Геополитика.-7

и народного достояния …» (Там же, с. 228). Используя библейскую символику,

К. Хаусхофер писал, что «эти камни, отвергавшиеся строителями … вновь станут угловыми камнями, на которых будет надежно покоиться новое здание Европы, и прежде всего ее Центра!» (там же, с. 238). Таким образом, К.

Хаусхофер в такой иносказательной форме предлагал вернуть Германии ее имперские позиции в Центральной Европе. Для этого, считал он, предстояло

«передвинуть разного рода камни, дабы те не давили своей тяжестью на замурованную жизнь, как сегодня сдавливают ее со всех сторон границы немецкого народа и государства» (Там же).

Для достижения поставленных целей К. Хаусхофер предлагал использовать в качестве основного метода – геополитику. «Цель геополитического способа рассмотрения проблем, - писал Хаусхофер, -

представить функционирующие в определенном жизненном пространстве жизненные формы политики, обусловленные одновременно стабильной географической средой и динамикой исторического процесса». Преимущество геополитического подхода, считал К. Хаусхофер, заключалось в том, что, в

отличие от всех других, он позволял видеть проблемы «независимо от какой – либо партийно–политической установки и мировоззренческой односторонности, пользуясь естественно–научными и биологически корректными методами» (Там же, с. 240).

Главное предназначение геополитики, по мнению К. Хаусхофера, -

геополитическое воспитание, геополитическое обучение как политических лидеров и работников внешнеполитической службы, так и геополитическая подготовка общественного мнения. Он выделял два метода геополитического

воспитания – прямой и косвенный. Прямой метод геополитического воспитания предполагал формирование общественного мнения для выявления

«неожиданных возможностей сотрудничества» на международной арене, когда страна «сталкивается с тем же насилующим культуру, власть и экономику противником» (Там же, с. 243). К. Хаусхофер был убежден, что именно геополитический метод может обеспечить «потенциальную общность всех

121

народов, испытывающих такое же как и мы, давление в какой бы части Света они не жили» (Там же, с. 242). В конкретной обстановке второй половины 1920-

х гг., как считал К. Хаусхофер, «в условиях общей угнетенности рано или поздно между Советским Союзом, Китаем и паназиатами, а также между другими угнетенными, униженными, эксплуатируемыми и каждодневно оскорбляемыми народами (судя по всему К. Хаусхофер подразумевал под ними прежде всего Германию - Л. К.) возникнет чувство единения и как следствие возможность совместных действий» (Там же, с. 247). Другими словами, прямой метод геополитического воспитания был призван обеспечить для любой страны отношения сотрудничества с близкими по положению на международной арене странами. К. Хаусхофер полагал, что немецкая школа геополитики также должна «проявлять острую бдительность, чтобы попытки разорвать на куски

«подмандатные территории» и отдать их в руки держав – грабительниц, ловко выдернув из – под международного контроля, были своевременно доведены до сознания мирового общественного мнения …здесь настоятельно необходим бдительный геополитический контроль» (Там же, с. 241).

Метод косвенного геполитического воспитания, как считал К.

Хаусхофер, должен «тренировать инстинкт и интеллект в направлении сохранения пограничной и жизненной формы родины» на примерах других стран, например, Индии или Восточной Азии на любом историческом отрезке времени. К. Хаусхофер писал: « … здесь содержится предостаточно уроков,

прямо или косвенно пригодных для использования в процессе отвечающей немецким интересам работы …, но извлечение этих уроков требует, разумеется,

большой осторожности, знания местных персоналий и реальных условий; и как результат тут должна быть приведена в действие геополитическая выучка»

(Там же, с.243). Первым шагом в этом направлении могли стать хорошие переводы удачно подобранных работ по геополитике иностранных авторов и публикация их в Германии. К. Хаусхофер полагал, что геополитическое воспитание необходимо также и по внутриполитическим соображениям, так как геополитические занятия, «из какой бы партийной позиции эти занятия не

122

исходили, могут принести пользу каждому члену народной общности и представляют собой верную гарантию того, что поборники самых различных мировоззрений могут объединиться на основе ясных и бесспорно полезных принципов» (Там же, с. 242).

К. Хаусхофер считал геополитику совершенно необходимой Германии,

если страна «вновь хочет занять место, подобающее ей соответственно численности ее населения, а также культурным, военным и хозяйственным (но,

увы, не политическим) достижениям среди народов, к которым она теперь уже не относится из – за недостатка силы, пространства и самоопределения» (Там же, с. 243-244). Он писал, что для возрождения Германии, ей необходимо обрести «уважение, честь и силу», которые она потеряла не в самой войне, а

из–за способа, которым германский народ ее недостойно закончил. Это возможно, утверждал немецкий геополитик, только благодаря росту и возрождению «в обширной народной среде подорванных, отравленных и требующих обновления, но не поддающихся измерению ценностей народного духа; этому помогает и учит обозревающий мир геополитический способ рассмотрения …; он каждый раз ведет от сумеречного состояния (сознания) и

незнания к знанию и по этому единственному пути–к политическому умению и воле, прежде всего к утраченной безопасности …» (Там же, с. 244).

В своих работах К. Хаусхофер широко использовал такие понятия, как

«жизненное пространство», «кровь и почва», «власть и пространство», «пространство и положение», «большое пространство», «культурный ландшафт», «немецкая народная почва», «народный дух», «политическая жизненная форма», «культурная воля», «народная и культурная почва», «геополитика», «геополитический».

7. 2. 2. 2. К. Хаусхофер о границах и их политическом значении

Свои взгляды на политическое значение границ Хаусхофер изложил в

1927 г. В работе под названием «Границы в их географическом и политическом значении». В предисловии к этой книге объемом более двухсот страниц К.

123

Хаусхофер писал о ней как о первопроходческой – «такое … рассмотрение на основе геополитического мышления предпринимается здесь впервые» - хотя и признавал, что в политической географии опирался на плечи Ф. Ратцеля и О.

Маулля. (Там же, с.10). Этот реверанс в сторону Ф. Ратцеля не уменьшает необоснованного самомнения К. Хаусхофера. Именно Ф. Ратцель первым из геополитиков писал о границах. И, если соответсвующий раздел в двухтомном труде Ф. Ратцеля «Земля и жизнь» (т.2,с.625-636) носил более академический характер, то в «Политической географии» (1897 г.) раздел VI (гл. 18. Сущность и развитие политической границы; гл.19. Естественные границы; гл.20.

Границы как периферический орган; гл.21. Граница и очертания страны)

написан вполне в духе «геополитического мышления». Вышедшая спустя тридцать лет после «Политической географии» Ф. Ратцеля работа о границах К.

Хаусхофера свободна от академизма «отца геополитики», написана тяжелым, «псевдо-научным» стилем и имее ярко выраженный политизированный характер.

Как отмечалось выше, изменения, произошедшие в мире и в положении германского государства, сформировали позицию К. Хаусхофера. Читатель неоднократно сталкивается в книге с четко сформулированной антифранцузской позицией и неоднократными ссылками на тяжелые условия Версальского мирного договора. Из–под пера К. Хаусхофера Франция предстает «склонной к наступательности и злоупотреблениям» жизненной формой, которая отрывает «клочки земли у сопредельных государств и народов, хитростью выманивает или завладевает ими, воспользовавшись глупостью соседей» (Там же, с. 155). Поскольку проблема границ теснейшим образом была связана с проблемой контролируемого данной страной пространства, К. Хаусхофер настойчиво проводил мысль о несправедливом для Германии разделе жизненного пространства «сообразно плотности населения,

жизненной энергии, культурному и экономическому вкладу ее обитателей» и,

следовательно, несправедливых границах. Такие несправедливые границы, по его мнению, рано или поздно должны были подвергнуться изменениям в силу

124

действия открытого им «коммуникационно-географического з а к о н а»,

который выражался в «тенденции растягивания мировых коммуникаций:

стремительный, восстающий против препон дух идут рука об руку с торговцем

… против пограничных и таможенных окаменелостей, против ограниченных уже в момент сооружения, во многом устаревших, изживших себя форм и преград любого рода» (Там же, с. 90).

Вслед за своими предшественниками – геополитиками, К. Хаусхофер писал о границе, как об «одной из жизненных форм», «периферическом органе», где постоянно идет борьба за существование. Для немецкого геополитика граница – «плацдарм борьбы, … непрерывно наступающее или отступающее замкнутое, но не сохраняющееся застывшим образование!

Пограничная борьба между жизненными формами на поверхности Земли становится при ее перенаселенности не мирной, а все более безжалостной»

(Там же, с. 55). К. Хаусхофер объявил постоянство границ закостенелостью,

которая «враждебна жизни. В своей завершающей фазе неподвижность означает смерть, отмирание и из этого состояния», оптимистически для Германии утверждал К. Хаусхофер, «в конце концов может снова забить фонтаном новое лишь после полного устранения прежних жизненных форм»

(Там же, с. 33).

Неоднократно подчеркивая несправедливость для Германии условий Версальского мирного договора – «чрезмерную жестокость договоров» - К.

Хаусхофер связывал «свои надежды на светлое будущее в огромной мере с разрушением границ, установленных несправедливым насилием» (Там же, с. 247). Оценивая современное ему положение на международной арене и перспективы мирового развития, он писал, что «время … нового перераспределения силы на Земле с окончанием мировой войны не закончилось, а лишь началось, повсюду разворачивается лихорадочная геополитическая деятельность, затрагивающая как раз проблемы границ. Мы должны, - продолжал немецкий геополитик, - в современном состоянии

125

проблемы немецких границ в случае перемен почти ничего не потерять, зато вернуть очень многое» (Там же, с. 244).

К. Хаусхофер категорически возражал против представления границы в качестве некоей «бестелесной черты», некоего зафиксированного на бумаге буквами и цифрами понятия. Опираясь, как он сам писал, на «научные методы политической географии и геополитики» целесообразно выделять в качестве границы незаселенное пространство – анэйкумену (Эйкумена/ ойкумена – греч. оikumene – населяю, территория Земли, постоянно заселенная человеком).

Именно необитаемые земные пространства создавали безопасность для народов, населявших соседнюю Эйкумену. К. Хаусхофер называл такие границы «хорошими», так как именно в анэйкумене «возникают прочные,

защищенные границы, которые сохраняются тысячелетиями или, по крайней мере, вновь возрождаясь, всегда доказывают свою разделительную способность». К. Хаусхофер с сожалением отмечал, что германскому народу довелось пережить страдания, так как его «жизненное пространство в меньшей степени, чем почти у всех других великих народов Земли, было защищено такими границами» (Там же, с.80).

К. Хаусхофер подчеркивал, что разные народы воспринимали одну и ту же территорию анэйкумены по-разному. Например, для древних греков черноморское побережье и Таврия (Крым) – место ссылки, а для российских императоров – райское место для отдыха, где были возведена царская резиденция. Но существовавшие синхронно по времени народы могли по-

разному воспринимать одну и ту же территорию. В качестве примера К.

Хаусхофер использовал следующую ситуацию. «Почему, - задавал он вопрос, -

русским удалось в баснословно короткое время пройти вдоль северной анэйкумены через Сибирь и достичь Тихого океана, создать громадное имперское образование, которое проникло в американское пространство вплоть до бухты Сан-Франциско? Решающим был все тот же факт, что продвигавшийся в Северную Азию русский не считал эти пространства незаселенными и поэтому проникал туда, в то время как другие крупные

126

народы мира, в том числе восточноазиатские, с чьим жизненным пространством он вскоре соприкоснулся, считали их непригодными для жизни,

не имеющим ценности пространственным владением» (Там же, с. 60).

Несомненно, под влиянием политических реалий 1920-1930-х гг.,

прежде всего созданной по Версальскому мирному договору Рейнской демилитаризованной зоны, как буфера между Германией и Францией, К.

Хаусхофер отрицательно относился к понятию «б у ф е р а», когда речь шла об организации границы. Он считал это понятие опасным, так как буфер «не принадлежит органически к целому, может быть отторгнут от него извне без существенного ущерба» (Там же, с. 92).

Помимо пространства анэйкумены в качестве границы К. Хаусхофер выделял море. Однако, морская граница, считал он, «означает и благо, и

опасность». Эта двойственность проистекала из того, что море обладало и соединяющей, и разъединяющей силой. Вслед за Ф. Ратцелем К. Хаусхофер писал, что море всегда было «главным носителем общения, ареной власти».

Морские народы, полагал он, всегда обладали пограничным инстинктом на моря». Этим качеством обладали крупные островные государства, «определяемые океаном жизненные формы Земли: Афины и Венеция, Британия и Нидерланды, Япония, а также Соединенные Штаты с момента их поворота к тихоокеанской морской мощи» (Там же, с. 77). К. Хаусхофер с сожалением констатировал, что такой инстинкт отсутствует у северогерманцев. Он объяснял это тем, что «островные народы формируют у себя чувство границы,

так как они гораздо резче видят побережье против побережья» (там же, с. 115).

Представляет большой интерес типологии границ, предложенные К.

Хаусхофером.

I. К. Хаусхофер признавал, что при попытке упорядочить и типизировать многообразие сухопутных границ, необходимо принять во внимание в качестве отправной точки «борющийся дуализм: в р а ж д е б н о

с т ь о т н о ш е н и я м и н е о б х о д и м о с т ь о т н о ш е н и й». Для

Германии ситуация осложнялась тем, что, по его мнению, немецкий народ

127

выступал как молодой по отношению к романским народам и как зрелый по отношению к «миру Востока», очевидно понимая под Востоком соседей Германии на востоке – славянские народы. «Это было трагедией немецкого народа, писал он, - который вышел на сцену как более молодой среди зрелых или как более зрелый среди молодых, обеими сторонами принимаемый, …

нигде не понятый справедливо …Отсюда проистекает его внутренняя трудность прийти к соглашению о надежных границах. Множество речей о хороших и плохих, благоприятных и неблагоприятных границах создают у него в конечном счете скорее путаницу, чем ясность» (Там же, с. 80-81). Чтобы преодолеть эту путаницу, К. Хаусхофер, «исходя из научной точки зрения»,

выделил следующие границы:

-согласованные

-компромиссные

-несостоятельные

-сообразующиеся с природными рубежами

-спорные

-разорванные

-таящие напряженность

-вызывающие соблазн

Примером «искушающих соблазнов» К. Хаусхофер считал наличие полезных ископаемых: « каменный уголь, калий, железная руда …, нефть вызывали соблазн, как в других местах – золото, никель …, цинк …, с

последующими перемещениями границ» (Там же, с. 81).

II. Еще одна типология границ, где критерием выступало «качество границ», выглядела следующим образом:

- н а с т у п а т е л ь н ы е г р а н и ц ы – это границы, «продвинутые вперед, ставшие опорным органом с военно-географической точки зрения.

Примерами подобных границ Хаусхофер считал Гонконг и Коулун по отношению к Южному Китаю; Пешавар по отношению к Восточному Ирану;

128

река Рио – Гранде для Мексики; а для Германии 1920-х гг. – город Страсбург»

(Там же, с. 147).

- к предыдущей группе примыкала г р а н и ц а - н а ч е к у – это

высокоорганизованная, насыщенная коммуникациями, всегда успешно продвигающаяся и развивающаяся граница;

- г р а н и ц а р а в н о в е с и я могла быть создана только при

обоюдном понимании двух государств с обеих сторон, имеет также подвид «с п

оборонительные сооружения с обеих сторон и очень близка к «границе начеку».

Отличие между ними в том, писал К. Хаусхофер, что в случае «границы начеку» «основу составляют добротно отстроенные долговременные

укрепления: крепости не могут маршировать!». Укрепленная же граница

«предполагала подготовку коммуникаций, проложенные железнодорожные пути и уже подведенные к чужим крупным рекам средства для наведения мостов» (Там же, с. 149).

- р а с п а д а ю щ а я с я г р а н и ц а - самый худший, по мнению К. Хаусхофера, вид границы. Ее характерными чертами были «разоружение,

открытость для проникновения, подрыва, вылазок, вторжений,

дезорганизация». Такая граница, считал немецкий геополитик, обычно могла быть результатом «разлагающего влияния … более сильной жизненной формы»

(Там же, с. 149). В этом последнем описании нетрудно разглядеть границы

п о л и т и ч е с к о й в а ж н о с т и, в е л и ч и н е и ц е н н о с т и п р

о с т р а н с т в, п о д л е ж а щ и х р а з г р а н и ч е н и ю. К

искусственным границам он относил внутренние таможенные границы,

финансовые границы, военные, укрепленные, правовые, морскую таможенную

129

границу, границу территориальных вод, границу между прибрежным,

внутренним рыболовством и рыболовством в открытом море – т.е. границы,

созданные человеком, и подчеркивал, что все они в новейшее время играют важную роль. Отчасти искусственными К. Хаусхофер считал границы государств, земель, провинций, округов, границы городских и сельских поселений, так как «они в сущности относительны, ибо могут быть изменены извне в результате соответствующего международно-правового,

государственно-правового процесса и местного законодательства буквально одним росчерком пера» (Там же, с. 126).

«Естественными» для К. Хаусхофера были границы частей Света, так как это были «границы пространства самого крупного масштаба» - «только охватывающие Землю планетарные крупные формы … имеют право постоянно разделять большие части Земли» (Там же, с. 128-129). Но при таком подходе,

признавал К. Хаусхофер, могло уменьшиться значение некоторых известных в истории районов, за которые длительное время велась упорная борьба:

Босфора, Гибралтара, зоны Суэцкого и Панамского каналов.

Так как достижение пространства крупного масштаба было делом труднодостижимым и, следовательно, неизбежным становилось соседство с другими государствами, К. Хаусхофер ставил во главу угла проблему поддержания границы в боеспособном состоянии. Решение этой проблемы, по его мнению, зависело от «тщательной, кропотливой работы в с е х в

государстве, …от возрождения чувства границы у всех …» Для Германии, как считал К. Хаусхофер, роковым в годы первой мировой войны явилась передача проблем обороны исключительно военным ведомствам – армии, Генеральному штабу, военно-морскому ведомству, между которыми обнаружились

«исключительно ведомственная способность и стремление к разладу» (Там же,

с. 208, 209). Заслуживающим внимания немецкий геополитик считал опыт Японии в годы русско-японской войны, когда наряду с военными ведомствами была создана Комиссия по обороне страны. Главная цель такой организации заключалась в обеспечении координации военных ведомств, отслеживания

130