Геополитика.-6

Российские авторы В. А. Колосов и Н. С. Мироненко с полным основанием отнесли Спайкмена к представителям ревизионистского направления в западной геополитической теории (ревизионизм – лат. revisio – пересмотр). Дело в том, что, предлагая свою модель структурирования мирового пространства, Н. Спайкмен действительно использовал схему, предложенную Дж. Х. Маккиндером, но несколько изменил ее. Н. Спайкмен одобрял попытку немецкого геополитика К. Хаусхофера «улучшить» карту Дж. Х. Маккиндера, «указав направления течения рек», а также определив «некоторые районы политического давления, которые проиллюстрировали расположение центров силы» (N. Spykman. Ibid., p. 37). По мнению Н. Спайкмена, К. Хаусхоферу все же не удалось сделать свою карту «настоящей основой для дискуссии», и его собственные упражнения должны были восполнить этот пробел.

Изменения, внесенные Н. Спайкменом в схему Дж. Х. Маккиндера на первый взгляд могут показаться несущественными – ведь они касались прежде всего изменения названий. Н. Спайкмен принимал главную идею Маккиндера структурировать мировое пространство, особо выделив Евразийский континент. Американский геополитик просто предлагал отказаться от некоторых эвфемизмов Дж. Х. Маккиндера и предлагал называть вещи своими именами. В связи с этим Н. Спайкмен писал: «Центральная континентальная равнина попрежнему может называться хартлендом, но мы должны заметить, что она, фактически, совпадает с политическим пространством Союза Советских Социалистических Республик за исключением Прибалтийских республик, Камчатского и Чукотского полуостровов» (Ibid., p. 37). За хартлендом следовали концентрические круги, ближайший из которых, названный Дж. Х. Маккиндером «внутренним полумесяцем», Н. Спайкмен предложил назвать «rimland» — «краевые земли», так как такое название «более точно определяет

131

характер этого региона». Далее следовали острова и континенты открытого моря (off – shore islands and continents) –

Великобритания, Япония, Африка и Австралия. Завершали картину «в ее чисто географических факторах океанический пояс и трансокеанический Новый Свет». Структурированное таким образом мировое пространство, как считал Н. Спайкмен, позволяло «рассмотреть в деталях особые регионы, которые мы выделили и проанализировать их значение в смысле их потенциальной мощи и политики глобальной безопасности. Мы должны оценить роль каждой из этих зон, которую они играли в прошлом международного сообщества, так как только в таком контексте будет возможно понять ход второй мировой войны и возможности послевоенного устройства» (Ibidem).

Рассматривая хартленд, Н. Спайкмен не разделял благоговейного преклонения Дж. Х. Маккиндера перед континентальной мощью этого региона, который каким–то мистическим образом постоянно излучал опасность. Н. Спайкмен перевел свой анализ положения и возможностей хартленда в плоскость реальных цифр, достигнутых и ожидаемых показателей экономического развития – промышленного и сельскохозяйственного – военной мощи, развития транспорта. «Реальные факторы русской истории и географии совсем не дают оснований полагать, что хартленд является или будет в ближайшем будущем мировым центром коммуникаций, мобильности и потенциальной мощи». Центральная низменная равнина Евразийского континента с ее холодным климатом, на севере граничащая с океаном, покрытым льдами, обуславливает то, что «центр аграрного производства будет оставаться в большей степени в Западной России, чем в центральном сибирском регионе». Хотя СССР принадлежал к числу крупных по площади государств наряду с Канадой, США и Бразилией, но доля пахотной земли, считал Н. Спайкмен, составляла

132

очень малую часть от общей площади по сравнению с вышеназванными странами. (См. рис. Карты 22-25, 28-29).

Что касается такого фактора, как обеспеченность полезными ископаемыми, в том числе нефтью и гидроресурсами, возможности

СССР в тот период, по крайней мере, для американского геополитика, были не вполне ясны, хотя значительны и достаточны, чтобы обеспечить независимое экономическое развитие. Н. Спайкмен отдавал должное масштабам усилий по созданию нового центра индустриального производства в восточных районах СССР, но признавал, что «очень трудно приблизиться к полной оценке реального и потенциального значения этого региона» (Ibid., p. 39). Он писал, что несмотря на англо – саксонскую «приверженность военно–морской мощи», необходимо признать значение сухопутных фронтов в России и в Китае, так как «высадка в Европе и на острова Тихого океана будет недостаточной, чтобы нанести поражение Германии и Японии» (Ibid., p. 49).

Военные успехи СССР, особенно в 1943 г., давали основание думать, что Советский Союз будет важным действующим лицом международных отношений после окончания второй мировой войны. После ожидаемого поражения Японии и Германии, полагал американский геополитик, в силу объективных причин в восточном полушарии единственной реальной силой будет СССР, в западном полушарии – США. Отстаивая необходимость выгодного для Соединенных Штатов «баланса сил» и роли для них «государства – балансира», Н. Спайкмен особое внимание уделял зоне «краевых земель». Контроль над этой зоной, считал он, даст ключ к глобальному контролю. Н. Спайкмен отбросил известную формулу Дж. Х. Маккиндера «кто контролирует Восточную Европу, командует хартлендом; кто правит хартлендом, командует Мировым островом; кто правит Мировым островом, командует миром» и вывел свою формулу:

133

«Кто контролирует зону окраинных земель, тот командует Евразией; кто командует Евразией, тот управляет судьбами мира» (Ibid., p. 43). В зоне краевых земель Н. Спайкмен предвидел для Соединенных Штатов несколько проблем: 1) В Европе наиболее вероятными силовыми центрами в будущем могли стать Франция, Германия и Восточная Европа. В такой ситуации главная задача для США виделась в том, чтобы не позволить ни одному их этих трех центров силы в Европе установить свой полный контроль.

2) В зоне Индийского океана главным фактором, считал Н. Спайкмен, является рост национально – освободительного движения и главная задача виделась в том, чтобы избежать напряженности между государствами этого региона.

3) На Дальнем Востоке после поражения Японии контролирующие позиции могли перейти к Китаю при достижении им реального объединения страны.

Во всех названных Н. Спайкменом регионах он предполагал для обеспечения сбалансированности, прежде всего, разместить американские военные базы. Такие базы стали бы «противовесом» в зоне краевых земель, как хартленду, так и центрам силы в самой зоне. В связи с этим следует обратить внимание на один фактор, особо выделенный американским геополитиком. Речь идет о развитии авиации вообще, и военно–воздушных сил, в частности. В конце XIX – начале XX вв. поистине коренной переворот в средствах связи и коммуникаций произвели железные дороги, которые изменили геополитическую значимость многих регионов, о чем писал в свое время Дж. Х. Маккиндер. Спустя всего несколько десятилетий аналогичную роль стала играть воздушная мощь. Н. Спайкмен признавал, что «больше морская мощь не может быть эффективной без военно– воздушной мощи», которая, в свою очередь должна располагаться в определенных важных участках краевых земель. «Утверждение военно–

138

морской и военно-воздушной мощи в Гренландии, Исландии и Дакаре, - писал Н. Спайкмен, - явилось бы важным шагом в процессе обеспечения непрерывного присутствия США в мирном урегулировании».

Именно для «более эффективного контроля в зоне краевых земель», о котором писал Н. Спайкмен, американские политики в послевоенный период создали здесь несколько военных блоков, в том числе НАТО (4 апреля 1949 г. первоначально в составе Бельгии, Исландии, Дании, Канады, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Италии, Турции, Великобритании, Франции и США), СЕАТО (6-8 сентября 1954 г., США, Великобритания, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Таиланд и Пакистан), СЕНТО (первоначально называвшийся Багдадским пактом, подписанный в несколько этапов в течении 1955 г. – Великобритания, Турция, Ирак, Иран, Пакистан, США были представлены наблюдателем).

2. 2. 2. Геополитические взгляды К. Хаусхофера

Хаусхофера. Карл Хаусхофер (1869

– 1946 гг.) родился в Мюнхене в семье профессора. Он стал профессиональным военным, в 1908 - 1910 гг. служил в качестве военного атташе Германии в Японии и Маньчжурии, в 1911 г. вернулся в Германию, в годы первой мировой войны К.

Хаусхофер дослужился до чина генерал – майора. После поражения

139

Германии в первой мировой войне, подавляющая часть офицерского корпуса была демобилизована, и К. Хаусхофер начал гражданскую карьеру, став в 1919 г. преподавателем географии в Мюнхенском университете. В 1921 г. ему было присвоено ученое звание профессора географии. С этого времени он начал публикацию своих работ по географии и геополитике. Всего им было опубликовано более 400 работ, главным образом в журнале «Geopolitik», выходившим с 1924 г. Однако еще до начала первой мировой войны К. Хаусхофер в 1913 г. опубликовал свои геополитические взгляды в книге, написанной под воздействием личных впечатлений от пребывания на Дальнем Востоке. Книга называлась «Дай Нихон. Наблюдения о вооруженной силе великой Японии. Положение в мире и будущее».

В 20–30 - е гг. ХХ в. К. Хаусхофер много сделал для популяризации геополитики. Благодаря его активной деятельности курс геополитики был включен в учебный план Мюнхенского университета. После прихода к власти нацистов геополитика была объявлена обязательным предметом во всех учебных заведениях Германии. Знакомство К. Хаусхофера с нацистами состоялось в начале 20 – х гг. ХХ в. Один из видных деятелей нацистской партии - Рудольф Гесс был адъютантом К. Хаусхофера в годы первой мировой войны, а после ее окончания стал его студентом в Мюнхенском университете. Через Гесса К. Хаусхофер познакомился с А. Гитлером. В связи с этим К. Хаусхофер писал: «Гитлера я впервые увидел в 1922 г. в качестве одного из многих народных трибунов, которые выходили тогда на поверхность из перегретой немецкой народной почвы, из различных союзов и движений».

После провала «пивного путча», организованного нацистами в ноябре 1923 г., когда НСДАП была запрещена, а ее лидеры осуждены и находились в Ландсбергской тюрьме, К. Хаусхофер

140