Геополитика.-7

Мореходство и его влияние на развитие российского государства //

Морской сборник, 1898, № 8, с. 1). По мнению Скрягина, это тем более

заслуживало внимания, что в современное ему время все государства Европы и Японии «озабочены увеличением своего военного и

коммерческого флота, чтобы иметь возможность влиять на политику других государств» (Там же).

Автор другой статьи - В. Ф. Головачов (О значении флота для России на основании истории // Морской сборник, 1898, № 9) также писал о значении флота для России. Но отличие данной статьи от других, вышеназванных, заключается в том, что ее автор анализировал взгляды А. Мэхэна и полемизировал с ним. Головачов оценил книги А. Мэхэна «Влияние морской силы на историю» и «Влияние морской силы на французскую революцию и империю» как «замечательные иностранные сочинения». Он разделял взгляды американского теоретика рассматривать флот как важный фактор военной мощи. Но Головачов выступил против некоторых положений А. Мэхэна. Он справедливо упрекал его в односторонности. Последняя, по его мнению, заключалась в том, что А. Мэхэн преувеличивал значение морских войн, совершенно игнорируя события на европейском континенте и действия армий.

2. 1. 3. 1. А. Мэхэн и концепция «национального интереса»

А. Мэхэн знаменит не только как создатель доктрины «морской мощи». Он внес свой вклад и в развитие доктрины «национального интереса», придав ей свою собственную интерпретацию.

В эпоху перехода капитализма свободной конкуренции в монополистическую стадию концепция «национального интереса» стала одним из важнейших идеологических орудий правящих кругов США по обоснованию и оправданию агрессивной внешней политики. В этом

91

направлении разрабатывал концепцию «национального интереса» и А.

Мэхэн. Он был глубоко убежден в том, что нации действуют на

международной арене сообразно своим интересам. А. Мэхэн писал:

«Интересы собственной страны являются не просто законной, но и

“… напрасно ждать от правительства иных действий, чем действий,

основанных на национальных интересах» (A. Mahan. The Effects of Asiatic Conditions upon International Politics // North American Rewiew, 1900, November, vol. 171, N 528, p. 617). Согласно взглядам А. Мэхэна, «национальный интерес» являлся единственно разумной основой, на которую следовало опираться правительству, если оно стремилось к успеху во внешней политике. В различных работах А. Мэхэна «национальный интерес» выступал под различными названиями, такими как «самозащита», «саморазвитие», «естественный рост», «первостепенный интерес», «общий интерес» и др. Переведенный в программу действий для США в тот период времени, «национальный интерес» требовал преобладания этой страны в Карибском бассейне, на Гавайях, на Дальнем Востоке, в Латинской Америке. Как видим, уже тогда американский «национальный интерес» распространялся, фактически, на весь земной шар. Но А. Мэхэн все же выделил приоритеты. Первое место заняла зона Карибского бассейна. А. Мэхэн писал: «Группа островов Карибского моря представляет один из самых важных центров европейской цивилизации, и надо сожалеть, о том, что значительная часть этих островов находится теперь в руках, которые не только не дали, но,

очевидно, никогда на смогут дать им возможности развиваться так, как того требуют общие интересы» (A. Mahan. The Interest of America in Sea Power, Present and Future, p. 261).

Что же привлекало правящие круги США к этому району? Дело в том,

что тогда, в конце XIX в., предполагалось строительство центрально – американского канала, который должен был соединить Атлантический и Тихий

92

океан, восточное и западное побережье Соединенных Штатов. Естественно, это кардинально изменяло значение Карибского бассейна. А. Мэхэн писал так: «Если центрально – американский канал … будет построен, то Карибское море превратится в одну из великих мировых магистралей. Что касается влияния и контроля над ним, зависящих от географического положения, то, конечно, ясно,

что центр национальной силы будет ближе к нам, чем к другой нации» (А.

Мэхэн. Влияние морской силы на историю, с. 27). Далее, по рассуждению А.

Мэхэна, национальные интересы США требовали укрепиться на подступах к каналу, т. е., фактически, во всем Карибском бассейне: «Так как расстояние от устья Миссисипи до перешейка … все же велико, то Соединенным Штатам придется приобрести в Карибском море станции, которые смогут служить базами вспомогательных или второстепенных операций. Обеспечив безопасность входа и выхода из Миссисипи, имея такие форпосты, предохранив от нападения коммуникации между ними и отечественными базами, США добьются гегемонии в этом районе, вытекающей с математической несомненностью из их географического положения и силы» (Там же, с. 28). Так как большинство островов Карибского бассейна входило в состав испанской империи, война с Испанией становилась неизбежной. Она началась в апреле

1898 г. Уже в июле Испания запросила мира. Мирный договор был заключен в Париже в декабре 1898 г. В результате этой войны Соединенные Штаты Америки добились желаемого: они получили Пуэрто–Рико, Гуам и Филиппинский архипелаг в Тихом океане. Испания признала независимость Кубы, на остров были введены американские войска и установлен американский протекторат.

Но «национальный интерес» США простирался гораздо дальше.

Вслед за Карибским бассейном, по мнению А. Мэхэна, Соединенные Штаты должны были обратить свои взоры на Тихий океан, которому было суждено стать крупнейшим центром торговли и ареной гигантской борьбы между народами. В таком контексте приобретали особое значение Гавайские (Сандвичевы) острова. Приобрести этот архипелаг мечтали

93

многие державы, но, пожалуй, откровеннее всех высказывали свои притязания политические деятели США. Сенатор Г. Лодж указал на стратегическое значение Гавайских островов: «В центре Тихого океана лежат Сандвичевы острова, которые являются ключом ко всему Тихому океану. Соединенные Штаты имеют теперь возможность усилиться в этом

Заявлять, что мы не нуждаемся в Гавайских островах для обеспечения наших будущих интересов, значит безрассудно игнорировать логику создавшейся ситуации и относиться несерьезно к поучительнейшим урокам истории» (Ibid., p. 166). Собственно проблема аннексии Гавайских островов была решена, предстояло только найти удобный предлог для решительных действий.

А. Мэхэн внимательно следил за развитием событий на международной арене. В январе 1893 г. он написал письмо в «Нью – Йорк

таймс», в котором обращал внимание на «один аспект недавней

революции на Гавайях», который казался ему очень значительным. Он

писал, что Соединенным Штатам «естественно предназначено охранять

этот важный район». Письмо А. Мэхэна в «Нью – Йорк таймс» привлекло внимание редактора журнала «Форум» Уолтера Пейджа, который попросил

у него статью на эту тему. Так появилась статья «Гавайи и наша

будущая морская мощь», напечатанная в мартовском номере журнала.

Несколько позже эта статья была представлена в качестве доклада перед сенатской комиссией по иностранным делам.

А. Мэхэн убеждал своих сограждан устранить политическую угрозу тихоокеанскому побережью и будущему каналу, а также всей тихоокеанской торговле Соединенных Штатов путем оккупации Гавайских островов. При этом он ссылался на «преобладание прав США на эти острова». Аннексия Гавайев была бы «первым плодом пробудившейся нации», как писал этот американский теоретик. Развивая дальше мысль о

94

том, что Тихий океан предназначен играть все возрастающую роль в национальном развитии США, А. Мэхэн призывал обратить внимание

деловых кругов. Но в то время преобладающее влияние в Китае имели европейские державы. Соединенные Штаты Америки опоздали к разделу сфер влияния в этой стране. После окончания испано–американской войны США решили наверстать упущенное. В сентябре 1899 г. государственный секретарь США Дж. Хэй выступил с нотой, в которой провозгласил доктрину «открытых дверей» в Китае. Он предложил упразднить сферы влияния европейских держав и проводить в жизнь принцип «равных

возможностей». А. Мэхэн поддержал доктрину Хэя и в конце 1899 г.,

после своего возвращения из Гааги, написал три статьи под названием

«Проблема Азии». Впоследствии он опубликовал книгу с таким же названием. В этой книге он анализировал борьбу между европейскими державами за Азию, главным образом за Китай, а также влияние, которое эта борьба оказывала на мировую политику.

В «Проблеме Азии» А. Мэхэн остановился на такой проблеме, как традиционное соперничество Великобритании и России, борьба между

которыми, по его мнению, приобрела форму борьбы «морской» и

«континентальной мощи». Но Великобританию и Россию, писал А. Мэхэн,

классификацией противоречий, а именно: в соперничестве этих двух

держав он увидел противоборство тевтонской и славянской рас.

Обладание «морской мощью» А. Мэхэн приписывал только тевтонским народам, которые находились несоизмеримо выше всех остальных.

Азиатские народы он считал статичными в культурном отношении, а

95

державам, А. Мэхэн принимал, естественно, сторону Великобритании, так как «главные английские интересы удивительно совпадают по характеру с

нашими (т. е. американскими - Л. К.)» (Pulestone W. Op. cit., p. 223). В

целях обуздания России А. Мэхэн предлагал широкую систему «баланса

сил», в который были бы вовлечены тевтонские державы -

Великобритания, Германия, США и … Япония, которая, строго говоря,

никак нельзя было отнести к тевтонским державам. Здесь расовые

соображения отходили на второй план, когда речь шла о защите своих

«национальных интересов».

Впоследствии доктрина «баланса сил» была разработана А. Мэхэном в его книге «Заинтересованность Америки в международной обстановке»,

написанной им в 1910 г. на основе анализа международных отношений на

Великобритании и Германии. В первой главе своей книги А. Мэхэн проследил истоки и характер европейских группировок Антанты и

Тройственного союза, которые уже оформились к 1910 г. Отдельную

главу А. Мэхэн посвятил Германии, ее росту и укреплению позиций в Европе. Он верно уловил суть противоречий между Германией и Англией:

стремление Германии приобрести колонии для сбыта своей промышленной продукции неизбежно должно было столкнуть ее с Великобританией.

Как указывалось выше, все сочинения А. Мэхэна имели практическую цель. И в данном случае, анализируя положение дел в Европе, он имел в виду их влияние на Соединенные Штаты Америки. А.

Мэхэн полагал, что в сложившихся условиях действия США «должны быть неразрывно связаны с изменением дел в Европе» и что им следует проводить внешнюю политику, опираясь на «доктрину Монро» и доктрину

«открытых дверей», другими словами активизироваться в Латинской Америке и в Китае, поскольку внимание враждующих блоков - Антанты и

96

Тройственного союза - было приковано к европейскому континенту (A. Mahan. The Interest of America in International Conditions. London, 1910, p. 178).

1. 1. 4. Геополитические взгляды Дж. Х. Маккиндера

Джон Хэлфорд Маккиндер родился в 1861 г. в Гейнсборо в

графстве Линкольншир, Англия, в семье врача. После окончания школы и колледжа с 1880 по 1885 гг. он изучал географию в Оксфордском

университете. После окончания университета Дж. Х. Маккиндер был оставлен на преподавательскую работу и читал курс географии в Оксфорде

с 1887 по 1903 гг. В 1902 г. он был приглашен читать лекции в Пенсильванский университет в США. В 1903 г. он переехал в Лондон и до

1926 г. был профессором Лондонского университета, читал лекции по географии, был также директором Лондонской школы экономики и политических наук.

Свою научную и преподавательскую деятельность Дж. Х. Маккиндер совмещал с общественной деятельностью. С 1910 по 1926 гг. он был членом палаты общин английского парламента от либеральной партии. В

1919 – 1920 гг. он был представителем Великобритании в штабе генерала Деникина А. И. По возвращении из России Дж. Х. Маккиндер был пожалован дворянским званием и посвящен в рыцари. Впоследствии он занимал целый ряд государственных должностей, а его услугами консультанта пользовались английские правительства различного партийного состава: и консерваторы, и

либералы, и лейбористы.

Из–под пера Дж. Х. Маккиндера вышло несколько монографий по проблемам географической науки, в частности, изданная в 1914 г. в

Лондоне и Нью–Йорке работа «Британия и британские моря». Это исследование входило в качестве составной части в двенадцатитомные очерки о Британских островах, предназначенные главным образом для

97

зарубежного читателя. В 1921 г. в Лондоне был опубликован двухтомный труд Дж. Х. Маккиндера «Нации современного мира». В предисловии к первому изданию автор писал, что его «целью являлось снабдить своих молодых соотечественников знаниями, необходимыми им для понимания главных политических противоречий в современном мире».

Для понимания геополитической концепции, разработанной Дж. Х. Маккиндером, наибольшую ценность представляют три его работы:

«Географическая ось истории» (1904 г.)

«Демократические идеалы и реальность» (1919 г.)

«Земной шар и выигрыш мира» (1943 г.)

В январе 1904 г. Дж. Х. Маккиндер выступил на заседании Королевского географического общества с лекцией на тему

«Географическая ось истории». В том же году эта лекция была напечатана в Лондоне в виде отдельной брошюры. Цель этого доклада и статьи виделась самому автору в том, чтобы «показать историю человечества как часть жизни мирового организма» (Дж. Х. Маккиндкр. Географическая ось истории // ПОЛИС, 1995, № 4, с. 11). Дж. Х. Маккиндер полагал, что современный ему этап знаменателен тем, что «впервые мы можем ощутить некоторые реальные пропорции в соотношении событий, происходящих на международной арене, выявить формулу, которая так или иначе выразит

определенные аспекты географической преданности мировой истории»

(Там же, с. 10-11, выделено Л. К.). Обретение такой формулы представляло не только академический интерес, а имело и практическую ценность, так как « с её помощью можно будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни» (там же, с. 11). Выведение такой формулы, считал Дж. Х. Маккиндер, обеспечивают два обстоятельства субъективного и объективного характера. Во-первых, это его личная профессиональная подготовка географа. Он писал: «Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения

98

всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории». Во-вторых, своеобразие исторического момента, которое выражалось в том, что рубеж XIX – XX вв. знаменовал собой окончание одной эпохи–эпохи «Колумба», отличительной чертой которой была «экспансия Европы, не встречавшей практически никакого сопротивления», и начало послеколумбовой эпохи, для которой было характерно складывание «замкнутой политической системы глобального масштаба» (Там же, с. 9). Теперь, как писал Дж. Х. Маккиндер, «всякий взрыв общественных сил вместо того, чтобы рассеяться в окружающем неизведанном пространстве и хаосе варварства,

отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, так что в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме земли». При этом Дж. Х. Маккиндер занимал лицемерную позицию, а именно: с одной стороны, он выражал надежду, что такое изменение ситуации подвигнет политиков и государственных деятелей отказаться от территориальной экспансии и направить свои усилия на

«согласованную созидательную деятельность». С другой стороны, будучи членом британского парламента, Дж. Х. Маккиндер занимал крайне империалистические позиции, как указывал автор статьи о нем в Новой Британской Энциклопедии, скрывшийся за инициалами G. R. C. (The New Encyclopeadia Britannica, vol. 7, 1994, p. 639).

Поначалу рассуждения Дж. Х. Маккиндера вполне укладывались в знакомую схему географического детерминизма. Он писал, что климат Западной и Центральной Европы формируют дожди с Атлантики. Особенности климата Восточной Европы, т. е. России, определялись неравномерностью в выпадении осадков – на северо-западе в районе Балтики и Белого моря дожди выпадают в основном в июле и августе, на побережье Черного моря – в мае и в июне. Это привело к формированию двух регионов – лесного и степного,

разделительная линия между которыми проходила по диагонали на северо-

восток, начинаясь у северной оконечности Карпат и заканчиваясь у южных склонов Уральских гор. Степной регион протянулся на 4 тыс. миль от

99

«венгерской пушты до Малой Гоби и Маньчжурии». Общим местом было также и то, что именно степной, равнинный ландшафт и резко – континентальный климат азиатских территорий определили кочевой образ жизни многих азиатских племен и народов. Не являлось чем – то оригинальным и утверждение Дж. Х. Маккиндера о влиянии азиатских кочевых народов на европейские народы. Известные русские историки, например, С. М. Соловьев также писал о том, что кочевые народы Азии «с незапамятных пор проходили в широкие ворота между Уральским хребтом и Каспийским морем, и занимали территории в низовьях Волги, Дона и Днепра … Азия не перестает высылать хищные орды, которые хотят жить за счет оседлого народонаселения» (С. М.

Соловьев. Сочинения. Кн. 1. История России с древнейших времен. Тт. 1 – 2.

М.: Голос, 1993, с.15). В. О. Ключевский отмечал «тысячелетнее и враждебное соседство с хищным враждебным азиатом, длившееся с VIII почти до конца

XVII вв.» (В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Книга первая. М.: «Мысль», 1993, с. 54). Что касается Дж. Х.

Маккиндера, то можно согласиться с его утверждением, что «на протяжении двухсот лет русские земли, расположенные в лесах, … платили дань монгольским ханам или «Степи», и таким образом развитие России было задержано и деформировано именно в то время, когда остальная Европа быстро шагала вперед» (Там же, с. 15). Но при этом Дж. Х. Маккиндер явно преувеличивал влияние азиатских кочевых народов на страны Центральной и Западной Европы, когда писал, что «оседлое население Европы оказалось зажатым в тисках между азиатскими кочевниками с востока и наседавшими с моря викингами». Причем влияние кочевников было более сильным –

«формирующее влияние скандинавов стояло на втором месте после аналогичного влияния кочевников, ибо именно благодаря им Англия и Франция начали долгий путь к собственному объединению» (Там же, с. 16-17).

Дж. Х. Маккиндер использовал введенный до него Ф. Ратцелем термин

«мировой остров» применительно к Евро-Азиатскому материку и идею А.

Мэхэна о противоборстве «морской» и «континентальной мощи». Но Дж. Х.

100