Экзамен зачет учебный год 2023 / Механизм гражд-прав ответственности юр лица - Коровяковский,

Таким образом, в теории появляется двойственное определение института неустойки: и как способа обеспечения исполнения обязательств, и как меры гражданско-правовой ответственности.

Практика пока не дает повода для серьезных возражений против этого. Прежде всего потому, что чаще всего до судебных споров доходят случаи применения договорной неустойки, вытекающие из предпринимательских отношений. В таком случае санкции возлагаются на нарушителя обязательства в силу договора без выяснения его вины.

Однако, если возникнет спор о применении неустойки за неисполнение обязательства, вытекающего не из предпринимательских отношений, то тогда, согласно ст. 401 ГК РФ, потребуется установление вины должника. Тогда заинтересованная сторона может потребовать взыскания неустойки не как меры ответственности, а как применения одного из способов обеспечения исполнения обязательства.

Из этого следует, что признание двойственного характера неустойки создает неустойчивость в гражданско-правовых отношениях. Такая двойственность неустойки фактически исключает понимание критерия ее природы, а это, на наш взгляд, недопустимо.

Все способы обеспечения исполнения обязательств производны и зависимы от тех обязательств, которые ими обеспечиваются.

Точно такого же единого значения требует и правовая природа субсидиарной ответственности. Статья 399 ГК РФ помещена в гл. 25 “Ответственность за нарушение обязательств” - следовательно, включает в себя все особенности данного института, который произволен от института исполнения обязательств. Но при этом отличен от него. Исполнить обязательство - это уплатить денежную сумму, выполнить работу, оказать услугу - ответить на полученное благо, не допуская никакого умаления собственных благ. Понести ответственность - это претерпеть неблагоприятные последствия, лишиться части своих благ. Совершенно ясно, что речь идет о разных общественно значимых категориях. Ответственность должна всегда выражаться в каком-то дополнительном бремени, вызывая для нарушителя определенные отрицательные последствия. Конкретными видами таких последствий может быть замена неисполненной обязанности новой (например, обязанностью возместить вред), присоединение к нарушенной обязанности дополнительной (помимо исполнения нарушенного договора возместить убытки).

Вывод: мера реального исполнения и мера ответственности являются разными категориями.

Если это так, то субсидиарная ответственность за должника, производная от его основной ответственности, может быть возложена на субсидиарного дебитора только как возмещение убытков и уплаты процентов, положенных возмещению с основного должника, но никак не право на требование реального исполнения обязательства.

Между тем в приведенных выше примерах арбитражной практики речь идет всегда о взыскании суммы основного долга за основного должника с должника субсидиарного. И пока сомнений в правоте такой практики никто не высказывал. Тем не менее субсидиарная ответственность есть дополнительная мера, санкция за нарушение договора или закона, но не сам предмет договора. Следовательно, применение субсидиарной ответственности должно ограничиваться санкциями за неисполнение обязательства, а не возложением реального исполнения на третье лицо.

Очевидно, разработчики ГК РФ все же имели в виду субсидиарную ответственность как меру, включающую и основное обязательство и санкции за его исполнение. Если это так, то ст. 399 ГК РФ нуждается в соответствующих уточнениях. Даже тогда не избавиться от двойного стандарта. На практике - широкое значение субсидиарной ответственности, в теории - узкое.

Можно предложить вообще изменить конструкцию нескольких глав ГК РФ (гл. 23, 24, 25), включить их в качестве параграфов в одну большую главу “Обязательства из правонарушений”.

Еще И.А. Покровский выделял как отдельный и важный институт обязательственного права - обязательства из правонарушений. Он писал, что это исторический древнейший вид обязательств, преследовавший двоякую цель: с одной стороны - возмещение причиненного вреда, а с другой -, имущественное наказание правонарушителя⁸.

Предлагаемое введение в ГК РФ главы “Обязательства из правонарушений” позволит достичь единого подхода к санкциям. Способы обеспечения исполнения обязательств и ответственность, хотя и будут представлять по-прежнему разные категории, но приобретут одно основание для применения, а именно - нарушение обязательства.

Таким образом, механизм применения субсидиарной ответственности в рамках действующего ГК РФ имеет противоречия между судебной практикой и буквальным изложением ст. 399 ГК РФ. Более того, это противоречие входит в систему не до конца логично построенных институтов исполнения и обеспечения исполнения обязательств. Поэтому требуются теоретические уточнения ряда глав ГК РФ, а затем возможные их изменения.

В теории гражданского процесса и в гражданском процессуальном законодательстве недостаточно разработана проблема пределов преюдиции акта “иных органов”, кроме судебных, для решений по гражданским делам.

При анализе рассматриваемой группы оснований пересмотра важно установить, акты каких “иных органов”, вынесенные в пределах их компетенции, преюдициальны для судебных решений, определений и постановлений по гражданским делам. В связи с этим важно, отмена актов каких “иных органов” влечет за собой рассмотрение гражданских дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

Большинство процессуалистов считают, что кроме отмены судебных решений и приговоров основанием для отмены решений по вновь открывшимся обстоятельствам прежде всего является и отмена несудебных актов. При этом полагают, что административные акты могут быть преюдициальными для судебных решений, если они вынесены в пределах исключительной компетенции соответствующих органов и должностных лиц. Кроме того, помимо отмены административных актов к этой группе оснований относят и отмену других актов (например, свидетельств нотариальной конторы и т.д.). Вместе с тем преюдициальное значение для суда, рассматривающего гражданское дело, имеют также и постановления прокурорско-следственных органов о прекращении производства по уголовному делу.

Следовательно, исходя из смысла действующего гражданского процессуального законодательства, следует считать, что круг компетентных органов, выносящих акты, преюдициальные для судебных решений, весьма велик. С другой стороны, к определению круга “иных органов” необходимо подходить не эмпирически, а на основе правила, по которому таковыми должны считаться органы, в чью компетенцию входит решение вопросов о применении права в конкретных ситуациях и об установлении юридических фактов. Это могут быть прокурорско-следственные органы, поскольку их постановлениями о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела могут устанавливаться преюдициальные для судебных решений факты, аналогичные устанавливаемым в приговоре либо в определениях или постановлениях судебных органов о прекращении уголовного дела, которые выносятся при рассмотрении дела по существу либо в порядке надзора. Уголовное дело может окончиться в суде вынесением определения или постановления, а в процессе следствия - вынесением постановления прокурорско-следственных органов, если будет установлено, что нет оснований для его возбуждения или, что есть основания для прекращения такого дела. Это могут быть решения сельских, поселковых и районных администраций, арбитражных судов и т.д.

Важен с точки зрения выяснения особенности оснований вопрос об определении границ преюдиции актов соответствующих органов, или, иначе говоря, вопрос о круге юридических фактов, которые могут быть преюдициальными и установленными этими актами.

Так, известно общее правило: все факты, установленные судебным решением, вступившим в законную силу, по одному гражданскому делу, являются преюдициальными и не доказываются при рассмотрении других гражданских дел, в которых принимают участие те же лица. При раскрытии содержания этого правила следует иметь в виду, что обязательными в этих случаях для других гражданских дел являются сформулированные в первом решении:

а) выводы о наличии или отсутствии в действительности юридических фактов, представляющих собой основания спорного правоотношения сторон;

б) выводы о действительных субъективных правах и обязанностях сторон;

в) основанный на этих выводах приказ суда об исполнении ответчиком лежащих на нем обязанностей.

Далеко не все факты, установленные приговором, преюдициальны для судебного акта по гражданскому делу. Круг их строго ограничен законом. Все прочие факты, установленные вступившим в законную силу приговором, не обязательны для суда, рассматривающего гражданское дело, и подлежат не связанному с приговором доказыванию.

Например, проверяются и устанавливаются судом при рассмотрении дела в гражданском порядке вопросы о размере причиненного ущерба действиями обвиняемого, о вине самого потерпевшего в причинении ущерба и пр.

Не подлежит сомнению правильность того, что для суда, рассматривающего гражданское дело, обязательны факты, устанавливаемые актами органов государственного управления в порядке осуществления ими своей исключительной компетенции. Например, факты, установленные решением арбитражных судов по спорам между организациями. Думается, при разрешении гражданского дела могут быть приняты как бесспорные и факты, установленные иными органами по вопросам альтернативной подведомственности, при условии, что они в силу специального предписания закона не могут быть оспорены в дальнейшем в суде (например, факты, установленные решениями третейских судов).

Несколько по-иному обстоит дело в отношении преюдициальных фактов, устанавливаемых актами иных органов или должностных лиц, если эти факты могут быть оспорены в суде по прямому указанию закона. Безусловно, факты, установленные этими актами, при рассмотрении в суде дела в порядке гражданского судопроизводства по жалобе или заявлению на неправильность этих актов не являются для суда бесспорными. Поэтому они и не могут быть преюдициальными. Их надо обязательно исследовать (перепроверить) в суде. Соответственно, и отмена этих актов после вынесения судебного решения не является, конечно, вновь открывшимся обстоятельством. В ряде случаев такая отмена является даже прямым и необходимым следствием рассмотрения соответствующей жалобы или заявления в суде. Например, удовлетворение судом жалобы о неправильном наложении административного штрафа влечет за собой отмену постановления о наложении штрафа.

Однако подобные факты иногда могут быть признаны и преюдициальными, если акты, установившие их, не были оспорены в суде и приобрели уже силу закона. Например, преюдициальна для определения суда о розыске ответчика неоспоренная нотариальная надпись о взысканиях с граждан сумм в пользу государственных учреждений, предприятий, кооперативных и общественных организаций и т.д. Разумеется, если при этом суд, рассматривающий гражданское дело, придет к выводу, что этот преюдициальный акт незаконен, он не вправе обосновывать свое решение установленными в нем фактами, а должен приостановить производство по делу и поставить вопрос перед компетентными органами об отмене этого акта.

Означает ли он, что отмена преюдициального акта в любом случае приводит к пересмотру и отмене решения, определения или постановления по гражданскому делу?

Здесь нет препятствий для рассмотрения гражданского дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Считаем, что основание для пересмотра решения в этом случае - потеря силы документом, положенным в основу судебного решения, ибо вследствие отмены акта, послужившего основанием для вынесения пересматриваемого решения, опровергаются преюдициально установленные (бесспорные) факты, которые при первоначальном рассмотрении дела не подвергались и не могли подвергаться проверке.

В то же время тезис о потере силы документом, положенным в основу судебного решения, как мы полагаем, нуждается в уточнении. Понятие “документ” охватывает не только преюдициальные акты, но и целую группу письменных доказательств.

Преюдиция судебных и иных актов зиждется на презумпции их истинности. Конечно, эта презумпция является опровержимой. Поэтому возможны случаи, когда указанные акты могут оказаться неистинными, значит, и требующими отмены в установленном законом порядке. Однако из этого следует, что пересмотр решения по вновь открывшимся обстоятельствам может иметь место лишь в том случае, если преюдициальный акт был отменен вследствие его неистинности. При этом факты и правоотношения, о которых идет речь, должны быть преюдициальными для обусловленного решения. Поэтому тогда, когда преюдициальное решение, приговор, определение, постановление были отменены только из-за нарушения процессуального закона или недостаточной обоснованности содержащихся в нем фактов (недоказанности их), обусловленный ими судебный акт по гражданскому делу, на наш взгляд, не подлежит пересмотру и отмене по вновь открывшимся обстоятельствам.

Вывод о том, что не всякая отмена преюдициального акта приводит обязательно к отмене обусловленного решения по вновь открывшимся обстоятельствам, можно сделать и из содержания. Словом, закон, думается, довольно ясно говорит: не просто отмена преюдициального акта влечет пересмотр и отмену обусловленного акта по вновь открывшимся обстоятельствам, а отмена и вынесение акта, противоположного по своему содержанию отмененному преюдициальному акту.

При этом противоположным по содержанию, как представляется, следует считать только такой акт, который указывает на неправильность содержащегося в отмененном акте утверждения о существовании либо несуществовании преюдициальных фактов или правоотношений. В тех случаях, когда вывод о противоположности содержания нового акта затруднительно сделать, во внимание должны приниматься мотивы, которые обусловили отмену первого акта и вынесение взамен другого. Поэтому актами, противоположными по содержанию отмененным преюдициальным актам, нельзя считать определения и постановления надзорной инстанции, отменяющие преюдициальный приговор, решение, определение или постановление суда и направляющие гражданское дело на новое судебное рассмотрение, а уголовное дело - на новое судебное рассмотрение или новое расследование. Определения и постановления надзорной инстанции не решают никаких вопросов о фактах материально-правового характера, в том числе и о преюдициальных. Больше того, закон даже запрещает надзорным инстанциям в этих случаях решать подобного рода вопросы.

Поэтому вынесенными в порядке гражданского судопроизводства актами, противоположными по своему содержанию отмененным преюдициальным актам, могут быть только вынесенные взамен них решения, определения, постановления суда первой инстанции и те постановления или определения суда надзорной инстанции, которыми изменено решение по существу, постановлено новое, иск оставлен без рассмотрения или дело производством прекращено. Вместе с тем эти акты влекут за собой отмену преюдиции отмененных актов и возможность рассмотрения дела по вновь отрывшимся обстоятельствам при условии, что в них признаны установленными преюдициальные факты или правоотношения, отвергнутые в преюдициальном акте, или вопреки отмененному акту факты (или правоотношения) признаны неустановленными (это может относиться только к решениям суда первой инстанции, вынесенным взамен отмененных преюдициальных решений), или в случае, если по-иному квалифицированы правоотношения и сделан другой вывод по существу в резолютивной части, либо, если преюдициальный акт вообще теряет силу и считается несуществующим (а поэтому и отраженные в нем преюдициальные факты - неустановленными), если иск оставлен без рассмотрения или прекращено производство по делу. Это может быть в случаях вынесения определений по этим вопросам как судом первой, так и надзорной инстанции в результате отмены преюдициальных актов.

Несколько по-иному стоит вопрос с противоположностью содержания вновь вынесенного приговора. Конечно, с точки зрения общих понятий, по сравнению с отмененным преюдициальным приговором противоположным по своему содержанию является и приговор, по-иному решающий вопрос о виновности обвиняемых (например, вместо обвинительного вынесен оправдательный приговор), о мере наказания (например, мера наказания в виде лишения свободы заменяется мерой наказания, не связанной с лишением свободы), о квалификации совершенных преступных действий (например, действия обвиняемых квалифицируются по другой статье Уголовного кодекса). Противоположным отмененному приговору актом можно считать также постановление или определение надзорной инстанции, которым прекращено производство по делу или отменен приговор (например, смягчена мера наказания). Противоположными в этом смысле отмененному приговору можно считать и постановления прокурорско-следственных органов о прекращении дела на дополнительное расследование. Однако не каждый из вышеперечисленных актов, вынесенных взамен отмененного преюдициального приговора и противоположных ему по содержанию, с необходимостью повлечет отмену по вновь открывшимся обстоятельствам обусловленного приговором решения. Влекущими за собой указанную отмену будут лишь те, которые по-иному решают вопрос в отношении того, имел ли место действия и были ли они совершены лицом, привлекавшимся к уголовной ответственности.

Поэтому не влечет отмены решения по вновь открывшимся обстоятельствам отмена преюдициального приговора и вынесение взамен него нового приговора, в котором прежние выводы о преюдициальных фактах остались без изменения и лишь по-иному разрешен вопрос о мере наказания. Не будет достаточных оснований для отмены решения по вновь открывшимся обстоятельствам и тогда, когда в приговор, обусловивший вынесение решения, суд надзорной инстанции своим постановлением внес изменение лишь относительно смягчения меры наказания подсудимого.

Не всегда будет влечь за собой отмену решения по гражданскому делу и вынесение оправдательного приговора взамен отмененного обвинительного приговора, послужившего основанием для вынесения указанного решения. Так, в случае оправдания обвиняемого за отсутствием в его действиях состава преступления не будет оснований для отмены обусловленного ранее обвинительным приговором решения, когда действия этого лица влекут гражданско-правовую оценку, если факт совершения указанных действий этим лицом подтвержден и в оправдательном приговоре.

Аналогичным образом следует подходить к решению этого вопроса и в случае отмены преюдициального приговора и последующего прекращения дела судебными или прокурорско-следственными органами ввиду отсутствия в действиях обвиняемого состава преступления, недостижения обвиняемым необходимого возраста, издания акта амнистии и т.д., если лицо, привлекающееся к уголовной ответственности, совершило действие, не освобождающее его от гражданско-правовой ответственности. Другое дело, если обвинительный приговор отменен и лицо оправдано или уголовное преследование против него прекращено вследствие недоказанности совершения инкриминируемых ему действий или вследствие отсутствия события преступления. При такой ситуации решение, основанное на отмененном обвинительном приговоре, обязательно подлежит пересмотру и отмене по вновь открывшимся обстоятельствам. В этом случае выводы суда о наличии преюдициального факта (деяния лица), содержащегося в приговоре, следует считать неистинными.

Таким образом, уголовно-правовая оценка деяний, как правило, не является преюдициальной для суда, рассматривающего гражданское дело.

Однако в случаях, прямо предусмотренных законом, преюдициальное значение для решения иногда имеют факты совершения действий привлекаемыми к уголовной ответственности лицами в их уголовно-правовой оценке. В этих случаях гражданско-правовая ответственность наступает лишь тогда, когда в действиях привлекаемого к ответственности есть состав уголовного преступления. Если должностное лицо было осуждено за преступное бездействие (халатность), то причиненный им материальный ущерб подлежал взысканию в порядке гражданского судопроизводства в полном размере. Но, если этот приговор отменен в порядке надзора и дело производством прекращено из-за отсутствия в действиях обвиняемого состава преступления и наличия в них должностного проступка, виновное лицо может нести лишь ограниченную материальную ответственность по нормам трудового права.

Не всегда отмена акта иного органа, установившего преюдициальные факты для суда, рассматривающего гражданское дело, влечет отмену по вновь открывшимся обстоятельствам обусловленного им решения. Здесь все зависит от того, какие факты обязательно подлежали отражению в обусловленном решении. Соответственно, в этих случаях противоположным отмененному преюдициальному акту, дающему право пересматривать решение по вновь открывшимся обстоятельствам, может быть только такой акт иного органа, который содержит другие выводы о наличии или отсутствии преюдициальных фактов, либо такой, который содержит в себе и противоположный по содержанию властный приказ.

Однако никогда не будет служить основанием для отмены судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам новое постановление органа государственного управления, в котором он формулирует свой отказ от заявленных им ранее исковых требований. Между тем на практике это не всегда учитывается, и суд, исходя из того, что орган государственного управления отменил ранее изданный им акт, не являющийся преюдициальным, отменяет и связанное с ним решение.

____________

¹ Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.10.96. № 7867/95 // Архив ФАС ВСО. - 1996.

² Вести Центрального Банка РФ. - 1996. - № 43.

³ Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 1996. - № 7. - С. 19.

⁴ Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. - 1997. - № 5. - С.77.

⁵ Маркс К., Энгельс Ф. //Соч. - 2-е изд. - Т.-20. - С. 115.

⁶ Комментарий к ГК РФ. Ч. 1 (постатейный) / Под рея. О.Н. Садикова. - С. 321.

⁷ Гражданское право. Часть 1: Учебник /Под ред.: Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева. - С. 431.

⁸ Луганский И.А. Основные проблемы гражданского права. - М, - 1998. - С. 276.