новая папка 2 / 18478

Храповицкому ("Товарищ давний, вновь сосед. . .")

ХРАПОВИЦКОМУ

Товарищ давний, вновь сосед, Приятный, острый Храповицкой! Ты умный мне даешь совет, Чтобы владычице киргизской Я песни пел И лирой ей хвалы гремел.

Так, так, — за средственны стишки Монисты, гривны, ожерелья, Бесценны перстни, камешки Я брал с нее бы за безделья, И был — гудком — Давно мурза с большим усом.

Но ежели наложен долг Мне от судеб и вышня трона,

Чтоб не лучистый милый бог С высот лазурна Геликона Меня внушал, Но я экстракты б сочинял;

Был чтец и пономарь Фемиды,

Ией служил пред алтарем; Как омофором от обиды Одних покрыв, других мечом Своим страшит,

Исчастье всем она дарит, —

То как Якобия оставить, Которого весь мир теснит? Как Логинова дать оправить, Который золотом гремит? Богов певец Не будет никогда подлец.

Ты сам со временем осудишь Меня за мглистый фимиам; За правду ж чтить меня ты будешь, Она любезна всем векам; В ее венце Светлее царское лице.

Лето 1793

Примечания

Храповицкому («Товарищ давний, вновь сосед...») (стр. 197). Впервые — Изд. 1808 г., т. 1,

стр. 317. А. В. Храповицкий (1749—1801) — литератор, приятель и сослуживец Державина (сперва по службе в Сенате, в данное время оба были статс-секретарями императрицы). «Храповицкий был хороший стихотворец и прозаический писатель, который ввел легкий и приятный слог в канцелярские дела» (Об. Д., 655). Храповицкий написал Державину стихотворное послание, в котором, выражая желание Екатерины, уговаривал его снова сочинять оды, восхваляющие императрицу. (опубликовано у Гуковского, 485—486). О том же намекала и даже прямо говорила Державину и сама Екатерина. Однако поэт, познакомившись ближе с ее характером и делами, не мог и не хотел писать больше од в честь «владычицы киргизской», т. е. в духе «Фелицы». «Издалека те предметы, которые ему казались божественными и приводили дух его в воспламенение, явились ему, при приближении ко двору, весьма человеческими и даже низкими и недостойными великой Екатерины, то и охладел так его дух, что он почти ничего не мог написать горячим, чистым сердцем в похвалу ее» (Грот, 6, 654). «Не мог он воспламенить так своего духа, чтоб поддержать свой высокий прежний идеал, когда вблизи увидел подлинник человеческий с великими слабостями. Сколько раз ни принимался, сидя по неделе для того запершись в своем кабинете, но ничего не в состоянии был такого сделать, чем бы он был доволен: все выходило холодное, натянутое и обыкновенное, как у прочих цеховых стихотворцев, у коих только слышны слова, а не мысли и чувства» (там же, 693— 694).

Вновь сосед. Летом 1793 г. Державин и Храповицкий жили в царскосельском дворце.

И был — гудком — Давно мурза с большим усом. «Т. е. лестию больше бы нравился и получал награждений перстнями и прочими драгоценными вещами» (Об. Д., 655). Начиная с оды «Фелица», Державин зачастую называл себя мурзой.

Лучистый милый бог — Аполлон, бог поэзии.

Экстракт — краткое изложение судебного или следственного дела, прошения и т. п.

Был чтец и пономарь Фемиды. «Т. е. докладчик и служитель богини правосудия, или императрицы» (Об. Д., 656).

Омофор — полоса материи, надеваемая поверх облачения архиерея. «Отпуская грехи» исповедывающемуся, архиерей накрывал его омофором.

Якобий — иркутский генерал-губернатор И. В. Якоби. Он был под следствием и судом по обвинению в том, что пытался разжечь войну между китайцами и Россией. Расследовав это дело, Державин установил невиновность Якоби.

Логинов — И. В. Логинов, петербургский купец, незаконным путем получил откуп и крупную ссуду в 400 000 руб. от казны. Его дело разбиралось около 20 лет. Окончательно доказал его виновность Державин — вопреки генерал-прокурору Сената гр. Самойлову, покровительствовавшему Логинову. Имена Якоби и Логинова в изд. 1808 г. обозначены только начальными буквами.