1 Иеринг р. Указ. Соч. С. 4. 2 Там же. С. 5. 3Там же. С. 11—12. 1 Иеринг р. Указ. Соч. С. 12.

государства и права, в ходе расширения торговых и иных отноше­ний между странами неизбежно возникала необходимость и потреб­ность не только в использовании доведенных до своего совершенства различных институтов, принципов и норм "мертвого" римского пра­ва, но и в заимствовании отдельных положений и институтов жи­вого, действующего в различных государствах средневекового и более позднего периода права.

Такая необходимость и потребность особенно остро ощущалась в связи с кодификацией и унификацией различных отраслей пра­ва и прежде всего гражданского права. Яркой иллюстрацией вли­яния одних правовых систем или их отдельных актов и институтов на другие может служить Гражданский кодекс Франции 1804 г. или, как его чаще называют, Кодекс Наполеона.

Принятие и введение в действие этого фундаментального по своей природе и характеру акта оказало огромное влияние не только на дальнейшее развитие законодательства Франции, но и на пра­вовые системы других стран. Причин для этого, согласно мнению западных экспертов, было несколько.

Среди них называют, во-первых, гибкость и универсальность Кодекса Наполеона, вобравшего в себя, с одной стороны, широкие права и свободы граждан, провозглашенные французской револю­цией, и ее "просвещенный энтузиазм", а с другой — принципы пра­ва, которые постепенно формировались судами еще с древних вре­мен, а затем тщательно разрабатывались и совершенствовались юристами XVII и XVIII вв¹.

Во-вторых, реализм и прагматизм Гражданского кодекса Фран­ции, отвечавшего нуждам и интересам господствовавшей в XIX в. буржуазии и в то же время оставлявшего широкий простор "для различных вариантов его прогрессивного толкования"².

И в-третьих, обеспечение положений, содержавшихся в дан­ном нормативно-правовом акте, реальной политической, культур­ной и интеллектуальной силой (властью). По мнению западного исследователя П. Кошейкера, Кодекс Наполеона, как и любой иной нормативный акт, воспринимался в других странах не только и даже не столько в силу своей простоты и высокопрофессиональной раз­работанности, сколько в силу своей политической и иной обеспечен­ности.

Рецепция зарубежного права, пишет автор, это не столько воп­рос его качества, сколько вопрос его реальной власти, возможнос­ти воздействия на общественные отношения. Рецепция становится возможной лишь тогда, когда воспринимаемое право "находится в силе" и обеспечивается или политическими средствами реально существующей и действующей власти, или же в крайнем случае —

интеллектуальными и культурными средствами, как право государ­ства, обладающего в настоящее время или обладающего до недав­него времени политическим и иным влиянием, наложившим свой заметный отпечаток на законодательство других стран¹.

Существуют и иные версии причин огромной популярности и широкой распространенности Кодекса Наполеона в других странах. Однако каковыми бы они ни были — спорными или бесспорными, обоснованными или необоснованными, неопровержимым доказатель­ством является то, что данный юридический акт, будучи весьма заметным памятником правовой культуры, оказал огромное влия­ние на развитие сравнительного правоведения и законодательства многих стран.

Так, вскоре после вступления в силу Кодекса Наполеона во Франции он распространил свое влияние на ряд земель Германии, на значительную часть зависимой от Франции территории Италии, на некоторые кантоны Швейцарии².

В период между 1804 и 1812 гг., как отмечают исследователи, Гражданский кодекс Франции был воспринят многими странами, находившимися под властью Франции в результате их оккупации. Идеи, заложенные в Кодексе Наполеона, продолжали доминировать в этих странах, особенно в сфере частного права, даже после того, как эти страны освободились от господства Франции и добились восстановления своего суверенитета.

Влияние Гражданского кодекса Франции в первой половине XIX в. и в последующие годы распространилось также на законо­дательство Дании, Нидерландов, Португалии, ряда стран Северной Африки (Алжир, Тунис, Египет, Марокко), Ближнего Востока (Си­рия, Ливан), Центральной и Южной Америки.

После завоевания своей независимости от Испании многие вновь образованные государства Латинской Америки, нуждаясь в своих собственных гражданских кодексах, обратились прежде всего к Гражданскому кодексу Франции. Это считалось вполне естествен­ным и понятным, поскольку он был по своей природе продуктом Великой французской революции, базировавшейся на тех же прин­ципах, которые вдохновляли и латиноамериканских борцов за сво­боду, справедливость и независимость.

Что же касается правовой системы Испании как государства-метрополии, которая по логике вещей казалось бы должна была по-прежнему доминировать в освободившихся странах, то она получи­ла резкое отторжение, прежде всего, в силу политических и идео­логических причин как правовая система колонизаторов. К тому же право средневековой Испании, по заключению историков и юрис-