новая папка 1 / 685282
.pdfCopyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
1
Министерство науки и высшего образования Российской Федерации ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный педагогический университет»
____________________________________________________________
Невзорова И.В., Тугай Т.И.1
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА И ИСТОРИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ КАК ИСТОРИОГРАФИЧЕСКАЯ ДИЛЕММА.
Методические указания к дисциплинам «Историография истории России», «История России (1917-1940 гг.)», «История России (1917-1941 гг.)», «Спецкурс по новейшей истории России», «История Южного Урала с древнейших времен до наших дней», «История Оренбургского края в Х-XX вв.», «Спецсеминар по истории России ХХ в.» (44.03.05 Педагогическое образование (с двумя профилями подготовки), профили История и Обществознание, История и Иностранный язык, Русский язык и История)
Рекомендовано к изданию в ЭБС «РУКОНТ» на заседании кафедры истории России ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный педагогический университет», протокол №9 от 04.04.2019 г.
Оренбург - 2019
2
В современной исторической литературе два понятия «война» и «повседневность» категории на первый взгляд трудно соединяемые. Война это состояние на изломе, которое выбивает человека из привычной жизненной колеи. А повседневность наоборот определенная обыденность,
отрефлексированная людьми, когда человеку все ясно, понятно, разложено по полочкам. Каким образом можно соединить эти категории применительно к историческим исследованиям. И что привносит история повседневности в область изучения гражданской войны.
Поскольку война – это вооруженный конфликт, т.е. конфликт который решается с помощью военной силы, то ключевым моментом будет обстоятельство наделения отдельного человека особой властью – силой оружия. В повседневной практике данный «инструмент воздействия» не используется для решения обыденных задач. Соответственно ситуация
«вооруженного властвования» приводит к выбору стиля поведения, «моральным метаниям», некому пограничному состоянию в психике человека.
Не только воюющий человек находится в ситуации слома обыденности,
но и гражданское население начинает чаще сталкивается с насилием,
ухудшением бытового комфорта, пограничными ситуациями жизни и смерти, а
подчас и просто состояния аномии. В результате не комбатантам приходится приспосабливаться к новым реалиям, обустраивать быт, менять образ мысли и отношение к событиям, заполняющим его ранее налаженную жизнь.
Правомерно ли говорить в данном случае о человеческой обыденности, в
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
3
какой-то степени привычности в поведении людей во всех сферах общественной жизни и самое главное устоявшемся отношении к тому, чем человек занимался в мирное время. Образно говоря в период военного конфликта человечество, народ, социальная группа или человек оказывается на мосту между тем, что было (мирное время) и тем, что будет (другое мирное время), в худшем случае упадет с моста.
Соединить две категории, о которых мы выше писали, можно с помощью сочетания изначально разных направлений в истории повседневности. Первое из них, это французская школа, которая акцентирует внимание на социальной психологии, и представлена работами Ф. Броделя2. Второе - немецкая школа,
делающая акцент на «психологии в быту» или частной истории отдельной личности, изложена в трудах А. Людтке3. Оказавшись в ситуации систематического противостояния насилию или необходимости его совершать,
человек получает опыт, эмоциональную реакцию на это состояние,
вырабатывает формы поведения, стратегию выживания. С этой точки зрения оправданно будет использование категории «повседневность», поскольку она дает возможность более детально рассмотреть процесс перехода людей «по мосту»: какую стратегию движения выбирали, что стали при этом чувствовать,
как одеваться, отдыхать, взаимодействовать друг с другом в условиях экстремального существования.
Основные элементы характера формируются у людей в мирное время.
Пограничная ситуация заставляет выходить на первый план те или иные
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
4
позиции типичного поведения человека или формировать новые,
обусловленные военным временем. Особенность различного рода вооруженных конфликтов выражается в воздействии не только на личность воюющего с ружьем в руках, но на всю жизнь общества, коллективную психологию. Так или иначе, в военное время человек не только регулярно сталкивается с ситуациями боя, опасности, но и продолжает существовать в деталях бытовой действительности. Поэтому мы можем говорить о постепенном или стремительном формировании новой «солдатской» и «гражданской» повседневности в условиях войны, об определенных стереотипах поведения людей вне зависимости от того какая война и кто за кого воюет. Коррективы в эту «поведенческую идентичность» могут быть внесены историческими условиями, в которых развивается пограничная ситуация, вызванная боевыми действиями. Однако, повторюсь, человеческая природа при этом остаётся неизменной. Например, одинаковый ужас во всех войнах вызывает ближний бой (рукопашный), просто в годы гражданской войны комбатантам с кошмаром приходилось сталкиваться чаще, потому что в силу слабой технической оснащенности, преобладали именно штыковые и кавалерийские атаки. Да и к слову сказать, в этот исторический период ситуация осложнялась братоубийственным характером войны.
Соответственно доминирующие психологические характеристики
«человека с оружием» одинаковы в силу общих законов психологии, с
поправкой на исторические условия и национальные особенности.4 Данный
5
тезис позволяет стереть грани между изучением региональной истории и общенациональной. Помогает отказаться от позиции взгляда из центра и из провинции, способствует поиску общих поведенческих законов.
В целом если обращаться к истории повседневности военной поры, то это помогает выявить особенности трансформации человеческих практик в переходный период от мирного бытия к экстремальным условиям. Изучение этих аспектов, в свою очередь, позволяет историкам определить сильные и слабые стороны проводимой политики воюющих сторон, в том числе идеологии, уровень развития страны, степень готовности к нестандартным ситуациям. Насколько предшествующая или нынешняя власть смогла создать более благоприятные условия для быстрой адаптации с меньшими потерями.
Помимо всего прочего, если прибегнуть к теории повседневности при изучении войн и революций, это поможет спрогнозировать поведение личности в будущем на основе изменения моральных, ценностных ориентиров человека и социальных групп в данный момент. Ни для кого не секрет, что революционные события в России и последующая за этим масштабная гражданская война, была вызвана, в том числе, и нравственным сломом солдат участников Первой мировой войны. Следовательно, для ученого историка,
осведомленность в вопросах повседневности, применительно к периодам вооруженных конфликтов, будет служить хорошим подспорьем в создании целостной картины как исторического процесса в целом, так и отдельных явлений.
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
6
Если обратиться к региональной историографии, то актуализация историко-антропологического аспекта в современном научном сообществе не является особенностью Южно-Уральской исторической науки, а отражает общероссийскую тенденцию.
Современные исследователи пережили ломку стереотипов и смену методологий. Наметившийся в отечественной историографии человекоориентированный подход стимулирует интерес к повседневной жизни граждан, в том числе и в условиях военного времени. Не исключение составляют и работы по истории Южного Урала в период гражданской войны.
Наблюдается положительная динамика в изучении повседневных практик и мироощущения отдельного человека в рассматриваемый период. Так,
например, на материалах Сибири и Урала, проделана основательная историографическая работа по истории повседневной жизни в условиях катастрофы братоубийственной войны, акценты были сделаны в сторону конфликтности и толерантности в общественном сознании5.
Историографический аспект также находится в сфере внимания историка И.В.
Скипиной, которая освещает проблемы самоопределения человека в период Гражданской войны на Урале6. В монографии рассматривается специфика изучения социальных аспектов войны.
Ярким примером может служить региональная музейная конференция,
посвященная революционным потрясениям 1917 года и событиям гражданской войны на Южном Урале. По итогам которой, был опубликован сборник статей,
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
7
где отдельный раздел посвящен повседневной жизни региона7. В данном случае публикации представляют, главным образом, «историю отдельного человека»,
его взгляд и отношение к происходящим событиям8, а также исследование,
посвященное воздействию на общественное мнение через пропаганду, которая выстраивалась на страницах местной периодики9. Следует упомянуть опубликованные воспоминания К.К. Кушаева, где он через призму своих детских впечатлений, представляет нам картину смутного времени10. Устная история помогает в данном случае приоткрыть занавес и посмотреть на бытие отдельного человека или местного сообщества. В этом же ключе представлен труд по изучению восприятия войны в казачьей семье, члены которой оказались по разную сторону «баррикад»11. На основе воспоминаний старшего поколения о событиях революции и гражданской войны, построено исследование уфимского историка М.Н. Сулеймановой, повествующее о судьбах простых людей12.
Особо следует выделить работу И.В. Нарского, в которой, предметом исследования, была выбрана социальная группа уральских крестьян. Автором был поставлен вопрос, кого в революции поддерживает крестьянство. В
результате научных изысканий получен ответ, что деревня на протяжении всех переломных моментов революции выбирала для себя наиболее приемлемую власть, однако угрюмо замыкалась в себе13. Представить жизнь населения Урала в будни революции и гражданской войны, можно благодаря еще одной комплексной работе указанного историка14.
8
Анализируя выше приведенные работы можно сказать, что историки кроме социально-экономических и политических факторов, влияющих на поведение людей, стали изучать и ментальные, психологические, культурно-
исторические. Обращаясь к истории отдельного человека, исследователи продемонстрировали, как обычные люди стремились не вступать в конфликт,
занять нейтральную позицию, а потом определить свою тактику в борьбе.
При изучении истории гражданской войны можно и нужно обращаться к истории повседневности, как одному из направлений исторической отрасли в рамках историко-антропологического подхода. Данный подход позволяет рассмотреть частное в общем, и взаимообусловленность коллективного и личного в истории. Особенно ценным является использование при изучении повседневности достижения таких наук как психология, социология,
культурология, этнология. Современные авторы обращают внимание на комплексное использование источников и литературы, на попытки нового их прочтения.
9
Вопросы и задания
1.Проанализируйте факторы, традиционно разделяющие категории «война» и «повседневность» в общественном сознании и исторической литературе.
2.Выделите параметры, по которым можно соединить данные
“несоединяемые” категории, предлагаемые в историографии:
А) французская школа (Ф. Бродель);
Б) немецкая школа (А. Людтке);
В) современная российская историография (Е.С. Сенявская, И.В.
Скипина, И.В. Нарский и др.)
3.Оцените вклад региональной историографии в изучение рассматриваемой проблемы.
4.Составьте библиографический обзор «Современная историография гражданской войны в контексте историко-антропологического подхода».
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»
10
Список источников
1 Автор основного содержания методических указаний – И.В. Невзорова, автор методического сопровождения – Т.И. Тугай.
2Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV – XVIII вв. Структуры повседневности: возможное и невозможное. М., 1986. Т.1.
3Людтке А. История повседневности в Германии. Новые подходы к изучению труда, войны и власти. М., 2010.
4Сенявская Е.С. Человек на войне. Историко-психологические очерки. М., 1997.
5Трофимов А.В., Иванов А.В., Плюйко Д.В. Конфликтность и толерантность в российском обществе в годы гражданской войны (на примере Урала и Сибири): историографическое осмысление. Екатеринбург, 2014.
6Скипина И.В. Человек в условиях гражданской войны на Урале: историография проблемы. Тюмень, 2003.
7Гороховские чтения: материалы восьмой регион. музейн. конф. / сост., науч. ред. А. Э. Алакшин. Челябинск, 2017.
8Марков С.В., Выдрин Д.С. Повседневность Гражданской войны в воспоминаниях Уйского казака Трофима Ивановича Голощапова // Гороховские чтения: материалы восьмой регион. музейн. конф. Челябинск, 2017. С. 184 - 190; Демаков В.Г. Празднование 1 июня 1919 года годовщины освобождения Челябинска от власти большевиков // Гороховские чтения: материалы восьмой регион. музейн. конф. Челябинск, 2017. С. 152 – 156.
9Лымарев А.Н. Пропаганда и ее основные приемы на страницах периодических изданий в годы Гражданской войны (на материалах газет Южного Урала) // Гороховские чтения: материалы восьмой регион. музейн. конф. Челябинск, 2017. С. 179 – 184.
10Романов А.П. История повседневности: зарубежный и российский опыт
вконтексте локальных исследований Южного Урала // Гороховские чтения: материалы восьмой регион. музейн. конф. Челябинск, 2017. С. 22 – 28.
11Богомолов А.И. "Непослушные дети": "семейный" аспект восприятия гражданской войны на Южном Урале (к вопросу об интерпретации воспоминаний Г.В. Енборисова "От Урала до Харбина. Памятка о пережитом") // Нестор. 2003. № 6. С. 433-440.
12Сулейманова М.Н. Судьба человека в зеркале революции и гражданской войны (по материалам полевых этнографических исследований) // 1917 год в судьбах народов России. Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Уфа, 2017. С.
256-259.
13Нарский И.В. "Крестьянскую голову все галки клюют": как представлялись уральскому крестьянству альтернативные сценарии русской революции // Пути России. Альтернативы общественного развития. Сборник