новая папка 2 / 14062
.pdfКак во сером одеяньи,
С кудреватой бородой,
Грудью твердой и нагой В зимни резкие сияньи С ног лихой мороз сшибал И природу удивлял,
Крепким здравием блистая,
В честь которого пылая Кровь играла на щеках;
Как еще и ныне видно Счастие сие завидно В дальних русских деревнях.
Что ж теперь у нас в краях?
Все зимою устрашенны И в зверей переряженны,
Мерзлым духом перед ней,
Как лисица-кознодей Труся, нехотя толкутся,
Ропщут, корчатся, мятутся — Не дивись, читатель мой.
Сверх того, что и судьбой,
Общей и необходимой,
Должен всякий век златой,
Роскошью везде крушимой,
В старых летах умирать — Наш пришел нам не под стать Средь годов его молочных.
Мы без правил здравых, прочных
Стали нежить век, ласкать И его лишь изнурять;
Не желая укреплять Здравые младенца члены,
Для работы сотворенны,
Мы его прервали дни.
Сами ж, роскошью плененны,
Побросались в западни:
Поскакали в дальни страны,
Побросали там кафтаны,
Наши мужественны станы Обтянули пеленой;
Детски головы вскруженны,
Преждевременной порой Скрасив ложной сединой,
Возмечтали, что вселенны Овладели мы красой.
Разумом чужим надулись;
Как былинка под сосной,
Не росли, но лишь тянулись.
Что же русский стал потом?
В истощенном теле бледном Русский стал с чужим умом,
Как бродяга в платье бедном С обезьяниным лицом;
Он в чужих краях учился Таять телом, будто льдом;
Он там роскошью прельстился И умел совсем забыть,
Что не таять научаться Должно было там стараться,
А с морозами сражаться И сражением мужаться
В крепости природных сил.
Счастья тот лишь цену знает,
Кто трудом его купил, —
Прямо тот его вкушает;
Но приятный солнца лик Лишь в любимый край проник,
Удивляясь, что такая Сделалась премена злая В русских северных сынах,
Дал приказ свой в небесах: «Что понеже невозможно Вдруг расслабшим силы дать,
То по крайней мере должно Зиму в ссылку отослать».
В тот же час, как по наряду,
Русским в некую отраду Что-то сталось в облаках!
В превеликих попыхах Сев на северном сиянье И в престранном одеянье,
Козерог слетел с лучом (1).
(1) Знак месяца, в котором солнце на лето поворачивается.
Искосившись декабрем,
Вдруг на барыню седую Напустил беду такую,
Что ни вздумать, ни взгадать И пером не написать.
Бриллианты побледнели,
Зачал трескаться фарфор,
Бахромы с домов слетели,
Приходил зиме позор.
Белокосая царица,
Чтоб помочь таким бедам,
Умудрилась, как лисица,
Приказала по водам Из алмазов стать горам,
Собрала мужчин и дам Шлифовать их поскорея,
Чтоб хоть с гору тут алмаз Искусил претящий глаз Козерога ей злодея;
Но сей был еще мудрея:
Лишь лучом ударил раз — Тотчас горы растопились И водой простой катились
С грозным шумом мимо нас.
Тающа зима несчастна Потеряла разум весь,
Потеряла прежню спесь,
Грусть и скука ежечасна Гнали зиму от людей:
Без пустых тогда затей
Ибез дальних прежних сборов
Ибез дальних разговоров,
Подобрав свой мокрый хвост И расправив важный рост,
О владычестве вздохнула,
Поднялась было, вспорхнула И лететь хотела прочь:
Но и крылья опустились.
Что тут делать? Чем помочь?
Все над ней смеяться стали,
Все мундир ее бросали.
Чтоб сокрыть конечно зло,
Прятаться зиме пришло:
Прежде подле стенки кралась,
Опасаяся лучей,
А потом с стыда скрывалась От лучей и от людей То под мост, то за горою,
Под забором, под сосною, —
Но предел ей наш был мал.
Где ни взялся камчадал,
Бывший в славном маскераде;
Зиму видя там в параде,
В нищете ее узнал;
Он ни слова не сказал,
Посадил ее на санки И из здешних стран споранки На оленях укатил —
Благодарен, видно, был!
Только всех тут удивляло,
Что никто из нас нимало Об отъезжих не тужил.
Не подумай ты, однако,
Мой читатель дорогой!
Чтобы счастье одинако Составляло век златой.
Бриллиант перед глазами Оттого и льстит красой,
Что он с разными огнями.
И о зимних красотах Потому мы не жалели,
Что красы иные зрели В русских радостных краях.
Теплое лучей влиянье Нам давало обещанье,
Что алмазов голый вид В изумруды пременит.
Благотворная их сила Нам сулила новый свет,
Переменой научила,
Что всё к лучшему идет.