учебный год 2023 / Жуков. Философия права

их поведение в будущем. Таким образом, единство правосознания и правовой культуры обусловлено их единой нормативной основой, коренящейся в практике.

Правовая культура и правосознание сосуществуют не толь­ ко в единстве, но и в известном противостоянии. Если правовая культура имеет и идеальную, и материальную составляющую, то правосознание - это всегда нечто идеальное. Правосознание - это своего рода вещь в себе, составить о нем представление непосред­ ственно невозможно, о факте его существования и его содержании может свидетельствовать только поведение людей, закрепленное в нормах, ценностях и институтах, т.е. в правовой культуре. Право­ вая культура выражает и фиксирует правосознание, выступая его своеобразным продолжением. Вместе с тем, приобретя объективи­ рованные формы, правовая культура становится самостоятельным феноменом, противостоящим правосознанию. Правовая культура, отражая уклад народной жизни, аккумулирует в себе многовековой социальный опыт борьбы за существование. Правовая культура консервативна, обладает значительной силой инерции и в этом качестве всегда сдерживает правосознание. Со своей стороны ин­ теллектуальный компонент правосознания, мысль направлена на пересмотр устоявшихся норм, ценностей и институтов с целью усовершенствования одних и отмены других. В данном случае пра­ восознание и правовая культура выступают как две относительно автономные силы, развивающиеся по своим законам. Проблема состоит в том, что правосознание и правовая культура имеют еди­ ную нормативную основу и трансформация первого невозмож­ на без трансформации второй. Правосознание существует в виде правовой культуры и отражает ее, а правовая культура фиксирует результаты работы правосознания. Чтобы данный массив (право­ сознание и правовая культура) как-то сдвинулся с места, полу­ чил какой-то импульс движения, необходим толчок внешнего или внутреннего происхождения. Если следовать диалектике Гегеля, источник развития правосознания и правовой культуры - проти­ воречие, зарождающееся в данных явлениях. Каким бы ни был ме­ ханизм взаимного влияния правосознания и правовой культуры, сила инерции данного механизма огромна и именно потому, что они накрепко связаны единой нормативностью. Известные исто­ рии правовые культуры разных регионов мира по большей части демонстрируют как раз инерцию, а не мобильность. Казалось бы, правовая культура современных народов Запада далеко ушла от архаики средневековья, но на самом деле — это лишь результат раз­ вития той культурной первоосновы, которая была им изначально дана. Основа эта - индивидуализм, о чем много говорилось выше. Та же картина наблюдается в странах, например, арабского Востока

530

с их приверженностью традиционной правовой культуре, сложив­ шейся много веков назад.

Правовая культура объективна в том смысле, что ее можно пред­ ставить в конкретных эмпирических параметрах. Поддается объек­ тивному установлению деятельность государства и функционирова­ ние права, есть поведение людей, выражающее систему формально закрепленных процедур. Существует, например, конституция как совокупность норм и соответствующие им органы государства, реа­ лизующие свои полномочия. Государство и право, правовая культура в целом воспринимаются обществом и индивидами в виде безлич­ ной, объективно существующей силы, живущей по своим законам и имеющей свои интересы. Во многом так оно и есть. Вместе с тем, поскольку правовая культура неотделима от правосознания, первую вполне можно представить как проекцию последнего. Как верно ука­ зал Кант, мир представлен человеку не непосредственно, а опосредо­ ванно, через призму его сознания. Субъект имеет дело не с вещами, как они есть, а с их образами, моделью, сформированной разумом. Поскольку между человеком и вещью стоит разум, объект познания совпадает с его моделью, сама же вещь во многом продолжает оста­ ваться непознанной. «Мир есть мое представление, следовательно, мое представление есть мир, я его господин, во мне - пространство для него, вне меня нет ничего»*. Согласно субъективному идеализ­ му и мир природы, и мир культуры предстают как образ познающего субъекта. Образ мира природы ближе к оригиналу, так как там дей­ ствуют законы необходимости. Образ мира культуры в значительной степени зависит от сознания, воли, эмоций и ценностных установок человека, т.е. от его духовности - вещи в высшей степени субъектив­ ной. Отталкиваясь от данной позиции, правовая культура предстает уже не в качестве объективного феномена, а как проекция сознания субъекта, как его субъективный опыт, сформированный категориями разума. Иначе говоря, познавая мир правовой культуры, мы создаем его по законам разума и в соответствии с нашими ценностными уста­ новками. Поскольку сознание (правосознание) субъективно, субъек­ тивна и правовая культура. В данном случае субъективность право­ вой культуры предстает как форма самосознания, правовая культура оказывается сознанием, обращенным на самое себя. С точки зрения обыденного сознания позиция субъективного идеализма может по­ казаться надуманной, искусственной, лишенной здравого смысла. На самом деле здравый смысл здесь есть. Не вызывает сомнений, что го­ сударство и право есть реализованное сознание. Люди группируются по институтам государства, выполняют полномочия государствен­ ных органов, реализуют нормы права так, как данная модель отра-

Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996. С. 44.

531

жена в их сознании. Исполнительская дисциплина, эффективность правотворческих, правоприменительных и правоохранительных ор­ ганов зависит от качества человеческого материала, т.е. от сознания

иволи людей. Одна и та же конституция, поставленная в различные культурные условия, даст разный эффект. Действенность госаппара­ та, его способность точно исполнять нормы закона зависит в первую очередь от специфики правосознания и только во вторую - от каче­ ства позитивного права. Каким народ видит свое государство и свое право, такими они и являются на практике. Если коррупция, безза­ коние и произвол власти считаются нормой, коррупция, беззаконие

ипроизвол становятся частью государственной жизни и наоборот.

Поскольку любая правовая культура - результат длительно­ го развития, она всегда есть проекция исторического сознания. Как верно указывали правые гегельянцы и многие неокантианцы, исторического прошлого не существует вне сознания познающего субъекта. Историк не отображает действительную картину прошло­ го, а заново творит ее в собственном воображении. История народа такова, какой ее видит сам народ. Здесь речь идет не об идеологи­ ческих перекосах (стремление убрать из своей истории позорные страницы и представить себя в выгодном свете), а о названном выше механизме, при котором сознание имеет дело не с реальностью, а с ее образом. Для неокантианца Э. Кассирера, например, социальный мир как собственно человеческий мир проявляет себя прежде все­ го в истории и культуре. История, полагает он, есть совокупность фактов культуры, распределенных в известной последовательно­ сти. Культура предстает в виде духовных и материальных объектов, всегда имеющих историю своего формирования и в этом смысле представляющих собой сконцентрированное время. Культура есть проекция исторического сознания, способ фиксации человеческой памяти. «Чтобы овладеть миром культуры, нужно постоянно вос­ станавливать его в исторической памяти»*. Человеческая история фиксирует этапы своего развития в объективированных формах культуры, что обеспечивает последней устойчивость и постоянство. «Историю нельзя назвать наукой», «в истории ищут не познания внешних вещей, а познания самих себя»**.

В подтверждение тезиса о субъективной природе исторического сознания можно вспомнить о таких источниках права, как право­ вой обычай и судебный прецедент. В правовом обычае воплотилось культурное своеобразие народа, сформированное на протяжении столетий. Правовой обычай есть воплотившееся в источнике и скон­ центрированное в нем время. Он выступает связующим звеном меж-

*Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998. С. 659.

**Там же. С. 679.

532

ду прошлым и настоящим, во многом предопределяет будущую пра­ вовую культуру народа. Правовой обычай объективен в том смысле, что заложенная в нем норма отражает объективные условия ее су­ ществования, но правовой обычай также и субъективен, поскольку представляет собой проекцию общественного сознания, обращенно­ го в прошлое. Правовой обычай обращает участников юридической ситуации (включая правоприменителя) в прошлое, предлагает им взглянуть на коллизию, возникшую сегодня, глазами человека про­ шлых столетий. В данном случае правовая культура предстает как проекция исторического сознания людей. В прецедентном праве механизм тот же. Судья, обращаясь к прецеденту прошедшей эпо­ хи, воспроизводит ее в своем сознании, т.е. как бы заново ее творит и помещает в данную умозрительную реальность рассматриваемое дело. В таком контексте прецедентное право предстает как способ реконструкции правовой культуры прошлого, оно обращает право­ сознание современного человека в глубь веков, соединяя прошлое с настоящим. Советская правовая идеология упрекала английское правосудие за субъективизм, в чем была известная правда. Однако субъективизм английского суда проявляется не столько в свободе судейского усмотрения, сколько в том, что прецедентное право каж­ дый раз предлагает участникам процесса воспроизвести в сознании условия той или иной исторической эпохи, погрузиться в нее и как бы заново ее пережить. Консерватизм правовой культуры Англии как раз и состоит в том, что она являет собой правосознание, обра­ щенное назад, к своим истокам. Английская правовая культура - это типичный пример проекции исторического правосознания. Со­ ветская и постсоветская правовая культура - не такой характерный, но все-таки также пример исторически ориентированного правосо­ знания. Казалось бы, советская власть, до основания сломав поли­ тико-правовые институты дореволюционной России, создала ранее небывалые государство и право. Вместе с тем, как верно отмечали евразийцы, советская власть есть естественное продолжение исто­ рии русской государственности, ее очередной этап. При всей ори­ гинальности политической формы советский период в полной мере соответствует традициям русской правовой культуры и правосозна­ нию русского народа. В XX - начале XXI в. русский народ строит свою государственность по лекалам, заложенным в его правосозна­ ние сотни лет назад. В этом отношении советская и постсоветская государственность России есть реализованное правосознание, об­ ращенное не вперед, а назад, в свое прошлое. Политико-правовые институты современной России - это только верхний слой ее пра­ вовой культуры, под которым кроются глубинные пласты архаики. Ценности и цели, заложенные в прошлом и ставшие основой наци­ ональной правовой культуры, определяют поведение народа и его

533

политический класс в настоящем и задают стандарты поведения в будущем. Даже скачкообразное развитие истории, резкие перепа­ ды в ней в результате революций принципиально не меняют базо­ вых параметров правовой культуры.

Архаика правосознания и правовой культуры заметно проявля­ ет себя в связи с религией. Обращенность и того, и другого к своим истокам означает возвращение к религии. Религиозное сознание - господствующее на протяжении большей части истории человече­ ства. Только к XX столетию на Западе, в России, Китае и некоторых других регионах мира возникают светские общества. В эпоху бур­ жуазных революций в странах Западной Европы церковь отделяет­ ся от государства, но весь XIX в. все еще идет борьба с клерикалами

иих влиянием на науку, искусство, культуру. На первый взгляд со­ временная западная правовая культура - результат светской раци­ оналистической философии, предложившей модель демократиче­ ского правового государства, где церковь отделена от государства

игарантирована свобода совести. На самом деле, как показал М. Ве­ бер, буржуазная правовая культура вырастает из недр протестант­ ской этики. Протестантизм, отказавшись от эсхатологии и сведя религиозную норму к моральной, воздвиг на место религии дисци­ плину труда, право и договорное отношение к государству. Внешне выглядит так, будто западные европейцы создали новую светскую правовую культуру, тогда как на самом деле она стала лишь проек­ цией протестантского сознания. Их почти автоматическое подчине­ ние закону во многом продолжает быть замаскированным сакраль­ ным отношением к власти. Стереотипы, сложившиеся во времена господства религиозного сознания, продолжают работать в новых исторических условиях. В этом смысле правовая культура совре­ менных народов Запада есть правосознание, обращенное в своей основе к религиозной архаике. Тот же механизм мы наблюдаем на примере правовой культуры современной России. На первый взгляд - это светская правовая культура, представленная в нормах Конституции РФ и других отраслях права. Ее архаизм и связь с тра­ дицией начинает проявляться в процессе правоприменения и функ­ ционировании государственных органов, где обнажается сниженная ценность личности и права. Как верно отмечали русские религиоз­ ные философы (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, П.И. Новгородцев, Н.А. Бердяев, В.В. Розанов и др.), православие сформировало тип личности, для которой ценность Царства Божиего выше ценности мирского бытия. Если протестант, заботясь о своем земном благо­ получии, ограничивает государственную власть правом и стремится сделать ее для себя безопасной, то помыслы русского православного

человека нацелены на спасение своей души. Ф.М. Достоевский, по­ жалуй, лучше других сформулировал главный религиозно-этиче-

534

ский принцип русской культуры: «Смирись, гордый человек!». Оче­ видно, что данный принцип - лучший для строительства империи, к чему всегда и стремилась Россия. Таким образом, лежащие у исто­ ков национальной правовой культуры религиозные нормы прочно входят в ее ткань, становятся ее составной частью, хотя и латентно себя проявляя. Религиозные нормы в светских странах зачастую расположены (иногда в трансформированном виде) в архаической (подсознательной) части национального правосознания и в неяв­ ной форме влияют на современную правовую культуру.

Правовая культура как знаковая система. «Знак - матери­ альный чувственно воспринимаемый предмет (явление, событие, действие), выступающий в познании и общении людей в качестве представителя некоторого предмета или предметов, свойства или отношения предметов и используемый для приобретения, хране­ ния, преобразования и передачи сообщений (информации, знаний) или компонентов сообщений какого-либо рода»*. Знак является но­ сителем социокультурной информации, представленной в письмен­ ности, духовной и материальной культуре. Знак имеет, как мини­ мум, три значения: 1) отражает какой-либо предмет; 2) выражает его смысл; 3) выражает психологическое отношение к предмету**. Зна­ ки подразделяются на языковые и неязыковые. В XX в. возникает семиотика - наука, исследующая свойства знаковых систем (есте­ ственные и искусственные языки, язык искусства, сигналы в обще­ стве и природе, символы). Несмотря на то что знаки есть в природе и культуре, сама система знаков - всегда часть культуры, о чем пи­ сали многие философы культуры. Так, по Э. Кассиреру, культура есть знаковая система, система символов, посредством которых че­ ловек смотрит на мир. Философ, писатель и поэт А. Белый разрабо­ тал теорию, согласно которой символ играет интегрирующую роль

вкультуре. Символизм, с его точки зрения, есть способ познания мира, посредством символа сознание структурирует бытие и вносит

внего смысл. «Смысл - в деятельности; деятельность неразложима, цельна, свободна и всемогуща; чистое познание, прикасаясь к дея­ тельности, наделяет ее терминологической значимостью; термины чистого знания и познания - только символы деятельности; но ког­ да в терминах этих мы подходим к деятельности, мы можем гово­ рить о ней лишь в символических образах; она сама - живой образ, неразложимый в термине; но мы мыслим в терминах; и потому-то наши слова о деятельности - только символ»***. «Символ есть

*Философская энциклопедия: В 5 т. М., 1962. Т. 2. С. 177.

**См. там же. С. 179.

* * * Белый А. Символизм и философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М„ 1994. С. 39.

535

предел всем познавательным, творческим и этическим нормам: Символ есть в этом смысле предел пределов»*. Иначе говоря, сим­ вол есть единство познания, творчества, ценностных и этических представлений, эмоциональных переживаний, единство формы и содержания.

Э. Кассирер и А. Белый правы в том, что культура в качестве субъектной ценности всегда субъективна, она есть совокупность субъективных представлений о мире. Как верно указал Кант, наше знание о действительности есть только априорные формы разума, оно всегда односторонне в том смысле, что всегда будут вещи в себе, недоступные для человеческого познания. Наше знание о мире - это его несовершенная модель, созданная сознанием человека и да­ лекая от оригинала. Развивая данную мысль, А. Белый сделал вывод о необходимости дополнить научное знание символическим вос­ приятием действительности. Символ - это конкретный, чувствен­ но воспринимаемый образ, действующий на человека сильнее, чем абстрактное знание. Человек, рассуждает он, стремится постигнуть мир в его целостности, а поскольку наука не дает такой возможно­ сти, следует прибегнуть к символу как некоему познавательному средству. А. Белый исходит из той простой мысли, что люди неза­ висимо от уровня их образования и культуры, гносеологических и ценностных установок смотрят на мир посредством символов, хотя могут и не знать об этом. Задача состоит в том, чтобы сим­ волистское миропонимание из стихийного процесса сделать осоз­ нанным, рациональным. Продолжая эту логику, можно конста­ тировать, что культура есть совокупность символов, благодаря которым у человека складывается представление о мире. Даже на­ учное знание люди неосознанно превращают в символ, делая на­ уку субъективной и относительной. В конечном счете вся инфор­ мация о мире складывается у человека в единый образ, дающий ему чувство определенности и уверенности.

Правовая культура - это та же система знаков (символов), в ко­ торых отражаются существо и функциональные свойства полити­ ко-правовых явлений. Знаковая система политико-правовой дей­ ствительности говорит о наличии системы смыслов, которые люди в нее вкладывают. Правовая культура - совокупность языковых и неязыковых знаков: тексты о государстве и праве, деятельность органов государства и людей в области властных и юридических от­ ношений, здания, сооружения, имеющие отношение к деятельности государства и функционированию права, и т.п. Правовая культура представляет собой совокупность образов, посредством которых

* Белый А. Символизм и философия культуры // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. С. 63.

536

люди воспринимают мир политико-правовой действительности. Индивид и массы не способны воспринимать государство и право во всех их деталях, но понять их общий смысл для себя им необходимо, поскольку и то, и другое носит практический характер и затрагивает их интересы. Массы, обращая внимание на политико-правовую ре­ альность, выделяют в ней те знаки (символы), которые имеют для них какое-либо значение. Знаки (символы) - это те микроучаст­ ки правовой культуры, которые обыватель способен освоить и по­ средством которых может составить представление о государстве и праве. Поскольку знаки носят конкретный, чувственно восприни­ маемый характер, государство и право воспринимается людьми не на уровне слов, а в виде наглядных действий. Политическая про­ паганда, например, в условиях тоталитарного государства ничего не стоит без террора и массовых репрессий. Декларации партийных вождей только тогда всерьез воспринимаются массами, когда они подкрепляются мерами физического насилия. Конституция и зако­ нодательство страны также воспринимаются не на уровне юридиче­ ской догматики, а в виде их практической реализации. Уровень за­ конности и правопорядка воспринимается населением не благодаря статистике, а посредством образов представителей власти, ответ­ ственных за то и за другое. Практика правоохранительных органов (судов, следствия, дознания, пенитенциарной системы), демонстри­ рующих либо справедливость, либо произвол и беззаконное, есть, по сути, система символов, благодаря которым люди распознают политико-правовую реальность. Гонения на политические, нацио­ нальные, религиозные меньшинства, поиск внешних или внутрен­ них врагов могут быть знаком наступающей диктатуры.

Власть - это всегда магия, направленная на подчинение под­ властных, что требует внешних форм воздействия на подвластных. Власть обязана подчеркивать свое могущество в виде символиче­ ских действий, а действительно могущественная власть восприни­ мается подвластными всегда символически. Страх перед властью рождает у подвластных ее искаженное восприятие, наделяет ее ма­ гическими и символическими чертами. Если на уровне сознания со­ временные общества Запада, например, могут воспринимать власть как договор, рационально оформленный и требующий исполнения, то на уровне подсознания лежит безотчетный страх перед властью, заставляющий людей воспринимать ее мистически и символически. Так, факт наказания осмысливается на двух уровнях: на уровне со­ знания - как результат действия закона, на уровне подсознания - как действие безличной силы судьбы, проявляющей себя в лице государства. Например, гильотина во Франции воспринималась не только как символ революционной справедливости, но также - как символ рока, тяжелой поступи государства. Смысл государства

537

ивласти проявляется также в государственной символике, полити­ ческих процедурах (приведение к присяге президента или монарха

ит.п.).

Государство и право как явления культуры. Государство и пра­ во, подобно человеку, имеют два уровня бытия: природный и куль­ турный. Политико-правовая реальность - это всегда сочетание двух компонентов: животного и духовного. Сочетаясь причудливым об­ разом, природный и культурный компоненты в различной степени представлены в государстве и праве и зависят от условий пережива­ емой эпохи. Провести разграничительную линию между культурой

иприродой весьма затруднительно, поскольку духовность зачастую вырастает из природной необходимости, а природа, в свою очередь, испытывает сильное давление со стороны культуры. Вместе с тем появление государства и права есть качественный скачок от приро­ ды к культуре. Государство и право появляются как специфические человеческие институты, проводящие четкую грань между приро­ дой и культурой в жизни человека. Государство и право - средство борьбы людей с природой за выживание и создание собственно че­ ловеческой среды. Возникновение государства и права есть один из этапов процесса выведения людей из животного состояния. Фор­ мирование государства и права влечет за собой создание многих других элементов культуры, ускоряет их становление. Государство

иправо, с одной стороны, есть результат качественного изменения

нравственности людей, с другой - это мощные средства распростра­ нения высокой нравственности на все общество. Всемирная исто­ рия позволяет сделать вывод, что по мере своего развития полити­ ко-правовые институты все больше становятся частью культуры, все меньше подчиняются силам природы. Поскольку природное начало в человеке - основополагающее, его разрушение ведет к ги­ бели человечества, а с ним - всей культуры, в том числе политико­ правовой. Поэтому задача состоит не в том, чтобы полностью пода­ вить природный компонент политико-правовой реальности, а в том, чтобы максимально его окультурить, сделав удобным и безопасным для человека.

Культура становится возможной в первую очередь потому, что человек обладает сознанием. Государство и право - качественный скачок в развитии общественного сознания. В мире животных су­ ществует властная организация, но определяется она инстинктами. Государство и право также связаны с инстинктами и материальны­ ми интересами, но разум здесь играет решающую роль. Государство есть организация людей, распределенных по институтам. Чтобы сотни тысяч и миллионы людей ежедневно выполняли государ­ ственно-властные полномочия, подчиняясь единой организации и дисциплине, требуется высокий уровень сознания. Правосозна-

538

ние, достигнув необходимого и достаточного уровня, закрепляет его

внациональной культуре. Политико-правовая культура нации - это и есть ее правосознание, достигшее высокого уровня. Далеко не все народы дозревали до государственного уровня. Так, в настоящее время существует немало народов, культура которых остановилась на стадии каменного века. Контраст между первобытными и куль­ турными народами только резче подчеркивает тот факт, что созда­ ние политико-правовых институтов отражает качественный скачок

вразвитии сознания. Философы-идеалисты очень хорошо понима­ ли роль сознания в деле организации государства, хотя и мистифи­ цировали данный процесс. Для Платона государство и законы есть проекция мира идей. Философы стоят у власти потому, что они способны видеть мир идей. В трансформированном виде государ­ ство предстает здесь в первую очередь как сфера сознания. Пози­ ция Аристотеля аналогична: государство в своей основе есть форма, превращающая материю в реальное государство. В данном случае форма - идеальное начало, связанное с разумом человека. Согласно данной логике люди способны организоваться в государство, только подчиняясь форме, т.е. разуму. Кант выводит государство и право из некоей умозрительной фикции - категорического императи­ ва, который, будучи априорной формой сознания, дает жизнь обо­ им институтам. Гегель рассматривает государство и право как ре­ зультат саморазвития абсолютной идеи. Все названные философы

вконтексте своих систем признают огромную роль разума в деле создания государства и права.

Культура - результат творческой деятельности с целью созда­ ния чего-то нового, в этом отношении государство и право - акт творчества. В марксистской философии есть такие категории, как

опредмечивание и распредмечивание. Речь идет о целеполагаю­ щей предметной деятельности человека, в результате которой по­ является нечто новое. Опредмечивание означает объективацию субъективного, переход сознания и деятельности субъекта в объект. В результате опредмечивания предмет начинает жить собственной жизнью, т.е. отчуждается от своего творца. Индивид, создавая пред­ мет, тем самым формирует и совершенствует самого себя. Главное средство опредмечивания - труд. В результате распредмечивания субъект делает своим достоянием то идеальное начало, тот смысл, который содержался в предмете культуры. Распредмечивание обо­ гащает индивида новым содержанием, что в конечном счете озна­ чает творческий прирост культуры. «Распредмечивание - это про­ цесс, в котором свойства, сущность, “логика предмета” становятся достоянием человека, его способностей, благодаря чему последние развиваются. Через познавательное и духовно-ценностное освое­ ние человек распредмечивает формы прошлой культуры, включая

539