учебный год 2023 / Жуков. Философия права (текст распознан)

требовала разработки и включения в учебный процесс фундамен­ тальных дисциплин.

Различие состояло еще и в том, что догму права разрабатыва­ ли профессиональные юристы, фундаментальную науку - наряду с юристами - философы, историки, социологи. Неюридический компонент (на уровне персоналий и идей) изначально делал фунда­ ментальную юридическую науку эклектичной, рыхлой, внутренне противоречивой. Именно в рамках фундаментальной юридической науки наблюдаются интенсивное привнесение идей из неюридиче­ ской сферы знания и их острая борьба. Именно фундаментальная юридическая наука в России была наиболее зависимой от европей­ ского идейного влияния. Такие крупные направления в философии

инауке, как кантианство, гегельянство, позитивизм, социология, марксизм имели место прежде всего и в основном в фундаменталь­ ной юридической науке. Отдельные представители отраслевой нау­ ки время от времени подключались к дискуссиям, но сама юридиче­ ская догматика в целом оставалась равнодушной к ним, что вполне объяснимо: чтобы догматически обрабатывать нормативный мате­ риал, не требовалось определять свое отношение к учениям Канта, Гегеля, Конта или Маркса. У отраслевой науки была своя вполне автономная сфера, ограниченная приемами юридической техники.

Одно из следствий эклектического состояния фундаментальной науки - размытые границы между ее дисциплинами, пересечение их по предмету исследований и проблемной тематике, бесконечный

ибесплодный спор об их статусе в юридической науке (продолжаю­ щийся у нас и поныне). Период XIX - начала XX в. знаменовался их борьбой и взаимным влиянием, что в конечном счете и обеспечило интенсивное развитие фундаментальной науки.

История возникновения, степень гомогенности, предмет и ме­ тоды исследования - все указывает на то, что дистанция между догматической и фундаментальной юриспруденцией весьма при­ личная. Возьмем для сравнения философию и дисциплины, из ко­ торых она складывается. Ядром философии и философского об­ разования, в частности, является история философии. Онтология, гносеология, социальная философия, философия культуры, этика, эстетика - дисциплины, которые формируются как составные части истории философии, как ее естественное развитие. История фило­ софии - своего рода дерево, ветви которого - названные дисципли­ ны. В юридической науке такой степени единства мы не наблюдаем. Отраслевая юридическая догматика, имея полный набор средств для решения своих специфических задач, по большей части никак не связана с теоретико-историческими дисциплинами. Со своей стороны фундаментальная юридическая наука также существует вполне автономно от догматической юриспруденции. Их как-то

110

объединяют только две вещи - понятийный аппарат и сфера обра­ зования, да и то с большими оговорками. Специфика языка отрасле­ вой юридической науки определяется догматическим методом, суть которого максимально формализовать поведение человека и пред­ ставить его в абстрактной логической формуле. Юридический язык, вносящий своеобразие в понятийный аппарат юридической науки, - это прежде всего и в основном язык отраслевой юридиче­ ской науки. В фундаментальной юридической науке юридический понятийный аппарат сильно разбавлен языком других общество­ ведческих дисциплин. Причина данного факта - весьма умеренное использование догматического метода, а то и полное его игнориро­ вание. Так, юристу-историку может понадобиться и догматический метод, и специальная юридическая лексика, когда исследование касается нормативных актов прошедших эпох. Но вот уже юристфилософ или юрист-социолог почти не нуждается в специальной лексике. Более того, ее использование может ему мешать, поскольку и философское, и социологическое исследование предполагает вы­ ход за рамки догматического понимания государства и права. В об­ разовании смычка между отраслевой и фундаментальной юриди­ ческой наукой также очень непрочная и условная. Конечно, чтобы подготовить профессионального юриста, следует дать ему знания по истории, теории и философии права. Такое комплексное образо­ вание дает возможность понять, почувствовать государство и право во всех аспектах их бытия. Вместе с тем хорошо известно, что массо­ вый абитуриент идет в юридический вуз не для того, чтобы изучить историю или теорию права и государства, а прежде всего затем, что­ бы получить знания в области отраслевых юридических наук. При­ кладной характер юридической науки и конъюнктура рынка труда предопределяют именно такой подход.

Отраслевая догматика и фундаментальная юридическая наука представляют собой не столько единство, сколько дуализм. В гла­ зах юриста-отраслевика или юриста-практика данный дуализм не­ равноценен: догматическая юриспруденция воспринимается как полновесная, самоценная наука, как подлинный фундамент всей юридической науки, а теоретико-исторические дисциплины - в ка­ честве некоего довеска, который приходится терпеть в силу требова­ ний образовательного процесса. Согласно такой позиции история, теория, философия права - только некий фон, придающий акаде­ мическую респектабельность юридической науке. В силу данной логики история и теория государства и права рассматриваются в об­ разовательном процессе как вводные, вспомогательные дисципли­ ны, необходимые в основном для того, чтобы подготовить студента к главному, ради чего он пришел в юридический вуз, - к изучению отраслевой догмы и законодательства. Такой же логикой руковод­

111

ствуется и власть, распределяя финансирование: в полном объеме - на отраслевые дисциплины, но остаточному принципу - на фун­ даментальные. Вместе с тем дуализм юридической науки, слабая связь с юридической догмой и практикой делают фундаментальные юридические дисциплины самоценными и в известном смысле са­ модостаточными. Истории государства и права, философии права, истории философии права, социологии права, антропологии права, сравнительному правоведению нет никакой нужды оглядываться на отраслевую науку, искать в ней источник своей легитимности с целью обоснования своего научного статуса. Перечисленные дис­ циплины вполне самостоятельны, хотя и не являются ядром юри­ дической науки.

Особое место в юридической науке занимает общая теория права. Со времени своего возникновения данная дисциплина всег­ да претендовала на главные роли, обеспечивая, как ей казалось, интеграцию обществоведческого и собственно юридического зна­ ния, объединяя отраслевую и фундаментальную юриспруденцию в единую юридическую науку. Действительно, общая теория пра­ ва создавалась в Германии и России в последней трети XIX в. в ка­ честве некоей универсальной дисциплины, призванной устранить недостатки энциклопедии права и философии права и стать смыч­ кой между отраслевыми и теоретико-историческими дисципли­ нами. У нас ее создавали три группы юристов: юристы-философы (П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский, И.А. Ильин), юристы-со­ циологи (С.А. Муромцев, Н.М. Коркунов, Л.И. Петражицкий), юристы-догматики (Г.Ф. Шершеневич). Общая теория права изна­ чально формировалась как комплексная междисциплинарная нау­ ка, призванная изучать государство и право в нескольких аспектах: историческом, социологическом, философском, догматическом. Она ставила перед собой задачу синтезировать знание, добывае­ мое историей государства и права, философией права, социологией нрава, отраслевой догматикой, и трансформировать его в общетео­ ретическое знание о государстве и праве. Будучи комплексной, те­ оретико-правовая наука использовала методы дисциплин, которые она взялась обобщать: исторический, социологический, догматиче­ ский, философский (в форме методологии различных философских школ). На выходе получилась наука без четкого предмета и четко очерченных границ, довольно аморфная и рыхлая, таящая в себе угрозу дробления на составные части.

Пожалуй, наиболее характерная черта общей теории права - эклектика, что наглядно демонстрируют учебные курсы. Один из первых - “Общая теория права” Г.Ф. Шершеневича (один из луч­ ших и на сегодняшний день), где соседствуют история, антрополо­ гия, социология, философия и догматика права. Данный подход был

112

Действительно, за последние 100-150 лет общая теория госу­ дарства и права серьезнейшим образом подвинула вперед наше представление о политико-правовых явлениях. В Европе и России написаны десятки блестящих работ, ставших подлинной юриди­ ческой классикой. Часть из них (видимо, меньшая) отличается го­ могенностью (по методам исследования) и выполнена в духе либо философии, либо социологии, либо антропологии, либо чистой догматики. Так, “Чистое учение о праве” Г. Кельзена - пример те­ оретически обобщенной догматики, а “Теория права и государства в связи с теорией нравственности” Л.И. Петражицкого - социоло­ го-психологический труд. Большинство же работ демонстрируют комплексный подход (т.е. эклектику), включая в разных долях из­ вестные компоненты (историю, философию, социологию и догма­ тику права). Например, советская теоретико-правовая наука 20-х гг. развивалась по преимуществу в социологическом плане, так как острая политическая борьба требовала теоретического обоснования пролетарского государства и права с позиции исторического мате­ риализма. Государство и право исследовались в связи с экономи­ кой, классовой структурой и классовой борьбой. По мере укрепле­ ния советской власти и ослабления внутриполитической борьбы, а также с установлением жестких идеологических норм для обще­ ствоведческой науки главное направление исследований в общей теории права смещается в область юридической догматики (в по­ литическом отношении самая безопасная сфера юридической нау­ ки). В 70-80-е гг., когда в советском обществоведении расширяются рамки дозволенного, оживляются философия и социология права. В постсоветский период идеологический диктат исчезает, общая те­ ория права, предоставленная самой себе, оказывается в состоянии кризиса, ее наиболее заметными чертами становятся растерянность, упадок и одновременно поиск новых путей развития. Важнейшая тенденция, наметившаяся за последние 25 лет, - это острая конку­ ренция между философией права, социологией права и догмой пра­ ва, имеющая место внутри теоретико-правовой науки и грозящая ей распадом на составные части. Под вывеской общей теории права все больше появляется работ, выполненных либо в философском, либо в социологическом, либо в догматическом духе. Представите­ ли каждого из направлений пытаются обосновать свою монополию на истину, закрепить руководящее положение в теоретико-право­ вой науке и дать сокрушительную, как им кажется, критику друг друга. Юристы-социологи и юристы-философы обвиняют юристовдогматиков в “узконормативном подходе”, в забвении социальной и духовной природы права, в беспринципном соглашательстве с властью. На юристов-догматиков часто возлагается ответствен­ ность за потворство “советскому тоталитаризму” и требуют едва

114

ли не трибунала над советской теорией права. Со своей стороны юристы-догматики считают юристов-философов безнадежными фантазерами, утратившими связь с реальностью и погрузившимися в мир грез об идеальном праве. Юристы-социологи критикуются за безбрежное расширение понятия права, ведущее к отрыву от юри­ спруденции и утрате юридической наукой своей специфики. И все это - результат эклектики, положенной когда-то в основу общей те­ ории права, а также академической групповщины, не позволяющей по достоинству оценить позицию друг друга.

Надо прямо сказать, что общая теория нрава в значительной мере не оправдала тех надежд, которые на нее возлагались “отца- ми-основателями”. Так, пресловутая смычка между общей теорией права и отраслевой наукой довольно быстро превратилась в процесс с односторонним движением: теоретико-правовая наука более или менее удачно пыталась и пытается обобщать догматический мате­ риал, но отраслевой науке до этого, как правило, нет никакого дела. Теория догмы права тесно привязана к отраслевой юридической на­ уке, без нее самостоятельное существование догматической части общей теории права ставится под вопрос. “Чистое учение” о праве Кельзена, например, строится на анализе и систематизации догма­ тического материала, предоставляемого отраслевой наукой. А вот обратного движения, как правило, нет. В целях разработки своих специальных тем отраслевик опирается в основном на научную тра­ дицию и понятийный аппарат своей отрасли. Общая теория права для него - своего рода игра досужего ума, с чем можно ознакомить­ ся на досуге. Отраслевик может, конечно, отталкиваясь от своей специальности, уйти в общую теорию права, но написанное им, как правило, не будет иметь прямой связи с его отраслью. В этом от­ ношении практическая значимость теоретико-правовой науки ни­ чтожна, в чем ее представители боятся признаться. По части прак­ тической значимости общая теория права не в силах конкурировать

сдогматической юриспруденцией. Если отраслевая юридическая наука рождает отраслевой кодекс, то общая теория права - в лучшем случае какой-нибудь закон о нормативных правовых актах. Вместе

стем очевидно, что нет нужды особенно горевать о слабой связи между отраслевой и теоретико-правовой наукой, между последней

и юридической практикой, так как теоретико-догматическое иссле­ дование государства и права ценно само по себе. Формализованные логические конструкции дают нам полноценное знание о полити­ ко-правовых явлениях, хотя и взятых в специально-юридическом аспекте. Так, например, теория государственного суверенитета, вы­ водя за скобки социальную природу государственной власти, очень точно и по существу дает нам ее формальное описание. Парадокс состоит в том, что разрыв между догматической юриспруденцией

115

и теоретико-правовой наукой привел к укреплению статуса послед­ ней. Общая теория права изначально формировалась как вполне самостоятельная, самоценная, самодостаточная отрасль знания, не нуждающаяся в оправдании ни с точки зрения своей практической полезности, ни в отношении своей необходимости для отраслевой науки.

При всех отмеченных недостатках догма права является есте­ ственным фундаментом общей теории права, не позволяющим по­ следней утратить своей специфики. Без опоры на догматику теоре­ тико-правовая наука легко трансформируется либо в философию права, либо в социологию права. Если догматический компонент

визвестном смысле цементирует теоретико-правовую науку, созда­ ет ей своеобразный юридический каркас, то философский компо­ нент, несомненно, разрушает ее единство. Назначение философии состоит в том, чтобы, опираясь на ценностные установки и аргумен­ ты разума, вносить смысл в окружающий человека мир. Философ­ ское познание - это всегда рационализация ценностных установок субъекта, а поскольку ценности принципиально не сводимы к обще­ му знаменателю, т.е. всегда субъективны, сама философия - вещь крайне субъективная. Ценностные установки непосредственным образом связаны с социальным интересом, а через него - с миром политики и идеологией. Философия - это тот канал, через который

вобщую теорию права проникает политика, превращая юридиче­ скую науку в инструмент идеологического воздействия. Кроме того,

вфилософии общая теория права черпает свои исходные методоло­ гические принципы, которые, как правило, взаимоисключают друг друга (материализм, идеализм, марксизм, позитивизм, кантианство, гегельянство, феноменология, фрейдизм и т.д.). В результате фило­ софский компонент рвет общую теорию права на направления, шко­ лы и школки, ввергая юридическую науку в состояние полного хао­ са. Яркий пример - наша постсоветская теоретико-правовая наука, пронизанная борьбой ценностных, методологических и идеологиче­ ских установок, выдаваемых за научные дискуссии. Поражают, как минимум, две вещи. Во-первых, быстрота, с какой теоретики права,

только что освободившиеся от гнета партийной диктатуры, сно­ ва захотели прибиться к какому-то политическому лагерю и с жа­ ром отстаивать либо либеральные, либо консервативные ценности (мало, видимо, заниматься только наукой, хочется быть народными трибунами). Во-вторых, удивляет интеллектуальный инфантилизм и отсутствие самобытности, проявляющиеся в стремлении привне­ сти в теорию права новейшие философские идеи, совершенно для такой цели негодные (например, пресловутый постмодернизм).

Социологический компонент хотя и плохо сочетается с дог­ матическим и философским, несет в общую теорию права знание

116

о государстве и праве как социальных явлениях. В этом случае об­ щая теория права в полном объеме приобретает свойства типичной социальной науки, а именно: закономерности политико-правовых явлений - весьма условны и натянуты, истины - относительны

иконвенциональны, неспособность давать прогнозы, ценностная пристрастность и политическая ангажированность, почти нуле­ вая связь с практикой и неспособность оказывать на нее влияние. “Золотой век” социологии (вторая половина XIX - первая треть XX в.) дал науке сотни шедевров по теории и методологии социо­ логической науки. Был теоретически обработан гигантский массив исторических, антропологических, археологических данных о жиз­ ни людей, и на этой основе открыты функциональные связи и за­ висимости социальных явлений (в том числе политико-правовых). В результате было получено знание, которое помогает нам лучше понять исторический опыт человечества, т.е. знание, главный эв­ ристический потенциал которого работает, условно говоря, назад, для объяснения прошлого. В данном случае социология выполняет огромную социализирующую функцию, приобщая к истории куль­ туры и объясняя ее. Вместе с тем главная ценность науки состоит в том, чтобы, узнав свойства материи, поставить ее на службу чело­ веку. Иначе говоря, открыв законы социальной материи, общество, власть должны получить возможность управлять социальными про­ цессами. И вот здесь социальная наука начинает давать холостые обороты, нет у нее таких возможностей. Вместо социальной инже­ нерии мы получаем ходульные, нежизнеспособные схемы, вместо точных прогнозов - заклинания и пророчества, вместо истины - мнения. В основе социальной жизни, повторим, лежат не законы

изакономерности, а иррациональная человеческая воля, способная поставить общество или все человечество на очередном витке исто­ рии на грань катастрофы или даже гибели. Здесь социальная наука бессильна, здесь можно только уповать либо на здравый смысл жи­ вущих поколений, либо на милость Бога.

4. Философия права и философия

Философию права обычно считают междисциплинарной от­ раслью знания, сформировавшейся на стыке философии и юри­ спруденции. С этим можно согласиться лишь отчасти. Философию права можно рассматривать в широком и узком смысле. В широком смысле под философией нрава понимают всю мировую философ­ ско-правовую мысль, берущую свое начало в античности. В узком смысле философия права - академическая дисциплина, которую начинают читать в университетах Европы в XVII-XVIII вв. Гово­ рить о философии права Платона, Аристотеля или Августина как

117

о междисциплинарном знании не приходится, поскольку тогда не было еще соответствующей отраслевой специализации. Обще­ ствоведческое знание начинает дифференцироваться с развитием европейских университетов, но данный процесс был длительным

инеоднозначным. Притом что университетское образование в Ев­ ропе насчитывает несколько столетий, более или менее отчетливая специализация научного знания, в том числе гуманитарного, состо­ ялась относительно недавно (по историческим меркам), на рубеже XVIII-XIX вв. Во второй половине XIX - первой трети XX в. диф­ ференциация гуманитарного знания приобретает примерно тот вид, который дошел до нашего времени. Степень отраслевой специали­ зации красноречиво характеризует перечень курсов, которые читал типичный преподаватель, например, немецких университетов. Так, Кант читал лекции не только по философским дисциплинам (мета­ физике, логике, моральной философии), но также по математике, физике, физической географии, антропологии. На уровне дисци­ плин специализация наблюдается, но факт чтения их одним пре­ подавателем говорит о низком уровне этой специализации. Гегель вроде бы специализировался исключительно по философии, но раз­ брос философских дисциплин у него чрезвычайно широк: онтоло­ гия, гносеология, философия природы, философская антропология, социальная философия, философия истории, философия религии, философия права, этика, эстетика, история философии. Дифферен­ циация философских наук здесь есть, но она низкого уровня, ее по­ казатель - постоянное дублирование материала в трудах, формаль­ но отнесенных Гегелем к разным дисциплинам.

Вэпоху средневековья богословие, философия и юриспруден­ ция рассматривались уже как самостоятельные университетские дисциплины, но связь между ними была весьма тесной. Так, догма­ тический метод, ставший основным для юридической науки, во мно­ гом был заимствован из богословия. Догматический анализ религи­ озных текстов и позитивного права, очевидно, сближал богословие

июриспруденцию. Между юриспруденцией и философией также существовала тесная связь. В период, когда формировалась филосо­ фия права, в качестве общеметодологической базы юриспруденции господствовала школа естественного права, пронизанная рациона­ листической философией того или иного вида. Характерная черта обществоведческих текстов Нового времени - синкретизм, труды Спинозы, Гоббса, Локка, Монтескьё, Руссо - это, как правило, со­ вокупность идей из области богословия, философии, антропологии, психологии, юриспруденции, этики, политики, истории и других дисциплин. Специализация здесь еще только намечается, а значит, говорить о философии права как о межотраслевой дисциплине еще рано. Если автор был не только философом, но и юристом (Гроций,

118

Пуффендорф, Вольф), межотраслевой характер философии права проявлялся резче, степень опоры на юриспруденцию могла быть до­ статочно высокой. Если автор был только философом (Кант, Фих­ те, Гегель), знания по юриспруденции использовались, но в целом поглощались философией. Межотраслевой характер философии права здесь едва заметен, сведения о государстве и праве, необхо­ димые автору для написания работы, могли быть самого общего характера. В XIX и XX вв. картина в целом была похожей. Таким образом, говорить о междисциплинарном характере философии права можно лишь с большими оговорками, всегда имея в виду ее конкретных представителей и историческую эпоху, в условиях ко­ торой они жили и творили.

С известной долей условности всю академическую философию права (на Западе и в России) можно разделить на два основных на­ правления: метафизическое и юридико-догматическое. Метафи­ зика - понятие широкое, использовавшееся в истории философии в разных значениях. В нашей философской литературе прижились два основных: 1) как наименование идеалистической философии, признающей сверхприродные принципы бытия (традиция, идущая от Аристотеля); 2) как разновидность метафизического материа­ лизма, противостоящего материализму диалектическому (класси­ фикация Ф. Энгельса). Возможно еще одно значение понятия ме­ тафизики, которое использовали русские религиозные философы конца XIX — первой половины XX в. (С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк), а именно: метафизика есть философия, в своих ба­ зовых гносеологических установках опирающаяся на веру. В этом смысле под категорию «метафизика» подпадают не только идеа­ листические школы, но и материализм во всем его разнообразии (включая марксизм), поскольку его исходные тезисы о первично­ сти бытия и вторичности сознания, о единстве материи и сознания, о познаваемости мира, об отсутствии Бога и смертности челове­ ческой души бездоказательны и берутся на веру. Так понимаемая метафизическая философия нацелена на создание смысловой кар­ тины мира, на поиск предельных оснований бытия, на построение методологии, способной обосновать предлагаемые теоретические конструкции. Соответственно, задачи, стоящие перед метафизиче­ ской философией права, заключаются в том, чтобы познать смысл и предельные основания государства и права, их ценностные свой­ ства, создать методологию, необходимую для выполнения данных задач. Очевидно, что цели и задачи метафизической философии права не требуют профессиональных юридических знаний. В этом смысле метафизическая философия права очень далеко расположе­ на от догматической юриспруденции, несколько ближе - к истории, теории и социологии права. Чтобы создавать метафизические кон­

119