учебный год 2023 / Жуков. Философия права
.pdfнауки ставит под сомнение открываемые ей закономерности обще ственной жизни: «Закономерности социальной науки не “откры ваются” ею в природе или в социальной действительности, но они методологически привносятся сюда социологическим разумом, они суть основоположения социологического познания. И слова Канта, что наш разум есть законодатель природы, сам влагает в нее ее за кономерность, справедливые относительно науки вообще, с особен ной очевидностью подтверждаются на примере социальной науки; чрез ее a priori набрасывается на социальную жизнь сеть механиз ма, неизменности и единообразия, и она приобретает в познании лишь то, что может быть поймано в эту сеть. Но нельзя же самую сеть принимать за улов и торжествующе потрясать ею как науч ным открытием или завоеванием науки, между тем как она в дей ствительности есть только орудие, метод, а не итог или результат. Поэтому социальный детерминизм не есть вывод социальной на уки, но ее методическая предпосылка, обусловливающая самое ее существование»*. По сути, продолжает Булгаков свою аргумента цию, социология строится на фикции, на умозрительном предпо ложении, которое позволяет обобщать эмпирический материал, но сама действительность во всей свое полноте ускользает от науки. Невозможно исходить из неверного предположения «о неиндиви дуальном индивидуального, типичности и закономерности того, что не может быть таковым»**. Стремление социологии, заключает он, на основе открытых ею закономерностей объяснять прошлое и предсказывать будущее делает ее похожей на иудейскую апокалиптику: в обоих случаях за так называемыми закономерностями стоит вера, а не опора на факты***.
Примером позитивистской и марксистской фикции является, по Булгакову, теория прогресса. Представители данных направле ний, сами того не осознавая, подвели под, казалось бы, опытную, эмпирически обоснованную доктрину метафизические основания. «Согласно основной идее теории прогресса, - пишет Булгаков, - в чем бы ни состояло содержание этого последнего, будущее, на ступающее с естественной необходимостью и подлежащее зако ну причинности, является вместе с тем и идеалом деятельности, т.е. долженствованием, нравственным приказом, обращенным к воле. Мы наталкиваемся здесь на основную антитезу сознания, на противоположность между бытием и долженствованием, и тре-
* Булгаков С.Н. Философия хозяйства // Соч.: В 2 т. М., 1993. Т. 1.
С. 250.
**Там же. С. 253.
***См.: Булгаков С.Н. Апокалиптика и социализм (Религиозно-фило
софские параллели) // Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 384, 385.
80
буется не много слов, чтобы показать, что опытная наука не в си лах справиться с этой антитезой»*. Иначе говоря, в основание теории прогресса кладется не детерминизм, а телеология, будущее обосновывается не прошлым, а идеалом будущего, не закон при чинности объясняет будущее, а идея долженствования. По сути, говорит Булгаков, мы здесь имеем дело с априорной установкой, родственной по своей природе метафизике и религии. Фактически позитивистская и марксистская теория прогресса оборачивается теодицеей, так как «ставит себе целью раскрытие высшего разума, который является одновременно и трансцендентен, и имманентен истории, раскрытие плана истории, ее цели, движения к этой цели и форме движения»**.
Социальная наука (социология), как правило, исходит из той ло гики, что люди, являясь частью природы, включены в детерминист ские связи, что даже свобода человека предопределена эмпириче скими условиями его жизни. Однако Булгаков, например, смотрит на проблему свободы и необходимости иначе. Рационалистическая традиция, полагает он, сложившаяся под влиянием математики и естествознания, привела к механистическому мировоззрению, превращающему мир в безжизненный механизм. Ключевой компо нент механического мировоззрения - детерминизм, вытекающий из законов ньютоновской механики. Мир здесь рассматривается как исчерпывающий и неизменный перечень элементов, находящихся между собой в причинно-следственной зависимости и исключаю щий рождение принципиально нового. Отсюда претензии науки на открытие законов и предвидение будущего. Предлагаемые позити визмом и марксизмом законы заставляют усомниться в существова нии социологии: «Метод абстракции и логического изолирования, сознательного упрощения и стилизации социальной действитель ности характеризует образ действий социальных наук. Все социаль ные науки специальны, - не специальных наук вообще нет, и, в част ности, не специальная, но общая социальная наука - “социология”, есть более мечта, нежели действительность, или же в качестве нее выдаются разные полунаучные подделки и суррогаты»***. «Жи вое целое социальной жизни не ложится под скальпель научного анализа, так же точно как и живая природа ускользает от науки, а потому всякое притязание со стороны социальной науки исчер пать социальную жизнь до глубины ее, научно предустановить ее течение, ее ’’творческую эволюцию”, должно быть отвергнуто как
*Булгаков С.Н. Основные проблемы теории прогресса // Проблемы идеализма. Сб. статей С. 270.
**Там же. С. 273.
***Булгаков С.Н. Философия хозяйства. С. 248.
81
незаконное»*. Только софийная социология, по Булгакову, способ на правильно решить проблему свободы и необходимости. Несосто ятельность позитивизма и марксизма, рассуждает он, проявилась
втом, что человек рассматривается там как существо, включенное
вжесткую детерминистскую цепь событий, не имея возможности как-то повлиять на будущее. Идея свободы как познанной необ ходимости видится порочной ему тем, что не учитывает духовную природу личности, ее включенности в божественный миропоря док. Здесь обращается внимание на две вещи. Во-первых, человек как тварное существо обладает хотя и относительной, но свободой. Он самостоятелен в выборе жизненного пути: жить «по Богу» или «по дьяволу». Данный творческий потенциал играет существенную роль в борьбе с социальным злом и способен влиять на события. Человек, живущий по Богу, может идти против господствующих
вжизни общества, государства и права тенденций, чтобы только приблизить Царство Божие, и наличие здесь так называемой зако номерности - не основание ей подчиняться. «На Страшном Суде будет спрошено не о внешней среде, а о самоопределении нашем на основании свободы каждого из нас. Ибо закономерность не имеет для нас внешней необходимости; закон социологический являет ся итогом равнодействующей природы, но нет социологического закона, который бы нас принудил»**. Во-вторых, в Боге, полагает Булгаков, противостояние свободы и необходимости снимается, так как здесь свобода и необходимость совпадают. Сам тварный мир по строен по законам свободы, «в ткань мировой необходимости впле тены волокна свободы, и они разрушают ее цельность и непрерыв ность»***. Как тварный мир явился актом творчества Бога, так исто рия есть результат творчества человека. Человеческая история - это не детерминистский механизм, а всегда череда уникальных творче ских актов, совместное участие Бога и человека. Всякая человече ская деятельность есть творчество, своеобразный синтез свободы
инеобходимости. Таким образом, согласно логике Булгакова если социальные закономерности и есть, то они вписываются в общий замысел Божественного мироустройства и не могут быть раскрыты без познания этого замысла.
* Булгаков С.Н. Философия хозяйства. С. 249.
** Булгаков С.Н. Христианская социология // Булгаков С.Н. Тру ды по социологии и теологии: В 2 т. Т. 2. Статьи и работы разных лет. 1902-1942. М„ 1997. С. 533.
*** Булгаков С.Н. Философия хозяйства. С. 216.
82
ГЛАВА 2
ФИЛОСОФИЯ ПРАВА В СИСТЕМЕ НАУК
1. Природа социальной науки. 2. Догматическая юри спруденция. 3. Фундаментальная юридическая наука.
4.Философия права и философия. 5. Философия права
июридические науки. 6. Философия права и идеология
1. Природа социальной науки
Наука - один из способов познания мира. Уже в эпоху древ них цивилизаций возникают зачатки науки и научного познания, выражавшегося в стремлении установить объективные свойства окружающего мира. Это и есть главная черта научного познания - выявление объективных свойств изучаемых явлений. Чем точнее наука устанавливает свойства вещей, тем ценнее она для человека. Научное познание жизненно необходимо, так как благодаря досто верным сведениям о мире, добываемым наукой, люди существенно расширяют свои возможности в борьбе с природой и между собой за выживание. Есть две важнейшие предпосылки появления научно го познания: разум человека, способный и требующий изучать мир,
инеобходимость физического выживания человечества, стремле ние людей к комфорту и независимости от невзгод природы. Дан ные истины - азбучные, но о них часто забывают, когда начинают рассуждать о природе и назначении науки.
Обычно выделяют три вида наук: естественные, технические
исоциальные. Начиная с Аристотеля предпринимались и до на стоящего времени предпринимаются попытки дать классифика цию наук и научного знания. Классификация наук - дело отнюдь не формальное, поскольку за ней стоят принципиальные вопросы
оструктуре мироздания, его единстве или, напротив, хаосе. Если предположить, что мир един, тогда научные сведения должны скла дываться в одну непротиворечивую картину, а сами науки гармо нично дополнять друг друга. Если же такого единства в мироздании нет, если исходить из предположения, что бытие - это, например, параллельные миры, между собой никак не связанные или свя занные слабо, то научная классификация невозможна. Следует признать, что окончательного ответа о единстве мира нет сейчас
ине будет в обозримом будущем. В конечном счете все упирается в ограниченные возможности человеческого разума, в его неспо собность познать мир до конца. В этом смысле абсолютная истина вполне может рассматриваться как своего рода химера, в погоне за которой человек демонстрирует свое интеллектуальное бессилие.
83
Идея единства мира может существовать лишь в виде гипотезы, различные варианты которой были предложены идеалистами и ма териалистами разных мастей. Научное знание развивается по типу ядерного взрыва: одна решенная проблема рождает десятки и сотни новых проблем и так до бесконечности. В этом смысле установка на достижение абсолютной истины, эта, казалось бы, респектабель ная, имеющая высокую культурную ценность цель выглядит если не шарлатанством, то, как минимум, легкомыслием. Установка по знать бытие полностью и окончательно сродни стремлению познать Бога. Как невозможно рациональными способами доказать бытие Бога, так нельзя научными средствами достичь абсолютной исти ны. В обоих случаях субъект опирается на веру, его так называемая рациональная гипотеза - закамуфлированная под науку разновид ность теологии. В этом отношении материалисты недалеко ушли от идеалистов: например, тезис марксистов о единстве материального
идуховного мира есть обычное метафизическое допущение, вера в еще не доказанные основы бытия.
Важнейшая проблема любой классификации наук - показать связь наук естественных и технических, с одной стороны, с науками социальными - с другой. Для людей, занятых в духовном производ стве, в общем всегда было понятно, что различие между природой
икультурой, природой и сознанием человека существенное, что дистанция между человеком как биологическим организмом и че ловеком как духовной субстанцией значительная. Однако природа научного познания неуклонно заставляла исследователей стремить ся подводить общий знаменатель под явления природы и культуры, пытаясь установить общие для них законы. В наибольшей степени такой подход наблюдается в эпоху европейского Просвещения, ког да под влиянием успехов естествознания философия и зарождав шаяся тогда общественная наука пытались максимально формали зовать обществоведение, максимально приблизить его к математике
идругим точным наукам. Все эти аксиомы, теоремы и законы, кото рыми пестрят сочинения просветителей, имели целью подвести под обществоведение прочный методологический фундамент. Апогеем данной линии стала классификация, предложенная основополож ником позитивизма и социологии О. Контом. Ее главная задача — сделать обществоведение подлинной наукой на основе математики
иестествознания. Всего было выделено шесть наук (математика, астрономия, физика, химия, физиология, социальная физика (со циология)), расположенных в соответствии с тремя принципами: от простого к сложному, от абстрактного к конкретному, от древнего к новому. Важнейшим достоинством данной классификации, по за
мыслу ее автора, было то предположение, что законы, открываемые простыми и абстрактными науками, распространяют свое действие
84
на науки сложные и конкретные. Таким образом, по Конту, полу чалось, что в общественной жизни действуют все законы, открытые математикой, астрономией, физикой, химией, физиологией. Соци ологии только оставалось приложить открытые естествознанием законы к обществу и дать им верную интерпретацию. Внешне это выглядело как подлинная научная революция, что и предопредели ло молниеносное (по историческим меркам) и широчайшее распро странение позитивизма и социологии. Во второй половине XIX в. социология была объявлена царицей общественных наук, а социо логический метод взят на вооружение практически всеми социаль ными науками.
Действительно, социология (а с ней в большей или меньшей степени и все обществоведение) обрела прочный фундамент: по скольку люди - часть природы, законы физики, химии, биологии на них либо прямо распространяются, либо предопределяют их соци альное поведение. Человек как биологический организм, поставлен ный в определенные условия, ведет себя известным образом: будучи голодным, он добывает себе пищу, оказавшись в опасности, пытает ся спастись и т.д. Весьма показательны здесь материальные усло вия жизни людей. Базовые законы экономики везде одинаковы, так как определяются одним простым фактом: людям независимо от уровня их развития и специфики культуры необходимо добывать себе пищу, иметь одежду и жилище, т.е. при помощи труда обе спечивать свое физическое выживание. Физиологические и пси хические реакции организма на условия, в которых оказывается человек, вполне можно прогнозировать, на чем и строится научное познание. Наука может иметь место только там и тогда, где и когда речь идет о законах и закономерностях, какой-либо повторяемо сти или зависимости. Применительно к уникальным объектам на ука оказывается бессильной или, лучше сказать, бессмысленной. В естествознании - это аксиома. Другое дело - сфера социальной жизни. Человеческие отношения - результат не только природно го детерминизма, их специфику во многом предопределяют созна ние и воля - вещи, весьма опосредованно связанные с природой. Сознание и воля вносят существенную поправку в детерминист ские связи, в значительной степени выводят человеческое пове дение из сферы разного рода природных законов. Именно потому, что между природой и культурой существует качественное разли чие, такая разновидность позитивистской социологии, как органицизм, довольно быстро, уже к концу XIX в., исчерпал себя, показав свою методологическую ущербность и примитивизм. Попытки подвести под общественные науки естествознание, напрямую свя зать законы природы и общества привели к глубокому методоло гическому кризису.
85
Выход из сложившейся ситуации предложили неокантианцы баденской школы В. Виндельбанд и Г. Риккерт, показав системно и четко качественное различие между естествознанием и общество ведением, в чем их несомненная заслуга перед наукой. Они провели границу между науками о природе и науками о культуре, указав, что в первом случае используется метод генерализирующий (номотетический), во втором - индивидуализирующий (идиографический). Иначе говоря, науки о природе имеют дело с законами (повторяе мости или зависимости), науки о культуре призваны к детальному описанию своего предмета. В соответствии с предложенной клас сификацией социология, например, была отнесена к генерализиру ющим наукам, а история - к индивидуализирующим. Социология,
сточки зрения неокантианцев, нацелена на выявление обществен ных законов, историческая наука должна скрупулезно описывать общественные явления и общий ход исторических событий. Главное в социологии - подведение социальных явлений под общий закон, главное в истории как науке - добросовестное описание историче ских событий и соотнесение их с ценностями. Во второй половине XIX в., когда историческая наука уже сформировалась, было понят но, что обилие исторических концепций, противоречащих и даже взаимоисключающих друг друга, - неизбежность и потому своего рода норма. Неокантианцы посмотрели на данную ситуацию ясно и просто (для чего иногда требуется немалое мужество), доходчиво ее объяснив: каждый историк, несмотря на свое стремление к объ ективности, в конечном счете выстраивает субъективную истори ческую концепцию, поскольку соотносит исторические факты не
сабстрактными законами некоего социального бытия, а с собствен ными ценностными установками. История, таким образом, всегда предстает не в виде объективных законов, а как проекция субъек тивного, ценностно ориентированного сознания.
По прошествии более чем ста лет после выхода сочинений нео кантианцев видны достоинства и недостатки предложенной теории. Так, например, отнесение социологии к генерализирующим наукам было явной натяжкой и неоправданным авансом, выданным данной науке. Уже на рубеже XIX-XX вв. стало понятно, что социология страдает теми же недостатками, которые присущи любой социаль ной науке. Социологическая концепция - точно такая же проекция субъективного сознания, обусловленная ценностными и идеологи ческими установками ее творца. Отсюда обилие взаимоисключаю щих социологических теорий. Стремясь скорректировать жесткую схему баденцев, Г. Кельзен предложил более тонкую версию клас сификации наук. С его точки зрения, речь следует вести о науках каузальных и нормативных. Науки каузальные изучают причинноследственные связи, нормативные - мир должного, которым опери-
86
рует человеческое сознание. В этом случае социальные науки могут оказаться в разряде как каузальных, так и нормативных. Так, юри спруденция, если она изучает государство и право как социальные явления, подчиненные детерминистской зависимости, попадает в науки каузальные, а если изучает государство и право как норма тивный порядок, отнесенный сознанием к миру должного, то в этом случае она - наука нормативная. Если по классификации Риккерта наукой о культуре оказывалась в основном история, то класси фикация Кельзена давала основание относить любую социальную науку к науке нормативной. Иными словами, Кельзен выдвинул (хотя и косвенно) абсолютно верный тезис: любая социальная на ука может быть нормативной, поскольку имеет дело не с природой, а с миром человеческого сознания. Следуя логике Риккерта и Кель зена, надо сделать более общий вывод, органично вытекающий из их методологии: любая социальная наука включает в себя ценностный и идеологический компоненты. Любая социальная наука одновре менно отражает и мир природы, и мир культуры, что существенно снижает эвристический потенциал социальной науки. Любая соци альная наука никогда не сможет приблизиться к математике и есте ствознанию в смысле точности, а потому может быть названа на укой в очень условном, специфическом смысле.
Главная социальная наука - это, несомненно, история, так как только она дает фактический материал, который анализируют и на который опираются остальные (в том числе юридические) науки. В марксистском обществоведении, например, постоянно делался упор на закономерный ход человеческой истории, на законы, связы вающие воедино базис и надстройку и обеспечивающие движение общества по пути прогресса. Здесь марксизм во многом был близок к позитивизму, поскольку обе школы опирались на гипотезу о един стве материального и духовного мира. Однако очевиден тот факт, что история уникальна, она никогда дважды не повторялась, каж дый раз история всегда новая, человечество каждый раз пережива ет новую, ранее неизвестную фазу своего развития, и перспективы данного движения темны, неизвестны. Да, люди - это биологиче ские организмы, и в этом отношении на них распространяются зако ны природного мира, что позволяет как-то прогнозировать социаль ное развитие. Но человеческий мир - это также сфера человеческой воли, которая может себя проявлять в направлении, прямо противо речащем законам природы и идти против так называемых законов истории. Человеческая история не знает законов повторяемости, речь может идти лишь о большей или меньшей аналогии, о схоже сти событий - не больше. Законы зависимости также весьма слабо наблюдаются в истории, они всегда опосредованы своенравной че ловеческой волей. Наиболее очевидны в истории детерминистские
87
связи: одно или несколько событий порождают новое социальное событие. Но и здесь господствует уникальность, так как детерми нистская зависимость всегда уникальна, действует на конкретном, единичном отрезке истории.
Возьмем такой частный случай истории, как формы государства (тема сугубо юридическая). Со времен Аристотеля наука пытается систематизировать знание о формах государства, представить его
вабстрактном, логически обобщенном виде. Казалось бы, человек как физический организм существует в трехмерном пространстве, число моделей его политического поведения ограничено. Так, в ло гически очищенном виде форм правления могут быть только две: монархия или республика. Однако в жизни за всю известную нам историю человечества набор форм правления выглядит едва ли не бесконечным. Закономерности здесь никак не просматриваются. Современная северная Корея - это монархия или республика или это наследственная партийная диктатура? А СССР - это республи ка или особая разновидность избираемой монархии? Или возьмите десятки республик современной Африки, много они похожи на ре спублики стран Запада? Почти ни в какой мере. Ссылка на то, что не надо путать форму правления с политическим режимом, здесь не работает, так как любая попытка догматически описать указанные примеры сталкивается с непреодолимыми теоретическими труд ностями. Невозможно классифицировать бесконечный ряд уни кальных объектов. Именно поэтому наука конституционного пра ва во многом идет по пути описания государственного устройства изучаемых стран, а не создания искусственных схем. Гораздо пло дотворней детально описать конституционное устройство Герма нии, Франции или Италии, чем пытаться подводить под них общий знаменатель. То же самое с систематизацией правовых семей. Из вестная классификация Р. Давида больше говорит не о сходстве, а о различии правовых систем сравниваемых стран. Если углубляться
вдетали (а только так и надо изучать), различий здесь больше, чем сходства. В данном случае путь описания конкретных систем - наиболее удачный. Сказанное ни в коей мере не отрицает сравни тельного метода, который как раз и нацелен на выявление общих свойств изучаемых предметов. Речь идет лишь о том, чтобы трезво взглянуть на возможности социальной науки и перестать возлагать на нее неоправданные надежды. В наших учебниках по теории го сударства и права, как правило, имеется целая глава, посвященная закономерностям происхождения и развития государства. Студен там внушается мысль, что возникновение государства на опреде ленном этапе человечества - закономерность, обусловленная ходом истории. Однако, если посмотреть на данную проблему с позиции баденцев, здесь не наблюдается ни повторяемости, ни особой зави-
88
симости. Возникновение государства (если говорить о человечестве в целом) относится к разряду метафизических вопросов и сродни темам возникновения жизни на Земле и происхождения человека.
Вконтексте исторической ретроспективы возникновение государ ства - феномен уникальный, это - как качественный скачок в раз витии биологических видов: человек выделился из мира животных,
акак и почему - область догадок. Да, государства возникали и ру шились (везде, кстати, по-разному), на этот процесс влияли разные факторы, здесь есть известного рода закономерности (повторяемо сти и зависимости), но это уже частные случаи когда-то случивше гося уникального события. То же самое с гипотезой о происхожде нии человека: когда и почему появился человек - область гипотез, хотя точно установлено, что он рождается, умирает, производит потомство, занимается производительной деятельностью. Законо мерности вроде есть (ведь все это повторяется бесчисленное коли чество раз), но они второго, частного порядка, они - часть одного, уникального явления.
Вотличие от математики и естествознания, общественные на уки довольно слабо связаны с практической жизнью людей, весь ма опосредовано на нее влияют. Физика, химия, материаловедение или биология принесли и еще принесут много практической пользы человечеству, чего никак не скажешь об общественной науке. Есте ственные науки, добывая знания о свойствах природных явлений, дают людям орудие, с помощью которого они делают свою жизнь более комфортной и независимой от невзгод природы. Здесь мы на блюдаем кумулятивное накопление знания, позволяющее человече ству еще в большей мере поставить на свою службу силы природы.
Вобщественных науках знание также наращивается, но кумулятив ного эффекта здесь нет. Истины, ими открываемые, как правило, со существуют вне связи друг с другом, автономно и самодостаточно, противоречат одна другой. Новизна в естественных науках - ре зультат более глубокого постижения природы - это, как правило, качественный скачок на основе уже накопленного знания. В обще ственной науке новизна - это не столько следствие и показатель более глубокого постижения действительности, сколько результат ее отражения в сознании, рациональная рефлексия, умственная ре акция на появляющиеся социальные феномены. Например, между государством средневековой и современной Европы существует колоссальное различие. Если в эпоху средневековья государство представлено в рыхлом, недооформленном состоянии, то в XX в. наблюдается государство в полном смысле этого слова со всеми его классическими признаками. Появилось полноценное государство и, как следствие - знание об этом государстве. В данном случае вовсе не общественная наука привела к такому новому эффекту, а полити-
89