3. Квазипубличный интерес в налоговом праве

Источник: Монография Дениски

Таким образом, укрепление власти чиновников, основанное на возможности ими по своему усмотрению решать различные вопросы, расширение чиновничьего аппарата, увеличение привилегий чиновникам, формирование закрытости чиновников от общественного контроля и составляют содержание того социального интереса, который может быть охарактеризован как социальный интерес современной российской бюрократии. Такой социальный интерес можно назвать квазипубличным.

Термин "квазипубличный интерес", насколько известно автору настоящей работы, ранее в научном обороте науки налогового права не использовался, поэтому необходимо обосновать, что следует понимать под этим термином. (ТЕ ДЕНИСКА ВВЕЛ ЕГО)

Квазипубличный интерес - это социальный интерес российской бюрократии, направленный на создание условий по обеспечению неформального господства бюрократии над остальным обществом. Такое господство используется в личных интересах представителей российской бюрократии.

Нужно также отметить условность и относительность этой понятийной модели, вызванной неоднородностью состава чиновников. В любом, даже самом коррумпированном и закрытом аппарате управления всегда имеются служащие, не замешанные в коррупции и убежденно отстаивающие не личные интересы, а интересы государства. Вопрос о соотношении таких чиновников и чиновников, рассматривающих собственную власть как способ удовлетворения прежде всего своих личных (в том числе материальных) интересов, - это вопрос, ответ на который дается конкретно-историческими условиями жизни общества. В России, безусловно, есть много чиновников, которые искренне отстаивают только государственные интересы, не берут взяток и не нарушают закон. Особенно много таких чиновников на тех должностях, которые не связаны с властно-распорядительными решениями в отношении граждан и компаний. Однако общий тон деятельности бюрократии в современных условиях задают не такие чиновники, а те, кто активно взимает административную ренту и реализует свои властные полномочия в личных целях. Например, в какой-нибудь инспекции могут работать десятки честных сотрудников, но коррумпированность руководителя этой инспекции способна создать общее впечатление о коррумпированности всего органа.

Представляется, что негативная деформация российского налогового права является проявлением доминирования квазипубличного интереса, т.е. интереса современной российской бюрократии, которая, действуя в формально-демократической и правовой среде, тем не менее сформировала в сфере налоговых отношений очень жесткие, эффективные и, что примечательно, выборочные рычаги воздействия на налогоплательщиков. Действительно, понимание того, что есть уклонение от уплаты налогов, основанное на неопределенном критерии добросовестности налогоплательщика и подкрепленное уголовной ответственностью, - это тот властный ресурс, который позволяет сделать с налогоплательщиком если не все, то очень многое. Этот властный ресурс может быть выборочно применен к налогоплательщикам, нелояльным к определенному чиновнику, который готов использовать такие механизмы для получения формального или неформального контроля над не зависимым от чиновника бизнесом.

Примечательно, что современным политическим руководством страны, по всей видимости, осознаются проблема укрепления власти российской бюрократии и ее стремление к реализации собственных интересов. Так, В.В. Путин в Послании 2005 г. Федеральному Собранию подчеркнул, что "в наши планы не входит передача страны в распоряжение неэффективной коррумпированной бюрократии" <1>.

Этот социальный интерес бюрократии является, по сути, частным интересом определенной социальной группы (довольно незначительной в сравнении со всем обществом), но может быть легко замаскирован под публичный интерес всего общества, выдан за него. Легкость такой подмены объясняется тем, что поскольку бюрократия действует от имени государства, то при определенных навыках риторики довольно просто выдает за интерес публичный укрепление собственного квазипубличного интереса.

В результате налоговое право современной России стало не только инструментом извлечения административной ренты, но и политическим инструментом поддержания господства бюрократии как доминирующей социальной группы.

Таким образом, российское налоговое право может быть больше чем налоговым правом (да простит читатель эту игру слов), оно может помимо правовой нагрузки в качестве инструмента пополнения бюджета нести в себе также рычаги неформального управления бюрократией частными предприятиями в гораздо более широких рамках, чем формально закреплено в законе. Необходимо отметить, что это в целом соответствует советской традиции понимания налогового права. Так, в советское время налоговое право рассматривалось не только как инструмент пополнения бюджета, но и как орудие подавления социально чуждых элементов. Например, по данным А.В. Толкушкина, в советское время промысловый налог рассматривался как "одно из важных орудий ограничения и вытеснения капиталистических элементов"