23. Храмовое зодчество на Белгородчине XVIII - XIX вв..

Многократно повторяющаяся гипотеза о происхождении Белгорода от меловой горы пустила крепкие корни в сознании людей, даже не задумывающихся о том, что нашими предками не употреблялось слово «Белогорье», пользующееся сегодня большой популярностью. Летопись сохранила другие названия: Белая Вежа (вежа – шатер, легкое жилище), Белоград, Белогородье. Понять тайну названия города – значит понять невидимую духовную силу, направлявшую подвижническую волю строивших и обустраивающих город. Белгород или Белоград – имя, сотворенное по греческому образцу, как и слово «благолепие», «благообразие» и т.д. «Белый» - от др. инд. «блеск», «свет», «сияющий». «Город» - от др. инд. «дом».

Светло сделанный, сияющий дом, дом, несущий свет – вот что значило для нашего предка имя Белгород. Но не меловой дом. Память имени не удерживает даже намека на гору, где первоначально находилась одна из первых крепостей.

Светлый – идейно-смысловой центр названия города. Этот смысл стал основой формирования предметной городской среды и его культурного поля, оказавшегося на пересечении географической, духовной, нравственной, политической границ между Россией и хазарами, татарами. Идея светоносности стала той силой, которая определила подвижничество строителей и подвижническую судьбу Белгорода.

Только социально-политическими и материально-экономическими причинами трудно объяснить постепенное и неотвратимое превращение маленькой крепости на берегу Донца в город-крепость на южных рубежах Московской Руси, затем в крупный форпост Киевской губернии, далее – административный центр одной их крупнейших губерний России.

Архитектурные особенности Белгорода как провинциального культурного центра определяла уживаемость культовых и гражданских построек. Помимо большого количества православных церквей, в городе были и молельный дом баптистов, и римо-католический костел, и синагога. Из гражданских сооружений к наиболее своеобразным следовало бы отнести здания Учительского института, Мужской и Женской гимназии, банка Чумичева, Земской и Городской управ, типографии, Русско-азиатского банка. При большом количестве застроек все-таки учитывалась психология восприятия человеческого, ограниченного пространством, и бесконечного, духовного.

Сегодня взгляд на то, как жили до нас, необходим как возвращение традициям, нам завещанным, и как потребность очиститься от гордого стремления самоутвердиться, используя все средства.

Поскольку долгое время Белгород был центром военного и духовного управления на обширной территории, непосредственно связанной с украинскими, т.е. окраинными, землями, то строительство в данном регионе испытывало влияние как с московской стороны, так и со стороны Поднепровья и Левобережной Украины. Многие белгородские митрополиты и епископы имели связь с Киевской духовной академией, к тому же их власть распространялась на Харьковский коллегиум и все приходы Слобожанской губернии до 1799 г. Именно в это время на землях Левобережья, входящих в Белгородскую епархию, создается ряд замечательных памятников, среди которых жемчужина украинского зодчества – Покровский собор в Харькове. Еще следует отметить, что весомую часть местного населения составляли представители Малороссии – черкасы, как их называли в актах того времени. Они же входили и в состав Белгородского гарнизона, солдаты которого зачастую были строителями городских храмов.

Образно говоря, Белгород стал мостом, соединившим центр России с Левобережной Украиной. Местом, где сфокусировались основные моменты, связанные с культурами двух родственных народов, долгое время развивавшихся почти изолированно друг от друга.

В настоящее время Белгород – один из южных российских городов, граничащих с Украиной, административный центр Белгородской области. Его судьба во многом схожа с судьбами большинства древних славянских культурных центров, обезличенных в последние десятилетия путем безжалостного уничтожения всего, что связано со «старым миром», хотя именно прошлое этих городов представляет интерес.

Как подтверждают изложенные в различных архивных и библиографических источниках 19-нач. 20 вв. данные, факт возникновения города в конце 16 столетия стал своеобразным этапом в политике русского правительства по освоению огромной территории «дикого поля».

Как видно из архивных и библиографических материалов, становление города как центра духовенства на Юге Руси происходило во второй половине 19-начале 20 вв. В Белгороде было 3 монастыря: в 1599г. был построен Николаевский мужской монастырь с деревянной церковью, двадцать лет спустя старица Аполлинария положила начало Белгородскому женскому монастырю, третьим по времени создания городским монастырем стал общежительный Свято-Троицкий мужской монастырь, где располагался Троицкий Собор. С этим храмом связано много страниц из истории Белгорода. Например, внутри данного храма располагалась рака с мощами Святителя Иоасафа Белгородского, после обретения мощей. Троицкий храм стал местом прощания белгородцев с усопшим императором Александром 1. Также из традиционных событий, связанных с историей собора и боевым прошлым Белгородской крепости, достоин внимания факт проведения ежегодного крестного хода 9 мая от Троицкого монастыря, где находилась чудотворная икона Николая Ратного, перенесенная в 1765 г. из упраздненной Коренной пустыни. Икона эта ежегодно, к празднику Николая Чудотворца, переносится в Устинку, где была обретена и позже несут обратно.

Дальнейшая история монастыря и храма актуальна не столько в связи с волной послеоктябрьских убытков, сколько по причине грандиозности масштабов уничтожения народом своей же собственной социо-культурной среды.

Революция вошла в Белгород до обыденности просто. В здание городской управы зашли другие люди, которые уже не стали от туда выходить. Вот и вся революция. А более существенные события начались уже позднее, когда эти «другие люди» увлеклись борьбой с контрреволюцией, и конечно же, самые ярые монархисты обнаружились в Троицком монастыре. Безусловно, «монархисты» получили по заслугам, но тяжелее всего пришлось мощам Святителя Иоасафа. Они дважды, в 1919 г. и 1921 г. были подвержены вскрытию и осмотрены представителями Совета уездного съезда. После вскрытия мощей в уездной газете был произведен идейный разгром священнослужителей. Вслед за этим, последовал и физический разгром. Мощи святого, демонтированные с колокольни мужского монастыря большие часы-куранты были отправлены в Москву, из монастыря изъяты ценности. Сами помещения монастыря стали использовать в нуждах Советской партийной школы. Здания монастыря и сам собор постепенно ветшали, а разрушения периода Великой Отечественной войны окончательно решили их участь: в конце 40-х годов почти все постройки на этой территории были снесены и на их месте возведен жилой квартал.

На территории города Белгорода помимо трех основных храмов, были построены ряд небольших приходских церквей.

Тихвинская (Георгиевская) церковь построена в 1761 г., располагалась в центре города между мужским и женским монастырями на пересечении улиц Николая 11 (ныне Гражданский проспект, бывшая ул. Ленина) и Георгиевской (ныне Театральный проезд) в районе заложенного в начале 20 в. Нового бульвара.

Штат церкви состоял из настоятеля и псаломщика. Главный престол церкви – во имя Тихвинской иконы Божией Матери, два других – во имя великомученика Георгия и апостола Филиппа. Финансировал строительство этого храма Григорий Иванович Шаховский, Белгородский губернатор того времени. И после его освящения в течение восемнадцати лет обязательными прихожанами были чиновники губернской администрации.

О том, какая участь постигла храм после революции 1917 г. почти ничего не известно. Ее нет в списках снесенных, нет в списках прекративших работу из-за расторжения договора с новыми властями. Остается предположить, что пострадавшее в годы Великой Отечественной войны здание не стали восстанавливать и сочли необходимым окончательно разрушить, расчистив тем самым место для планировки центральной площади города.

В числе прекративших работу «из-за нарушения договора с новыми властями» была Введенская церковь, располагавшаяся на пересечении ул. Императорской ( бывшей ул. Ленина) и Введенской ( бывшей ул. Воровского). Возможно окончательное ее разрушение произошло в период Великой Отечественной войны – но документальных свидетельств не найдено. Церковь была возведена в 1777 г. Судьба этого храма такова, что практически не сохранилось ни одного крупнопланового снимка и минимум информации, ограничивающейся данными о церковном штате и количестве престолов. Престолов было два : главный – во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы, второй – Иоанна Предтечи. Церковь была построена на средства прихожан. При ремонте в конце 19 столетия в стенах храма нашли старинное евангелие и некоторые богослужебные принадлежности.

В материалах краеведческого музея Введенская церковь значится одной из первых, прекративших свою работу. Основные повреждения были нанесены ей во время войны. Позднее на этом месте был возведен жилой дом.

Одним из немногих сохранившихся храмовых сооружений города Белгорода, является Успенско-Николаевский храм, построенный на средства, пожертвованные императором Петром 1 в 1701 г. Возводили храм солдаты белгородского гарнизона и городские жители. Строительство было закончено и храм освятили в 1709 г. Особенность этой церкви в том, что она объединяет два храма под одной крышей: один в честь Успения Божией \матери, другой – в честь Святителя Николая. Кроме этого, в пристроенной части располагается алтарь Иоанна Крестителя.

Интерьер храма украшали древнерусская роспись и деревянная резьба. Богослужебные книги были подарены российскими императорами и членами царской семьи. Евангелия, хранившиеся с 18 в., были рукописными и имели дорогие оклады. В 30-е г. собор был закрыт, здание переоборудовано под хлебозавод.

В 1986 г. храм был взят под охрану государства как памятник истории, культуры и архитектуры. В 1999 г. Успенско-Николаевский комплекс к празднованию Пасхи передан Марфо-Мариинскому женскому монастырю. В настоящий момент храм полностью отреставрирован.

Еще одним сохранившимся и подвергшимся восстановлению, является храм Покрова Пресвятой Богородицы. До наших дней здание дошло в очень плачевном состоянии.

Покровская церковь располагается чуть севернее от Успенско-Николаевского собора. Однопрестольный храм был возведен в 1791 г. В 1837 г. к нему был пристроен придел во имя святителя Митрофана Воронежского, а в 1865 г. – придел во имя святителя Тихона Задонского. При храме действовала церковно-приходская школа.

В 20-е годы церковь была закрыта, с конца 40-х гг. стала использоваться в хозяйственных нуждах, в ней располагалась пересыльная тюрьма. При восстановлении храма в 90-е г. найдено множество человеческих останков. В 50-е г. здание храма использовалось под механические мастерские. В 1993 г. храм стал монастырским, так как из с. Зимовеньки в Белгород был перемещен центр Марфо-Мариинской женской обители.

Интенсивная эксплуатация здания и многочисленные пристройки с искажениями нанесли внешнему и внутреннему облику храма значительный ущерб.

17 июля 1999 г. , в день убиения Российского императора Николая 11 и членов его семьи, архиепископом Белгородским и Старооскольским Иоанном совершено освящение часовни в честь новомучеников российских, возведенной на территории монастыря. Часть найденных ранее останков перезахоронена на территории монастыря, другая часть помещена в склепе, устроенном под часовней.

Еще одна церковь, которая не сохранилась до наших дней – это Владимирская (Сергиевская) церковь. Она была возведена в 1792 г. на средства прихожан. Главный престол был освящен во имя Сергия Радонежского. Еще был престол во имя чуда Архистратига Михаила и во имя мученицы Софии и трех ее дочерей.

В 1936 г. храм разобрали, очистили место для строительства железнодорожной ТЭЦ, а на его месте возвели жилой двухэтажный дом. В свое время церковь находилась на пересечении Михайловской (ныне ул. Кирова) и Сергиевской (бывшая ул. Коммунистическая) улиц.

24. Иконостасы в храмах Белгородской и Старооскольской епархии.

Одним из наиболее значительных трудов исихастского расцвета в России, расцвета не только святости и церковного искусства, но и литургического творчества, является иконостас в своей классической форме.

Как в Византии, так и на Руси (XV в.) мы видим попытки разъяснить смысл Таинства Евхаристии путем иллюстрации некоторых моментов литургии. Однако, одновременно с этими попытками и как бы в ответ на них, развивается преграда, отделяющая алтарь от средней части храма. Преграда эта превращается в многоярусный иконостас и становится одной из основных принадлежностей Православной Церкви. Она скрывает алтарь от взгляда верующих.

В своей классической форме, завершенной в XV в., иконостас состоит из

пяти рядов икон, увенчанных крестом. Верхний ряд или чин, праотеческий, представляет первоначальную ветхозаветную Церковь от Адама до закона Моисеева, период дозаконный, в лице ветхозаветных праотцев с соответствующими текстами на развернутых свитках. В середине этого яруса помещается образ Святой Троицы – явление Аврааму у дуба Мамврийского, как первый завет Бога с человеком и первое откровение Триединого Бога.

Ниже – ряд пророческий, представляющий ветхозаветную Церковь от Моисея до Христа, период подзаконный. Он состоит из изображений пророков, так же с развернутыми свитками в руках, на которых написаны тексты из их пророчеств о Боговоплощении. В центре этого ряда – образ Знамения Богоматери – образное переложение пророчества Исаии. Оба эти ряда показывают преображение Церкви новозаветной, ее предуготовление в предках Христа по плоти и предвозвещение в пророках.

Таким образом, икона Боговоплощения посреди пророческого ряда указывает на непосредственную связь между Ветхим и Новым Заветом. Каждый из этих чинов представляет определенный период Священной Истории, подготовительный процесс во времени, и каждый соотносится со своим центральным образом – вершиной предуготовлений и пророчеств.

Следующий ярус иконостаса – праздничный; он представляет собою период новозаветный, благодатный, выражая исполнение того, что предвозвещено в верхних рядах. Здесь изображены те события Нового Завета, которые, составляя годовой литургический круг, особенно торжественно празднуются Церковью, как своего рода главные этапы промыслительного действия Божия в мире, постепенное осуществление спасения.

Следующий ряд иконостаса называется деисусным («деисус» значит молитва). Здесь ангелы и святые апостолы, их преемники – святители, преподобные, мученики и т.д. в определенном порядке присоединяются к центральной теме – Деисусу в соответственном смысле – трех частной иконе, где по сторонам Спасителя стоят в молитвенной позе Богоматерь (справа от него) и Предтеча слева. Весь чин этот есть не что иное, как развернутый Деисус. Он являет результат Боговоплощения и Сошествия Духа, исполнение новозаветной Церкви, то есть осуществление того, что показано в трех верхних рядах иконостаса. Этот чин является поэтому центральной и главнейшей его частью. Основная тема его – моление Церкви за мир. Это – эсхатологический аспект Церкви.

Нижний ярус иконостаса – местный: по обеим сторонам от царских врат помещаются две большие иконы, обычно Спасителя, и справа от него (слева от зрителя) Богоматери с Младенцем. Из этого правила бывают исключения, и икона Спасителя иногда заменяется храмовой иконой. Перед этими двумя иконами читаются включенные во входные молитвы, исповедание образа Спасителя перед самим этим образом и обращение к Божией Матери перед ее иконой. Эти местные иконы представляют собой предмет наиболее непосредственного общения и почитания: к ним прикладываются, перед ними ставят свечи и т.д.

На северных и южных вратах изображаются архангелы или святые диаконы, как сослужители при совершении Таинства. На южной двери архангел иногда заменяется благоразумным разбойником, чем подчеркивается понимание этих дверей как входа в небесный рай, символом которого является алтарь. Если остается свободное место по сторонам дверей, оно заполняется другими иконами. Этот ярус не только не имеет строгого ритмического распорядка других ярусов, но часто вообще асимметричен. Составляющие его иконы обычно крайне разнообразны и зависят от местных потребностей и характера данного храма.

Средние двери, «царские» или «святые», существуют со времени первоначального устройства алтарной преграды. Украшаться иконами они так же стали с «древнейших времен». Обычно здесь помещается Благовещение и под ним четыре евангелиста. Менее часто здесь изображаются святые Василий Великий и Иоанн Златоуст с Евангелием в руках или с развернутым списком с литургическим текстом. Символически Царские врата представляют как вход в Царствие Божие. Благовещение здесь – начало, открывающее человеку вход в это Царствие; оно – олицетворение той вести, которая возвещена евангелистами, и здесь благовестие их относится непосредственно к человеку, приходящему сюда для приобщения к этому Царствию. Здесь, на солее, на грани между алтарем и кораблем совершается причастие верующих. Поэтому над вратами помещается изображение Евхаристии. Это литургический перевод Тайной Вечери – причащение апостолов самим Христом. Обязательность причащения под двумя видами выражается двойным изображением: с одной стороны Спаситель преподает шести апостолам хлеб, а с другой – шести другим чашу. Тема причащения апостолов подчеркивает и выделяет первосвященническое служение Христа, выраженное здесь в прямых Его действиях как Первосвященника.

Непосредственно перед взором верующего, на одной плоскости, легко обозреваемой с любого расстояния, иконостас показывает пути домостроительства Божия: историю человека, созданного по образу Триединого Бога, и пути Бога в истории.

Сверху вниз идут пути божественного откровения и осуществления спасения. Начиная с образа Святой Троицы, Предвечного Совета и источника бытия мира и промышления о нем, идут ряды преуготовлений Ветхого Завета и пророческих предвозвещаний к ряду праздников – исполнению предуготованного, и к грядущему завершению домостроительства Божия, деисусному чину. Все это как бы стягивается к Личности Иисуса Христа. Этот центральный образ Господа – ключ ко всему иконостасу. Это сочетание Христа с Его Церковью. В ответ на божественное откровение снизу вверх идут пути восхождения человека: через принятие евангельского благовестия (евангелисты на Царских вратах), сочетание воли человеческой с волей Божией, через молитву и, наконец, через причащение Таинству Евхаристии осуществляет человек свое восхождение к тому, что изображает деисусный чин, к единству Церкви.

Важно правильно понимать соотношение росписи храма и иконостаса. Храм есть литургическое пространство, вмещающее собрание верующих и символически включающее в себя все мироздание; он представляет космический аспект Церкви. Роспись его, хотя и подчиненная определенной схеме, требующей в одних частях храма постоянной тематики, допускает в других частях большое разнообразие и более или менее произвольный выбор сюжетов.

В иконостасе тематика строго последовательна, как в целом, так и в отдельных своих частях. Иконостас показывает нарастание во времени того, что творится в сотрудничестве Бога и человека: люди и события, осмысляющие и освещающие историю, а вместе с тем и место в ней каждого человека и то время, которое для него является настоящим. Так наглядно показывается значение грани между алтарем и кораблем храма, между вечным и временным. Значение это – во взаимопроникновении того и другого, в их единении.

На просторах Святого Белогорья много прекрасных храмов, в которых человеческими руками сотворены иконостасы: липовые, мраморные, фарфоровые. Каждый из них имеет не только сугубо религиозную ценность, но и является неповторимым памятником культуры. Ниже постараемся кратко охарактеризовать три иконостаса Святого Белогорья. Они не только сами по себе уникальны, не только притягивают к себе тысячи и тысячи православных людей, но и являются носителями истории, того наследства, которое нам передали предшествующие поколения.

Храм РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА возведен в 1830 г. в с. Лес­ное Уколово Красненского района из камня вза­мен старого деревянного (1767 г.) (фото 5). Храм имеет прекрасный 5-ти ярусный иконостас резного дерева (липы) с иконами византийс­кого письма (две главные иконы Спа­сителя и Богородицы были поновлены в 1998 г.), иконы, написанные на Афоне в русском Свято-Пантелеймоновом монастыре: вход Господень в Иерусалим, Скоропослушница, Иверской Божией Матери, Господь Вседер­житель (две иконы), Святая Троица; иконы в посеребренных ризах, два лампадных паникадила 2- и 3-х ярус­ных, старинные подсвечники, распя­тие, привезенное из Иерусалима в пе­риод с 1830 по 1850 гг. В храме нахо­дится список с чудотворной иконы Божией Матери, называемой Сици­лийской (Дивногорской), которая не раз спасала жителей села во время эпи­демии холеры.

Церковь ВОСКРЕСЕНИЯ ХРИСТОВА была построена в 1911 г. в с. Зимовеньки Шебекинского рай­она (фото 6). Интересна своим уникальным иконос­тасом и керамическими полами. В хра­ме имеются две иконы, написанные на св. горе Афон в русском православном Свято-Пантелеймоновом монастыре: икона Пресвятой Богородицы Иверской (1882); св. вмч. Пантелеймона (1896). В 1990 г. при храме была образована Марфо-Мариинская обитель. Иконостас храма Воскресения Хри­стова — уникальный, единственный фарфоровый иконостас в Белгородской и Старооскольской епархии. Возведен не позднее 1911 г. В его архитектуре использованы русско-византийские фор­мы, в колористическом решении пре­обладают пастельные тона. С большим мастерством выполнены все детали, тонко проработанные по форме и цве­ту. Трехъярусный: верхний ярус пред­ставлен одной иконой, ярусы разделе­ны раскрепованным карнизом. Цент­ральная ось выделена 3-х кратным по­втором 3-х- частных арок и завершена перспективной арочкой с 4-х лепестко­вой розеткой, в которую помещена ико­на Господа Саваофа. Все иконы ароч­ной формы и фланкированы полуколон­ками. Оси икон, расположенные по бокам от центральной оси, акцентиро­ваны круглыми перспективными меда­льонами. Завершен иконостас пятью ажурными крестами.

Храм МИХАИЛА АРХАНГЕЛА был построен в слободе Борисовка в 1804–1811 гг. (фото 8). Иконостас уникальный, един­ственный мраморный иконостас в Бел­городской и Старооскольской епархии. Возведен в 1909 г. по благословению архиепископа Питирима в память о ко­ронации их императорских величеств Николая Александровича и Александры Федоровны. Выполнен мастерами фаб­рики Соммавила в Харькове. Освящен в 1911 г.

Иконостас органично вписан в планировочную структуру ротондального храма. В его архитектуре использованы русско-визан­тийские приемы и формы. Выполнен иконостас из мрамора 2-х цветов – белого с голу­быми прожилками и красно-коричнево­го. С большим мастерством украшен мелким кружевом искусной резьбы. Трехъярусный верхний ярус представлен одной иконой. Централь­ная ось выделена неглубоким ризалитом, завершенным перспективным кокош­ником, с помещенной в него иконой Божией Матери, написанной в меда­льоне овальной формы. Царские врата резной работы акцентированы надвратной сенью, которая решена в формах раскрепованного карниза и архиволь­та, опирающегося на три полуколонки, фланкирующие царские врата. Боко­вины 1-го яруса развернуты к иконоста­су под небольшим углом и завершены 3-х частной аркой с рельефным запол­нением. Все иконы обрамлены архи­вольтами, опирающимися на полуко­лонки, фланкирующие эти иконы. Вто­рой ярус завершен круглыми медальо­нами с ликами святых. Органичным дополнением в завершении иконостаса является рельефное оформление ароч­ного алтарного проема, объединивше­го верхнюю часть иконостаса и как бы ставшим его неотъемлемым элементом.