учебный год 2023 / Марченко Источники права

ственности, правового положения иностранцев и лиц без гражданства, ди-

пломатических и консульских представительств в стране и др.

В систему международного права могут также трансформироваться принци-

пы внешней политики того или иного государства, первоначально появивши-

еся в национальном праве и нередко закрепляющиеся в основных законах государств.

Наконец, прогрессивное национальное законодательство в области граждан-

ских, политических, экономических, социальных и культурных прав челове-

ка во многом может служить примером при разработке соответствующих международных договоров, направленных на обеспечение и защиту прав че-

ловека.

Непосредственное влияние национального права на международное просле-

живается и в других направлениях. Детальное изучение его на уровне от-

дельных институтов, отраслей и норм права имеет весьма важное значение для глубокого и разностороннего понимания характера взаимодействия национального и международного права. Не меньшее значение при этом имеет изучение обратного воздействия международного права на внутриго-

сударственное право. Неслучайно поэтому рассмотрению данного вопроса в отечественной и зарубежной литературе уделяется повышенное внимание.

Международное право оказывает влияние на национальное право прямым и косвенным путями.

Косвенное воздействие международного права на национальное право про-

является в том, что, закрепляя в своей структуре те или иные прогрессивные принципы, нормы, международное право подает пример государствам, в пра-

вовых системах которых эти принципы, нормы отсутствуют.

Так, принцип уважения прав человека после Второй мировой войны был за-

фиксирован в самой общей форме в Уставе ООН от 26 июня 1945 г., во Все-

общей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., международных пак-

тах о правах человека от 16 декабря 1966 г., Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 10 августа 1975 г. и др., а за-

331

тем (не в последнюю очередь под влиянием извне, со стороны международ-

ного права) нашел адекватное закрепление в законодательстве большинства государств.

В соответствии с содержанием международно-правовых документов, в част-

ности со Всеобщей декларацией прав человека, где особо акцентируется внимание на том, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах» и что каждый человек должен обладать всеми права-

ми и всеми свободами «без какого бы то ни было различия, как-то в отноше-

нии расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убежде-

ний, национального или социального происхождения, имущественного, со-

словного или иного положения», в национальном праве различных госу-

дарств утверждались не только сам по себе данный принцип, но и, что более важно, его общечеловеческая сущность.

В международно-правовом и во внутригосударственном планах сущность и содержание принципа уважения прав человека, в конечном счёте, сводятся к тому, что все государства, государственные органы и должностные лица должны: а) уважать основные права и свободы, как своих граждан, так и всех других лиц, находящихся на территории данного государства; б) принимать меры к их осуществлению и недопущению какой бы то ни было дискримина-

ции; в) содействовать всеобщему уважению прав и свобод человека и со-

трудничеству в целях их осуществления.

Наряду с приведённым существует множество и других свидетельств кос-

венного влияния международного права на национальное. В послевоенные годы «внутреннее право уделяет растущее внимание решению вопросов, свя-

занных с международным правом», при этом основы их взаимодействия определяются конституционным путем.

Прямое воздействие международного права на национальное право проявля-

ется в нескольких направлениях.

Весьма ощутимо оно выражается, например, через объявление в конституци-

ях ряда государств и других законодательных актах общепризнанных прин-

332

ципов и норм международного права, а также через провозглашение между-

народных договоров, заключенных государством, составной частью его национальной правовой системы.

Подобная практика является в настоящее время довольно распространенной как в высокоразвитых странах традиционной, «старой» демократии, так и во вновь образованных на территории бывшего СССР государствах — «новых» демократиях.

Так, в Конституции Испании устанавливается, что «законно заключенные и официально опубликованные в Испании международные договоры состав-

ляют часть ее внутреннего законодательства. Их положения могут быть от-

менены, изменены или приостановлены только в порядке, указанном в самих договорах, или в соответствии с общими нормами международного права».

В Конституции Украины закрепляется, что «действующие международные договоры, согласие на обязательность которых дано Верховной Радой Укра-

ины, являются частью национального законодательства Украины» (ст. 9).

В Конституции Республики Таджикистан предусматривается, что «междуна-

родно-правовые акты, признанные Таджикистаном, являются составной ча-

стью правовой системы республики. В случае несоответствия законов рес-

публики признанным международно-правовым актам применяются нормы международно-правовых актов» (ст. 10).

Аналогичные положения, провозглашающие признаваемые государствами договоры и другие международно-правовые акты в качестве составных ча-

стей их национального права, содержатся также в конституциях других стран. В некоторых из них особо указывается, что в случае коллизии норм международного и национального права приоритет отдается международно-

му праву.

Например, в ст. 55 Конституции Франции говорится, что «договоры или со-

глашения, должным образом ратифицированные или одобренные, имеют си-

лу, превышающую силу внутренних законов, с момента опубликования, при условии применения каждого соглашения или договора другой стороной».

333

Подобные положения содержатся также в Конституции Грузии, провозгла-

шающей, что «не противоречащие Конституции Грузии международные до-

говоры или соглашения Грузии имеют преобладающую юридическую силу в отношении внутригосударственных нормативных актов» (ст. 6).

Прямое воздействие международного права на внутригосударственное право проявляется не только путем конституционного закрепления положения, в

соответствии с которым признаваемые тем или иным государством междуна-

родно-правовые акты рассматриваются как неотъемлемая составная часть национального права, но и путем трансформации норм, содержащихся в кон-

кретных международных договорах и обычном международном праве, в

нормы внутригосударственного национального права.

В первом случае при решении вопроса о проникновении международного права во внутригосударственное право создается общая конституционная норма, своего рода правовая основа для более тесного взаимодействия двух систем права и одновременно для оказания влияния международного права на национальное право. Во втором случае в процессе трансформации норм обычного международного права и договорного права в нормы внутригосу-

дарственного права на базе общей конституционной нормы создаются более конкретные и более узкие по сфере своего регулятивного воздействия нормы.

Отмечая данное обстоятельство, некоторые авторы обоснованно акцентиру-

ют внимание на том, что «внутреннее право проводит различие между суще-

ствующими в форме обычая общепризнанными принципами и нормами меж-

дународного права, с одной стороны, и договорами — с другой». Первые со-

держат «общеприемлемые правила и являются объективно необходимыми для международных отношений». В силу этого они редко вступают в проти-

воречие с внутренним правом, поэтому для них и предусматривается общая

(генеральная) трансформация. Договоры же содержат много конкретных норм и могут устанавливать «далеко не общепринятые правила, способные породить коллизии с внутренним правом». «По этой причине государства для них устанавливают особый порядок трансформации».

334

Такого рода трансформацию в научной литературе называют специальной трансформацией. В отличие от общей трансформации, заключающейся в установлении государством в своем внутреннем праве «общей нормы, при-

дающей международно-правовым нормам силу внутригосударственного дей-

ствия», специальная трансформация состоит в придании государством кон-

кретным нормам международного права силы внутригосударственного дей-

ствия путем их воспроизведения и законе текстуально либо в виде положе-

ний, адаптированных к национальному праву, или путем законодательного выражения согласия на их применение иным способом.

Не касаясь проблем трансформации норм международного права в нормы внутригосударственного права как одного из путей воздействия первого на второе, следует заметить, что не все авторы, занимающиеся вопросами взаи-

мосвязи этих двух правовых систем, разделяют мнение о неизбежности ис-

пользования трансформации как составной части государственно-правового механизма реализации международного права.

Например, И. П. Блищенко считает, что применительно к России в связи с изменившимся после окончания холодной войны характером отношений между государствами «особенно важно перейти от стереотипов трансформа-

ции международного договора во внутреннее право к прямому применению договора нашими судами, физическими и юридическими лицами и государ-

ственными учреждениями». Это требует, по мнению данного автора, не только «сломать барьеры между договором и внутренним законом, но и при-

ступить к новым исследованиям возможности договора в решении вопросов внутреннего развития».

Однако такого рода мнение не получило широкого распространения ни в отечественной, ни в зарубежной литературе и международно-правовой прак-

тике.

Более популярной и, как представляется, более обоснованной является точка зрения, согласно которой «рост взаимозависимости государств и народов и обусловленная этим потребность в расширении сферы и повышении интен-

335

сивности взаимодействия международного и национального права побужда-

ют государства использовать правовые формы и методы, облегчающие и упрощающие сам механизм этого взаимодействия, что, однако, не ведет ни к интеграции взаимодействующих систем, ни к «стиранию граней между ни-

ми». Принципиальный момент, определяющий все параметры воздействия международного права на национальное, справедливо полагает Е. Т. Усенко,

заключается в том, что оно осуществляется не непосредственно, а «опосреду-

ется волей государства, которое одновременно является и участником меж-

дународно-правового отношения, и территориальным сувереном».

В силу суверенитета государства на его территории может действовать толь-

ко его воля. Суверенитет государства в принципе исключает возможность действия в пределах его территории государственной воли других госу-

дарств, в том числе «согласованной воли, заключенной в норме международ-

ного права».

Согласно такому видению проблемы прямое воздействие норм международ-

ного права на внутригосударственное без его адаптации к национальному праву в виде трансформации, рецепции или имплементации либо полностью исключается, либо весьма существенно ограничивается.

При этом в случае допущения прямого введения норм международного дого-

ворного права в национальное право такого рода действия сопровождаются,

как правило, конституционно закрепленными оговорками.

Например, в Конституции Казахстана указывается на то, что международные договоры, ратифицированные Республикой, применяются непосредственно,

однако при условии, что иное не указано в самом договоре, из которого мо-

жет следовать, что для его применения требуется издание специального за-

кона; что все договоры, участником которых является Казахстан, в обяза-

тельном порядке публикуются. В Конституции особо закрепляется, что офи-

циальное опубликование нормативных правовых актов, включая договоры,

касающиеся прав, свобод и обязанностей граждан, «является обязательным условием их применения» (ст. 4).

336

Аналогичные оговорки содержатся также в конституциях ряда других госу-

дарств. Это свидетельствует о том, что хотя государства допускают прямое включение в свои правовые системы «договорных» или иных норм междуна-

родного права, но, тем не менее, в конечном счёте, они руководствуются, как это следует из логики их действий, дуалистическим подходом к оценке ха-

рактера взаимосвязи и взаимодействия международного права и националь-

ных правовых систем. В основе такого подхода лежит принцип относитель-

ной самостоятельности международного и национального права.

Наряду с дуалистическим подходом к оценке характера взаимоотношений международного и национального права в научной литературе и государ-

ственно-правовой практике широко используется монистический подход.

Суть его состоит в отрицании относительно самостоятельного характера си-

стем международного и национального права и нередко в рассмотрении их в качестве интегрированных друг в друга и составляющих целое правовых си-

стем.

Различают два варианта монистической теории, которые не только противо-

речат друг другу, но и взаимно исключают друг друга.

Один из вариантов заключается в том, что при взаимодействии международ-

ного и национального права последнее обладает приоритетом в отношении первого. Национальное право как выразитель воли и интересов определенно-

го общества и государства рассматривается как система норм, обладающая приматом по отношению к принципам и нормам международного права.

Данный вариант монистической теории, исходящий из примата националь-

ного права, имеет две своеобразные разновидности.

Сторонники одной из них, придерживаясь идеи о приоритете национального права над международным, рассматривают международное право как неотъ-

емлемую часть национального права. Такой позиции первоначально придер-

живались, например, Англия и США. Позднее они отказались от нее ввиду ее полной теоретической и практической несостоятельности.

337

Сторонники другой разновидности данного варианта монистической теории,

исходящей из примата национального права, понимают международное пра-

во как нечто несовместимое с национальным правом, а в некоторых отно-

шениях даже чуждое ему.

Подобного взгляда на международное право до Второй мировой войны при-

держивались, например, официальные власти Германии, Японии, отчасти

СССР и некоторых других стран.

Сдержанное отношение СССР к международному праву в данный период было обусловлено тем, что международное право рассматривалось как сфор-

мировавшееся под сильным влиянием капиталистических государств и «со-

держащее положения, не отвечающие подходу Советского Союза». К обыч-

ным нормам международного права «отношение было еще более насторо-

женное». Что же касается соотношения норм международного и внутригосу-

дарственного права, то считалось, что «норма законодательства СССР может иметь приоритет над нормой международного договора».

В послевоенный период, и особенно в 1960-е гг., отношение к международ-

ному праву в нашей стране значительно изменилось. В 1950-е гг. советская доктрина и практика международного права в силу расширения экономиче-

ских и иных связей между СССР и другими странами, а также активного уча-

стия советских ученых в кодификации и развитии международного права стали исходить из того, что в случае заключения Советским Союзом между-

народного договора внутреннее законодательство должно быть приведено в соответствие с обязательствами, вытекающими из этого договора.

В 1960-е гг. в нашей стране был признан приоритет норм международного договорного права над соответствующими нормами внутреннего права в случае их коллизии. Это нашло закрепление в ряде фундаментальных норма-

тивных правовых актов, таких, в частности, как Основы гражданского зако-

нодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г., Основы гражданско-

го судопроизводства 1961 г., Основы законодательства о браке и семье 1968

г., Кодекс торгового мореплавания 1968 г.

338

Второй вариант монистической теории исходит из признания примата меж-

дународного права над национальным. В научной литературе высказывалось мнение о том, что в настоящее время концепция примата международного права над национальным правом наиболее широко распространена и приоб-

ретает все большие практическое значение и популярность. По-видимому,

это действительно так. Однако с одной весьма существенной оговоркой: дан-

ное суждение распространяется не на все международное право, а в основном лишь на международное договорное право. Ведь международное право дале-

ко не однозначно по характеру содержащихся в нем правовых норм. Следо-

вательно, и отношение к ним, по крайней мере, в той части, которая касается примата международного права, не может быть по самой их природе и логи-

ке вещей однозначным.

Нельзя не согласиться с констатацией того факта, что международное право,

будучи сложным социальным явлением, включает «огромное число право-

вых норм (договорных и обычных) разной степени общности и юридической силы, которые регулируют различные стороны международных отношений и группируются в отдельные отрасли и институты». И по этой уже причине

«воздействие международно-правовых норм на внутреннюю правовую си-

стему государств с точки зрения юридической силы, сферы применения и правовой формы не может быть одинаковым».

Не все нормы международного права «признаются всеми государствами в качестве обязательных для себя». В совокупности этих норм есть региональ-

ные, партикулярные или локальные нормы, которые «являются обязательны-

ми для какой-то группы или даже для двух государств или международных организаций». Чаще всего они появляются в результате заключения регио-

нальных или двусторонних международных договоров, которые, естествен-

но, не обязательны для государств или других субъектов международного права, не участвующих в этих договорах.

Разумеется, в современном международном праве есть значительное число норм, которые официально признаны всеми или подавляющим большин-

339

ством государств и которые считаются обязательными для них. Среди обяза-

тельных норм особое место занимают основные («общепризнанные») прин-

ципы международного права, такие как принципы суверенного равенства государств, мирного урегулирования возникающих между государствами споров, целостности и неприкосновенности государственной территории,

добросовестного выполнения международных обязательств и др.

Общепризнанные принципы, равно как и некоторые другие международно-

правовые нормы, закреплены в конституциях ряда государств как часть национальной правовой системы. Нередко это делается с указанием на то,

что они обладают несомненным приоритетом перед нормами внутригосудар-

ственного права. Тем самым законодательно в прямой форме закрепляется примат международного права в его отношениях с национальным правом.

Еще чаще это делается в косвенной форме. При этом в конституции или дру-

гих нормативных правовых актах прямо не указывается, что международно-

правовые нормы являются составной частью правовой системы государства и что они обладают приоритетом перед нормами внутригосударственного пра-

ва. Вместе с тем законодательно закрепляются положения, согласно которым государства обязуются непременно следовать международно-правовым уста-

новлениям даже в тех случаях, если они расходятся с внутренними государ-

ственно-правовыми установлениями.

В качестве примера можно сослаться на Конституцию Республики Молдова,

в которой говорится, что Республика Молдова «обязуется соблюдать Устав Организации Объединенных Наций и договоры, одной из сторон которых она является, строить свои отношения с другими государствами на общепри-

знанных принципах и нормах международного права» (п. 1 ст. 8).

Говоря о формах законодательного закрепления примата международного права по отношению к национальному праву как о частном случае или о ха-

рактере взаимосвязи и взаимодействия данных правовых систем как об об-

щей проблеме, необходимо отметить, что в каждом случае суверенные госу-

дарства самостоятельно решают все вопросы, касающиеся как частных, так и

340