1 Лекция:

Налоговое администрирование, роль адм принуждения в области налогов и сборов. Влияние адм принуждения на качество налогового администрирования в РФ.

(природоресурсные, социальные налоги - не читал Пепеляев)

Посмотреть как налоговая система влияет на статус человека и гражданина как члена гражданского общества и как субъекта предпринимательской деятельности - это раскроет в лекции.

На следующей недели будем заниматься прикладными вещами. Надо ознакомиться с материалами лекции и учебником, чтобы мы перешли в прикладную плоскость, правоприменительную.

Что такое механизм правового регулирования налогообложения и как сделать его эффективным? Это можно сделать с помощью налогового администрирования в области налогов и сборов, правильно определив функции адм принуждения в области налогов и сборов, налогового администрирования в целом. Даже если у нас есть самое прогрессивное налоговое законодательство - это нам не гарантирует того, что мы будем жить в правовом государстве, где гарантированы права и законные интересы граждан, как налогоплательщиков. При чем понятно, что речь идет не только о физ лицах, но и о юр лицах с учетом позиции КС РФ - глава 2 К РФ распространяется как на граждан, так и на организации. Необходимо учитывать акты реализации норм налогового права, налоговые правоотношения и налоговое правосознание. Примеры нам демонстрируют близлежащие страны, что берут пример с других стран - ни к чему позитивному они не пришли (мысль ее не поняла). Если мы говорим о системе НП регулирования в области налогов и сборов - эффективность определяется определенностью налогового законодательства. К сожалению, несмотря на то, что принципиальными положениями налогового кодекса является то, что нормы должны быть максимально определенными, и если есть какая-то неустранимая неопределенность, когда толкование не привело к тому, что невозможно определить содержание нормы.

Когда толкование не привело к возможности установить содержание нормы, несмотря на то, что все правила толкования выполнены, то такого рода ситуация приводит к тому, что налогоплательщику предоставляется возможность действовать наиболее выгодным для себя образом, но это - тот принцип, который был успешно реализован в другую эпоху – эпоху бюджетного профицита.

Когда мы вступили в эпоху деофшоризации, опять таки, что касается вот этой эпохи, то она характерна тем, что еще до внесения изменений в налоговое законодательство судами изменяется толкование. Когда была объявлена деофшоризация страны прежде всего судебная практика по налоговым спорам поменялась на прямо противоположную. Раньше была практика в пользу налогоплательщика 80% на 20%, а стала она 80% на 20% в пользу налоговых органов еще до внедрения всех антиофшорных механизмов, по мере внедрения механизмов, о которых вам более подробно расскажет А.В.Ем (общие и специальные антиуклонительные нормы), стали появляться письма ФНС, в которых разъяснялись вопросы, связанные с применением этих норм.

Когда мы получали какое-то изменение налогового кодекса, мы ждали письма ФНС, в котором бы разъяснялось, как это изменение будет применяться. Причем ФНС воспользовался правовой позицией КС по делу Газпромнефти, в которой КС преследовал иную цель – обеспечить судебную защиту прав и свободных интересов налогоплательщиков, в отношении которых принимаются письма как акты нормативного толкования, рассчитанные на неоднократно применение и неопределенный круг лиц на уровне нормоконтроля по КАС. Но налоговые органы эту позицию истолковали по своему, что можно при рамочных нормах НК руководствоваться собственными письмами, которые они прорабатывают более тщательно и таким образом обеспечивается определенность налогового законодательства путем фактически издания писем властным участником налоговых правоотношений. Безусловно, содержание этих писем обсуждается в профессиональном сообществе. По крайней мере письмо по статье 54.1 (это общая антиуклонительная норма / general anti avoidance rule) обсуждалось очень долго, согласовывалось с Минфином. Это что касается содержания норм, направленных на борьбу с налоговыми злоупотреблениями

Что касается содержания процессуальных норм, то по мере развития цифровизации и глобализации, цифровая трансформация налогового администрирования происходит гораздо динамичнее, чем адекватное правовое регулирование. Поэтому появилось предложение депутата Макарова о том, что надо пересмотреть НК, он уже не отвечает реалиям, которые складываются в правоприменительной практике налоговых органов с учетом того, что в сфере цифровой трансформации государственного управления, налоговая администрация оказалась впереди всех иных субъектов публичной администрации, поэтому на уровне нового налогового кодекса, сначала про цифровую конституцию сказал Шахрай на 25-летие Конституции, Андрей Макаров предлагает закрепить только принципы, но здесь, к сожалению, мы имеем очень большое противоречие со ст.57 Конституции РФ и вообще с концепцией правозаконности, которую выработал профессор С.С.Алексеев, который являлся одним из авторов Конституции. Принципы основаны на естественно-правовых концепциях, но естественно-правовые концепции реализуются лишь тогда, когда принципы соответствующие этим концепциям выработаны на основе естественно-правовых ценностей, гарантированных в нормах позитивного права. Норма - правило поведения не может противоречить норме-принципу. Соответственно, норма-правило поведения толкуется в соответствии с нормой - принципом и правовая регламентация принципов, отражающих естественно-правовые ценности, не является основанием для отказа от определенности налогового законодательства. Определенность достигается все же в нормах позитивного права.

Превалирование регулятивных норм над охранительными. Следует сказать, что сначала необходимо убеждать, а потом принуждать.

В постсоветский период в сфере экономики считается, что сначала необходимо разъяснять, стимулировать, вести предупредительную профилактическую работу, а затем, если эти меры не привели к необходимому результату, применять меры принуждения. И прежде всего это комплаенс, причем надлежащий уровень комплаенса должен быть гарантирован прежде всего налоговой администрацией, а не так, как сейчас происходит, когда налоговая администрация пытается все затраты по обеспечению соблюдения налогового законодательства, то есть по организации системы налогового комплаенса, переложить на плечи налогоплательщиков. Крупнейшие налогоплательщики, которые являются бюджетообразующими и находятся на налоговом мониторинге, формируют до 45% федерального бюджета и могут себе это позволить, в отличие от среднего и малого бизнеса, которому нужно помогать, и именно налоговая администрация должна проявлять проактивную позицию. В этом смысле у нас в большей степени защищен крупный бизнес, который находится на налоговом мониторинге. Но на налоговый мониторинг можно попасть, лишь продемонстрировав высочайший уровень налогового комплаенса, который должен быть пробюджетным.

Обеспечение нормативно-правового регулирования преимущественно на уровне закона, что следует из ст. 57 Конституции РФ о всеобщей обязанности по уплате законно установленных налогов и сборов. Есть негативная практика достижения определенности налогового-правового регулирования путем издания Разъяснительных писем ФНС России, рассчитанных на неопределенный круг лиц и на неоднократное применение, как только вступает в силу и начинает применяться соответствующая новая норма НК РФ, причем ориентируются главным образом на содержание этих писем, а не на рамочную норму закона. Это никуда не годится, не говоря уже о том, что это делается не просто так, и КС РФ пришел к такой правовой позиции тоже не просто так. Это была очень серьезная административная уловка до правовой позиции КС РФ, потому что письма – это не та форма, которая используется для принятия НПА федеральных органов исполнительной власти. Если акт фактически содержит норму права, но принимается в форме письма, его не нужно регистрировать в Минюсте. Получается, и как индивидуальный правовой акт его нельзя оспорить, поскольку он не затрагивает права и законные интересы конкретного лица, а как нормативный акт его нельзя оспорить, потому что не соблюдена форма. Если арбитражные суды руководствовались содержанием акта (но они сначала были ограничены в возможностях по нормоконтролю по АПК, а сейчас по КАС они есть только у Верховного суда и СИПа, но это не наш предмет). С точки зрения судебной защиты налогоплательщиков налоговые органы все используют в своих интересах и смело пользуются письмами. Это, конечно, совершенно неправильно.

Нельзя ограничиться закреплением только принципов на уровне закона – столкнемся с совершенно неограниченной законом административной дискрецией, которая будет уже граничить с цифровой дискрецией, или усмотрением искусственного интеллекта, который бывает, конечно, слабый и рассчитанный исключительно на систематизацию, обобщение больших массивов информации, но бывает и сильный, способный вырабатывать критерии противоправного поведения и их выявлять, а также предъявлять сторонам налоговых правоотношений. И тот, и другой активно используются налоговыми органами в автоматизированной информационной системе «Налог-3».

Степень легализации фактически применяемых методов и форм налогового контроля. Налоговые органы прямо говорят, что существующие методы и связанные с ними формы налогового контроля сейчас уже в меньшей степени ими востребованы в условиях цифровой трансформации налогового администрирования. Они отчитываются о сокращении количества выездных налоговых проверок и об ошеломляющих результатах предикативного, то есть предпроверочного, анализа, которого вообще нет в НК РФ. С развитием цифровизации в налоговом администрировании мы столкнулись с тем, что существующие методы налогового контроля не востребованы. Если к ним и прибегают, то считается, что это показатель, негативный для KPI нашего налогового администрирования. Тот же подход к административному и судебному обжалованию – чем меньше жалоб, тем лучше; чем больше имущественных требований суды удовлетворяют в пользу налоговых органов, тем лучше. Все-таки не может цифровизация по мере ее внедрения опережать адекватное ей правовое регулирования, но это фактически происходит. Это никуда не годится, вот здесь нужно быть цифровыми скептиками – это не приведет нас к жизни в правом государстве, это нивелирует верховенство права в стране, а также связанный с этим самый главный принцип законности.

27:00 – 36:00

Во-первых, нужно интересоваться, если ли письма на этот счет, как складывается практика. Мы должны обеспечить приоритет стимулирующих действий налоговых органов. Сначала нужно обеспечить путем разъяснительной работы профилактику, т.е. соблюдение нормы, с учетом того, что нормы, в большинстве случаев, являются относительно определенными или определенными.

Лучшие гарантии у тех, кто находится на налоговом мониторинге. 80% мотивированных мнений, которые были выпущены в рамках налогового мониторинга, были выпущены как предварительные. Т.е. тот, кто на налоговом мониторинге, может согласовать свою налоговую позицию по спорным вопросам предварительно, до совершения соответствующей операции с налоговой администрацией.

Для этого нужно обеспечить доступ к учетным системам налогоплательщика налоговым органам, чтобы те изучили фактические обстоятельства этой операции, сформировали свое мотивированное мнение, которое является предварительным решением.

Что касается всех остальных налогоплательщиков, то у них нет таких правовых гарантий и это, безусловно, недостаток нашего регулирования, потому что при недостаточной определенности налогового законодательства, особенно, когда есть «злоупотребление субъективным налоговым правом» и нет абсолютной определенности налогового законодательства, есть проблемы.

Профицитный бюджет в России сменился на дефицитный, из-за неблагоприятной внешнеэкономической конъюнктуры бюджетные расходы возросли, потребовались дополнительные военные затраты, понизилась цена на нефть и т.д.

Следовательно, пришлось пересматривать налоговые подходы на про-бюджетные, и любая неопределенность стала толковаться не в пользу налогоплательщика, а в пользу налоговой администрации.

После объявления деофшоризации страны в 2012-2013 гг. судебная практика поменялась на 80 на 20 в пользу бюджета (было наоборот). Еще до внесения соответствующих изменений в налоговое законодательство, я имею в виду введение общих и специальных анти-уклонительных норм.

Понятно, что крупнейшие налогоплательщики (иностранные и российские инвесторы) находятся на налоговом мониторинге, соответственно, там со стимулами все хорошо, там можно получить по какому-то вопросу мотивированное мнение. Стороны связаны этим мнением. Чем более абстрактно регулирование, тем больше необходимость в мотивированном мнении. Регламентация этих вопросов весьма рамочная.

Налоговый мониторинг – бесконфликтный режим, выдача этих мнений по инициативе налогоплательщика, чтобы обеспечить определенность своего статуса.

Что касается всех остальных, то у самозанятых все гораздо проще. Там налоговые органы берут на себя всю административную нагрузку, а вот у малого и среднего бизнеса – terra incognita.

Здесь легче налоговой администрации просто взять функцию, связанную с отчислением налогов на себя, саккумулировав все необходимые данные о налогоплательщике в своей автоматизированной информационной системе.

У британцев, что касается стимулирующих методов и форм, предусмотрено раскрытие рисков для крупного бизнеса, ориентация на эти риски малого и среднего бизнеса, возможность управления рисками.

Опять таки, этим злоупотребляют, потому что если организация относится к высокорисковым, и через 1 год ей дают возможность перейти в категорию низкорисковых, то она понимает, что контроль ослаблен, и можно начать нарушать и злоупотреблять.

Там можно управлять рисками, при чем высокорисковые подпадают под ежегодный контроль + стимул в возможности (у нас тоже есть) избежать УО, предоставив информацию о всех соучастниках. Используют как стимул. У нас это освобождение от УО при полном погашении недоимки, пени, штрафа до тех пор, пока как суд не уйдет в совещательную комнату.

Также налоговые органы в рамках предпроверочного анализа предлагают скорректировать налоговые декларации в пользу увеличения сумм налога, подлежащих уплате в бюджет, основываясь на нормах НК о вызове налогоплательщика для дачи пояснений. Дача пояснений стала обязанностью как только мы перешли к реализации деофшоризационных механизмов; до этого она была правом.

+ Они также пользуются нормой о возможности уточнить, при чем добровольно, налоговую декларацию.

С учетом того, что добровольно налогоплательщики уточняют налоговую декларацию когда они сами являются источниками информации, как это было до деофшоризации, сейчас в условиях деофшоризации, которая предполагает получение дополнительного массива информации в рамках международного информационного обмена, который сейчас автоматизирован (сначала был по запросу или инициативный, а сейчас стал ещё и автоматизированным)

Понятно, что помимо международного обмена информацией есть ещё межведомственный и внутриведомственный, получается, что налоговые администрации обладают большей информацией о налогоплательщике, чем он об этом догадывается и даже сам о себе знает. Особенно с учетом диверсификации бизнеса, ограниченности предоставления информации функциональными обязанностями и т.д.

Законодательные пределы с максимальной правовой регламентацией контролируемого уровня дискреции субъектов налогового администрирования в правоприменении.

Безусловно это важно: это способствует реализации исключительно разрешительного типа правового регулирования по принципу «разрешено только то, что прямо предписано субъектам налогового администрирования».

Понятно, что без дискреции, т.е. без налогового административного усмотрения мы не сможем осуществлять публичное администрирование, но уровень этой дискреции должен быть максимально регламентирован в НП.

Здесь похвастать мы не можем, особенно с учетом последней практики ВС.

Определение СК по экономическим спорам ВС РФ от 5 июля 2021 г. по делу о Неринго А21-10000479/2019.

Сейчас сталкиваемся с нивелированием правового значения действующих норм о налоговом контроле и с фактическим отказом от их применения налоговыми органами и судами. В результате девальвируется традиционная правовая ценность - строгое соблюдения прав подконтрольного лица и предоставление ему гарантий от злоупотреблений контролеров.

В указанном деле налоговые органы и суды игнорировали нормы о продолжительности контрольных мероприятий.

Уклон в технологические аспекты налогового контроля приводит к снижению уровня нормативного правового регулирования, всё больший объем правил приходится на подведомственные акты, а НК используется для рамочного регулирования. Это не может не повлечь ослабление нормативных ограничений контрольно-надзорных полномочий налоговых органов, эти ограничения рассматриваются как незначимые.

Происходит нивелирование и обесценивание административного процесса, в частности административных процедур налогового контроля.

Что касается экономии репрессии:

В этом случае надо перейти от декларации к делу.

Если мы говорим, что экономия репрессии= освобождение от публично-правовой ответственности как..

…Как условие для исполнения публично-правовой обязанности. Даже если мы сомневаемся в том, является ли эта обязанность законно установленной, то это никуда не годится. И здесь, безусловно, вроде бы, мы говорим об экономии репрессии. Ну что, действительно. Если налогоплательщик добровольно уточнил налоговую декларацию, он может штраф не уплачивать; но ведь его вынуждают добровольно уточнить, предъявляя ему все данные, полученные на основе искусственного интеллекта, а соответствующей нормы, надлежащим образом разграничивающей критерии противоправного поведения от правомерного нет в НК РФ.

Мы говорим о том, что есть институт освобождения от уголовной ответственности, но ведь это освобождение носит коллекторский характер. То есть если заплатил всё, что требует наша публичная администрация, то освобождаешься. А если незаконно требует? Если у нас регулирование на уровне НК рамочное, а в Конституции написано о всеобщей обязанности по уплате только законно установленных налогов и сборов, то это совершенно неправильно. Получается, что при костыльности нашей системы мер административного принуждения имущественного характера (это доказано на примере собираемости административных штрафов по КоАП – 5-10%) мы не разрабатываем соответствующие механизмы и не внедряем их профилактическое применение по принципу «сначала обеспечить возможность соблюдения соответствующего законного предписания, а затем применять меры принуждения, которые являются карательными, восстановительными, пресекательными и обеспечительными», а действуем следующим образом. Для того, чтобы взыскать любой ценой, мы субсидиарно, при недостаточной эффективности административного принуждения, применяем меры гражданско-правовой ответственности банкротства там, где они не должны применяться. И об этом мы ещё отчитываемся ежеквартально. Если вы посмотрите ежеквартальные отчёты ФНС, там видна отчётность по применению процедур банкротства; соответственно, нивелируются принципы самостоятельности уплаты налогов (как в рамках института банкротства, так и вне его рамок можно применить субсидиарную ответственность контролирующего должника лица, и в его качестве можно признать даже несовершеннолетних, даже малолетних детей, которым было подарено имущество налогоплательщика; можно с помощью института соучастия привлечь к уголовной ответственности пенсионерку-бухгалтершу и постараться взыскать налоговую задолженность с неё; по делу Ахмадеевой КС РФ допустил в своей правовой позиции при оценке конституционности подхода возможность этого подхода, если нет каких-либо механизмов взыскания задолженности с ЮЛ).

Надо же соответствующие механизмы создавать в административном праве, в системе мер публично-правового принуждения, в частности административного как главного в публично-правовой системе (при этом уголовное принуждение должно быть ограничено). И получается, что если по КоАПу у нас 5-10% собираемость штрафов, здесь мы одновременно взыскиваем налог, пеню и штраф. Чтобы обеспечить взыскание, мы субсидиарно применяем институты гражданско-правовой ответственности, субсидиарную ответственность контролирующего должника лица, банкротства, а также коллекторской криминализации (т. е. в качестве условия от освобождения от уголовной ответственности мы предусмотрели полное погашение налоговой задолженности, пока суд не уйдёт в совещательную комнату).

Дальше нам осталось это всё в рамках предпроверочного анализа при получении пояснения от налогоплательщика ему разъяснить с точки зрения его перспектив, и тем самым мы добиваемся 52-процентной за 10 месяцев с 2021 года добровольной корректировки налоговых деклараций налогоплательщиками в сторону увеличения сумм налогов, подлежащих уплате в бюджет, и отчитываемся этим как достижением для того, чтобы не переходить в выездную налоговую проверку. Причём я направлю вам отчёт за 10 месяцев 2021 года. Это последний отчёт ФНС.

Причём имейте в виду, что эта система развивалась постепенно, по мере внедрения деофшоризационных механизмов и развития политики деофшоризации. В 2016 году у них был успех 8% в 2017 – успех в 25%, дальше, начиная с 2018 года, успех порядка 40-50%, и начиная с 2019-го и дальше – стабильно около 50% добровольных корректировок.

Порядка 40-50% и начиная с 2019 года стабильно (2019-2020) около 60% добровольных корректировок по результатам проверочного анализа. Выездная налоговая проверка утрачивает какое-либо значение, мы позже об этом подробнее поговорим.

Адекватное правовое регулирование информатизации с учетом цифровизации и автоматизации регистрирования: понятно, что сейчас весь наш госаппарат (прежде всего публичная администрация) находится в процессе цифровой трансформации госуправления. Это установка дана в Постановлении Правительства конца 2020 №1646 и за ее реализацию отвечают Минцифры (в рамках межотраслевого регулирования цифровой трансформации) + Минэконоразвития отвечает за цифровизацию обязательных требования и контроль-но-надзорной деятельности. На уровне каждого из ФОИВ разработана концепция цифровой трансформации (есть в ФНС России, утверждена соответствующим распоряжением). Цифровой трансформации соответствует не рамочный НК (как предлагает Андрей Макаров), а адекватное правовое регулирование на естественно-правовых принципах, но в нормах позитивного права. Они необходимы, чтобы гарантировать с точки зрения правовых и организационных гарантий реализацию естественно-правовых принципов. От верховенства права и приоритета ПиСЧиГ никто не собирается отказываться. Фактически нас вынуждают от многих ценностей отказаться, ссылаясь на то, что нам удобно и на клиентоориентированность.

Надо обратить внимание на то, что если раньше меры государственного (в частности, административного) принуждения, публично-правовой ответственности применялись за неисполнение или ненадлежащее исполнение публично-правовых обязанностей, то сейчас они начинают применяться за злоупотребление субъективным публичным правом. Если раньше мы вообще не связывали в публичном праве реализацию субъективных прав с возможностью применения ответственности за их нереализацию/ненадлежащую реализацию (пример: за неуплату налога у нас предусмотрена публично-правовая ответственность, за неуплату сбора – нет. Потому что уплата сбора не является обязанностью, сбор является принудительным, а не обязательным), то сейчас концепция меняется. У нас клиентоориентированность, мы вас освобождаем от обязанности исчислять сумму налога, подлежащую уплате в бюджет. Мы верим в эти слова и не понимаем, что за эти стоит. Получается, что применять меру принуждения к вам будут применять с этого момента не за неисполнение/ненадлежащее исполнение обязанности (потому что у вас ее нет, органы сами все посчитают, администрация приняла на себя эти функции), а за злоупотребление субъективным правом. Здесь мы уже выходим на проблему определенности налогового законодательства. Эта проблема решена быть не может: либо налоговая администрация просто на себя берет соответствующие функции, либо применяет меры принуждения за кажущиеся ей злоупотребления субъективным налоговым правом. Там меняется парадигма в условиях цифровизации и автоматизации. Риск-ориентированный подход основан на искусственном интеллекте, сильном, который предполагает анализ соответствующих рисков, а не слабом, который предполагает только обобщение собранной в рамках внутриведомственного и международного взаимодействия и обмена информацией.

Что касается налоговых правоотношений: в идеале нужно обеспечить соответствие реального и идеального правоотношения. Это нам сказала еще Р. Халфина в своей работе «Общая теория правоотношения». Как вы понимаете, когда у нас НК будет рамочным, у нас не будет правовой модели в НК. И получается, что на уровне реального поведения мы должны будем эту модель вырабатывать. Я сама видела, как формировалась АСК НДС-2 с соответствующими критериями рисков для ликвидации НДС-разрывов. И организации рассматривалась как технические, сущностные и транзитные, и деятельность этих организаций таким же образом оценивалась. Технические горели красным цветом, сущностные – зеленым, а транзитные – желтеньким подсвечивались. Этого всего нет в НК РФ. Более того, вся эта система на ходу подкручивалась. Какие-либо принципы определенности и стабильности вообще не работают. Если мы осуществляем рамочное регулирование на уровне принципов, мы стреляем себе в ногу, потому что в рамках правоприменения принципы будут нивелироваться.

Если мы,например, в регулировании в области публичных финансов, сталкиваемся с ситуацией, когда у нас принципы регламентированы в одной главе, а в других главах, где они должны быть реализованы, потому что нормы правил поведения может противоречить принципу. Норма-принцип является системообразующий для соответствующей отрасли права и отрасли законодательства. Причём норма-принципы обязательно как для законодателя, так и для правоприменителя (для законодателя при применении, правоприменителя при толковании). и то когда мы доходим до установления норм-правил поведения не всегда обеспечивается соблюдение норм-принципов даже законодателям, не говоря уже о правоприменителе, с учётом тех обстоятельств, которые вынуждают публичную администрацию отступать от принципов. А это вопрос целесообразности, это действительно так, в т.ч. целесообразности, которая диктуется соображениями текущей внутри- и внешнеполитической и внутри- и внешнеэкономической конъюнктуры.Но здесь нужно всё-таки нужно смотреть на проблему с точки зрения общественного компромисса, баланса публичных и частных интересов. И именно этот баланс обеспечивается налоговым правом, если мы ограничим регулирование на уровне принципов и будем относиться к нормам- правилам поведения процессуально, не понимая значения административного процесса для обеспечения баланса так как сейчас сложилась правоприменительной административной и судебной практики, пример я вам привела, то ни к чему хорошему мы, к сожалению, не придем, потому что эти люди, так же как и деньги, стремятся туда, где им хорошо. Пусть там даже ставка не 13 или 15 % , даже больше, ну зато , по крайней мере, там есть стабильность. А там, где стабильности нет, туда не стремятся, ну ну это так. И мы должны как раз-таки вот эти все ценности правильно гарантировать в механизме правового регулирования в целом. Для этого надо исключить вне правовое взаимодействие субъектов налогового администрирования и налогоплательщиков, налоговых агентов и других кредитных организаций. Примером такого взаимодействия является в рамках налогового мониторинга, когда ни та, ни другая сторона не заинтересованы в конфликте, потому что налоговая администрации понимают значение бюджетообразующие которые состоят на налоговом мониторинге, не просто так они в отчет включают долю, которую они образуют в федеральном бюджете своими налоговыми поступлениями. А налогоплательщик, который состоит на налоговом мониторинге, тоже не заинтересованы в конфликте, на 80% мотивированные мнения запрашиваются ими тогда, когда им необходима просто определенность и такое собственное предупредительно предикативное управление налоговыми рисками в рамках собственной системы налогового комплаенса. Как только они переходят в налоговый конфликт, они утрачивают возможность нахождения на налоговом мониторинге. А что это дает? Во-первых, возможность предварительного согласования своей налоговой позиции по тем или иным операциям с налоговой администрацией в форме мотивированных мнений предварительных на 80% (мотивированные мнения выдаются как предварительное решение). Во-вторых, они утрачивают девятимесячную гаранти после окончания периода налогового мониторинга, если проходит 9 месяцев, то налоговые органы уже не могут пересматривать все что связано с налогообложения налогоплательщика в период его налогового мониторинга.

И еще одна проблема-это проблема организационного разграничение функций субъектов налогового администрирования.И вот по поводу этой проблемы я вам скажу так, нельзя, конечно, было реформирование доверять тому, кого реформируют. То есть когда мы вручаем проведение каких-то реформ тому органу, который стоит во главе реформируемой системы ,то провал реформы гарантирован. Речь идет о административной реформе. В самом начале декларировалась следующее: полное организационное разграничение функций. То есть нельзя совмещать функцию главного администратора налоговых доходов с функцией налогового контроля за правильностью исчисления полноты и своевременности уплаты налогов. Понятно, что если эти функции совмещаются, а цели разные: цель реализации первой функции-это обеспечение поступления налоговых доходов в бюджетную систему страны, а цель второй функции- обеспечение соблюдения налогового законодательства, причём контроль за правильностью исчисления и полнотой и своевременностью уплаты налогов предполагает как появление недоимок, так и переплат. Будут ли они заинтересованы, если у них KPI по первой функции связан с объемами поступлений налога доходов бюджета бюджетной системы выявлять переплаты и созданы ли им условия для того, чтобы обеспечивать вот эту самую правильность, ну ответ очевиден. Это функции которые несовместимы: функции администратора и функции контролера. Их совместили, и из-за этого мы все до сих пор и страдаем.

Что касается налогового правосознания? Это все равно что вопрос “Почему русские не улыбаются?”. И ответ - вы сами с улыбкой встали сегодня или зашли в лифт, или вышли из дома? Это вот как-то. Потому что правосознание- западный термин.

Правосознание - это западный термин, tax morale. Когда она была на лекции у одного американского профессора, то при обсуждении налогового резидентства, он сказал ей, что “он резидент США, а ты нет”. То есть все начинается с того, что налогоплательщик чувствует себя гражданином страны, при том, что резидентство определяется не по политико-правовой связи, а по экономической составляющей. Но у них немного иная концепция резидентства, у них учитывается политико-правовая связь. Резидентство в течение 10 лет после утраты гражданства еще. Это связано с защитой их правового статуса как граждан США во всем мире. Это понимание способствует тому, что они совсем или в меньшей степени предрасположены к тому, чтобы уклоняться от уплаты налогов. То есть важно говорить о балансе публичных и частных интересов.

Если гос-во существует для обеспечения интересов гражданского общества, и они знают, что их интересы обеспечивают, что “страна для людей”... Определение налога заканчивается именно задачами и функциями гос-ва, направленными на решение публичных нужд => для этого и взимаются налоги. То есть реализация ст 18 К РФ: гос-венные интересы и интересы общества должны совпадать. И должны соблюдаться частные интересы конкретных лиц, налогоплательщиков, которые понимают, что они наравне с иными плательщиками (юр равенство) и с учетом их платежеспособности, участвуют в налогообложении для достижения общественного благоденствия, там с большей мотивацией люди уплачивают налоги.

Уклонение одних субъектов предпринимательской деятельности создает им преимущество в отношение с другими субъектами. Это тоже надо учитывать и преодолевать.

Определенность для общества задач и функций гос-ва важна. Клиентоцентричность и ориентированность всей публичной администрации. Все-таки гос-во существует для людей, и об эффективности публичного администрирования мы говорим, когда удовлетворены для интересы граждан. Гибкость и мобильность структуры публичных расходов должны обеспечиваться с учетом того, как меняются потребности.

Предсказуемость и стабильность налогового администрирования для налогоплательщиков, налоговых агентов, кредитных и иных организаций фин рынка должна быть обеспечена, потому что тут важно соответсвовать опр законным ожиданиям тех субъектов, которые являются субъектами частных денежныхифондов и создают источники для формирования частных денежных фондов.

Внедрение институтов повсеместного налогового комплаенса, при чем налоговый комплаенс именно как ситам профилактики и нарушения налоговых правонарушений.