учебный год 2023 / Жуков. Философия права

их в свой общественный мир»*. Опредмечивание и распредмечива­ ние представляют собой единство в деле создания и наращивания культуры. «Опредмечивание и распредмечивание заключают в себе три уровня: во-первых, деятельность вызывает в объекте или насле­ дует из него такие изменения, которые аналогичны действию сил самой природы; во-вторых, она создает и воссоздает произведения культуры, наследует и творит ее ценности; в-третьих, совершается опредмечивание и распредмечивание самого субъекта, его приобще­ ние к другим субъектам, включение в межчеловеческие отношения, в историческую связь с обществом»**. Государство и право - ре­ зультат политико-юридической деятельности человека, т.е. итог опредмечивания. Сознание и воля людей творят новые социальные формы, перенося в них существо человека. Государство и право воз­ никают как проекция человеческого существа, перенимая его ха­ рактерные черты. Поскольку политико-правовые институты - дело рук человеческих, они отражают и выражают социальную природу человеческих отношений. По мере расширения и углубления поли­ тико-юридической деятельности людей и их представлений о ней возникают новые грани существования государства и права. В ре­ зультате опредмечивания государство и право как бы отделяются от человека и начинают ему противостоять в виде некоей безличной силы (в философии это получило название «отчуждение»). Рас­ предмечивание предполагает обратный процесс. Политико-право­ вые институты, неся с собой культуру, направлены на социализа­ цию индивидов и масс, прививая им навыки политико-юридической деятельности. Государство и право, являясь элементами культуры

ивнедряя ее в человеческие массы, формируют среду, необходимую для дальнейшего прогрессирующего развития политико-правовых институтов.

Согласно баденской школе неокантианства в природе действуют законы необходимости, культура - сфера свободы воли и ценностей. Спиноза, Гегель и Маркс доказывали, что свобода есть познанная необходимость, что свобода определяется не произволом человека,

аэмпирическими условиями его жизни. Свобода, с их точки зрения, есть рациональный выбор, диктуемый ситуацией. Действительно, люди живут в условиях природной и социальной реальности, опре­ деляющей их поведение. В любом обществе мы найдем властные

ибрачно-семейные отношения, социальные нормы, хозяйствен­ ную и иную деятельность, поскольку все это необходимо для обе­ спечения физического выживания людей. Казалось бы, природная

исоциальная необходимость должна была привести к унификации

*Философский энциклопедический словарь. 2-е изд. С. 446.

**Там же.

540

культур разных народов, на самом деле налицо их бесконечное раз­ нообразие, культура каждого народа уникальна. При таком положе­ нии дел вывод баденцев представляется во многом обоснованным. Культура - это действительно акт свободной воли народа, опираю­ щейся на его ценностные установки. Многообразие форм государ­ ства и правовых систем - это результат не только уникальных исто­ рических условий, но также акт свободы воли народа. Государство

и право возникают в процессе творческой деятельности человека,

аона не мыслима без свободы воли и ценностных предпочтений. Государство и право есть реализованные ценности, основанные на свободном выборе. В этом смысле и государство, и право - подлин­ ные явления культуры.

3. Правовая культура и национальная культура

Единство человечества и многообразие культур (правовых культур). На Западе и в России идея единства человечества всег­ да вызывала споры как политико-идеологического, так и научного характера. Казалось бы, принятие европейскими народами христи­ анства снимало проблему национальных и культурных различий. Христианство, провозгласив равенство людей перед Богом незави­ симо от национальной и классовой принадлежности, приобретало универсализм, превративший его в мировую религию. Вместе с тем в эпоху великих географических открытий (XVI-XVII вв.) евро­ пейцы, столкнувшись с народами, культура которых остановилась на стадии каменного века, начали сомневаться в единстве челове­ ческого рода. Различия между цивилизованными и первобытными народами были настолько велики, что христианская догма о едином источнике человеческого рода (Адама и Евы) уже не казалась та­ кой очевидной. В XIX в. различия рас, народов и национальных культур становятся предметом научных исследований со стороны археологии, этнографии, антропологии, социологии, филологии и др. В это же время возникают расистские учения, обосновывав­ шие неравенство рас, идею превосходства одних рас над другими. В XX в. - фашистские режимы, провозгласившие расизм своей официальной идеологией. Остаточные явления расизма прояви­ лись во многих странах мира (в том числе в странах западной демократии, например, в США) в форме расовой сегрегации (по­ литика принудительного отделения какой-либо группы населе­ ния) и дискриминации. Достаточно указать на тот факт, что еще

в30-е годы XX столетия в просвещенной, цивилизованной Европе

взоопарках наряду с животными демонстрировали так называе­ мых «дикарей», привезенных специально для показа из мест их естественного проживания.

541

В эпоху Просвещения европейцами была выработана позиция: человечество едино, оно развивается прогрессивно от низших соци­ альных форм к высшим: народы развиваются неравномерно, одни ушли вперед, другие отстали, но это говорит не о неполноценности отставших народов, а об отсутствии у них благоприятных условий для развития; с течением времени отсталые народы подтянутся до передовых и единство человечества приобретет логически завер­ шенный вид. В XIX в. данная просветительская концепция пере­ сматривается вплоть до ее полного отрицания. В Европе и России ее главными оппонентами стали консерваторы, которые восприня­ ли идею единства человечества как подрыв национальной культу­ ры. Единство человечества, рассуждали они, означает унификацию культур, что ведет, с их точки зрения, к гибели национальной куль­ туры, а с ней - и самого народа. В России идею уникальности на­ циональных культур начали развивать славянофилы в своем споре с западниками. В центре дискуссии стояли вопросы о самобытно­ сти русской культуры, реформах Петра I и влиянии Запада, о пу­ тях будущего развития страны. Славянофилы полагали, что Рос­ сия - уникальная страна, где естественный ход русской жизни был нарушен начатой Петром I политикой европеизации; чтобы восста­ новить самобытность, утверждали они, необходимо вернуться к на­ циональным корням Древней Руси и на этой основе обновить стра­ ну. Западники, напротив, отстаивали тезис о единстве человечества

изакономерностей его исторического развития: Россия, по их мне­ нию, должна преодолеть изолированность от Запада, перенять евро­ пейский опыт и использовать его для ликвидации своей отсталости.

Идеи славянофилов были подхвачены и оригинальным образом развиты Н.Я. Данилевским. Он попытался теоретически обосновать самобытность славянской (прежде всего русской) культуры, ее пра­ во на самостоятельное, не зависимое от Запада развитие. Его тео­ рия - это реакция на западнические настроения широких слоев рос­ сийского общества, лишающие, на его взгляд, Россию самобытности

иобрекающие ее на подчиненное положение по отношению к евро­ пейской культуре. Данилевский - один из зачинателей существую­ щей у нас в стране интеллектуальной традиции, согласно которой Запад безнадежно болен, обречен на загнивание и гибель, а Россия, славянство, напротив, полны жизни и способны дать пример всему человечеству. Данной идее и подчинены его философия истории, философия культуры и социология государства. Данилевский де­ лает вывод: каждая цивилизация имеет свою историю с присущими ей особенностями и фазами развития, группировать исторические явления следует по культурно-историческим типам. Аргументация предлагается следующая. Во-первых, единого человечества нет, это

542

абстракция, высшая человеческая единица - культурно-историче­ ский тип, гак как именно с ним, а не с абстрактным человечеством связан каждый конкретный человек. Во-вторых, нет никакого еди­ ного прогресса человечества, где народы как бы выстраивались в иерархию от низших к высшим. Признание культурно-историче­ ских типов предполагает не бесконечный прогресс человечества как единого целого, а равноправное, со своим историческим временем, сосуществование цивилизаций, фатально развивающихся от своего рождения к гибели. История человечества представляет собой не прогресс, а цикл, не линейное развитие единого организма, а цикли­ ческий водоворот сменяющих друг друга цивилизаций. В-третьих, культурно-исторические типы цивилизаций уникальны, критерии совершенства, выработанные в рамках одного типа культуры, не мо­ гут быть применимы к другому типу.

Предлагаемые Данилевским социальные законы, вытекающие из теории культурно-исторических типов, радикально ломали ли­ берально-демократическую идейную платформу, берущую свое на­ чало в эпохах Возрождения и Просвещения. Отказ от идеи единого человечества ставил под сомнение универсализм таких европей­ ских ценностей, как права человека, политические и гражданские свободы, равенство перед законом и судом, демократия и правовое государство. Поскольку каждый культурно-исторический тип само­ ценен и вырабатывает собственные критерии совершенства, гума­ низм и варварство, деспотический способ правления и демократия, правовое государство и полицейское государство уравнивались

вценностном отношении. Если нет прогресса в организации поли­ тико-правовых институтов, все заканчивается разложением и ги­ белью, то государство и право конкретной страны воспринимались

восновном как функция безличной социальной материи, критико­ вать которую не имело смысла. При такой, казалось бы, дегумани­ зации взглядов, в остатке оставался, тем не менее, строго научный подход - структурно-функциональный анализ государства и пра­ ва. Убежденность в локальности социальных законов могла, ко­ нечно, рассматриваться как методологический изъян (ведь не все же социальные законы локальны), однако в этой установке было много правды. Действительно, так называемые социологические законы зачастую изобилуют либо многочисленными исключени­ ями, либо очевидными натяжками в ущерб фактам. Данилевский

вчем-то был ближе к истине, чем, например, Гегель или Гердер, исходившие в своих исторических концепциях из единства чело­ веческой истории.

Теория культурно-исторических типов ставит в полный рост проблему соотношения государства, национальной культуры, на-

543

ционального самосознания и правосознания. Для внешнего наблю­ дателя государство зачастую представляется механическим сред­ ством физического подчинения лиц установленному правопорядку. Армия, полиция, суд, администрация - вот зримые проявления государства, предстающие обыденному сознанию и выступающие в целом убедительной эмпирической базой для достоверного опре­ деления свойств такого феномена, как государство. Вместе с тем не следует забывать одну простую и очевидную истину, что государ­ ство - это люди, организация людей, связанных между собой созна­ нием, эмоциями и волей. Государство есть мир духовной культуры, это духовная связь, устанавливаемая между людьми посредством традиций, языка, совместных ценностей, нравов и единого для всех быта. Индивид включается в жизнь государства прежде всего на уровне сознания, в качестве субъекта той или иной культурной де­ ятельности. Поэтому правильно будет сказать, что между народом и государством существует духовная связь, выраженная в господ­ ствующей национальной культуре. Вот об этом и говорит Данилев­ ский, устанавливая связь между народом (нацией) и государством посредством категории культурно-исторического типа. Так, наро­ ды, с его точки зрения, даже и очень близкие между собой, но со­ знающие себя особыми политическими целыми, не могут сложить­ ся в одно государство. Только та нация, рассуждает он, имеет право на государственное существование, которая дорастает до осознания этого права. Если такая нация, создавая государство, встречает по­ литически неразвитые нации, она включает их в свое политическое тело, не спрашивая их согласия (например, русские включили в свой состав финские племена, не покоряя их). Поскольку у народа есть только одна культура, он может создать лишь одно государство. Два государства, образованные одним народом, - аномалия, противоре­ чащая природе государства (например, Англия и США, созданные одним народом). Яркий пример взаимного влияния культуры и го­ сударства - борьба народа за свою независимость, поскольку в дан­ ном случае речь идет о защите своей свободы, чести и достоинства - вещей, очевидно, нематериальных. В конечном счете Данилевский подводит к верной мысли о том, что борьба государств - это борьба культур, где побеждает нация с более высоким уровнем духовной организации*.

В 20-е годы XX в. идеи славянофилов и Данилевского находят свое продолжение в идеологии евразийства - общественном движе-

* См.: Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и по­ литические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 2003.

С. 251,252, 256, 532.

544

нии в среде русской эмиграции (П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, П.П. Сувчинский, Л.Н. Карсавин, Н.Н. Алексеев). Если для боль­ шинства эмигрантов большевистская революция была катастро­ фой, воспринималась как конец истории, то евразийцы предложи­ ли посмотреть на советскую власть как на очередной этап русской государственности. Отправной точкой в логических построениях евразийцев был факт большевистской революции. Как говори­ ли сами евразийцы, русская революция стала тем стержнем, во­ круг которого двигались их мысль и воля. Они ставили перед со­ бой две основные задачи: во-первых, объяснить новую советскую действительность и, во-вторых, попытаться изменить ее. Русская революция, по мнению евразийцев, есть глубокий процесс, кото­ рый, несмотря на многие негативные черты, «открывает дорогу здоровой государственной стихии». Большевиков следует рассма­ тривать не как вождей революции, а в качестве ее орудия. Считая большевиков наиболее примитивными и фанатичными предста­ вителями русской интеллигенции, евразийцы, тем не менее, при­ знавали в них силу, оказавшуюся способной целенаправленно ис­ пользовать энергию народной стихии, насильственными методами установить порядок и сохранить российскую государственность. Важнейшим позитивным практическим результатом революции стал разрыв России с европейской культурой. В ходе революции большевики инстинктивно нашли подлинно национальные формы социального бытия русской нации, освободив тем самым Россию от западного влияния.

Евразийцы развивают традиционную для русской консерва­ тивной мысли идею о «загнивающем и враждебном России Запа­ де». «Романо-германский мир, — отмечает Н. С. Трубецкой, — наш злейший враг, мы должны безжалостно свергнуть и растоптать кумиры западных общественных идеалов». Первая мировая война показала, что западные государства - главные мировые агрессоры, смотрящие на Россию и другие страны Востока как на возможные колонии. В основе психологии западноевропейских народов ле­ жит эгоцентризм, высокомерное превознесение своей культуры и пренебрежительное отношение к культурам других наций. Более того, сами народы Востока, страдая евроцентризмом, считают свои культуры не вполне полноценными и стремятся дорасти до «насто­ ящих» европейцев. Такая позиция неевропейских народов лишает их твердой основы и ведет к гибели. Поэтому евразийцы призывают произвести коренной переворот в сознании этих наций и по-новому взглянуть на соотношение Запада и Востока.

В методологическом плане евразийская оценка взаимоотноше­ ний Востока и Запада непосредственно опирается на идею о самодо-

545

статочности и замкнутости национальных культур. С точки зрения евразийцев, культурные ценности есть не объективные, а субъектив­ ные категории; каждая национальная культура вырабатывает свои собственные, только ей присущие критерии совершенства. В этом смысле сравнительный анализ культур различных народов не пока­ зателен, а так называемый универсальный прогресс, присущий все­ му человечеству, представляет собой умозрительную фикцию. На­ циональные культуры существуют не иерархично и во взаимосвязи, а горизонтально и автономно. Наличие некоей общечеловеческой культуры, одинаковой для всех народов, есть вредная выдумка ра­ ционалистической мысли. Отсюда евразийцы делают вывод о том, что европейская культура - лишь одна из мировых культур, которая уже во всех своих частях (кроме науки и техники) клонится к упад­ ку и ни в коей мере не может выступать в роли идеала для других на­ родов. Каждая нация должна создать свою собственную культуру. В современную эпоху на смену угасающей европейской культуре идет молодая культура стран Востока. Русская революция, по мне­ нию евразийцев, как раз и знаменовала собой переход исторической инициативы от Запада к Востоку (здесь имелась в виду прежде все­ го Россия)*.

На Западе аналогичную философию культуры развивали О. Шпенглер и А. Дж. Тойнби. При всех перекосах их воззрений и русские, и европейские авторы верно указали на диалектиче­ ское противоречие: с одной стороны, единство человечества, че­ ловеческой культуры, универсализм человеческих ценностей, с другой - многообразие национальных культур. В формальном смысле институты культуры вполне сопоставимы и в этом от­ ношении отличаются единством: все признают ценность жизни, безопасности, каждый народ имеет социальные нормы, религию, институт семьи и собственности, многие из них имеют государ­ ство и право. Вместе с тем по содержанию национальные культу­ ры уникальны, хотя и взаимодействуют, оказывая друг на друга влияние.

Взаимодействие национальных правовых культур. Правовая культура - всегда часть культуры национальной. Национальная правовая культура несет отпечаток антропологических, психоло­ гических и духовных свойств народа, она связана с его традиция­ ми, ценностями, нормами, сложившимся укладом. Изменение по­ следних влечет за собой трансформацию всей правовой культуры. Поскольку культура каждого народа уникальна, уникальна и его

* См.: Трубецкой Н.С. Исход к Востоку // Пути Евразии: Русская ин­ теллигенция и судьба России. М„ 1992.

546

правовая культура. Национальные правовые культуры различны

не только по содержанию, но и по форме. Начиная с античности,

и его ученики сочетали генерализирующий (обобщающий) и инди­

видуализирующий (описательный) методы, поскольку невозмож­ но было свести все многообразие политических форм к единому

вит перед собой цель дать классификацию форм государств, но это получается только с бесчисленными оговорками и логическими натяжками. Та же картина в сравнительном правоведении: так на­ зываемые правовые семьи дают весьма приблизительное представ­ ление о национальных правовых системах. Политико-правовые формы, соприкасаясь со стихией национальной культуры, при­ обретают уникальность, становятся неповторимыми. Внешне по­

литико-правовые институты разных стран могут быть сходными,

но особенности их функционирования вносят в них существенные различия.

Если исходить из тезиса о неповторимости национальных пра­

бы, - незначительный фактор, которым можно пренебречь. Дело, однако, обстоит значительно сложнее. Национальная правовая культура формируется под влиянием многочисленных факторов:

традиций, обычаев, религии, особенностей исторического разви­

тия и хозяйства и т.д. Этнос, народ, нация имеют, конечно, некое антропологическое и ценностное ядро, неизменное ни при каких обстоятельствах, но это не отменяет фактор внешнего влияния.

Уникальность национальной правовой культуры складывается из суммы явлений материального и идеального характера как автох­ тонного, так и внешнего происхождения. Взаимодействие нацио­ нальных правовых культур сводится, по сути, к вопросу о взаимо­

К.Г. Юнг, некие идеальные образования, которые формируются на

да создает культурные пласты, как бы закрывая данные архетипы.

Через несколько столетий архетипы могут быть уже не видны, но это не значит, что они перестают действовать. Архетипы задают ос-

547

новные параметры будущей правовой культуры, которая сохраняет их на протяжении всего своего существования. Коренная ломка ар­ хетипов невозможна, как невозможно изменение природы того или иного народа. Если архетипы все же радикально меняются, значит, мы имеем дело уже с другим народом. Архетипы наций и народов хотя и уникальны, но имеют много общего, ведь все люди - предста­ вители единого человеческого рода. Общие точки соприкосновения позволяют национальным культурам взаимодействовать, обогащая или, напротив, выхолащивая друг друга. Так, опыт Древнего Рима оказал колоссальное воздействие на становление государствен­ ности древнегерманских племен. Страны Западной Европы адап­ тировали его несколько столетий, пока не приняли современный вид. Республиканский и императорский Рим стал для них образ­ цом в деле выстраивания государственных институтов и отноше­ ния к праву. Монголо-татары, как полагали евразийцы, оказали решающее влияние на нашу правовую культуру, сделав русское сознание имперским. В эпоху Московского царства формируется то ценностное ядро, которое впоследствии претворится в одну из самых могущественных империй мира. В XIX-XX вв. становле­ ние суверенных государств в Азии, Африке, Латинской Амери­ ки происходило под воздействием политико-правовой культуры стран Запада и т.д. Очевидны две вещи: 1) наличие у любой наци­ ональной правовой культуры неразложимого ценностного ядра; 2) факт влияния на национальную культуру со стороны других народов. Вопрос состоит в том, каким может быть соотношение этих двух компонентов, чтобы, с одной стороны, не произошло разрушение ценностного каркаса национальной правовой куль­ туры, с другой - была обеспечена необходимая модернизация традиционной государственности за счет обогащения новым по­ литико-правовым опытом.

В последние десятилетия тема взаимодействия правовых куль­ тур стала особенно актуальной в связи с интенсификацией про­ цесса глобализации. Современные средства транспорта и связи, информационные технологии, мировое разделение труда, угроза ядерной войны и экологических катастроф сделали мир действи­ тельно единым, а зависимость стран друг от друга весьма высокой. Глобализация берет свое начало задолго до рубежа XX-XXI вв., когда она становится предметом активного обсуждения. Здесь уместно вспомнить идею Гегеля о ведущей роли того или иного на­ рода на определенном этапе всемирной истории. Он выделяет че­ тыре царства (восточное, римское, греческое, германское), каждое из которых было когда-то гегемоном мировой истории. Герман­ ское царство, с его точки зрения, есть государственность Запад-

548

ной Европы, которая, начиная с эпохи Возрождения, постепенно определяет ход мировой истории. Надо сказать, что немецкий философ отметил очевидный факт: западноевропейские народы достигли к началу XIX в. такого экономического, научно-техниче­ ского, военного и политического могущества, которое обеспечило их огромное влияние на мировые процессы. Для многих народов (если не для всех) страны Запада становятся осознанным или не­ осознанным ориентиром их будущего развития. Так, согласно В.О. Ключевскому Россия начинает ощущать превосходство За­ пада и свое отставание от него уже с XVII в.* Отношение к Запа­ ду внесло раскол в русское образованное общество, поделив его, условно говоря, на западников и почвенников (спор между ними продолжается до настоящего времени).

Иначе говоря, за последние 500 лет глобализация приняла вид вестернизации, а со второй половины XX в. - американизации мира. Данный процесс в высшей степени противоречив. С одной стороны, страны так называемого «третьего мира» (развивающиеся страны) понимают свою отсталость от Запада и пытаются перенимать у него технологическую и техническую культуру, нормы экономической деятельности, политико-правовые институты, даже образ жизни. Символом американского влияния стали джинсы и Макдональдс, завоевавшие огромную популярность во всех странах мира незави­ симо от уровня развития и характера политического режима. Мил­ лионы мигрантов, желая изменить свою судьбу к лучшему, устре­ мились в Западную Европу и США, четко осознавая, что именно там созданы наиболее благоприятные условия для жизни человека. Политические эмигранты всех мастей едут в Великобританию или США за защитой от произвола своих властей, понимая, что толь­ ко там можно найти справедливый суд и торжество закона. Вместе с тем следует отдавать себе отчет в том, что вестернизация в фор­ ме американизации обеспечивается не только привлекательностью жизни на Западе, но в значительной мере его способностью силой заставить себе подчиняться. Экономическое, политическое и во­ енное могущество Запада внушает незападным странам на только уважение, но и страх оказаться жертвой их агрессии. Современный международный правопорядок, сформировавшийся после Второй мировой войны, и особенно после краха СССР, есть порядок, уста­ новленный странами Запада и в их интересах. Устав ООН, пакты о правах человека, международные договоры гуманитарного харак­ тера - вещи, несомненно, весьма полезные, но надо понимать, как

* См.: Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций: В 3 кн.

М„ 1997. Кн. 2. С. 355.

549