316_p384_B5_2616

10

Применительно к первой четверти XVI в. рядом исследователей 60-х гг. ХХ в. самодержавие трактовалось уже как "единодержавие" - когда власть московского государя распространилась на территорию всей русской земли, где уже были почти полностью ликвидированы небольшие удельные княжества, а равно и фактически суверенные великие княжества. Такое понимание самодержавия не есть новация. Многие авторы полагали, что самой существенной из движущих сил процесса зарождения и эволюции абсолютной монархии является сам институт государства с его возможностями и потребностями, т.е. внутренняя динамика государственного организма, его автономность.

Разумеется, как пишет Ю.А. Сорокин, эволюция государственного организма, при всей своей самостоятельности, в конечном счете, определяется более общими процессами, протекавшими в обществе, в т.ч. социальными конфликтами, классовой борьбой, дальнейшим развитием феодального производства в условиях перехода от средневековья к новому времени и т.п. Все советские историки рассматривали становление абсолютной монархии в России как результат стремления господствующего класса упрочить свою власть по отношению к угнетенным массам.

Не ставя под сомнение классовую природу государства, в т.ч. и абсолютизма, он считает, что в определенные эпохи интересы государства (очень часто понимаемые как общенациональные) становятся бесконечно важнее классовых. Централизация Российского государства, режим неограниченной власти монарха являются не только условием и необходимой предпосылкой для генезиса абсолютизма, но и той основой, на которой стало возможным его появление.

Исходя из задач данного исследования, автор определяет, что термин «самодержавие» является более общим явлением, а "абсолютизм" представляет собой всего лишь эпоху внутри этого периода.

§2. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ ГЕНЕЗИСА САМОДЕРЖАВИЯ И ОСОБЕННОСТИ РУССКОГО ФЕОДАЛИЗМА

Принципиальным вопросом дискуссии о генезисе русского самодержавия является проблема хронологических рамок этого процесса.

2.1. Нижняя грань

Больное значение имеет определение нижней хронологической границы, от которой можно говорить о генезисе русского самодержавия, как об особом историческом периоде. Вопрос этот важен как для историков, так и для монархов.

2.1.1.Изначальность самодержавия

Иван IV всемерно отстаивал «спасительную» роль ничем не ограниченного самодержавия. Для этого он намеренно затушевывал то, что он был первым русским царем, представляя самодержавие исконным русским явлением, начиная с Владимира Святославича и Владимира Мономаха.

11

Дворянские историки, прежде всего В.Н. Татищев и Н.М. Карамзин, обосновывали тезис об изначальности самодержавия на Руси, и находили его, если не в древнерусском государстве, то в Московской Руси - во всяком случае.

2.1.2.С Ивана III

В.О. Ключевский с известными оговорками признавал самодержавие Ивана III. С.М. Каштанов, также определяет конец XV - первую половину XVII в., как время оформления и укрепления централизованного государства в России и его постепенного развития в монархию абсолютистского типа. Не называя его самостоятельным термином, он, тем не менее, очерчивает временные рубежи генезиса русского самодержавия. Важнейшим условием этого длительного процесса, по его мнению, было объединение русских земель в единое государство. «Собирание земель» и «собирание власти» сопутствовали друг другу.

Хронологические грани этого процесса определяются по-разному: - с образованием централизованного государства и датируется примерно 80-ми годами XV в., когда политическое единство русских земель означало уже их включение в единое государство с центральным правительством; - с завершением складывания единой государственной территории и политической централизации с середины XVI в.; - с оформления единой системы управления развивавшегося с конца XV и на протяжении XVI в. уже в рамках централизованного государства и т.п. В соответствии с иными взглядами процесс образования централизованного государства продолжался с конца XV по начало XVII в., причем, при этом не исключается существование уже в первой трети XVI в. первоначального аппарата власти и управления, характерного для централизованного государства.

В годы правления Ивана III Васильевича (1462-1505) и его сына Василия III (1505-1533) основная территория, населенная великороссами, перешла под власть московского великого князя, который официально стал величаться «государем всея Руси». Окончательно утрачивает (в 1470-е годы) государственную самостоятельность Новгородская республика. В 1485 г. присоединяются к московским и земли Тверского великого княжества — давнего соперника Москвы в борьбе за объединение Северо-Восточной Руси. В начале XVI в. полностью лишились самостоятельности Псковская феодальная республика (1510 г.), Рязанское княжество (1521 г.). В результате войн с Польско-Литовским государством в состав территории Российского государства в начале XVI в. входят Смоленская земля, верховья рек Оки, Днепра, города Чернигов, Брянск и др.

Территориальная консолидация территории (земель) в этот период в целом обеспечивается и политической однородностью власти в русском государстве. В конце XV - первой половине XVI в. существенно ограничивается власть ранее независимых или полузависимых князей: Рюриковичей, находившихся в родстве с государями правящей династии, и Гедиминовичей — потомков литовского великого князя. Их вассальные права постепенно заменяются подданством, а земельные владения становятся вотчинами-боярщинами. Право отъезда отменяется со второй четверти XVI в., и рассматривается как государственная измена. Общественное положение бывших удельных князей определяется с

12

тех пор их местом на служебной лестнице при дворе и в войске московского государя; титулованная знать смешивается с исконным московским боярством, и лишь немногие ее представители становятся членами Боярской думы.

Эти два прогрессивных процесса обеспечили устранение феодальной раздробленности, обусловившее внешнеполитические успехи. В то же время независимость от чужеземной власти обеспечивала возможность подчинения непокорных крупных феодалов. Ордынское иго окончательно пало в 1480 г. Москва окончательно утвердилась как государственное средоточие русских земель.

2.1.3. От Ивана Грозного

Государственная школа русских историков, отрицая наличие сословнопредставительной монархии в России, рассуждала о русском самодержавии, начиная с Ивана Грозного.

И для этого вывода имеются все формальные атрибуты. В январе 1547 г. юный Иван IV Васильевич, прозванный позднее Грозным, с благословения митрополита Макария торжественно провозглашается первым русским царем. Официальное признание единодержавия «царя и великого князя Всея Руси» подрывало почву для притязаний удельных князей на соправительство, а отдельных областей государства — на сохранение политической обособленности. Актом венчания на царство московский государь приравнивался к государям «великих держав», тем самым пресекались возможные претензии на установление какой-либо степени зависимости от них Российского государства, и предопределялась активизация его внешней политики, в первую очередь по отношению к ханствам, образовавшимся на развалинах Золотой Орды, особенно к Казанскому — средоточию враждебных внешних сил, препятствовавшему хозяй- ственно-культурному развитию исконных русских земель к востоку от Москвы.

2.2.Верхняя граница

С переходом через смуту связан, по мнению автора, новый этап генезиса русского самодержавия. XVII в. - это время не только зарождения, но и становления этого уникального исторического феномена. Начался новый период русской истории. Более сложной стала социально-экономическая и политическая жизнь страны. Академик Н.М. Дружинин охарактеризовал ее как "взаимное переплетение старых и новых производственных отношений и до известного момента одновременное развитие и тех, и других".

Разняться взгляды исследователей и при определении верхней границы периода. Все авторы конца XIX - начала XX вв., вне зависимости от своих политических убеждений, сходились во мнении, что в XVIII в., от Петра I до Павла I, формой государственного устройства в России являлся уже абсолютизм, аналогичный европейскому.

По мнению историка А.Е. Преснякова, к концу царствования Алексея Михайловича вполне сложились все условия для перехода к абсолютной монархии. Петр I, таким образом, лишь юридически оформил то, что уже существовало в России фактически - абсолютную монархию.

13

Дореволюционные историки полагали, что лишь начиная с первой четверти XVIII в. понятия "абсолютизм" и "самодержавие" сливаются и применительно к русской истории XVIII - начала ХХ вв. выступают просто как синонимы.

Вышедшая в свет в начале 1960-х гг. “Советская историческая энциклопедия” выделила два периода в российском самодержавии: 1) XVI-XVII века: монарх пользовался своими правами совместно с Боярской думой и боярской аристократией; 2) XVII-ХХ вв.: эра абсолютной монархии. Это членение было поддержано далеко не всеми историками. Разные точки зрения по этому вопросу высказывали А.А. Зимин, Н.И. Павленко, С.В. Юшков. Мнение авторов о генезисе абсолютизма во многом исходило из их представлений о становлении и развитие в России капитализма. В силу этого, становление абсолютизма в ряде случаев относилось к середине XVII в., к 1680-м гг., к началу XVIII века.

По мнению С.М. Троицкого, становление абсолютизма в России представляло собой длительный процесс. Предпосылки его возникновения наметились со 2-й половины XVII в. (усиление централизации государственного управления, ликвидация остатков удельной раздробленности, ликвидация местничества; в дальнейшем — падение значения Боярской думы, отмирание Земских соборов и т.д.), но окончательное оформление и превращение России в чиновни- чье-дворянскую монархию было в основном завершено в 1-й четверти XVIII в. Это нашло своё выражение в замене приказов коллегиями (возникновение бюрократического централизованного государственного аппарата), создании регулярной армии, полиции, окончательном подчинении церкви государству и т.д.

Осмысливая общеевропейские тенденции, русская правящая элита склонялась к западной ориентации, ревностно оберегая традиции. Фигура царя Алексея Михайловича, прозванного в «бунташный» век Тишайшим, как бы персонифицировала это парадоксальное, раздвоенное время. Этот, как пишет С.В. Леонов, «…добрейшей души человек, образованный, наделенный литературным даром и совсем не чуждый нововведениям, в то же время по пять часов кряду отстаивал в церкви, имел политическим идеалом правление Ивана Грозного, принародно бил по щекам, драл за бороду стариков-бояр, хотя потом и стыдился этого, а также фактически свел на нет Земские соборы». Характеризуя царя, В.О. Ключевский дает яркую картину его времени: «...одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину, а другую уже занес было за ее черту, да так и остался в этом нерешительном переходном положении».

П.П. Черкасов и Д.В. Чернышевский считают, что окончательное оформление самодержавия в России относится к середине XVII в., когда был принят свод законов, регламентировавших государственно-политическое устройство государства. В целом, соглашаясь с ними, Г.В. Талина пишет, что в силу того, что становление абсолютизма являло собой не факт, а процесс, начавшийся с середины XVII в., то именно период правления Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, характеризуется началом становления абсолютизма в России. В это время, по ее мнению, система регуляторов социально-служебного положения перестраивалась, приспосабливаясь к новым условиям. Самым существенным изменением в ней стала ликвидация такого института как местничество.

14

По ее мнению, институт наместничества явился одной из мер, направленных на создание новой чиновно-должностной системы, заменявшей местничество и способствующей абсолютизации власти. Но она не считает, что указ об отмене местничества сразу же изменил психологию и практику господствующего класса и расчистил дорогу абсолютистскому пониманию службы. Реформа местничества 1681-1682 гг. завершила лишь первый этап в создании чинов- но-сословной иерархии господствующего класса, свойственной абсолютизму.

По мнению автора, большинство историков определяют период генезиса русского самодержавия с конца XV по конец XVII века, или от Ивана III до Петра I. Как в любой периодизации, эти границы условны, но определяются существованием процессов, прослеживающихся в исторических источниках.

2.3.Складывание русской модели феодального государства

Русское самодержавие как уникальная модель развития государства и общества является следствием специфической формы или модели феодализма, как способа производства. Причины ее появления и особенности проявления также являются дискуссионным предметом для историков.

Враннем средневековье у восточных славян наблюдался в целом общеевропейский тип развития с характерным для него движением от государственнофеодальных форм к сеньориальным, от единого государства — к политической раздробленности и, наконец, от язычества — к принятию христианства. Региональными особенностями Руси были относительно медленное развитие вотчинной собственности и утверждение в качестве государственной религии восточного (византийского) варианта христианства. В XII в. вместе с другими европейскими странами Русь вступила в эпоху политической раздробленности.

Наследником, но не преемником Северо-Восточной Руси, по выражению В.О. Ключевского, стало Московское царство, с более выраженными чертами «азиатчины» и византийски утонченного деспотизма. Византийское влияние через культуру в большей степени обнаружилось именно в Московский период русской истории, когда сама Византия уже пала под ударами турок. В России в это время зарождается новая, «евразийская», цивилизация, доминантной формой интеграции которой становилась государственность, формирующая на православно-византийской основе особый нормативно-ценностный порядок.

Всередине XIII-XVI вв. в силу специфики развития и мощного воздействия монголо-татарского ига на Руси, как пишет С.В. Леонов, произошел переход к иному типу феодализма, менее способствующему общественному прогрессу, чем классический западноевропейский. Его характерными признаками стали гипертрофированная роль государства в общественных отношениях, самодержавие и крепостное право (формировавшиеся на принципиально иной основе, чем абсолютизм на западе и крепостничество в центре Европы). Важнейшей чертой российского типа феодализма являлась огромная роль государства

всоциально-экономической и политической сферах общества, а отчасти и в духовной. В жесткой зависимости от государства оказались не только крестьяне и

15

посадский люд, но и представители господствующих сословий. Несмотря на формальную самостоятельность, церковь также зависела от государства.

Российский феодализм, по мнению автора, относится к промежуточному между европейским и восточным типами. Абсолютная власть монарха, сопоставимая с властью русских царей, существовала во многих европейских государствах. В Центральной Европе было крепостное право, внешне схожее с российским, хотя и формировавшееся на иной основе. Однако определяющая роль государства в сфере общественных отношений свойственна только России. Это сближало Русское государство со средневековыми державами Востока.

2.4.Неограниченность земельных ресурсов и мобилизационный путь развития

Никем не оспариваемая уникальность русского феодализма нуждается в осмыслении и объяснении. Большинство исследователей, и в частности С.М. Каштанов, отмечают, что Россия к концу XV в. стала самым большим по территории европейским централизованным государством. Но эта территория оставалась заселенной крайне неравномерно, расстояния между городами были большими, и долгое время страна не обладала выходами к морям, обеспечивавшим постоянное участие в международной торговле. Это сказалось на темпах государственно-политического и экономико-культурного развития, предопределило в значительной мере выбор направлений внешней политики. В то же время, когда страны Западной Европы колонизовали далекие от них земли, находившиеся на других континентах, что приводило к оттоку населения из этих стран, в России осваивались новые территории своего государства — прежде всего, сравнительно близкие к районам основного заселения, а затем и дальние.

И в XVII столетии, по мнению С.В. Леонова, развитие России уже не укладывалось в европейские стандарты. По своим механизмам оно существенно отличалось от развития стран Восточной Европы, хотя внешне и было близко к нему. Вместе с тем, отдельные новые моменты в социально-экономическом и духовном развитии, которые в концентрированной форме были свойственны Западной Европе, в определенной мере проявились и в России. Именно в XVII в. в жизни страны постепенно вызревают новые явления, которые в дальнейшем выступили важнейшими предпосылками начала нового периода российской истории. Вместе с тем достигают кульминации те направления социального развития, которые наметились еще у истоков российской государственности.

Мощь государственно-феодальных форм в России, как считает С.В. Леонов, отчасти была унаследована от Киевской Руси, где раннефеодальные государственные формы играли ведущую роль, а вотчинные развивались медленнее, чем на Западе. Но консервация государственно-феодальных форм и дальнейшее усиление роли государства в регулировании социальных отношений были связаны с изменением типа феодального развития, происходившим с середины XIII до конца XVI века.

По наблюдениям некоторых исследователей (например, А.В. Петрова), центральным моментом в процессе формирования российской цивилизации

16

был социально-экологический кризис XV в., спровоцированный демографическим ростом, неблагоприятными климатическими условиями, чрезмерной антропогенизацией ландшафта, которая привела к кризису технологических основ подсечно-огневого земледелия. В условиях социально-экономического кризиса сработало универсальное правило: если люди сами не могут остановить падение уровня и качества жизни, то общество делегирует государству право на проведение радикальных реформ. При этом предполагается и пересмотр если не всей системы культурных ценностей, то, по крайней мере, некоторых фундаментальных ее элементов.

ВРоссии, по мнению С.А. Кислицина, не было феодального строя, характерного для Европы, и сформировавшего враждебные классы, породившего борьбу королевской власти с феодальной аристократией. Разрастание рода Рюрика не дало возможности боярской знати стать реальной силой, способной противодействовать собиранию единой власти. Борьба на Руси за власть была противоборством родственников. На Руси не было крупных землевладений, находящихся не в собственности дома Рюрика, и разросшаяся династия Рюриковичей «окняжила» землю. На Западе же произошло «обаристокративание», земля попала в руки знатных родов. Феодализм на Западе породил борьбу королей с аристократией, а затем, после поражения последней, - порабощение остатков аристократии и народа. Таким образом, зарождение и развитие власти на Руси и на Западе глубоко отличалось по характеру поземельных отношений — феодальных на Западе и частноправовых в России. Московский князь, а затем и царь смотрели на наследованную и приобретенную землю как на свою личную собственность, которую они передают по наследству своим сыновьям, они видели в Руси свою «отчину», — землю, переданную им во владение их отцами.

Вэкономике мощь государства опиралась на большой фонд государственных земель. Его основу составили конфискованные Иваном III новгородские и тверские (великокняжеские) земли, пошедшие в раздачу московским помещикам. Но они могли владеть своими поместьями только покуда несли государеву ратную службу. В короткий исторический срок разраставшаяся поместная система, по выражению А.В. Петрова, «переработала» весь прежний строй отношений монарха с классом крупных землевладельцев. Ко второй половине XVI в. все феодалы на Руси служили государю, и сама служба стала безусловным долгом. Власть московских самодержцев по отношению к их подданным, тем самым, намного превзошла власть других монархов тогдашней Европы. Постоянная внешняя угроза исторически оправдывала и освящала сложившийся во- енно-служилый строй с мощной центральной властью.

Ссередины XIII в. до XVIII в. Россия жила в режиме сверхвысокого давления извне. В ходе объединения великорусских земель вокруг Москвы, отвечавшего объективным интересам национальной самообороны, власть московских государей заметно усилилась. Поэтому в условиях социальноэкологического кризиса государство присвоило неограниченные права по отношению к обществу. Это в значительной степени и предопределило выбор пути социального развития, связанного с переходом общества с эволюционного

17

на мобилизационный путь развития с особым типом социальных связей, основу которого составляли внеэкономические факторы государственного хозяйствования, экстенсивное использование природных ресурсов, ставка на принудительный труд, внешнеполитическая экспансия и колонизация, ставшие, по выражению В.О. Ключевского, стержнем всей российской истории.

2.5.Противоречия территории и населения и классовая борьба

Впроцессе расширения государства русское феодальное землевладение распространялось на осваиваемые территории. Это сопровождалось усилением феодальной эксплуатации, вызывающей волнения и бегство крестьян. Законодательные решения правительства и изменения в структуре государственного аппарата, по мнению С.В. Леонова, были направлены на то, чтобы удовлетворить интересы крепостников. Усиливается и роль судебно-сыскных органов в государственном аппарате. В то же время на огромную, вновь осваиваемую территорию (прежде всего Урал и Сибирь, пограничные юго-восточные районы, тогда еще свободные от крепостного права) устремлялись те, кто рассчитывал освободиться от крепостной неволи или угрозы закрепощения.

По мнению профессора В. Булдакова, главное, что объединяет смуту XVII в. и 1917 г. (а также и первых постсоветских лет) — это кризис представлений, прежде всего, о власти. Любая архаичная империя построена по простому принципу: во главе стоит царь, император, генсек, президент, кто угодно, который (в представлении «низов») «всё знает» и «обо всех заботится». «Наверху», у власти, представление примерно такое: это — «мои подданные», которые «меня любят», «слушаются» и должны быть «всем довольны». При всей сложности внутренней иерархии ориентиров, присущих каждой отдельной социальной группе, в целом общественная ситуация взаимных ожиданий должна совпадать с этой матрицей. А значит, любая смута — это кризис представлений, с одной стороны, о том, какой должна быть власть, а с другой — о том, как должны себя вести подданные в той или иной ситуации.

Втяготах непопулярных войн в «низах» зреет представление, что власть не смогла защитить или защищает плохо и вообще что-то делает не так. Соответственно в представлениях «верхов» - «низы» ведут себя «не так, как положено», реагируют неадекватно, нелояльно, недостаточно патриотично. Особенно их пугает рост антигосударственных проявлений. В ситуации XVII в., истоки смуты связаны с внешним фактором, но его одного было бы недостаточно для столь масштабных во времени и пространстве неустройств. На него наложились тяготы стихийных бедствий, холода, голода, неурожаев и т.п. Множество социальных, демографических и психологических проблем, наслоившись друг на друга, привели к масштабным историческим катастрофам эпохи.

Существенным моментом, предопределявшим направленность правительственной политики и преобразований государственного аппарата в России во второй половине XVI в. и особенно в XVII в., был невиданный в других регионах Европы той поры размах классовой борьбы, и, прежде всего, участия в ней крестьян. Причины ее — преимущественно в особенностях экономического и

18

социально-политического развития России того времени. Имели место не только городские восстания (в середине XVI и, особенно, в середине XVII в.), в определенной мере сближающиеся с антиналоговыми движениями и выступлениями против ненавистных правительственных деятелей в Западной Европе, или отдельные крестьянские волнения, но и грандиозные антифеодальные и антикрепостнические войны. Если в первой из них (в начале XVII в.) состав участников был еще сравнительно пестрым и включал даже дворян, затем изменивших восстанию, то в войне под руководством Степана Разина (конец 1600-х - начало 1670-х годов) все лица, принадлежавшие к господствовавшим классам, с самого начала противостояли восставшим.

Спецификой России явилось то, что первичными очагами таких массовых восстаний обычно становились казацкие поселения на южных и юго-восточных окраинах государства, где объединялись многие беглые крестьяне, холопы, ремесленники. Казаки несли государству сторожевую пограничную службу, но в то же время старались противопоставить себя централизованному государству, лелея мечту о мужицком «царстве» с «хорошим» царем. Зародившиеся в их среде волнения перерастали в крестьянские войны, в которых участвовали и горожане. Наивная вера в «доброго царя» обусловила поддержку идеи самозванства, особенно популярной в России XVII —XVIII веков.

2.6. Последствия политической нестабильности

XVII в. в Европе не только продолжил развитие зародившейся в предшествующее столетие еще не вполне оформившейся тенденции перехода от феодального общества к капиталистическому, но придал ей качественно иной размах и характер. Отчасти это связано с победоносной революцией в Англии в 40-е гг. XVII в., которая имела европейское значение. Характерно, что даже в относительно изолированной от Европы России правительство Алексея Михайловича, осознав угрозу революции, попыталось объединить европейских монархов для борьбы с ней и упорно отказывалось установить дипломатические отношения с правительством Кромвеля.

Переходный характер европейской истории породил так называемый всеобщий кризис XVII века. Он охватил большинство европейских стран и проявился в смене рыночной конъюнктуры (с высокой в XVI в. — на низкую в XVII в.), в мощных массовых движениях (от Английской революции до освободительной войны на Украине). В основе регресса лежал кризис существовавших социально-политических институтов, изменениях в ментальности и культуре (кризис идей Возрождения, рост скептицизма и т.д.). С.В. Леонов считает, признаком данного кризиса консервацию в ряде стран старых структур, частичную рефеодализацию (в Испании, Италии, Юго-Западной Германии) или даже дальнейшее развитие феодальных отношений, крепостного права и поляризацию сословий (в Центральной и Восточной Европе).

Ростки нового, появлявшиеся в XVII в., пробивались к жизни медленно, с трудом и огромными потерями. Этот век, по мнению С.В. Леонова, не стал «новым периодом русской истории», хотя и мог бы, возможно, им быть. Рас-

19

цвет органов сословного представительства, выбор царя на Земских соборах, ограничение власти государя над подданными договором (пусть даже и куцым), появление мануфактур, расширение связей с Западом и попытки, точнее, намерения ликвидировать технико-экономическую и культурную отсталость России

— все это либо пропало втуне, либо так и осталось не более чем чахлыми ростками. В стране активно развивался российский феодализм, и культура, и быт, и весь жизненный уклад оставались в целом традиционно-патриархальными, религия по-прежнему владела умами, разрыв с Западной Европой увеличивался.

Если на Западе в этот период имелся избыток населения и недостаток территории, на Востоке значительные людские ресурсы компенсировались большими территориями или благодатным климатом, то в России при недостатке населения и неблагоприятных природно-климатических условиях, имелась практически неограниченная территория. Поэтому, по мнению автора, важнейшее значение для формирующегося русского государства, имели людские ресурсы. Оно постаралось превратить в свою собственность не только территорию, но и население, причем исключение не делалось даже для знати.

§3. ИДЕОЛОГИЯ САМОДЕРЖАВИЯ Природу и логику генезиса русского самодержавия невозможно понять без

анализа его идеологии. Его идеологи никогда не были циничными, но всегда одухотворенными и жертвенными. Процесс складывания новой государственности мог быть успешным, лишь при наличии эффективной, охватывающей все общество идеологии. Ее источником в этот период в значительной степени стали внешние обстоятельства.

3.1. Концепция Третьего Рима

А.Г. Дугин обращает внимание на исключительно важное совпадение в XV в. двух символических событий: безвозвратного ослабления Золотой Орды и падения Константинополя. Причем падение Царьграда - Нового Рима последовало за подписанием греками Флорентийской Унии с католиками. Для русских наступил решительный поворотный судьбоносный момент. Открылась уникальная перспектива для реализации мессианских чаяний и в религиозном, и в социально-политическом аспектах.

С падением Царьграда русские перестали быть периферией православной цивилизации. Они остались в истории одни перед лицом чуждого им мира. Отныне их идентичность была целиком и полностью вверена им самим, и византийское наследие транслировалось на новое северное царство в полном объеме.

В этой ситуации распад Орды и начало самостоятельного политического периода Московской Руси был воспринят не только как хронологическое совпадение, но как логически связанные события. Для русского сознания это стало подтверждением судьбоносной идеи, что Русь вступила на принципиально новый отличающийся от прежнего этап, и эта роль одобрена Божьим Промыслом.