МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ МУРМАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

А.В. Копылов

МЕЖЪЯЗЫКОВОЙ ПЕРЕВОД: ЛИНГВОФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ

МУРМАНСК

2013

1

УДК 81’25 ББК 81.18 К65

Печатается по решению Совета по научно-исследовательской работе и редакционно-издательской деятельности Мурманского государственного гуманитарного университета

Рекомендовано к печати кафедрой философии, политологии и права (протокол № 5 от 06.01.2013 г.)

Рецензенты: А.М. Сергеев, доктор философских наук, профессор (МГГУ); А.И. Виноградов, доктор философских наук (МГГУ); О.Д. Мачкарина, доктор философских наук, профессор (МГТУ)

Копылов А.В.

Межъязыковой перевод: лингвофилософские аспекты / А.В. Копылов. – Мурманск: МГГУ, 2013. – 216 с.

Монография посвящена ряду лингвофилософских аспектов межъязыкового перевода. Анализируется философская и частнонаучная тематизация перевода, особенное внимание уделено становлению переводческих практик и миметическому аспекту перевода.

Монография предназначена для преподавателей, аспирантов и студентов, а также для всех, кто интересуется лингвофилософской проблематикой перевода.

Печатается в авторской редакции.

2

3

ПРЕДИСЛОВИЕ

Феномен межъязыкового перевода, на первый взгляд, может показаться чем-то вполне привычным и не представляющим никакого особого интереса, кроме, разумеется, узкоспециального. В последнее время, однако, перевод стал предметом внимания не только специальных дисциплин, частично объединяемых в рамках так называемого переводоведения или, в англоязычной традиции, translation studies. Последнее название, строго говоря, обозначает не столько какую-то определенную научную дисциплину, сколько весьма широкую область междисциплинарных исследований, объединенных своей приуроченностью к единому объекту – переводу. Такие исследования постепенно охватывали всё более широкий круг вопросов, так или иначе связанных с переводом, – от его лингвистических и культурных аспектов до социальных и политических факторов, воздействующих на переводческие практики. Наконец очередь дошла и до философии: в последнее время перевод всё чаще тематизируется и в порядке философской рефлексии.

В данной монографии еще будет случай достаточно подробно обсудить перевод как философскую проблему, здесь же имеет смысл ограничиться простым воспроизведением в обобщенном виде замечания, высказываемого целым рядом исследователей, указывающих, что перевод позволяет философии по-новому взглянуть на некоторые традиционно философские проблемы, относящиеся преимущественно к области языка, понимания, коммуникации, диалога, познания.

При этом, разумеется, никуда не исчезает и традиционная частнонаучная тематизация перевода, однако в условиях растущего философского интереса к переводу она оказывается, так сказать, в новом контексте, где открывается возможность для своеобразного объединения усилий, может быть, даже конвергенции философского и собственно научного подходов к этому феномену. Применительно к проблематике языка вообще мысль о подобной конвергенции в свое время высказал К.-О. Апель1. Н.С. Автономова в том же ключе высказывается уже непосредственно о переводе2.

Представляется, что философская трактовка перевода допускает возможность более чем одной перспективы. Как уже отмечалось, перевод дает возможность для нового, нетривиального взгляда на определенную традиционно философскую проблематику. Здесь можно получить чрезвычайно интересные результаты, как это удалось Н.С. Автономовой, обратившейся

2Автономова Н.С. О философском переводе // Вопросы философии. – 2006. – №

4

к проблеме перевода и познания3. С другой стороны, можно попытаться взглянуть на перевод с несколько более «общей» точки зрения, чем это делают специальные дисциплины, его изучающие, и уже таким образом оказаться, по существу, в сфере философской рефлексии о переводе. Эти два подхода, разумеется, по-своему связаны друг с другом. Дело в том, что перевод уже сам по себе, как определенная практика, предполагает необходимость исходить, пусть даже неявно, из определенного решения некоторых вопросов, имеющих если и не исключительно философский характер, то уж, во всяком случае, достаточно очевидное философское измерение.

По-видимому, таковым следует признать уже вопрос о самой возможности перевода, т.е. проблему переводимости. Это проблема непосредственно вытекает из факта человеческого разноязычия. Как бы ни разграничивали языки, какие критерии ни предлагали бы для отличения «самостоятельного» языка от «несамостоятельного» диалекта, счет языкам в любом случае ведут на тысячи. Являются ли эти различные и пугающе многочисленные языки разными проявлениями некоего общечеловеческого начала или каждый из них есть самостоятельный, замкнутый в себе мир? Если верно первое, то переводимость не представляет особой проблемы. Если допустить второе, то возникает вопрос, как же перевод может быть осуществим, как он вообще возможен, – ведь очевидно, что в том или ином виде он существует с древнейших времен. Да и корректно ли сформулирована сама дилемма?

Кроме того, возникает и вопрос о природе самого перевода как такового. Что, собственно говоря, он собою представляет? Как отграничить перевод от пересказа, комментария, толкования, других способов передачи на одном языке того, что было сказано или написано на другом? В какой степени переводческие практики определяются представлениями о переводе, существующими в том или ином обществе? Есть ли между этими – весьма разнородными – практиками нечто общее? Есть ли что-то общее всем видам перевода, сосуществующим в одном и том же обществе в одно и то же время? Например, есть ли некое фундаментальное единство в юридическом или техническом переводе, с одной стороны, и художественном, в том числе поэтическом, переводе – с другой? Ведь обыденному сознанию так хочется признать последний искусством по преимуществу, тогда как первый представляется ему скорее «делом техники».

Список вопросов такого рода, предполагаемых самой практикой перевода, можно было бы легко продолжить, но представляется, что и приведенных вполне достаточно для того, чтобы признать, что эта практика уже сама по себе поднимает ряд взаимосвязанных проблем, представляющих очевидный философский интерес.

5

В данной работе предпринимается попытка рассмотреть ряд подобных вопросов, опираясь на опыт как философского осмысления перевода, так и его специально-научного изучения. При этом не ставится цель предложить возможно более широкий обзор имеющихся позиций: во-пер- вых, это трудно осуществить в рамках работы подобного рода; во-вторых, вполне основательные обзоры различных направлений исследования перевода уже имеются, во всяком случае, в англоязычной литературе (работы М. Снелл-Хорнби, Дж. Мандея и др.), – там, где это представлялось уместным, автор воспользовался некоторыми готовыми результатами подобных исследований. По ходу обсуждения в данной книге привлекается материал тех концепций, которые представляются в том или ином отношении особенно релевантными для конкретного случая, – иногда просто потому, что они обладают значительной иллюстративной силой. При этом автор, однако, надеется, что среди обсуждаемых в этой монографии концепций нет чего-либо заведомо «экзотического» или маргинального: все они обладают в известном отношении научным авторитетом.

Эта работа рассматривает ряд взаимосвязанных проблем, соотнесенных с феноменом межъязыковой переводимости, которая интерпретируется как частный случай вопроса о соизмеримости дискурсов и концептуальных систем. Предложенная трактовка исходит при этом из мысли, высказанной П. Рикёром, согласно которой соизмеримость не является чем-то таким, что предполагается переводом, но есть то, что им создается. В этом смысле, пожалуй, можно было бы сказать, что перевод, практика перевода предшествует переводимости и создает ее в ходе исторического развития межкультурных обменов, опосредованных переводом. Таким образом, оказывается, что вопрос о переводимости должен ставиться не в общем плане, а применительно к конкретным историко-культурным ситуациям, и непереводимость на одном этапе может смениться переводимостью на более позднем.

При этом, естественно, возникает вопрос о том, каким образом возможно «создавать» переводимость там, где ее исходно не было. Предлагаемый в данной монографии ответ заключается в следующем: в конечном счете, это возможно благодаря присущей языку, как и самому человеку, миметической способности. Она же представляется и тем общим моментом, который объединяет различные виды перевода: в них просто оказывается разным предмет миметического воссоздания – где-то это непривычная для переводящего языка концептуальная система, где-то юмористический эффект, а где-то определенные фонетические и ритмические характеристики оригинала. Поэтому можно сказать, что в соответствующих разделах данной работы ряд вопросов, иногда вполне традиционных, связанных с феноменом переводимости, рассматривается sub specie mimeseos.

Работа открывается обсуждением перевода как предмета научного изучения и философского осмысления, далее рассматриваются некоторые

6

его аспекты как определенной практики межъязыковой и межкультурной коммуникации, после чего фокус исследования перемещается к переводу в исторической перспективе и к тому его измерению, которое позволяет считать его «антропологической константой» (Н.С. Автономова). Именно в этом «общеантропологическом» отношении и представляется наиболее релевантной тематизация миметической природы перевода. Поэтому автор счел себя вправе дать в соответствующем разделе монографии небольшой обзор истории функционирования понятия «мимесис» в западной культуре, хотя, на первый взгляд, может показаться, что он при этом несколько уклоняется от темы перевода.

Там, где это представлялось возможным, автор стремился выделить при обсуждении того или иного вопроса концепцию или ряд родственных концепций, наиболее адекватно для целей данного исследования раскрывающих существо анализируемой проблемы, а необходимый материал других концепций привлекать по ходу этого, так сказать, основного обсуждения. Главная причина, побудившая его поступить таким образом, состоит в том, что для целого ряда вопросов, поднимаемых в данной монографии, уже существуют трактовки, вполне приемлемым образом вписывающиеся

визбранную здесь исследовательскую перспективу, и, принимая их, так сказать, за основу, можно было надеяться получить относительно последовательную схему обсуждения.

Автор считает своим приятным долгом поблагодарить всех, кто на различных этапах работы над книгой обсуждал с ним различные вопросы,

вней затрагиваемые: доктора философских наук, профессора А.М. Сергеева; доктора философских наук А.И. Виноградова; доктора философских наук, профессора О.Д. Мачкарину, согласившихся также написать рецензии на данную монографию; кандидата юридических наук М.М. Каленченко. Эти обсуждения были для автора исключительно ценными и способствовали прояснению некоторых существенных для него моментов. Ответственность за недостатки работы, естественно, всецело лежит на авторе. Кроме того, автор глубоко признателен своим коллегам по кафедре иностранных языков МГГУ и проректору по научно-исследовательской работе МГГУ доктору исторических наук, профессору П.В. Федорову, предоставившим ему возможности для работы над книгой.

7