, монополии и право в США. М., 1966.

[192]См.: Жидков О.А. США: Антитрестовское законодательство на службе монополий. С. 172.

[193]Там же. С. 173.

[194]Там же.

[195]Ely R. Studies in Evolution of Industrial Society. N.Y., 1903. Р. 192.

[196]Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 386.

[197]Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 166.

[198]Fortune. August 1962. Р. 128.

[199]Competition, Cartels and their Regulation. Amsterdam, 1962. Р. 2.

[200]Wilcox C. Competition and Monopoly in American Industry. Westpost, 1970. Р. 15.

[201]Wilcox C. Op. cit. Р. 9.

[202]Цит. по: Жидков О.А. США: Антитрестовское законодательство на службе монополий. С. 37-38.

[203]Цит. по: Competition, Cartels and their Regulation. Р. 59.

[204]См.: Lamy commercial. Droit de la concurrence. Droit de la distribution. Droit de la con-sommation. P., 1982.

Р. 494.

[205]Plaisant R., Lassier J., Epstein J. Le controle des concentrations en France. La loi № 17-806 du 19 juillet 1978 // Recueil Dalloz. № 17. 3 mai 1978. Р. 102.

[206]Common Market Law Review. 1965. № 2. Р. 141.

Избранные труды по акционерному и торговому праву

§ 2. Реорганизация юридических лиц

Реорганизация юридических лиц является одной из правовых форм, в которую облекается процесс централизации производства и капитала в экономике буржуазных стран.

Особенно много слияний и поглощений имели место в 60-х и 70-х гг. В США за период с 1967 по 1971 г. ежегодно регистрировалось свыше 1710 слияний, что почти в 2 раза превышает темпы слияний перед <великим кризисом> 19291933 гг. В ФРГ среднегодовое число крупных и крупнейших слияний и поглощений увеличилось почти в 23 раза - с 23 (за период 1958-1962 гг.) до 522 (за период 1976-1978 гг.). В

течение 60-х гг. в Англии было зарегистрировано 8,2 тыс. слияний, а в Японии - более 9 тыс. И в этих двух странах отмечался процесс ускорения реорганизаций юридических лиц, значительный рост слияний и объединений компаний. Только за два года (с 1970 по 1971 г.) общее число слияний во всех развитых капиталистических странах оказалось равным их количеству за все предшествующее десятилетие[207].

Характерная особенность последней волны слияний в развитых капиталистических странах заключается в том, что она захватывает не только мелкие и средние, но и крупные, гигантские компании. Примерами такого рода изобилует юридическая литература и периодика на Западе. Сошлемся лишь на один из них, получивший широкую огласку. Известный

западногерманский концерн <Фольксваген> выкупил у другого автомобильного гиганта - <Даймлер-Бенц> одну из его фирм - <Ауто Унион>, затем приобрел контрольный пакет акций крупного производителя автомобилей - акционерного общества <НСУ моторенверке АГ>, а вслед за этим произвел слияние обеих дочерних компаний в одну - <Ауди НСУ Ауто Унион АГ>.

Как мы отмечали в предыдущем параграфе, слияния в <верхнем эшелоне> корпораций контролируются государством с точки зрения их соответствия антитрестовскому законодательству. Наиболее распространенными в течение длительного времени являлись горизонтальные и вертикальные объединения капиталов. В первом случае происходит слияние компаний, функционирующих в рамках одной отрасли экономики, во втором - объединяются фирмы, осуществляющие взаимодополняющую деятельность. Антитрестовское законодательство обычно отрицательно относится к горизонтальной централизации, вертикальную допускает с определенными оговорками.

Но в конце 60-х гг. появилась и приобрела заметный размах новая форма централизации капитала, которую нельзя отнести к названным выше двум формам. Речь идет о слиянии или поглощении компаний, которые действуют совершенно в различных сферах экономики. Например, американская нефтяная корпорация <Галф ойл> присоединяет к себе крупнейший в мире цирк. Другая американская компания - <Текстрон> - до середины 50-х гг. занималась только выпуском текстильной

заводами, выпускающими более 70 видов товаров: от военных вертолетов до кормов для домашней птицы. Диверсификация хозяйственной деятельности стала отличительной чертой стратегии развития крупных компаний. Диверсификация позволяет обществам получать устойчивую прибыль, даже если произойдет падение спроса на отдельные виды выпускаемой ими продукции, так как доходы от другой хозяйственной деятельности перекроют убытки. Диверсификация выгодна также крупным компаниям и по другим причинам - до сих пор антитрестовское законодательство не спешит с установлением контроля за созданием таких компаний-конгломератов.

Новая форма централизации капитала со всей ясностью обнаружила отказ буржуазного права от принципа специальной правоспособности юридического лица. Как известно, в силу этого принципа юридическое лицо может иметь не любые, а лишь определенные гражданские права и обязанности, соответствующие его цели или предмету деятельности. Поскольку цель юридического лица закрепляется в его уставе, то и его правоспособность именуется уставной. Тенденция к расширению объема правоспособности юридических лиц наблюдается в капиталистических странах уже с конца XIX в. <Принцип неограниченной правоспособности, - как верно подчеркивает С.Н. Братусь, - продукт развитого капиталистического оборота, вполне соответствующий стремлению монополий подчинить своему влиянию самые

разнообразные отрасли народного хозяйства и обеспечить себе возможность переброски капиталов из одной области хозяйства в другую>[208].

Однако эта тенденция в силу особенностей исторического развития отдельных капиталистических стран не получила в законодательстве одинакового закрепления. Только в Швейцарском гражданском кодексе прямо установлено, что юридическое лицо обладает неограниченной правоспособностью (ст. 53). В праве других капиталистических стран правоспособность юридических лиц формально не столь широка. Но независимо от позиции законодателя акционерные общества во всех развитых капиталистических странах пользуются на практике неограниченной правоспособностью. Законодательство и судебная практика вынуждены учитывать сложившееся положение вещей.

Так, в странах ЕЭС в результате принятия Советом министров Общего рынка Директивы 1968 г. были внесены существенные изменения в регламентацию вопроса правоспособности акционерных обществ и товариществ с ограниченной ответственностью. Директива установила, что сделки, совершенные органами управления этих торговых товариществ, связывают указанные товарищества, даже если они выходят за рамки уставной деятельности. Исключение делается для случаев, когда контрагент знал или должен был знать, что сделка является внеуставной. Правда, недобросовестность контрагента доказать весьма трудно, ибо сами по себе регистрация компании и публикация устава не являются доказательством того, что он знал или должен был знать о цели деятельности компании, с которой он вступает в договорные отношения.

С целью защиты кредиторов товариществ буржуазное право отказалось от соблюдения принципа публичности торговой регистрации, по которому все сведения, включенные в торговый реестр, предполагаются известными любому лицу, покуда не доказано обратное. Конечно, указанная новелла не перечеркивает понятия специальной правоспособности юридического лица, однако во многих отношениях это понятие теряет свое практическое значение. По существу, совершение неуставной сделки сейчас влечет за собой лишь возможность поставить вопрос о привлечении к имущественной ответственности руководителя, совершившего такую сделку, но не влияет на действительность самой этой сделки. В Англии и в США расширение специальной правоспособности юридических лиц привело к кризису доктрины ultra vires[209]. Согласно этой доктрине действия юридического лица, выходящие за пределы его правоспособности, очерченной в меморандуме, рассматриваются как действия тех директоров, которые совершили эти действия или дали разрешение на производство этих действий. Внеуставная сделка, следовательно, должна порождать права и обязанности у лица, ее совершившего, а не у компании, от имени которой действовало лицо. Английские суды постепенно ограничивали применение этой доктрины, а

изменение английского права под воздействием директив ЕЭС привело к почти полному отказу от использования ее в первоначальном виде.

Судебные органы США также признают за предпринимательскими корпорациями возможность заниматься любой деятельностью, <разумно способствующей достижению их целей>. Но даже если суд и признает, что договор был совершен корпорацией с превышением предоставленных ей прав, это не означает во всех случаях признания его недействительным для самой корпорации. В соответствии с установившейся судебной практикой, если такой договор исполнен обеими сторонами, то он признается действительным. Как правило, действительными суды считают и те договоры, которые исполнены только одной стороной. И лишь когда договор ultra vires не исполнен ни одной из сторон, суды отказывают в удовлетворении исков, основанных на таком договоре. Не применяется доктрина ultra vires и к случаям причинения вреда третьим лицам руководителями корпорации. Корпорация признается ответственной за вред, причиненный ее должностными лицами при исполнении ими своих служебных обязанностей, даже если вредоносные действия были совершены за рамками правоспособности, предоставленной корпорации.

На практике принцип специальной правоспособности обходят различными путями. Обычно предмет деятельности, цели юридического лица формулируются в уставе настолько широко, что самые разнообразные виды деятельности, весьма

Реорганизация юридических лиц вызывает много проблем, связанных не только с контролем государственных органов за концентрацией экономической мощи и с расширением правоспособности компаний, поглощающих другие предприятия, занятые в иных сферах хозяйственной деятельности, но и с правовыми вопросами охраны интересов акционеров, не согласных с проектом реорганизации, а также кредиторов компаний, участвующих в операции. Массовый характер слияний и поглощений юридических лиц заставил буржуазного законодателя тщательно регламентировать процедуру реорганизации и подробно оговорить гарантии акционеров и кредиторов компаний, которые осуществляют органические преобразования.

Реорганизация юридических лиц, несмотря на различные термины, использованные в законодательстве отдельных капиталистических стран, в основном может быть трех видов: слияние, при котором две или несколько компаний объединяются в одну новую; поглощение, когда одна или несколько компаний присоединяются к уже существующему юридическому лицу и таким образом не происходит, в отличие от слияния, образования нового субъекта права; разделение,

при котором юридическое лицо распадается на два или несколько новых субъектов права. Иногда приведенную классификацию дополняют и другими формами реорганизации, в частности операцией по выделению. Последняя предполагает передачу от одного юридического лица части имущества вновь создаваемому субъекту права без прекращения деятельности компании-донора. В законодательстве ряда стран (например, США) в особом порядке регулируется также и такая операция, как комплексное отчуждение имущества, когда одно юридическое лицо передает другому значительную часть своего имущества (тем самым сделка выходит за рамки обычного договора купли-продажи). Но при комплексном отчуждении имущества не происходит прекращения деятельности одних юридических лиц или возникновения новых субъектов права, поэтому собственно к реорганизации его отнести нельзя.

Во Франции реорганизация акционерных обществ регулируется Законом о торговых товариществах 1966 г. Указанный закон говорит о том, что акционерные общества могут участвовать в следующих операциях по реорганизации: фузии, разделении и фузии-разделении. Фузия - это объединение по меньшей мере двух ранее существовавших товариществ через поглощение одним другого либо через образование нового товарищества. Под разделением закон понимает внесение имущества данного товарищества в новые товарищества. От разделения необходимо отличать фузию-разделение. Последняя состоит в том, что товарищество вносит свое имущество в уже существующие

перечисленных операций переходят все или часть имущества другого, становится универсальным правопреемником этого последнего[209].

Административный совет, директорат или руководители каждого из обществ, участвующих в операции, должны составить проект договора о будущей операции. Проект доводится до сведения акционеров, кредиторов, публики, ревизоров и комитета предприятия каждого из обществ.

Решение о проведении реорганизации выносится чрезвычайным общим собранием участников каждого из товариществ, участвующих в операции, большинством в 2/3 голосов. С целью защиты интересов облигационеров, других кредиторов обществ, а равно держателей акций специальных категорий и арендодателей законодательство предоставляет им право заявлять возражения по проекту органических преобразований товарищества.

Проект фузии или разделения передается на утверждение собраний облигационеров поглощаемого или разделяемого общества, если только общество не предложит оплатить облигации по первому же требованию их владельцев.

Названные операции считаются завершенными, когда произойдет передача имущества, т.е. в случае поглощения или фузии-