§2. Учение Платона о человеке и обществе.

В своём учении о человеке, антропологии, Платон такой же идеалист и дуалист, как и в метафизике (теории бытия): в человеке он различает, разделяет и даже противопоставляет низшее и высшее, зависимое и самостоятельное, тело и душу: душа, по его учению, составляет истинно сущее в человеке, она существует самостоятельно (в отличие от тела), и до рождения человека, и после его смерти, и ей подобает господство над телом. Душа – одно из заглавных слов всякого платоника. Он абсолютно уверен в том, что душа есть нечто совершенно отличное от тела и временно в нём пребывающее. По выражению А.В.Койре платоник очарован и зачарован тем, что у него есть душа, вернее тем, что он есть по существу своему душа. Я – душа, а не тело. Я, как душа - частица вечного, сверхчувственного мира, частица «божественного».

Платон заимствовал у пифагорейцев и орфиков учение о бессмертии души. Он разработал в диалоге «Федон» первое в истории западной философии развёрнутое доказательство бессмертия души. Первый аргумент основан на взаимопереходе противоположностей. Противоположности взаимно предполагают друг друга и возникают именно друг из друга. Поэтому жизнь и смерть невозможны друг без друга, и вечный процесс умирания должен уравновешиваться вечным процессом оживания, поэтому после смерти, т.е. отделения души от тела, неизбежно должно произойти новое соединение души с телом. Во-вторых, во всяком познании есть «припоминание» того, чего нет в чувственном восприятии, а припомнить можно лишь то, что мы уже знали, следовательно, душа уже существовала до вхождения в тело. В знании, т.е. в душе, есть такое содержание, которое не может быть получено из чувственного восприятия, следовательно, такое содержание, которое не зависит от тела. Ведь чувственное восприятие – именно то знание, которое даёт нам тело, органы чувств. Душа, далее, есть нечто отличное от тела (иначе нет смысла их и различать и говорить о «душе»), следовательно, - нечто бестелесное, а тем самым – не состоящее из частей, т.е. простая сущность. Но то, что просто, не состоит из частей, не может ни измениться, ни разложиться. В этом отношении душа подобна идеям, поэтому она вечна, ведь всякое уничтожение или возникновение присуще лишь сложному, оно есть по сути соединение или разъединение частей. Тело может родиться (сложиться) и умереть (разложиться), а душа, как нечто простое – не может. Подобное познается подобным: поскольку душа способна познавать вечные и неизменные идеи, постольку она подобна им; следовательно, она также вечна и неизменна. Попутно Платон разбирает тот взгляд, согласно которому душа – некоторая «гармония» тела, его «строй». Если бы душа была всего лишь такой функцией тела, его составных частей, то она никак не могла бы идти против тела, против его желаний, управлять телом и господствовать над ним. А именно в этом и состоит её деятельность в отношении к телу, и нет большей беды для человека и большего зла в мире, чем слишком крепкая привязанность души к телу, которая заставляет душу целиком поставить себя на службу низшим и преходящим телесным потребностям. Высшее, вечное, бессмертное в человеке не должно служить низшему, текучему, мимолётному, смертному. Наоборот, низшее должно подчиняться высшему, тело должно служить душе, цель которой вполне достигается лишь после освобождения от временной оболочки. Тело, как сильно сказал позднее Августин, есть земля, которую я временно ношу на себе. И, наконец, душа не только движет сама движет себя, но и благодаря этому движет телом и одушевляет его, делает его живым. Живое – значит одушевлённое, тело, в котором есть душа. Иначе говоря, душа в сущности своей и есть жизнь, сущность души - жизнь, поэтому она не может воспринять в себя нечто противоположное самой своей сущности – смерть, как число три не может стать чётным, а снег не может стать горячим. В самом понятии «души» мы и мыслим прежде всего жизнь, саму «субстанцию» жизни. Поэтому умереть может нечто живое, т.е. то, в чём есть жизнь и из чего жизнь может уйти, но сама жизнь умереть не может. Умирать свойственно именно телу, говорить же о смерти души просто бессмысленно – это значит просто не понимать, что такое душа. Идея вечной жизни так же неотделима от самого понятия души, как идеи вечности, всемогущества, мудрости и т.д. неотделимы от понятия Бога.

Бессмертие души предполагает её существование до рождения человека, предсуществование, и жизнь после его смерти. Душа, как образно говорит Платон, «падает» на Землю и входит в тело из мира идей, или сферы Ума (Нуса), божественного, и происходит это вследствие сохранившихся в ней чувственных вожделений, сохранившейся привязанности к бывшему телу. Эта привязанность и приводит к падению души: она заключена в теле как в могиле («сома» - тело, «сема» - могила). Душа «больна», если стала человеком. Человек – внутренне разорванное, раздвоенное существо. Антропология Платона – дуалистическая. Душа томится по своей «небесной» родине и рвётся вверх. Тело же тянет вниз. Тело стремится к наслаждениям. Цель души – вырваться из оков тела, из рабского служения его потребностям и вернуться в первоначальное, чисто духовное состояние. Таким образом, связь человека с абсолютным и вечным, со сферой божественного, откуда и произошла душа, заключена в разумности человека, в том, что его поведением управляет разум. Разум в человеке – частица Бога. Разум обнаруживает «причастность» человека вечному, и представляет собой это вечное и божественное в нем.

В душе есть три силы (способности): разум, воля и желание (вожделение). Первая – высшая (божественная), изначально связанная с высшим, истинным бытием. Две низшие силы связаны с низшим миром изменчивого, телесного, чувственно воспринимаемого, но воля - благородная часть (посредством воли разум подчиняет чувственное), а вожделение - низкая (чувственное подчиняет разумное). Душа уподобляется Платоном колеснице: разум (возничий) должен править двумя лошадьми - послушной (волей) и непослушной (желаниями). Каждой части души соответствует своя добродетель. Добродетель у Платона, как и у Сократа, - пригодность, или совершенство. Порок – несовершенство, недостаток, непригодность для своего назначения. Поэтому добродетель разума – мудрость (т.е. полнота знания, совершенство ума); добродетель воли - мужество; добродетель вожделений - умеренность. Все три добродетели объединяются в одной, высшей - справедливости. Она царит тогда, когда все три части души правильно выполняют свое назначение и гармонируют друг с другом. В этом учении наглядно видно характерное для античности отождествление добродетели с гармонией: во всем «хорошее» - мера. До сего дня четыре названные Платоном добродетели называются в этике кардинальными (лат. cardinalis: поворотный, опорный, основной, главный). Из учения о разумности истинного бытия (рационализма) вытекает не только принцип необходимости господства разума в жизни человека и его конкретизация в четырех кардинальных добродетелях, но и как следствие предпочтения духовного начала в человеке - презрение к телесному и чувственному. Антропология и этика Платона подчиняются метафизике и теории познания: чувственное не истинно; оно порождает лишь недостоверное «мнение». И в этическом, нравственном отношении ценно и достойно стремления лишь то, что не связано с текучими и временными потребностями тела, т.е. лишь разумное, духовное. Мудрый человек стремится вырваться из плена чувственного, телесного, своей особенности и единичности. Его душа благодаря науке и философии возвращается после смерти в царство чисто-духовного и не возвращается более в телесную оболочку; душа же неразумного, привязанного к своему телу, не сможет воспарить в мир идей и будет снова вынуждена нести наказание в «могиле» тела. Но дело не только в загробном воздаянии: добродетель и при жизни в самой себе содержит награду, ибо по своему происхождению и сущности человек не может иметь лучшей жизни, чем жизни, подчиненной разуму, познанию. Её высший смысл - в созерцании идей и в стремлении к благу, добру (что, по сути дела, одно и то же). Удовольствие не следует, однако, полностью изгонять из своей жизни, поскольку оно не мешает разумному служению истине и добру. Достойная жизнь состоит из мёда удовольствия, разбавленного прозрачной и пресной водой разумения.

Учение Платона об обществе также базируется на принципе идеализма. Задача учёного, согласно Платону, заключается не столько в описании реально существующего общества (хотя и оно необходимо), сколько в постижении самой идеи государства, вечной и неизменной, т.е. в уразумении того, каким должно быть устройство общества, к чему люди должны в конечном счёте стремиться в своих отношениях как к высшему для всех них общему благу. Ведь люди строят свою совместную жизнь сознательно, свободно, ставят себе определённые цели, поэтому они всегда могут определить, правильно или неправильно устроено общество, хорошо оно или дурно. В практической жизни необходимо, следовательно, какое-то мерило, какой-то критерий, чтобы оценить реально существующее общество: всё ли устроено так, «как надо», или общество необходимо изменить, перестроить. В диалогах «Государство» и «Законы» Платон набросал проект такого «идеального», совершенного государства, которое может и должно быть мерилом оценки всякого существующего общественного строя: «быть может, есть на небе его образец, доступный каждому желающему: глядя на него, человек задумается над тем, как бы это устроить самого себя. А есть ли такое государство на земле и будет ли оно – это совсем неважно»²⁸. Эта теория - первая в истории философии социально-политическая утопия.

Возникновение государства Платон объясняет не стремлением людей к его созданию, а слабостью каждого отдельного человека: будучи способен лишь к чему-то одному, к определенной деятельности, но нуждаясь во многом, он вынужден объединяться с другими. Объединение людей основано на разделении труда, на различии их способностей и талантов. В основу теории государства Платон кладёт анализ разделения труда, необходимых для совместной жизни общественных функций: для того, чтобы люди могли жить совместно, необходимо, чтобы кто-то производил продукты питания, кто-то строил дома и шил одежду, кто-то защищал от врагов и т.д.

Как душа состоит из трех частей, так и государство должно состоять из трех главных сословий, соответственно тому, какая сила преобладает в душе того или иного человека: 1) правителей – мудрых людей, учёных, «созерцателей истины», жизнью которых управляет разум; 2) воинов (стражей) – мужественных людей, в поведении которых преобладает воля, «яростное начало», сознание долга и чести; 3) производителей, «дельцов» - крестьян, ремесленников и торговцев – людей, движимых по преимуществу вожделениями, направленными на чувственно воспринимаемые предметы. Сословия и классы различаются, таким образом, не столько занятиями и положением в обществе (это следствие), сколько уровнем духовного совершенства, нравственности. Низшее сословие должно снабжать всех граждан вещами, материальными предметами, необходимыми для жизни. Воины должны охранять порядок и защищать граждан от внешней и внутренней опасности. Управлять же государством должны философы, потому что политика – это забота об общем благе всех граждан государства. Ясно, что делать это могут только философы, т.е. люди, которые способны видеть это общее, то есть понимать идеи, в том числе действительно знают, в чём заключается истинное благо человека и в чём заключается справедливость вообще, в том числе - социальная. На несколько другом языке – Платон выдвигает идею научного управления обществом. Правители должны соединить в себе мудрость (науку) и власть. Напротив, собственность и власть должны быть непременно разделены, так как собственность – источник частного интереса, и всякий собственник, получив власть, неизбежно будет использовать её в частных, а не в общих интересах. Воины, имеющие собственность, также будут постоянно подвергаться соблазну использовать своё оружие, мужество, силу и умение в частных, корыстных интересах. Поэтому представители двух высших классов должен быть лишены частной собственности, у них всё должно быть общим. Они должны вести спартанскую жизнь, целиком подчинённую общему благу, справедливости, миру, спокойствию и процветанию государства. Платон считает необходимой даже общность жён и детей, государственное воспитание. В этом заключается залог единства, отсутствия раздора, борьбы семейных и корпоративных «кланов», протекции и т.п. Частный, материальный интерес – первопричина всех общественных зол: алчности, властолюбия, насилия, ненависти, раздора, борьбы всех против всех, преступлений, войн, разделения на бедных и богатых и т.д. Лишь низшему сословию разрешается и даже необходима частная собственность в умеренных размерах, так как люди низшего уровня развития не способны служить благу целого без частного, корыстного интереса. Личная материальная заинтересованность – хорошее средство для того, чтобы поставить вожделения и низшие страсти индивидов на службу высшим общественным интересам, заставить корыстного эгоиста быть полезным обществу. Но человек, имеющий собственность и служащий ей, должен быть лишён влияния на политику. До тех пор, пока обществом не управляют философы – те, кто видит истину – «для человеческого рода нет конца злу».

Философы-правители должны отбираться мудрейшими воспитателями из особо одаренных детей, родившихся во всех сословиях, и получать власть после 50 лет воспитания и совершенствования во всех отношениях. Воспитание и образование для Платона - основа общества. Поскольку над правителями никто не стоит, постольку благосостояние общества зависит только от их личных качеств, от их понимания блага, приобретенного длительным воспитанием и образованием: 1) сначала музыкой, поэзией и гимнастикой (до 20 лет); 2) затем изучением наук - математики, астрономии, музыкальной гармонии (до 30 лет); 3) далее – изучением диалектики (философии) (до 35 лет); 4) наконец, практической деятельностью в государстве под руководством правителей (до 50 лет). После этого они могут выбрать либо должность правителя, либо созерцательную жизнь ученого. Во время обучения и воспитания непрерывно и на всех ступенях должен происходить строгий отбор, посредством экзаменов, немногих лучших, подходящих для занятий наукой и управления государством.

Как благо отдельного человека зависит от господства разума в его душе, так и благо государства зависит от господства философии (науки) в общественной жизни посредством власти правителей-философов. Три сословия соответствуют трём силам души и соответствующим добродетелям. Правителю подобает мудрость, воину - мужество, остальным (и вообще всем членам государства) – умеренность (рассудительность). Справедливость в общественной жизни, как и в отдельном человеке, заключается в гармонии частей. Она царит тогда, когда каждый член общества выполняет свои обязанности соответственно своим способностям и положению. Если учёный торгует, а торговец управляет государством – добра не будет. Все сословия равно необходимы. Единство различного – гармония.

Можно сказать, что Платон описывает в качестве идельного общества элитарное и «тоталитарное» (целостное) государство, которое жизнь каждого отдельного человека ставит на службу целому, государству: не государство создаётся и существует для личности, а напротив, личность существует для государства. Как, например, в организме человека: часть существует ради целого, а не целое – ради части. Благо народа в целом, благо государства – превыше всего, ему должны быть целиком подчинены личные интересы. Все признаются лишь как «граждане», как государственные люди, как «всеобщие люди». Этот принцип политики и теории государства диаметрально противоположен основному принципу либерализма, лежащему в основании современного понимания демократии (или «окрытого» общества), согласно которому само государство существует для того, чтобы обеспечить права и свободы личности, возможность её самовыражения, индивидуального развития, творчества. Государство – средство, личность – цель. Кроме этого, теория государства Платона основана на его учении об идеях, согласно которому наилучшее, истинное и божественное есть нечто общее, неизменное, покоящееся, а всякое «становление» есть нечто несовершенное и неистинное. Поэтому всякое изменение в обществе оценивается как ухудшение, а индивидуальное свободное побуждение – как зло. Современная политическая мысль, напротив, базируется на идеях личной свободы и непрерывного совершенствования общества, прогресса.

Наилучшее государство, согласно Платону, - аристократическое (букв.: власть лучших). Такое государство – хорошее и правильное.

Все остальные виды государственного устройства – ошибочные, неправильные, порочные, извращённые. В таких государствах и души людей становятся соответствующими – испорченными, изуродованными. Существует четыре вида порочного государственного устройства: тимократия, олигархия, демократия, тирания («крайнее заболевание государства»).

Тимократия, или тимархия, государственный строй, основанный на честолюбии, возникает из аристократического правления и представляет собой первую ступень деградации государственной власти. Если по какой-либо причине случится «неурожай» на хорошие души, и родится мало детей с хорошими природными задатками, так что к золоту примешается медь, а к серебру – железо, то в душе стражей усилится стремление к приобретению и наживе, и между стражами тогда неизбежно возникнут вражда и раздор. Они захотят иметь землю, частные дома, золото и серебро и установят частную собственность среди стражей и правителей, разделив между собой общественное достояние. Всех остальных, кого они раньше охраняли как своих свободных друзей и кормильцев, они обратят в своих рабов. Так возникнет нечто среднее между аристократией и олигархией. В таком государстве уже не будут ставить мудрых людей на государственные должности, поскольку в чести будут сила и богатство. Власть получат люди, «яростные духом», рождённые для соперничества, борьбы и войны. Такое государство будет вечно воевать, ибо во главе его будут стоять сильные и воинственные люди, обуреваемые жаждой приобретения – главным источником всех войн. В тимократическом человеке перемешано доброе и злое. Он жаден до денег, но бережлив, стремится к удовольствиям, но предаётся им втайне, поскольку стыдится этого стремления, он менее образован и жёстче характером, чем философ и учёный, но всё же чтит науку и свободных людей, а власти послушен. Такими людьми становятся люди с хорошими природными задатками, но подпорченные честолюбием и сребролюбием. Так, вместе с частной собственностью и корыстолюбием, появляются богатые и бедные, злодеи и преступники, насилие и войны.

Олигархия – строй, основанный на имущественном цензе: власть принадлежит богатым, а бедняки вообще не участвуют в управлении. Олигархия неизбежно вырастает из тимократии. Накопление богатств у частных лиц губит тимократию. Чем больше воины любят деньги, тем меньше почитают они мужество и честь. «Разве не в таком соотношении находятся богатство и добродетель, что положи их на разные чаши весов, и одно всегда будет перевешивать другое?»²⁹. Чем богаче человек, тем больше в нём пороков. Чем больше в обществе ценят богатство и богачей, тем меньше в нём ценится добродетель и её обладатели. Вместо стремления выдвинуться и удостоиться почестей развивается склонность к стяжательству и скопидомству. Богачами восхищаются и назначают их на государственные должности. В этом главный порок такого государства – это всё равно, что назначать капитаном на судне того, кто богаче, а не того, кто знает искусство кораблевождения. А ведь управлять государством гораздо труднее и дело это несравненно более важное. Поэтому олигарх в действительности и не правитель (управлять он не в состоянии), и не подданный (он ставит себя выше закона), «а попросту растратчик готового», «расточитель», «трутень». Подобный человек – «болезнь для государства», не его украшение, а его бремя. Такое государство, далее, неизбежно слабеет, оно внутренне непрочно, поскольку раздвоено - в нём нет единства. По сути дела, оно состоит из двух государств – бедняков и богачей. Чрезмерное богатство одних порождает чрезмерную бедность других. Ведь богачи не создают больше других, их богатство возникает лишь за счёт перераспределения: то, что получают они, отнимается у других. Поэтому в таком государстве чуть ли не все бедняки, кроме правителей. Такое государство слабеет и потому, что богачи – плохие воины, а дать оружие беднякам они боятся. Собственный народ для них страшнее неприятеля. Олигархический человек поклоняется одному богу – алчности и корыстолюбию. Он бережлив и деятелен, из всего извлекает прибыль («деловой человек»!), но мало внимания обращает на своё воспитание и развитие. Он сдерживает, правда, свои дурные наклонности, но лишь из страха, «потому что дрожит за судьбу своего имущества». Олигархический человек не лишён задатков, но его внутреннее душевное единство нарушено, он постоянно раздираем внутренней борьбой: вожделения берут верх над разумом и волей, худшее берёт верх над лучшим. Он стремится сделать своими рабами и учёных, и воинов, и крестьян с ремесленниками. В олигархических государствах не осуждают распущенность, наоборот, допускают и поощряют её и «разводят в государстве множество трутней и нищих». «Молодёжь у них избалованная, ленивая телом и духом и слабая; у неё нет выдержки ни в страданиях, ни в удовольствиях, и вообще она бездеятельна»³⁰. Зачем это нужно олигархам? Подобного рода люди богаты и обладают властью лишь благодаря малодушию бедняков, ведь эти господа, в сущности, «никчёмные люди».

Демократия, согласно Платону, вырастает из олигархии, из ненасытной погони за мнимым благом, которое якобы состоит в том, чтобы быть как можно богаче. Конец олигархии кладет восстание бедных и лишенных власти людей, возмущённых очевидной несправедливостью и привилегиями. Часть богачей убивают, часть выгоняют за границу, остальных уравнивают в правах, богатства делят между собой поровну, в том числе и власть. Идея «отнять и поделить» принадлежит именно демократическому способу мышления. Самое главное в демократии – полная свобода, возможность делать что хочешь. Каждый имеет право и возможность устроить себе жизнь по собственному вкусу. Люди при таком строе необычайно разнообразны. Кажется, пишет Платон, на первый взгляд, что такой государственный строй – самый лучший. «Словно ткань, испещрённая всеми цветами, так и этот строй, испещрённый разнообразными нравами, может показаться всего прекраснее. Вероятно, многие, подобно женщинам и детям, любующимся всем пёстрым, решат, что он лучше всех»³¹. Разве не чудесна и соблазнительна подобная жизнь? И тем не менее демократия основана на презрении ко всему, «что мы считали важным, когда основывали наше государство». Демократия совершенно не заботится о том, кто получает государственную власть. Её получают проходимцы и случайные люди. Потому демократический строй приятен и разнообразен, но он не имеет должного управления. Хуже всего то, что демократия – весьма своеобразное «равенство»: она уравнивает равных и неравных. Человек выдающийся, умный, мужественный, добрый, честный, справедливый имеет точно такое же право на власть, как и последний трус, дурак и негодяй. Молодой человек, пишет Платон, получает демократический склад характера, когда попадает в общество «опасных и лютых зверей, которые способны доставить ему всевозможные наслаждения, самые пёстрые и разнообразные». Демократия вытолкнет вон стыдливость, обозвав её глупостью, назовёт трусостью рассудительность и «выбросят её, закидав грязью». Опустошив таким образом душу юноши, демократия заполнит её наглостью, разнузданностью и распутством, прославляя их и увенчивая венками. Наглость назовут просвещённостью, разнузданность – свободой, распутство – великолепием, бесстыдство – мужеством. Демократический человек живёт под властью первого налетевшего на него желания: то он беспробудно веселится и пьянствует, то постится, пьёт одну воду и занимается йогой, то усиленно тренируется, то нападает на него лень и ни до чего нет охоты. Этот человек так же многолик, пёстр, текуч и разнообразен, как и его государство. Из этой беспорядочной свободы и вырастает потихоньку тирания.

Тирания – следствие демократии. Как ненасытное стремление к богатству неизбежно губит олигархию, так и ненасытное стремление к свободе разрушает демократию. Её уничтожает именно то, к чему она стремится, что считает благом. Демократическое государство опьяняется свободой сверх должного, «в неразбавленном виде», когда к власти в нём приходят дурные виночерпии, поощряемые толпой, которая хочет полной свободы. Всё принудительное вызывает у демократа возмущение. Поэтому под предлогом свободы перестают почитать родителей, отец начинает бояться сына, учитель боится школьников, школьники ни во что не ставят учителей, «лошади и ослы привыкли здесь выступать важнои с полной свободой, напирая на встречных, если те не уступают им дороги», и кончается дело тем, что люди перестают считаться с законами – «чтобы уже вообще ни у кого и ни в чём не было над ними власти»³². Всё же чрезмерное обычно вызывает резкое изменение в противоположную сторону. Из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство. Народ привык особенно отличать и возвеличивать кого-то одного. Как ни ценит толпа свободу, ей необходимы идолы. Тиран и вырастает из этого корня, как ставленник народа, его представитель, выразитель. Имея в руках такой аргумент и послушную толпу, разве тиран удержится от крови своих соплеменников, «врагов народа»? «Напротив, как это обычно бывает, он станет привлекать их к суду по несправедливым обвинениям и осквернит себя, отнимая у человека жизнь». После этого у него один выбор – либо погибнуть от руки нажитых врагов, либо же стать тираном «и превратиться из человека в волка». Сначала тиран приветливо всем улыбается, даёт множество обещаний, раздаёт землю народу, притворяется милостивым и кротким. Потом он начнёт вовлекать граждан в какие-то войны, «чтобы народ испытывал нужду в предводителе», чтобы народ обеднел, больше думал о хлебе насущном и меньше о политике. «А если он заподозрит кого-нибудь в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю»³³. Всё это сделает тирана всё более и более ненавистным для граждан. Влиятельные лица будут высказывать ему недовольство происходящим. Тогда, чтобы сохранить власть, «тирану придётся всех их уничтожить, так что в конце концов не останется никого ни из друзей, ни из врагов, кто бы на что-то годился». Тиран зорко следит за тем, кто мужествен, кто разумен, кто влиятелен – он не может быть спокоен, пока в государстве есть такие люди, и не успокоится, пока не очистит от них государство. Так народ из подчинения свободным людям попадает в рабство деспоту и неумеренную свободу меняет на самое тяжёлое и горькое рабство – рабство у рабов. Нет более жалкого государства, чем тираническое. Нет и более жалкого и несчастного человека, чем тиран. Тиранический характер легко распознать: такие люди либо наслаждаются своей властью над другими, либо пресмыкаются. От подчинённого они требуют лести и полной готовности к услугам, если нуждаются в человеке, то сами льстят ему, льнут без стеснения, делая вид, что близки ему, но как добьются своего – опять чужие, холодны и равнодушны. Самый отъявленный негодяй, по Платону, - и самый несчастный человек. Тираническая душа несчастна, она всегда неудовлетворена, её лучшие стороны подавляются и тиранятся низменными страстями. Всю жизнь тиран полон страха и мучается. Он тиранит не только государство, но и близких, и самого себя. Власть неизбежно делает его завистливым, вероломным, подозрительным, несправедливым, недружелюбным и нечестивым. Тиран творит и поддерживает всяческое зло, поэтому он несчастен и сделает несчастными своих близких.

Платон убеждён в том, что чем порочнее и несправедливее человек, тем он несчастнее. Самый счастливый человек – добродетельный и справедливый, властвующий над самим собой. У всех, кроме человека разумного, удовольствия не вполне подлинны, скорее это «тени» удовольствий: «они пасутся, обжираясь и совокупляясь, и из-за жадности ко всему этому лягают друг друга, бодаясь железными рогами, забивая друг друга насмерть копытами – всё из-за ненасытности, так как они не заполняют ничем действительным ни своего действительного начала, ни своей утробы»³⁴. Тиран – дальше всех от того действительного блага, к которому стремится и его собственная душа, поэтому он и несчастнее всех.